«И самое умное, чего достиг человек, —
это умение любить женщину, поклоняться
ее красоте: от любви к женщине
родилось все прекрасное на земле»
(Максим Горький)
Вера увидела троллейбус, когда он уже трогался с места. Задержав дыхание, чтобы не тратить силы ещё и на него всё-таки успела запрыгнуть внутрь, но зацепилась кроссовком за подножку и чуть не вылетела обратно в открытую дверцу. Мужчина, удержавший её за локоть, укоризненно покачал головой:
— А подождать другой троллейбус нельзя было? Он уже на подходе. Вы могли, вообще, под колёса попасть! Что за женщины пошли! Некрасов, видимо, не знал ещё и о такой особенности женской. Интересно, были троллейбусы в его время?
При более благоприятных обстоятельствах Вера обязательно обратила бы внимание на утреннего начитанного незнакомца, но у неё, очевидно, от недостатка кислорода, закружилась голова. Наклонившись к сидящему парню, попросила несмело:
— Не могли бы вы уступить даме место?
Тот поднял высоко голову, смерил её презрительным взглядом и ехидно сказал:
— А где вы видите здесь женщин? Женщины все спят...
Мужчина, который посоветовал ей дождаться очередное транспортное средство, схватил парня за шиворот и стащил с сиденья. Возникла потасовка. Водитель, глядя на такое безобразие, обозвал обоих гангстерами, открыл двери троллейбуса и вытолкал драчунов. Вера, глядя, что её защитник пострадал больше, вышла вслед за ними.
Покопавшись в сумочке, подала носовой платок незнакомцу.
— Вот, возьмите, вытрите кровь. У вас рассечена бровь. Это он кулаком вас так? Кстати, куда тот мизантроп делся?
Молодой человек стоял немного поодаль, пытаясь что-то сделать с оторванным рукавом куртки. Вздохнув, подошёл ближе и сверкнул глазами в сторону Веры и её защитника.
— Чего ты влез? Кого защитить хотел? Эту недотёпу? Я частенько её вижу. Вечно прёт на всех парусах, как будто настал последний день Помпеи. Я, в целях воспитания, и сказал пару ласковых. Жалко её стало, дуру. Какого рожна вставать в шесть утра? Это что, такая обязательная необходимость?
Заметив, что на него никто не обращает внимания, крикнул:
— Эй, я с кем разговариваю? Со стенкой? Я с тобой разговариваю! Кто пострадавшая сторона? Ты кровь вытрешь, и всё. А я как на работе покажусь с оторванным рукавом? Зачем дёргал меня за него? Сила есть, ума не надо?
Защитник Веры вздохнул:
— Иди уже, надоел, блин. Тебе что, куртку новую купить?
Вера открыла кошелёк, порылась в нём, достала деньги, протянула молодому человеку.
— Возьмите. Здесь недалеко швейная мастерская, они вам за десять минут пришьют рукав. Ничего ведь страшного не случилось?
Молодой человек снял куртку и зашвырнул её в кусты. Вера растерялась.
— Зачем вы это сделали? Если хотите, я сама в мастерскую сбегаю…
Молодой человек замахнулся на Веру и та отпрянула.
— Вы чего, нервнобольной? Из-за какой-то там куртки!
Парень буквально задыхался от гнева.
— Да это ты нервнобольная! Сбегает она! А звезду с неба не достанешь, а? Ты, я думаю, и это в состоянии сделать. Ты чего творишь?
Женщина возмутилась.
— Да что я сделала? Боже, говорила мне мама, чтобы я ни с кем в полемику не вступала. Что ж ты такой злой? Я всего-навсего попросила уступить место, так как у меня закружилась голова от быстрого бега. И вот из-за тебя я не успела на рынок, когда ещё перекупщиков нет. А если сейчас не поспешу, то и на работу опоздаю. Всё, я пошла.
Вера развернулась и побежала к троллейбусной остановке. Парень догнал её в три прыжка.
