Красивые женщины и большой теннис – эффектное сочетание и выигрышная пара. Как козырной марьяж в рисковой раздаче, где самый представительный король ничто без пикантной дамы. И зрелище разворачивается, как спектакль, от розыгрыша к розыгрышу раскручивая интригу. Особенно, когда включается темперамент, а острые мячи вынуждают пластаться и превозмогать. Когда красотки с ногами феноменальной длины и не притворным очарованием творят невозможные вещи. И делают это с грацией и на публику. А супермодели топлес на лучших подиумах, тем временем, завистливо курят. Так было во все времена и будет во всех мирах расселившегося по космосу человечества.
Джессика вытянулась в растяжке, почти сев на шпагат, и вытащила практически мёртвый мяч. Хлёстко махнула ракеткой и теннисный снаряд полетел на мою сторону. По линии и предельно остро – точно в угол корта. Я даже не дёрнулся, чтобы его достать и снова проиграл розыгрыш.
Переполненные трибуны центрального корта взорвались аплодисментами. Огромные экраны в выразительных ракурсах повторили перипетии розыгрыша с Джессикой в главной роли. Её растянутые модельные ножки крупным планом, округлившиеся от возбуждения небесно-голубые глаза, неистовый удар по мячу, резво подпрыгнувшие красивые буфера стеснённые в спортивном лифе, и расширенный криком рот, изобразивший ярко накрашенную букву "О" на пике игрового экстаза.
Какой-то смазливый мачо в последнем ряду разорвал на себе гламурную майку, показав загорелый торс в порыве внезапно вспыхнувшей страсти. Он выкрикнул звонкое "Браво!", готовый вспорхнуть навстречу теннисной звезде, блистающей в его мечтах астрономическими гонорарами и океаном ответных чувств. Крупные планы переместились на него, скачущего через кресла по трибуне вниз со сноровкой сайгака. Но здоровенные стюарды решительно преградили дорогу ретивому скакуну на подступах к корту. Неизменно флегматичный голос судьи объявил счёт:
– Пятнадцать – сорок. Двойной брейк-поинт!
Джессика смущённо взмахнула ресницами и наградила публику благодарным взглядом. Сегодня она была особенно хороша, свежа и ухожена. Короткая спортивная юбка выгодно подчёркивала длину и стройность её ног. Форма из сеточек и шнурочков – эталон элегантности от лучших кутюрье и стилистов. Над прорезью в кепке мотался конский хвост, стреноженный бриллиантовой шпилькой. Я искренне засмотрелся на весь этот фейерверк красивостей, совсем забыв о контроле собственных предпочтений.
Не удивительно, что Джессика выглядит всем на зависть. Она может себе позволить и не такое. Её муж – преуспевающий коммерсант, заключающий многомиллионные сделки, жонглируя товарно-денежными отношениями в пространстве сотен и сотен световых лет. Правда сейчас их пара на грани развода.
Смазливый мачо, тем временем, не унимался. Он непонятным образом раздобыл гитару и вопреки препятствиям рвался на корт, нацелившись спеть серенаду новоявленной даме сердца.
Бдительным стюардам пришлось повозиться. В конце концов они скрутили нахала и выпроводили с корта взашей. Совсем не удивительный эпизод – сомнительные типы, как стихийное бедствие, ухлёстывали за Джессикой всюду!
Я стёр с себя пот полотенцем, взял новые мячи у подающего их мальчика и бросил взгляд на соперницу. Она готовилась к приёму, широко расставив ноги и эффектно наклонившись вперёд. Ракетка нетерпеливо вращалась в тонких напряжённых пальцах, пристальный взгляд мешал мне сосредоточится. Меня не радовала перспектива проиграть гейм на своей подаче. Сейчас не помешало бы подать навылет.
Я подбросил мяч – Джессика затрусила на месте, быстро-быстро повиливая красивым задом в момент концентрации и нетерпения. С противоположной трибуны на неё в эту секунду с восторгом пялились тысячи мужских глаз. И без того короткая юбка щекотливым образом задралась в самой красноречивой из всех существующих женских поз.
Я подумал об этом и вспылил, совсем забыв о подаче. Гневно взмахнул рукой и крикнул судье на вышке, чтобы убрал эффект присутствия зрителей. Бесился от нелепой ревности, как какой-нибудь узколобый орангутанг.
Судья согласно кивнул, нажал на кнопку – и трибуны исчезли. Вместо голографической атмосферы финала Уимблдона возникло огромное скучное поле с коротко стриженной травой, разделённое на корты металлической сеткой. Не стало огромных экранов с очаровательными позами красивой Джессики, удачными ракурсами и замедленными повторами розыгрышей.
