Предыдущая глава http://www.proza.ru/2015/09/23/821
Глава Третья.
Вал резко вывернул снегоход в сторону, и, когда его лыжи вспахали грязь у подножья холма, заглушил двигатель.
Прошло несколько дней, как они сошли со снега и теперь месили подтаявшую жижу заливных лугов. Река, берегом которой они шли, вскрылась и с тяжелым треском понесла рыхлый лед. Ее воды приняли талый снег верховья, чтобы здесь расступиться берегами и войти в поймы.
Гусеницы снегоходов, хотя и потеряли в скорости, чувствовали себя на весенней грязи еще уверенно. Зато груженые сани превратились в настоящий якорь и замедляли движение.
Аля, заметив маневр брата, развернулась и подъехала к нему вплотную:
– Привал?– удивилась она.
– Нет.– Вал поднялся на небольшой бугор, вглядываясь в окрестности.– Поднимем снегоходы выше и оставим здесь. Скоро река заберет все берега. Далеко не уйдем, а технику сгубим.
– Мне не нравится это место,– призналась Аля, слезая со снегохода.– Здесь плохой запах. Много кислого.
– Весна разбудила мертвечину, что крылась с зимы. Скоро падальщики приберутся.
– Я слышала дым на востоке,– Аля потянула носом воздух.– Там люди. Можно поискать транспорт. У нас есть, что предложить на обмен.
– Я тоже слышал дым,– согласился Вал, проверяя крепление груза.– Сходим к людям налегке. Прибери здесь запахи и пометь территорию. Не хочу, чтобы звери беспокоили поклажу.
Охотник ушел к холму, уверенно ступая по кочкам. Девушка сбросила одежду и призвала в себе зверя. Она бы с удовольствием пробежалась по окрестностям, чтобы размять лапы, но ограничилась тем, о чем просил брат. Его слова многое значили для Али, как и он сам.
Девушка почти не помнила своего детства. Потому что ей нечего было держать в памяти. Она родилась зверем от зверя, и это определило ее судьбу и статус в семье. В остальных достойного было не больше, но у них был человеческий облик. Долгое время Аля смиренно принимала такое положение: ее презирали, над ней потешались, иногда жалели. Братья и сестры шутили жестоко, часто вымещая на ней злобу или просто демонстрируя превосходство.
Матери относились дружелюбно, берегли от своих детей, даже проявляли заботу, как это делала Ольга. Но то была забота о звереныше, щенке. А иначе и быть не могло, ведь собственная мать была безмолвной псиной. Аля не могла терпеть на себе ее взгляд, полный любви и собачьей преданности, но лишенный разума и понимания. Находиться рядом с такой матерью было невыносимо больно, а та не отходила от ребенка, оставаясь молчаливым свидетельством ее происхождения.
Аля искренне ненавидела и презирала свою мать. И это постыдное чувство заставляло ее страдать еще больше, разрывало между зверем, которым она уже не была, и человеком, которым никогда не могла стать.
Вал изменил ее жизнь. Единственный, он никогда не обижал ее, а однажды вступился и дрался с братьями. Вдвоем они сторонились других детей, и после той драки стали больше времени проводить вместе. Когда Аля повзрослела, и ей открылась способность менять форму, Вал помогал ей найти человеческий облик. У нее плохо получалось воплощаться, и долгое время формы были уродливыми. Приходилось много тренироваться и прятаться, чтобы остальные не видели. Иначе насмешки больно ранили.
Она так и не научилась тогда полностью обращаться в человека, хотя уже могла становиться похожим существом только со звериной внешностью. Ей это нравилось, потому что отношение к ней в семье изменилось. Кто-то стал ее сторониться, кто-то бояться. Не изменилось только отношение Вала, который всегда воспринимал ее той, кем она была.
Аля оделась и неторопливо последовала за братом, всматриваясь в его силуэт. Он был больше, чем брат – для нее он был единственным в мире. Когда во время атаки на семью, люди на ее глазах убили несчастную мать, девушка испытала печаль и жалость. Но одна мысль о том, что она может потерять Вала, приводила ее в ужас.
Она нагнала его на вершине холма. Редкие сосны с кривыми стволами выдавали бедность местной земли, которая могла прокормить лишь редкие травы, лишайник да мох. Хворый лес был прозрачным и позволял видеть далеко.