— Я тебя спросил, ты чего творишь? Куда опять летишь? Ты спокойно ходить умеешь? Ты женщина или антилопа-гну?
Наконец, до Веры стало доходить. Она посмотрела на парня и ухмыльнулась.
— Я поняла. Но это не твоё дело, как я живу и почему всё время бегаю, а не хожу спокойно. Может, я от проблем убегаю. У тебя что, проблем не бывает? Если жизнь удалась, живи себе спокойно, но других не трогай. Понял мою мысль?
Мужчина, молча наблюдавший их спор, не выдержал и подошёл ближе. Уже более миролюбиво обратился к парню.
— Слушай, чего ты к ней прицепился? Бегает она, ходит, ползает, летает какая тебе разница? Ты её знаешь? Что ты, вообще, хочешь от неё? Пусть она уже бежит. А если по твоей милости ещё и работу потеряет? Давай уже, успокаивайся, блин! Было, было, а такого ещё не было! Из-за какой-то мелочи! Давайте уже расходиться, что ли!
Парень схватил мужчину за рукав куртки.
— Но ведь проблема не решена, как думаешь? Я уже полчаса пытаюсь доказать, что вы оба неправы! Почему вы такие ослы! Одна чуть под троллейбус не попала, другой ей потакает во всём! Не должна женщина догонять троллейбус, трамвай, машину, паровоз… Это неестественно!
Мужчина вздохнул и согласился с этим утверждением.
— Любой дурак ответит тебе, что ты прав. Я бы своей жене ни за что не позволил вставать в шесть утра и бежать куда-либо сломя голову. Но ситуации бывают разные, понял? Уверен, не от хорошей жизни она бежит впереди, как его там, паровоза! Я её тоже по утрам частенько вижу. Но, в отличие от тебя, никогда не сяду в общественном транспорте, и всегда уступлю бабульке какой место. Всё, давай прощаться. Правда, блин, опаздываю.
Мужчина пошёл в сторону остановки, догнал Веру и, приостановившись, что-то шепнул ей на ухо. Затем запрыгнул в троллейбус и тот уехал. Вера осталась стоять на остановке одна. Когда её окликнули, вздрогнула.
— Вы говорили, здесь мастерская недалеко. Покажете? Всё-таки я должен пришить рукав. Когда куплю новую куртку, тогда выброшу эту.
— А сами не найдёте? Здесь совсем рядом.
— Если бы я знал, где «это рядом» находится, я вас не просил. Пойдёмте уже!
Схватив женщину за локоть, он потащил её за собой. Вера вырывалась, так как подошёл очередной троллейбус, но парень держал крепко и она сдалась. В мастерской никого не было, кроме уборщицы. Та вытирала пыль со швейных машинок и напевала какую-то песню. Парень не выдержал.
— Что может быть хорошего в жизни этой женщины? Наверное, ничего. Но ведь она ещё и поёт! Или я что-то не понимаю в этой жизни?
Вера посмотрела на парня и впервые открыто рассмеялась.
— Ты что, с Луны прилетел? По-твоему, только олигархи имеют возможность смеяться, так как у них для этого много причин? Вот я тоже, например, много смеюсь, тогда о чём это говорит, по-твоему?
— Смех без причины… Ещё час до открытия. Пойдём кофе выпьем, что ли?
Вера достала мобильный, посмотрела на время.
— Не выйдет. Кафешки тоже закрыты. Так что давай расставаться. Мастерскую я тебе показала…
Парень не сдавался.
— Здесь при супермаркете есть уютное кафе. Там должно быть открыто. Пойдём, узнаем. Ты ведь всё равно кругом опоздала. Не хочешь?
К его удивлению, женщина согласилась. Вскоре они оба сидели за уютным столиком, и пили бодрящий, горячий, ароматный напиток. Мужчина всмотрелся в лицо женщины и, наконец, спросил.
— Вы меня не помните?
Вера вздохнула.
— А должна?
— Я брат Васи Зубова.
Женщина вздрогнула.