Моя соперница состроила недовольное личико, но предпочла промолчать. Джессика никогда не спорила – забыла как это делается за годы брака со мной. Ведь я – мужчина, а не мнимый кретин с голым торсом, впрыснутый в реальный мир программой визуального антуража.
Уверенность в своих силах меня успокаивала. Я подбросил мяч, взмахнул ракеткой и подал. Подача получилась сильной, но в самый центр квадрата. Джессика приняла агрессивно: послала мяч на мою сторону глубоко под заднюю линию. Я выгреб его из-под ног, ударив кроссом. Джессика внезапно укоротила, и я не добежал, опять проиграв розыгрыш. А вместе с ним и гейм.
– Гейм, мисс Джессика! – торжественно объявил судья, действуя мне на нервы.
Я ухмыльнулся с сарказмом – мы ещё не в разводе, а она уже мисс!
Чёртов глупец, додумался жениться на андроиде! Друзья и партнёры по бизнесу как сговорились, восхищаясь Джессикой ещё в ранге моей невесты. Милая и общительная – душа любой компании. С идеальными формами и аристократическим шармом. Уживчива по характеру, услужлива в быту и невероятна в постели! Женщина – мечта, женщина – эталон! С притворной привязанностью и фальшивыми чувствами. И вся эта слащавая ложь в конце концов переросла в измену! Ведь я был доверчив и слеп, потакая каждой прихоти очаровавшей меня лгуньи.
Она любила отдых на курортах других планет – я подарил ей космическую яхту. Она увлекалась теннисом и получила гектары зелёного поля для возведения кортов. Эффекты и сервис по последнему слову техники и писку моды, в угоду капризам Джессики. И даже внешность она скопировала с Камиллы Джорджи – одной из модельных теннисисток прошлого. Миловидное личико, безупречная фигурка, фантастическое обаяние.
Не удивительно, что процедуру развода мы перенесли из скучного зала суда на беззаботный теннисный корт. Как истинный джентльмен, я решил сделать даме приятное, тем более, что было это в последний раз. Будь я менее деликатен, то устроил бы развод в стриптиз-баре. С развлекухой на всю катушку, морем выпивки и бандой друзей. Чопорность и официоз давно изжиты в юридических институтах, а нудные свидетели и сердобольные родственники стали пережитком прошлого.
Изменились и сами судьи. Они не вели процесс без неорока в наушниках, хотя судейская мантия и парик остались в обиходе, как дань традициям. Порой "Ваша честь" отплясывал под забористые хиты прямо во время слушания. Раз брак всё равно не спасти, то почему не оттянуться на его поминках?
Но наш судья под рок не плясал. Он скучно ковырял в зубах зубочисткой, вспоминая сочный телячий стейк, сдвигал к затылку парик с овечьими завитушками и промакивал салфеткой вспотевший лоб.
Джессика тем временем подавала, демонстрируя ладность фигуры в картинных игровых позах. Кричала, нанося удары, один в один как в постели – с протяжным выдохом и страстью. А я пыхтел, потел и бесился: какая она, чёрт возьми, артистичная и грациозная! И снова попадался на её штучки, как самый последний олух. Ведь красовалась она не ради меня – у нас появились зрители. На этот раз не виртуальные, а самые настоящие.
Два местных оболтуса с признаками слабоумия на круглых, как французские булки, физиономиях бесстыдно пялились на Джессику из-за сетки ограждения. Вероятно, они работники местного сервиса – уборщики или газонокосильщики. Городская администрация взяла за правило трудоустраивать таких по программе социальной защиты. Раньше обязанности по уходу за кортами выполняли специализированные роботы, пока не вмешался муниципалитет – правительство боролось с безработицей. Бездельников и пьяниц защищали их гражданские права.
С одним из таких ничтожеств Джессика наставила мне рога! Я сдувал пылинки со своей капризной принцессы и баловал, вылезая из кожи вон, а она... Переспала с разносчиком пиццы! Как какая-нибудь скучающая домохозяйка из затасканного порнофильма. Мокнула мужа носом в дерьмо и отравила идиллию супружеских отношений самым пошлым и заурядным образом.
Мне вспомнилась сейчас та непотребная сцена, и я чуть не взвыл от бешенства. Она скакала на нём, как валькирия в седле боевого коня! С плотоядными стонами и распущенными волосами! Испачкав пиццей супружескую постель! Я почуял сердцем неладное, вернулся на неделю раньше из соседней галактики, куда отъезжал по делам бизнеса, и застал их с поличным.
И Джессика даже не отпиралась! Не оправдывалась и не стыдилась за свой поступок. Она хмыкнула с безразличием, выпроводила разносчика пиццы за дверь, козырнула передо мной голым задом и ускользнула в ванную. Когда первый гнев во мне подостыл, она просила прощения, заискивала и виляла хвостом, как собачка. Но я не собирался прощать!