– Хутор,– Вал указал на группу приземистых построек в ложбине между холмами.– Его очаг мы учуяли. Пойдем открыто – хозяевам меньше беспокойства.
Они спускались открытыми участками, давая возможность увидеть себя загодя. Собаки подняли лай, едва ветер всколыхнул кроны деревьев. И когда гости подошли к хутору, к ним навстречу уже спешил коренастый мужичок в кожаной куртке с ружьем в руках и парой злобных собак на поводке.
– Да что с вами?– забормотал хозяин, когда поравнявшись с чужаками, его псы вдруг заскулили и потянули назад. Собаки были настолько напуганы, что стелились по земле, прижав уши. Их лапы мелко дрожали, а шерсть по хребту стояла дыбом.
– Может, зверя какого учуяли,– улыбнулась Аля мужичку. Она впервые разговаривала с человеком, оставаясь в человеческом облике, и ее голос немного дрожал от волнения.
– Может,– согласился тот, с прищуром разглядывая незнакомцев.– Места тут лихие. Всякой твари наберется. А вас каким ветром занесло? Сюда, вроде как, и прийти то неоткуда.
– С севера мы,– признался Вал.
– Не знал, что там кто-то есть. Думал, я на самом краю живу.
Хозяин спустил обезумевших от страха собак, и те, поджав хвосты, рванулись к постройкам, где и схоронились беззвучно.
– Потому на юг и идем. Нам бы переночевать да лошадь с подводой.
– С ночлегом вопросов нет,– насторожился мужичок.– А вот лошадь у меня одна. Так что извиняй.
Он махнул рукой в сторону хутора, приглашая гостей, и пошел вперед.
– Мне есть, что дать на обмен,– улыбнулся Вал ему вслед.– Пара снегоходов и сани. Это хороший обмен.
– Почто мне эти снегоходы?– ответил хозяин, не оборачиваясь.– Сеном их не накормишь.
Он пропустил гостей за ворота и накрепко их закрыл. Частокол вокруг хутора был добротным, способным защитить двор от любого зверя. Вал дождался, пока мужичок повернется к нему лицом, и, заглянув тому в глаза, тихо повторил:
– Так мне все одно нужна лошадь с подводой.
Хозяин замер, вглядываясь в пришлого гостя.
Аля с восторгом переводила взгляд с одного на другого, отмечая для себя в их противостоянии проявление характеров. Для нее все было диковинным: выражение лиц, паузы, голос, интонации. Она впервые присутствовала при общении людей, будучи сама в образе человека. Ей хотелось что-нибудь сказать, показать эмоции, удивленно вскинуть брови или непринужденно рассмеяться. Теперь ей это было дано. Но она не решалась нарушить течение разговора.
– И что это я сразу не смекнул,– наконец, сдался мужичок, заметно потеряв в настроении.– Это же выгодная сделка. Через полгода опять ляжет снег, смогу на снегоходе кататься окрест. Или сменяю у кого на лошадь, опять же... Забирай подводу.
– Я покажу снегоходы,– загорелась Аля, счастливая тем, что представилась возможность вставить слово.– Они рядом, у реки. Расскажу, как заправлять, как ездить. Это здорово! Идем?
– Отчего ж нет?– без энтузиазма согласился хозяин.– Покажу, где ляжете на ночь, и сходим.
Он провел их в бревенчатый сруб с низкими потолками – примечательная черта северных домов, равно как и низкие двери. Тепло стремится вверх, а холод стелется низом. Жилище должно хранить тепло внутри и твердо стоять к ветру снаружи. Дом хуторянина был сделан по уму.
За сенцами открывалась большая комната с низкими окнами и массивной печкой в центре, от которой несколько прибранных занавесок крепились к стенам, отгораживая спальные закутки с кроватями. На печи были устроены несколько лежанок: в стужу, обычно, спали на них, а на теплую погоду в кроватях.
В комнате стоял насыщенный запах домашнего очага, смешавший в одном букете горечь сажи и привкус сухих трав, пучками вывешенных на подбитых мхом стенах. Печь дышала теплом и ароматом стряпни. Приятные запахи вкусно переплетались и щекотали ноздри девушки, кружили голову, томили уютом обжитого. Напольные часы глухо отбивали маятником ритм подобно ударам сердца, что делало дом по настоящему живым.