— Зубова? Васи? Как тесен мир…
Мужчина протянул через столик руку.
— Я бы сказал, очень тесен. Давайте знакомиться. Я Николай. Николай Зубов, старший брат вашего бывшего ученика. Мы с вами виделись и не раз, но нас было много, вот вы и не запомнили. Хотите ещё кофе? Или, может, что-нибудь покрепче? Стресс, так сказать, снять.
— Не мешало бы чего-нибудь выпить, что-то меня колотить начинает. Это нервное. Я выпью, но только если вы тоже…
— Я тоже. Не волнуйтесь, в одиночестве вас пить не заставлю. Сейчас принесу коньяк. Другой напиток вряд ли спасёт…
Вера наклонила голову ещё ниже и слёзы закапали в бокал.
— Я знаю, что случилось с Васей. Я ненавижу эти чёртовы мотоциклы! Сколько молодых парней погибло по их вине! Как будто специально придуманы эти адские машины!
— Да. А вы знаете, что Вася погиб из-за горького пьянчужки, который бросился ему под колёса? Брат хотел объехать его и попал под встречный автомобиль. «Прореха на человечестве» живёт–поживает, мучает семью, а брата моего, красавца, умницы, добряка нет в живых. Это справедливо, как считаете?
— Несправедливо. Хорошо, что делать? Взорвать Землю? Какой выход? Если я скажу вам, что, сея разумное, доброе, вечное мы изменим мир к лучшему, всё равно ведь не поверите.
— Выходит, выхода нет? Зачем же вы тогда оболваниваете своими сладкими речами мальчишек и девчонок? Учите их тому, что никогда в жизни не пригодится. Если бы вы в своё время сказали моему брату, что таких, как тот алкоголик не нужно жалеть… В критической ситуации он подумал о себе в первую очередь и, возможно, остался бы жив…
— Вы думаете, я всё знаю? Кто меня сегодня с раннего утра пытался учить уму-разуму? Не вы ли?
— А как вас можно научить, если не своим примером? Я вас побольнее пытался уколоть, чтобы задумались, и что? Вы снова после нашего разговора побежали к тому чёртовому троллейбусу! Научил я вас чему-нибудь? Это же просто идиотизм какой-то! Куда вы всё время торопитесь? Вы что, президент всея страны, и бег поможет решить проблемы людей? Или от вашего бега что-то изменится в лучшую сторону? Вы только загоните своё сердце и, в один прекрасный момент, сломаете себе что-нибудь. Хорошо, если не голову...
Вера не выдержала и рассмеялась. Николай сделал глоток уже полностью остывшего кофе и поперхнулся. Успокоившись, рассмеялся тоже.
— Знаете, я как-то смотрел передачу Дмитрия Нагиева «Окна». Там женщина жаловалась на судьбу, на то, что приходится целыми днями таскать неподъёмные сумки с продуктами, дабы прокормить нахлебников. Нагиев ехидно так посмотрел на неё и сказал: «А кто вас заставляет эти самые сумки носить? Бросьте их и идите дальше летящей походкой! Лично я никогда бы не обратил внимания на женщину с сумками». И, знаете, что я тогда подумал? А ведь ведущий прав. Женщина с огромными баулами — это нонсенс. Даже если вы сделаны из нашего ребра, не стоит перед нами и жизнью унижаться…
Николай и Вера надолго замолчали. Наконец, мужчина напомнил.
— Вы же говорили, на работу опоздаете.
— У меня сегодня окна. Факультатив я могу и пропустить. Свободный преподаватель проведёт, если что. Только предупредить нужно. А вы? Вам можно опаздывать?
— Мой напарник справится сам. Что, проведём этот день вместе? Если хотите, съездим на Васину могилу. Он вас очень уважал. Как, согласны?