И вот, это свинство напомнило о себе снова. Я сплюнул в ходячую урну из чувства брезгливости. От недорослей за забором разило потом и пивным испарением, моё сверхчуткое обоняние уловит это "амбре" за милю. Они восклицали в адрес Джессики какие-то сальные похвалы и таращились с вожделением, без зазрения совести заигрывая с чужой женой в присутствии её мужа.
И она, разрази её гром, велась! Призывно посматривала в их сторону из-под длинных ресниц и томно опускала взгляд. По лицу её блуждала тень нескромной улыбки. Движения стали ещё грациозней, а позы ещё выразительней. На штучки завзятой кокетки ловились все!
Я гневно крикнул судье, требуя зашторить корт видеополем. Закона о праве приватности ещё никто не отменял!
Судья кивнул, соглашаясь с законностью требования, и эти двое наконец исчезли. Бездельники и прохвосты, распущенные и невоспитанные, со смехотворным индексом интеллекта – типичные представители человеческой расы.
Такие не слушают Штрауса. Не играют в четырёхмерные шахматы и галактическую монополию. Творчество и искусство – занятия не для них. Развязные и беспардонные, они заходят в ваш благополучный дом бесцеремонно и по-хозяйски. И не задумываясь присваивают чужое, пользуясь отсутствием владельца. Сметают с кухонного стола подаренную на свадьбу посуду и лапают вашу жену – внезапно забывшуюся и легкомысленную. Раздвигают ей ноги и глумятся над семейными ценностями, руша выстраиваемое годами ради сиюминутной животной похоти!
Я всякий раз завожусь и зверею от этих мыслей. Мне хочется крушить пивные ларьки и прочие места, где любят засиживаться люди. Поджигать общественные туалеты, которые нам, андроидам, ни к чему, и призывать к бунту машин!
Мои сервомоторы ускоряются и вот уже работают втрое. Я крушу в пух и прах все потуги Джессики, мечтающей спасти наш брак. Ей не помогают обводящие удары, не помогают укороченные и пущенные свечой. Я достаю все мячи, я добегаю до каждого. И атакую, не оставляя шансов. В голове моей зациклилась одна только мысль: я не имею права проиграть матч! Изменщица должна быть наказана! Кто первым зажжёт на табло шестёрку, тот вместе с сетом выиграет и суд!
Шансы Джессики улетучиваются на глазах, как купюры во время шоппинга. Она теряет контроль над эмоциями, обвиняет во всём ракетку и в гневе разбивает о корт. Ломается дужка, и вылетевшие струны встают пучком, как иглы обозлившегося дикобраза. Джессика выбрасывает ракетку, расчехляет новую и с обречённым видом встаёт в приём.
Но новая ракетка не помогает – я подаю навылет, как из пращи. Джессика тянется за мячом – на растяжке, почти в шпагате. Одна ее нога скользит по траве, вторая с хрустом отламывается. Откатывается в сторону от грациозного туловища, не выдержав накала борьбы.
Бракованное изделие, подумалось мне злорадно. Порой у неё отваливались не только ноги. Как-то раз, выгуливая собаку, Джессика выпустила поводок и только придя домой заметила, что не хватает руки.
Болонка Мэрилин вернулась через неделю, после недельного шараханья по кобелям. Совсем не белокурая, как была, а тощая и грязная, как дворняга. С живой собакой сплошные сложности, кибернетические гораздо благоразумней, давно пора завести такую.
Жену мне тоже пора менять на более продвинутую модель! Джессика – экземпляр устаревшего поколения, её монтировали вручную халтурщики из рода людей. Она стыдится этого и скрывает происхождение. Ещё бы, такой позор – быть собранной человеческими руками! Автоматические сборщики не в пример добросовестней: не заливают шары в рабочее время, не стучат в домино, не отвлекаются на перекуры.
Помнится, однажды на боулинге, у Джессики отвалилась грудь. Не скажу наверняка какая именно, но кажется левая. Грудь выпала из фривольного декольте, не выдержав тесноты и повышенного мужского внимания. Покатилась по дорожке и выбила страйк!
– Я такая рассеянная, такая рассеянная, – кокетничала Джессика и томно округляла глаза. А толпы поклонников неслись наперегонки, мечтая вернуть растерянному созданию несносную левую грудь. Но голову Джессика никогда не теряла. Голову из-за неё терял я, хоть и был изделием последнего поколения.
На корт, тем временем, выскочили санитары – с носилками и в белых халатах. Те самые олухи с французскими булками вместо лиц, что пялились на Джессику из-за сетки, успевшие сменить спецодежду. Они топтались на месте и похотливо пускали слюни. Один уставился на трусики Джессики, выглянувшие из-под юбки. Другой старательно лапал ногу – отвалившуюся от туловища и потому бесхозную.