Аля не удержалась и подошла к печи, чтобы прижать ладони к ее неровной поверхности. Тепло, едва коснувшись рук, волной разлилось по телу и сдавило грудь, заставив девушку выдохнуть. Она закрыла глаза, сбросила мысли и отдалась ощущению, которого раньше не ведала.
– Я протоплю на ночь,– по-своему понял жест девушки хозяин.– Но спать лучше в постели. На печи будет уже жарко.
Он подошел к столу и откинул собранную горкой скатерть, под которой скрывался кувшин с квасом, пара больших кусков хлеба и чугунок с остывшей картошкой. Хозяин уселся за стол на широкую лаву и кивком головы пригласил гостей. Он разломил хлеб, уложив куски прямо на груботканую скатерть, и разлил по кружкам напиток.
– На вечер кура забью,– пообещал он, дождавшись, когда гости усядутся за стол.– А пока так… Далеко шли?
– Порядком,– признался Вал, отпив из кружки.– От моря.
– Далеко,– согласился хозяин.– В двух днях к югу стоит поселок на озере. Там дороги встречаются, мост через реку. Люди простые живут, охотой, рыбалкой промышляют. Если их не чудить, то и не обидят. Но рекой вы туда уже не пройдете. Тропка есть по лесу. Как раз для подводы. Только сходить с нее не надо, да и под ноги смотреть придется.
– А чего бояться?– Вал допил квас и подлил еще.
– Колодцев чертовых. Не встречали таких на севере?
Гости в отказ покачали головой. Хозяин вздохнул и поморщился:
– Эта напасть весь мой скот сгубила. Яма в земле, метра в три глубиной и два в диаметре. На дне кислоты по колено. А сама мембраной сверху закрыта. Мох и трава поверх – не видать. Если что мелкое пройдет, то и не заметит. А стоит крупному зверю или человеку ступить, так эта мембрана раскрывается, и падаешь прямо в кислоту. А мешок изнутри скользкий и мягкий – не выбраться. И мембрана закрывается. Вот такая ловушка. Через два дня даже кости растворяются.
Аля многозначительно посмотрела на брата – она говорила ему, что чует кислый запах.
– И много таких колодцев?– насторожился охотник.
– Хватает,– махнул рукой хозяин.– Но беда, что появляются незнамо как. Я их выжигал, раскапывал, а так и не нашел ничего. Ни червя, ни зверя, что ловушку эту ставит. Прям, как желудок какой-то в земле сам по себе вырастает. Кто эту землю раскопал, кто этой кислоты налил? Это ж какая яма! Земля куда девалась? В прошлом году у меня прямо за забором такая появилась.
– Так это не зверь,– предположил Вал.– Это растение или гриб. Земля тут бедная, с нее жить голодно. Вот они нехватку и добирают.
– Может, в твоих словах и есть смысл,– согласился хозяин после недолгой паузы.– Я приметил, что чертовы колодцы в хороших местах стояли, не на лысой земле. Деревья рядом. Из их корней такая дрянь могла вырасти. Да только разницы нет. Уж три года как повелось это. Место гиблым стало. Придется в поселок перебираться, пока живы.
– А домашние где?– спросил Вал, заглядывая в лицо хозяина.
Тот надолго замолчал, закусив большой кусок хлеба:
– Один я.
Аля посмотрела на брата, но тот не повел бровью. Кровати, кружки, еда – все указывало на то, что в доме жили и другие.
– Если есть, где схорониться, так и сделай,– осторожно продолжил охотник.– Если такое место есть за хутором, там заночуй. К нам гость незваный спешит. К ночи будет. По-разному может сложиться. Когда утром вернешься, здесь уже никого не будет.
Аля опустила глаза в стол и поникла. Два дня назад они вновь почувствовали смерть. Вал сказал, что на этот раз кровь их брата забрала Тереса. А накануне проявилось присутствие Антоника. Присутствие ощущается, только когда брат или сестра находятся рядом, ближе горизонта. Антоник быстро двигался с юга им навстречу. Он искал их, и теперь был близко.
Аля не любила родню. У нее было достаточно причин для этого и раньше, а теперь только добавились. Она не обсуждала с Валом предстоящую встречу. Теперь, когда уже двое были мертвы, такая встреча не сулила ничего хорошего. Из всей родни этот брат был менее желанным, но не потому, что задирал ее в детстве сильнее остальных. Антоник был помешан на искусстве войны и единоборствах. Он единственный, кто не бежал после рокового нападения на семью. Наоборот, он ушел на запад искать сражений с людьми. Он умел это, ему это нравилось.
