В вечерние часы все как обычно спешат с работы, потому трамваи переполнены, и даже самые просторные кажутся тесными. Татьяна, предусмотрительно подобрав подол норковой шубки, поднималась по ступенькам за какой-то кряхтящей бабкой с дырявой авоськой. Инстинктивно женщина сморщила нос, почуяв запах мочи и лекарства, но не упускала из виду сына, который, распихивая окружающих, практически врывался в трамвай.
- Я так устала сегодня, - тяжко вздохнула Татьяна, жалуясь знакомой по дороге домой.
- Нда, день не из легких выдался. Еще и эти добавочные тренировки у детей. Будто им утренних мало, - кивнула знакомая. Их дети ходили в один спортивный клуб.
- Я думала, отдохну, пока Борис в школе будет. Мама позвонила еще до обеда. Нужно было помочь ей продуктами закупаться. Пришлось ехать, помогать. А это ж все на своем горбу. Тяжело, - Татьяна вгляделась в свое отражение в окне и аккуратно поправила роскошные рыжие локоны нежными, будто фарфоровыми, пальчиками с затейливым гелевым маникюром.
Телефонный звонок прервал разговор. Татьяна нежным голоском пропела в трубку, что они с Бориской уже в трамвае едут, скоро дома будут. Короткий разговор. Уставший взгляд.
- Муж не хочет тебе водителя нанять? – вопрос звучал сочувственно.
- Что ты? Он же мужчиной будет. Да даже, если старикашка какой или пацан, все равно это лишний повод для ревности. Проездной на трамвай дает ему хоть какую-то уверенность.
- Лучше бы он машину тебе дал и ежедневно проверял путь и количество бензина.
- Тогда мне и к маме не съездить будет. Нет уж. К тому же я уже привыкла. Да и водить не умею и не хочу. И учиться поздно.
- Учиться никогда не поздно, - засмеялась знакомая.
- Ой, в моем возрасте уже не до учебы. Вон Ленку выучила, в Москву отправила. Теперь Борис пусть учится. А я отдохну лучше. Я и так устаю каждый день как собака. Утром им завтрак готовлю, на тренировку Бориса вожу и в школу, дома сама убираю. Соседки у меня никто сами не убирают дома. Только я. А мне не понятно, зачем нанимать прислугу. Как представлю, что в моих вещах посторонние рыться будут, противно становится.
- Ты еще консервацией займись, - странный смешок.
- Зря смеешься. Я вот недавно как раз вишню покупала, делала вишневый джем. Три банки закрыла на зиму, и сейчас едим еще.
- Где ж ты вишню нашла?
- В гипере купила. Даже со скидкой.
- Сейчас же не сезон.
- Ой, да сейчас натурального ничего нет. А посмотри, клубника круглый год продается.
- Это да.
Трамвай резко зазвенел, тормознул и явно сошел с рельсов. Народ возмущенно переполошился, заругался, затолкался. Мальчишки, в том числе и Борис, радостно зашумели, облепили окна, чтобы рассмотреть причину аварии. Трамвай на перекрестке ушел от столкновения с фурой, которая проигнорировала светофор и рельсовый транспорт. Грузовика и след простыл. Водитель трамвая теперь виноват. Службу вызвали, но пассажирам не легче. Либо ждать помощи, либо пешком и на маршрутках добираться. Все высыпали на холодную улицу. Ни тротуара, ни тропинки. Татьянины каблуки раскачиваются на мелком гравии, проваливаются в неутоптанную землю. Вышла на дорогу. Решение идти домой пешком было единственно возможным. Денег на маршрутки муж не выделял. Попрощавшись со спутниками, Татьяна и Борис прошли перекресток и вдоль дороги дошли до тротуара.
- Дэвушка, Вас подвезти? – участливый голос лица кавказкой национальности прозвучавший неожиданно со стороны дороги, принадлежал водителю тонированной тойоты. – На улице холодно. Парниша простынет.