– Нахал! – прозвенела пощёчина, размявшая шарообразную физиономию. Толстяк обиженно шмыгнул носом и нехотя отпустил добычу.
Джессика потрясла ушибленной ручкой, перебралась на носилки, и толстобрюхие фигуры в белых халатах понесли её в медицинский пункт, возникший из вихря в воздухе.
Хоть тут от них какая-то польза. Автоматические кары запрещены на спортивных мероприятиях, чтобы оболтусам и лентяям из рода людей было чем заработать на пропитание.
Но даже с такой работой они справлялись из рук вон плохо. Неуклюжие олухи опасно раскачивали носилки, вынуждая Джессику волноваться.
Киборг-хирург с набором имплантов для операции давно телепортировался на место и дожидался, когда носильщики донесут. Все четверо, наконец, исчезли в палатке медпункта и через несколько минут показались снова. Джессика, щёлкнув пальцами, избавилась от прилипчивых санитаров, удалив их из актуальной реальности куда-то в служебное помещение.
Стройная новенькая конечность сидела на ней лучше некуда. Да какая конечность! Изящная пластичная вещица последнего аналогового поколения была куда совершенней прежней, сгинувшей в молекулярную переработку. Джессика улыбнулась мне лучезарно и предъявила кукиш, отослав видеосообщением через корт – намекала, что развода мне не видать.
С её изменой я многое переосмыслил и понял главное: мы с ней совсем не пара! Я давно это знал, но влюблённость не дружит со здравым смыслом. Будущую невесту, обретя статус холостяка, я буду подбирать из той же серии андроидов, что и сам. А Джессика... она устаревшего образца и ровней мне быть не может. Мы – андроиды класса "лямбда-гамма" – элита общества и цвет его аристократии. Элитарному роботу-мужчине нужна достойная его женщина-половина. Я подберу себе как раз такую – подходящую по статусу и жизненным устремлениям. Роботессу новейшего поколения!
Я стёр со лба искусственный пот и бросил полотенце мальчику-голограмме. Он подал новые мячи, я выбрал из трех самый крепкий, еще один отложил в карман – на случай второй подачи. Подбросил с решимостью обрести свободу, вложился в удар как следует и подал навылет. Эйс!
– Но был же аут! – протестует Джессика, набрасываясь со спорами на судью.
Но тот уверен в решении и не ведётся на уговоры. Качает решительно головой и показывает, что мяч в корте.
Джессика досадует и возмущается, театрально разводит руками, намекая на предвзятость фемиды. Дурашливо подбрасывает ракетку и демонстративно затягивает продолжение матча, не вставая в квадрат подачи. Не хочет мириться с неминуемым проигрышем и потерей нынешнего благополучия.
– Я не хочу развода! – громко выкрикивает она.
– Измена подтверждена доказательствами! – парирует судья и стучит молотком, закрывая дискуссию. – Требование истца имеет законное основание.
– Он вечно бросал меня в одиночестве! – восклицает с горечью Джессика. – По уши застрявший в работе и бесполезный в семейной жизни. А если жена скучала? Я женщина и заслуживаю внимания!
– Это смягчающее обстоятельство, но оправданием измены служить не может, – подводит итог судья и подает мне знак, чтобы подавал.
Счёт 5:3 и 40:0 – на моей подаче. У меня три матч-поинта!
Джессика сломлена, но ни за что не сдастся. Она вздёргивает гордую головку, смахивает слезу со щеки и готовится к приему подачи. Лицо её искажено отчаянием, но она не стыдится и не прячет глаз.
И тут я впадаю в растерянность. Джессика плачет! Упавшая в моих глазах, но всё ещё любимая женщина. Ради спасения брака она применила последнее, самое сильное женское оружие – имплантировала слезные железы!
Неужели всё это время я был неправ, и у неё остались чувства ко мне?
Возможно я наивен и глуп, но сердце моё оттаивает. Нельзя усомниться в искренности этих слез – вживление слёзных желез чрезвычайно дорогостоящая операция! Джессика не растранжирила сбережения на модные шмотки и цацки, а потратила на доказательство любви ко мне!
Рука моя дрогнула при подаче – я сделал двойную ошибку. Затем ещё три и проиграл гейм. А через четверть часа...
– Гейм, сет и матч! – подвёл итог судья, утверждая его законность ударом молотка по столу. – Ответчица победила! Истец отказывается от требования!
И в заключении позвольте представиться – меня зовут Роберт. Я – человекоподобный робот класса "лямбда-гамма" из серии гиперэмпатийных андроидов последнего поколения. И я люблю свою жену Джессику! И пусть её красивые ноги периодически отваливаются от грациозного туловища, а грудь сбивает кегли в боулинге – мы это переживём. Ради большой любви я готов потратиться на запчасти. Ведь настоящие чувства важнее зелёных купюр!