Вера не успела ответить, как зазвонил мобильный. Она долго слушала чей-то разговор, затем взорвалась:
— Мама, прекрати меня учить жить! Что ты за каждым моим шагом следишь? Гоняешь меня как Сидорову козу, то на рынок за дешёвыми продуктами, то по магазинам! Мы что, от этого жить стали лучше? И не обманывай меня, что у тебя сердце больное. Я показывала твою кардиограмму доктору. Он сказал, у космонавтов они хуже и что ты всех нас переживёшь! Сколько можно? Не принесу я продукты, не была на рынке, и больше не пойду туда! Ты же не Гоголевская Коробочка, копить на чёрный день, а апокалипсис вроде как отменили! И, вообще, тебе не стыдно меня будить в шесть утра? У тебя к родной дочери совсем жалости нет никакой? Всё! Смотри программу Нагиева «Окна». Очень советую! Не волнуйся обо мне, мама, я сама о себе позабочусь! Сегодня буду поздно, а если и не приду ночевать, земной шарик как крутился, так и будет крутиться. Всё, мамочка, пока!
Вера глубоко вздохнула, посмотрела на соседа. Тот рассмеялся снова.
— Что это было? Вы отчитали маму, как нерадивую ученицу. Так разве можно? Всё-таки мать…
— Знаете, Николай. Вы меня сегодня, похоже, спасли. Не каждый день на что-то решаешься. Вы думаете, я не понимаю, что живу неправильно? Я знаю, что женщины, которые коня на скаку остановят, в горящую избу и так далее, никому не нужны. Любят тех, которые на шпильках. Но есть одно важное уточнение. Эти женщины обязательно должны быть молодыми и красивыми. Если же возраст перевалил за бальзаковский, этот номер не пройдёт. У неё должен быть какой-то накопленный багаж, или, на худой случай, нормальный муж, который её обеспечит. Я выпала из всех этих постулатов, как патрон из обоймы. С мужем развелась, богатства не нажила. Вот и приходится крутиться как белка в колесе.
— Но ведь это бесполезный бег по кругу, как вы не понимаете! Нельзя прикрыть всё небо ладонью! Человек заболевает от работы, которая ему не приносит радость! И, в конце концов, чувствует себя несчастным, неудачником. А задуматься над тем, что он сам выбрал неправильную дорогу, не хочет почему-то. Но ведь всегда можно всё изменить, не так ли? Замуж разве не хотите?
Вера вздохнула и встала из-за стола.
— Для начала бы мужчину нормального найти. Не хочу подобных разговоров. Что толку жить сожалениями? Ни к чему это не приведёт. Одно могу сказать наверняка — на рынок ни ногой! Это уже половина победы над собой. Если бы не вы…
Николаю ничего не оставалось, как подчиниться, и он тоже встал. Расплатившись с барменом, они вышли на улицу. Им обоим в лицо пахнул прохладный ветерок, но день обещал быть солнечным и тёплым, несмотря на октябрь. Вера подставила раскрытую ладонь, на которую лёг большой, оторвавшийся от ветки, пожелтевший тополиный листок. Она взяла его за хвостик и провела острым концом по лицу Николая. Тот рассмеялся.
— Это означает мир между нами? А, знаете, что? Давайте не пойдём ни в какую мастерскую? Что я там забыл? Пойдёмте лучше выберем самую лучшую куртку тем более, скоро похолодает, а это не куртка была, а одна видимость. Бутафория почти. Что, согласны быть на сегодня моим костюмером?
Вера и Николай зашли в огромный гипермаркет и поднялись по эскалатору на третий этаж в отдел мужской одежды. К ним сразу подбежал продавец и предложил свои услуги. Куртка была выбрана быстро, и Николай, оторвав ярлык, надел её на себя. Став в позу, спросил:
— Ну как? Мне идёт?
Спускаясь по лестнице вниз, мужчина потянул Веру в обувной отдел.
— Говорят, женщина начинается с туфель. Какие туфли она носит, такая у неё и жизнь. Пойдёмте, посмотрим!
Вера упиралась, но Николай всё же потащил её. Они подошли к полкам с обувью.
— Я никогда не носила туфель на шпильках. Это даже смешно. Я и ходить-то на них не умею. Вы хотите, чтобы я сломала себе что-нибудь? Пойдёмте отсюда!
