Душа и Ортопедия
(Сказка о параллелях)
(серия Лютые)
Дяде,
ортопеду, доктору медицинских наук,
преподавателю медицинского института
Морозову В. П.
Был большой и тогда еще великий праздник - Пасха. Но Ленино несчастье приурочили именно к нему. Сектанты всегда так поступают - боль и несчастье выдают за благо. Лене из Библии всегда нравились псалмы, где призывы звучали: "Радуйтесь!" Вот, наверное, и решили уравновесить. Лене несколькими ударами перебили ногу. Непонятно кто перебил и зачем, но родственники знали об этом и даже не погнушались поучаствовать. На одной ноге Лена прискакала к тетке, надеясь найти убежище и на помощь рентген сделать, узнать, что же все-таки с ногой. У тетки глазки бегают, то вдруг целоваться бросается, то звонить кому-то убегает в прихожую, а сама выпытывает и выпытывает, что сама Лена обо всем этом знает, о чем догадалась. Как услышала тетка, что Лена пыталась даже к сектантам постучаться, чтобы сразу оценить перелом и исходя из этого уже знать, где шины накладывать, перепугалась жутко.
- А у тебя документы спросили? И ты им показала? А ты себя назвала?
Позвонила тетка своему двоюродному брату-ортопеду в научном звании, ну и Лениному дядьке соответственно. Посговаривались они вдвоем-посовещались и начали Лену уговаривать на пустырь съездить. Лена возражает, мол, а нога как же, она ведь неправильно срастаться начнет?
- Да ты там всего один день побудешь, максиму три. Все уляжется, успокоится.
Лена сопротивлялась, но на пустырь ее вывезли. Родные все-таки люди, может там рентген сделают, скажут, что с ногой? На пустыре уже были какие-то люди, то ли бомжи то ли сектанты, а может быть и те и другие. О переломанной ноге и необходимости рентгена из родни даже заговаривать никто не стал. А пустырная публика Лену осторожно между делом спрашивать начала, мол по какому вопросу сюда захотела приехать. Сама Лена после такого уже побоялась рот открывать, сказала, что мол рукой слегка ударилась, вот, даже синяка нет, пройдет. После чего родственники очень обрадовались и уехали. А бомжи-сектанты на то, как ходит-прыгает на одной ноге Лена, внимание обращать не стали, раз сказала про руку - лечим руку. Делали и делали к руке свинцовые примочки. А дядька с теткой приезжали, но всегда молчали. А пустырники через какое-то время решили, раз синяка на руке нет (хотя его и в помине не было), значит все помогло. Живя на пустыре, очень Лена рассчитывала на людей на работе: там друзья были, почти семья, там-то с больной ногой не оставят, помогут рентген сделать. Зря рассчитывала.
Через полтора месяца с неправильно сросшейся ногой вернулась Лена на работу, где знали о перебитой Лениной ноге, но вид делали, что никто ничего не знает. Только смотрят жалостливо, как она хромает. Лена то к старшей коллеге-почти другу подойдет, то к родственникам кинется: мол, нога-то неправильно срослась, ходить нормально нельзя, как рентген-то сделать? А все только удивляются:
- Какая нога? Не было никакого перелома. Тебе показалось.
А родственники еще и добавляют:
- Ты рукой ударилась, тебе примочки сделали. А если нога болит, давай опять руку полечим. Не верим мы тебе! И вообще, если ты здесь всем со своей ногой будешь надоедать, мы тебя опять заставим руку лечить, а то вдруг ты ею людям что-то страшное сделаешь, - и язык показывают.
А к осени с Леной было решено совсем расправиться. Ей опять перебили больную ногу, а заодно и вторую, дважды за осень перебивали, чтоб не повадно впредь было людям неудобные вопросы задавать. Только теперь Лена об этом со всеми молчала. И что болят теперь уже обе ноги молчала. И что срастаются неправильно, ходить нормально не дают, молчала. Главное, что это молчание помогло опять не попасть на пустырь, где вместо ног опять здоровую руку лечить стали бы. Дядька в гости приехал, обстановку разведать, вывез Лену за город погулять и вместо помощи поведал:
- Понимаешь, Леночка, не обо всем можно говорить.
И рентген ей делать запретили.
Так и живет Лена теперь с неправильно сросшимися ногами. На работу через боль ходит. А куда деваться-то? Жить надо - зарабатывать надо. Хотя одна из бывших теперь уже друзей-коллег - ее шефиня прошипела как-то за спиной: "Не понимаю, почему ее родственники не заберут ее отсюда." Шипела-шипела, но перешла на другую работу сама. В гости Лена ходить теперь не любит и у себя гостей принимать тоже. И ноги болят. И на лице не всегда боль скрыть удается. И не хочется делить хлеб-соль с теми, кто возможно знал и знает о переломах и молчит. А еще людям доверять не может, чуть какая-то непонятная ситуация возникает, все ей кажется, что ей опять начнут ноги ломать и заставлять здоровую руку лечить. А объявившие ей бойкот родственники стращать пустырем продолжают. Так, для профилактики, а то вдруг рентген и правда покажет, что она с переломами живет. Лена за закрытыми дверями уж думает, может и правда лучше, чтоб болезнь какая лютая прицепилась, чтоб либо боль в ногах заглушила, либо от этой боли избавила. Не хочется ей жить в стране-сказке, где правду о переломах скрывают, рентген сделать не дают, ноги выправить не дают. И богу молиться больше не хочется.