- Нет, спасибо. Мы закаленные, - Татьяна нахмурилась, вцепилась в рукав пуховика сына.
- Как знаешь, джана моя, как знаешь, - окно закрылось, машина отъехала, и женщина облегченно вздохнула.
- Мам, а че он тебя дорогой-то называет? – хохотнул с ехидством сынок.
- Ты откуда перевод знаешь? Смотри отцу не сболтни, он же мне душу вытрясет. У них такое обращение принято ко всем приятным людям.
- Ну, да. Ну, да, - хихикал мальчишка, подначивая взволнованную дамочку. – Ладно, не скажу. Только ты мне на ужин шоколадный коктейль сделай.
- Опять шантаж? Бесстыдник! Ты же не уснешь допоздна от него, - возмущению не было предела, и на веснушчатых щечках появился румянец негодования.
- Ты где была? – первый вопрос с порога от разъяренного, брызгающего слюной супруга. – Час назад в трамвай села и только сейчас приехала?
- Милый не ругайся. Наш трамвай сошел с рельс. Мы пешком добирались.
- Это, правда? – спросил он у сына.
- Ну, да. Правда. Пешком шли. А я сегодня Димона завалил дважды. Прикинь, он мне подсечку хотел сделать, но я просек, увернулся и перекинул его через себя. Я крут? – Эмоции Бориса и его подтверждение версии о сошедшем с рельсов трамвае мгновенно успокоили вспыльчивого мужа.
Мужчина широко расплылся в улыбке, похвалил и потрепал по волосам сына. Подхватил из рук жены шубку, аккуратно повесил в шкаф на вешалку. Потом развернулся, присел на корточки, расстегнул сапог на уставшей ножке, стянул его, повторил тоже действо со вторым сапогом и поцеловал жену в коленку. Нежный, ласковый, заботливый, любящий до умопомрачения, до безудержной ревности, до сумасшествия. Уже двадцать пять лет неиссякаемой любви. С годами ревность стала мягче, спокойнее. Теперь он пытается хотя бы выяснить ситуацию, задает вопросы. Раньше совместная с ним жизнь иногда казалась Татьяне адом. Разбитое лицо, швыряние по углам, об стены ненаглядной женушки было в молодости нормальным явлением. Сколько было переломано мебели, разбито посуды и оконных стекол, сколько дверей сорвано с петель, когда безвинная жертва пыталась спрятаться от обезумевшего ревнивца. Потом шел поток извинений, рыданий, ползаний на коленях, обсыпание квартиры цветами, забрасывание дорогими шмотками. Он старался, как мог стать круче и богаче, чтобы ее случайно не увел кто-то лучше него. Конечно, Татьяна ценила в нем целеустремленность в карьере и страсть к жене. Она никогда бы его не бросила. Она любила его и не хотела ранить. Долгие годы училась она избегать поводов для ревности. И вот теперь их жизнь, наконец, превратилась в более или менее тихую гавань.
- Что на ужин, малышка? – супруг кружился вокруг уставшей, но тепло улыбающейся женщины.
- Плов приготовила. По новому рецепту, с черносливом. Мойте руки. А я новости пока громче включу.
- Ма-ам! Не забудь сделать мне шоколадный коктейль, - прокричал из детской Борис.
- Оп-па! Что за новость? Он опять тебя шантажирует? И чем в этот раз? Может ты подговорила его соврать про трамвай? А, милочка? – муж покрылся багровыми пятнами, в глазах сверкнул яростный огонь.
- «Более часа назад на пересечении улиц Симонова и Линейной водитель двадцати-тонной фуры стал причиной схода с рельс трамвая 16 маршрута. В настоящее время движение по этой ветке восстановлено. Однако водитель скрылся с места ДТП, полицией объявлен план-перехват. К другим новостям…»
Телевизор продолжал вещать важную для кого-то информацию. Но в этой семье он уже успел сослужить свою службу скорой помощи. Виноватый супруг самостоятельно вызвался помыть после ужина посуду.