Николай выбрал туфли на самой высокой шпильке и потащил Веру к креслу.
— Почему вы так тяжелы на подъём? Сколько я вас буду таскать за собой? Я же не Мюнхгаузен, который вытащил себя и своего коня из болота! Где ваша лёгкость, мадемуазель!
Усадив насильно Веру в глубокое кресло, он стал расшнуровывать её кроссовки. Перевернув туфли, посмотрел на размер, показал женщине.
— Ваш? Обувайте! А я выйду ненадолго.
Вера надела туфли и попыталась встать, но не удержалась на высоких шпильках и, пошатнувшись, упала возвратившемуся Николаю на грудь.
— Вот видите, я стоять на них не умею… Мне подходят только кроссовки. Верните мне их обратно, пожалуйста…
Николай развёл руками.
— Ничего не получится. Они вместе с моей курткой ушли.
— Как ушли? Куда ушли? Вы смеётесь? Осень на дворе! Я что, босиком пойду по улице?
— Зачем босиком? В туфлях…
Вера застонала от бессилия. Ей ничего не оставалось, как повиноваться мужчине. Она взяла его под руку и буквально повисла на ней. Тот отстранил женщину от себя.
— Так не пойдёт. Учись ходить самостоятельно. Если хочешь, беги. Быстро, как только сможешь! Давай, а я посмотрю на тебя!
— Шутишь? Я и шага сделать не могу, какой бег?
— А как же те женщины, которые любят себя и хотят быть красивыми? Они что, для себя носят это, с позволения сказать, оружие массового мужского поражения? Если делают такие прекрасные туфли, значит, это кому-нибудь нужно? Обувная промышленность, насколько я знаю, никогда не терпела фиаско. Хорошо, давай сначала в кафе сходим, обмоем наши покупки, подкрепимся и на кладбище. Такси возьмём, дорога неблизкая…
Вера даже не заметила, как привыкла к новым ощущениям. В кафе она услышала шушуканье посетительниц за соседним столиком.
— Смотри, смотри, у неё те самые туфли, на которые у меня денег не хватило! Боже, какая счастливая! Ей их, наверное, тот бойфренд подарил!
Вера смотрела на Николая, который тоже слышал этот разговор. Он несколько раз поднял бровь и улыбнулся.
— А ведь это только начало! Зачем, думаешь, тебе Бог послал меня? Ведь я сегодня не смог завести машину и хотел, вообще, дома остаться, но передумал в последний момент. И вот она, судьбоносная встреча! Кстати, заметила, что мы окончательно перешли на ты?
— После такого признания это было неизбежно…
На кладбище было тихо, как на кладбище. Вот куда нужно приходить любителям покричать и посплетничать. У центрального входа сидели бабушки и продавали цветы. Вера купила огромный букет астр, и вдруг услышала за своей спиной сочувствующее:
— Как ты, девонька, собираешься пройти в таких туфлях? Не сможешь, помяни моё слово. Там ведь не везде тропинки даже имеются! Разве только через центральный вход пойти!
Николай рассмеялся и легонько подхватил Веру на руки.
— А я здесь для чего? Женщинам на высоких шпильках, ходить, вообще, противопоказано. Им нужны такие виды транспорта, как карета, машина, руки мужские, на худой конец. Вы вроде ещё не старые, а такое забыли? Нельзя об этом забывать, женщины!
Бабушки захихикали, показав свои беззубые рты, и стали поправлять кто косыночку, кто подол юбки. Одна из них не выдержала и расплакалась.
— Слышали, он нас женщинами обозвал! Я уже и забыла, что была таковой когда-то! Сегодня же приду домой и пороюсь в сундуке. У меня от мамы и бабушки такие наряды остались! Что это я, в самом-то деле, умирать намерилась? Для кого богатство храню?
Бабушки зашушукались, продали последние цветы и спешно разошлись по домам…
Автор: Надежда Бойер