Гл. 41
- Ты что, с Артемом встречаешься? – строго спросила Валерия Викторовна, когда Оля появилась дома в следующий раз.
- Да, – Оля не видела смысла скрывать что-то от проницательной матери. – А ты как узнала?
- Как узнала – как узнала. Совсем меня за дурочку держишь? Наинка вчера опять заговорила про служение, решила своих прихлебателей собрать в очередной раз. И тебя в том числе, - очки Валерии Викторовны сердито сверкнули. - Опытом она делится с молодежью! Как же, те, кто ее давно знают, такое про нее говорят, уж чего-чего, а опыта у нее выше крыши!
- Мама! - оборвала Оля, боясь, что Валерия Викторовна сейчас начнет пересказывать сплетни про Наину. - Мне это не интересно!
- А не мешало бы поинтересоваться, перед кем уши развешиваешь.
Но Оля заставила ее вернуться к первоначальной теме, и Валерия Викторовна продолжила:
- Я тогда на работе все Наинке высказала, что нечего чужих детей до полуночи держать. А она мне… - глаза Валерии Викторовны за стеклами очков сузились в щелки, - сказала, что вы в девять разошлись. Вот ты меня подставила! И все это при людях. Я стояла, как оплеванная.
- Ну и зачем ты с ней об этом заговорила? Меня привезли домой живую-здоровую (Оля умолчала, что шла пешком). Чего тебе еще нужно?
Оля была раздосадована – теперь Наина знает, что они провели время с Артемом вдвоем, если, конечно, способна сложить дважды два. Настраивать против себя раньше времени еще и Наину совершенно не хотелось…
Валерия Викторовна побушевала еще минут десять. Потом смягчилась, покормила Олю ужином и заговорила уже спокойно и очень серьезно.
- Не надо тебе встречаться с Артемом…
- Почему это? Он тебе не нравится?
- Нравится. Хороший парень. Но ничего у вас не выйдет.
- Ну не выйдет – и не выйдет. – Оле спорить не хотелось. Тем более и аргументов не было. Что ей возразить на категоричный вердикт матери? Но покладистость дочери Валерию Викторовну не остановила.
- Попользуется и бросит, как твой Андрей.
- Мама! Андрей не бросал меня! – Оля возмутилась не на шутку.
- А что, хочешь сказать, замуж тебя стал звать?
- Причем тут замуж? Ему 18 лет было, мама. И вообще я не буду это обсуждать.
- Конечно, как что, так матери нужно рот заткнуть. А проблемы твои потом мама должна разгребать…
- Ох, мама, - Оля тоже посмотрела очень серьезно, – я бы тебя попросила вообще в это не лезть, не разгребать, не загребать. Но ты же не послушаешься…
- Конечно, - фыркнула Валерия Викторовна. – Забеременеешь, потом мама нужна будет, да? Тебя еле вырастила, и детей твоих выращу, конечно, не брошу. Только чего мне это будет стоить?
- Все! – Оля готова была расплакаться. – Что ты заладила. Мы на машине пару раз покатались, а ты уже.
- С Андреем тоже ничего страшного не было. Я до сих пор себе не могу простить, что тогда не предупредила тебя, позволила этому случиться!
- А что, собственно, случилось? Кто-то умер?
- Ты еще поймешь, что с Андреем случилось. Локти себе кусать будешь – да поздно… А за твои грехи меня Бог накажет, - мама сейчас выглядела очень грустной и очень праведной. – Ну да я уже привыкла как-то твои выкрутасы покрывать. Вечно ты что-нибудь устроишь, а мне потом краснеть приходится.
Оля не стала спрашивать о «выкрутасах», так как Валерия Викторовна сумела бы привести внушительный список, начав с мокрых ползунков и детсадовских шалостей. Память у нее была хорошая, а способность видеть в поступках других злой умысел – еще лучше.
Валерия Викторовна собрала грязные тарелки и с чувством выполненного долга удалилась на кухню. Она испробовала все средства, чтобы образумить непутевую дочь. Можно было со спокойной совестью умыть руки, а заодно и посуду ополоснуть.
Конечно же в эту субботу Оля в Наине не пошла. Настроения после разговора с Валерией Викторовной не было, да и боялась она встречи с матерью Артема. А вот когда он сам приехал – вышла, как ни в чем не бывало. И даже не играла перед ним в беспечность. Просто, как только он появлялся, все тревоги словно рукой снимало. Она ответила широкой улыбкой на его улыбку и весло спросила:
- Ну, куда едем?
Они вырулили в район, где стояли самые высокие в станице дома – пятиэтажки. Артем заговорщицки приложил палец к губам и поманил ее из машины. Они зашли в подъезд и поднялись на последний этаж.
- Зачем мы сюда пришли?
- Еще не пришли.
Он подошел к лестнице, ведущей на чердак, со второй ступеньки дотянулся до люка, откинул крышку, подал Оле руку.
Оказавшись на крыше, она с восторгом рассматривала темное звездное небо, которое как будто действительно стало ближе. Он подошел сзади, обнял ее.
- Нравится?
- А может не нравиться? – она засмеялась, вжимаясь затылком ему в грудь.
Он закрыл ей ладонью глаза, и она особенно остро почувствовала запах – морозной ночи. В нем были сладковатые ноты, и какая-то пронзительно свежая нотка, которая тропила в мозг отдельную дорожку, щекоча нос.
Рука Артема сползла с лица, он мягко отстранился, но еще был тут, рядом. Она не открывала глаз, кутаясь в эти чудные запахи и тепло его тела, которое она уже ощущала не сзади, а вокруг. И тут он позвал, тихонько:
- Оля!
Она обернулась. Артем стоял шагах в пяти от нее. Но как? Она ведь так ясно ощущала его – совсем-совсем рядом. Увидев растерянность на ее лице, он убежденно кивнул.
- Ты почувствовала? А я уже думал, что с ума схожу.
- Как у тебя так получилось?
- Сам не знаю.
Он подошел к краю крыши, огражденному хилыми проржавевшими перилами.
Оля осторожно последовала за ним.
- Страшно?
- Да, - призналась она. – Я боюсь высоты.
Потом грустно сказала:
- Недавно статью читала. В ней говорится, что страх высоты – это проявление страха любви…
- Психологи написали?
- Наверное.
- В топку психологов. Развинтят человека на кусочки так, что потом не соберешь, – он усмехнулся. – Я высоты не боюсь.
Оля осторожно подошла к краю, глянула вниз, чувствуя, как кружится голова – до тошноты.
Артем потянул ее сзади на себя.
- Ну-ну… А то я начну бояться – за тебя.
На крыше было очень удобно целоваться. Она уходила скосом вверх, и Артем становился немного ниже, а Оля – немного выше. Они ни от кого не прятались, и в то же время были одни. И удивительно большие звезды смотрели на них с благожелательным любопытством.
http://www.proza.ru/2015/10/30/2157