Девушка боялась не за себя, а за Вала, который в бою с Антоником не выстоит в одиночестве. Боялась, что ее сил не хватит, чтобы защитить брата. Даже вместе им будет сложно одолеть такого противника.
– Беспокойные вы гости,– покачал головой хозяин.– Много хлопот от вас. Сами коня запряжете?
– Лучше подготовь подводу с вечера,– признался Вал.
– Нечего скотине из-за вашей дури страдать. Утром выйду проводить, сам все сделаю. Вы хоть вещи свои снесите пока светло. А я пойду кура бить.
Хозяин встал из-за стола и сложил скатерть с краев, свернув их над кувшином и чугунком. Тем он показал, что застолье закончено, и каждому пора заняться своим делом.
– А как же снегоходы?– спохватилась Аля.– Мы хотели пойти их смотреть.
– Насмотримся еще. Придет время, сам разберусь.
Мужичок не скрывал недовольства, но гостей в ожидании предстоящей встречи это мало беспокоило.
Вечер опустился быстро.
Стряпня хуторянина казалась великолепной после многих лет однообразного рациона. Горячий бульон с куриными потрохами, курица, тушеная с картошкой и луком, квас, хлеб – Аля с восторгом исследовала сочетание вкусов. Раньше она не задумывалась о том, что еда может быть удовольствием.
Трапеза прошла безмолвно. Хозяин едва притронулся к еде, сразу прибрал немного в отдельную посуду, и, прихватив ее с собой, молча вышел. Аля пересела к печи, чтобы смотреть, как крохотные языки пламени плясали над угольями. Жар дышал ей в лицо, обволакивал, отгораживал от всего внешнего.
– Он здесь,– прошептала девушка, не отрывая взгляд от печной топки.
– Знаю,– спокойно ответил Вал.
В окно ворвался слепящий луч света, быстро пробежал по комнате и исчез. Урчание мотора выдало подъехавший автомобиль, который встал где-то возле ворот.
Аля встала и расстегнула куртку.
– Не надо,– остановил ее брат.
– Я не успею быстро перекинуться, когда он нападет,– возразила девушка, но подчинилась и встала неподвижно.
– Это не даст нам преимущества, но поторопит события. Оставайся так.
Вал пересел с лавки на единственный стул – его можно было быстро откинуть при необходимости. Он едва успел усесться, как в сенцах хлопнула наружная дверь, и послышались шаги.
Дверь в комнату распахнулась и, поклонившись низкому проему, вошел здоровяк с широким лицом. Выпрямившись, он почти уперся головой в потолок избы. Его раскосые глаза быстро пробежали по комнате и остановились на столе с ужином.
– Вижу, ждали, родные,– широко улыбнулся Антоник.– Я как раз с дороги аппетит нагулял.
Голос гостя был глухим и хриплым. Услышав его, девушка содрогнулась, вспомнив, сколько в ее адрес было сказано когда-то этим голосом. Но больше ее беспокоила не память, а то, как угрожающе выглядел этот здоровяк. С момента последней встречи, он стал заметно крупнее и тяжелее, а в движениях чувствовалась не только сила, но и ловкость.
Антоник был хорошо вооружен. Из-за его спины торчали рукояти катан, самурайских мечей, закрепленных по-походному. Это было явным позерством потому, что так ехать в машине он бы не смог. Держать мечи на виду, можно чтобы отвлечь на них внимание. К бедру был пристегнут охотничий нож, а заломленные края кожаных сапог выдавали еще что-то припрятанное. И его длинный плащ мог скрыть что угодно.
Девушка была расстроена и пожалела, что не приняла облик, более подходящий встрече. Противник казался намного опаснее, чем даже она представляла.
– Здравствуй и ты, Антоник,– поприветствовал его Вал, внимательно рассматривая экипировку гостя.– Ты очень торопился нас встретить.
Здоровяк уверенно подошел к столу и уселся на тяжелой лаве, спиной к выходу. Он налил кружку кваса и с заметным удовольствием ее выпил.
– Еще бы!– подмигнул он, громко стукнув кружкой о стол.– Столько лет не виделись… Больше десяти… Пятнадцать! Соскучился. А тут такой шанс. Я ведь не очень прозорливый как остальные. У меня этот дар, чтобы своих видеть издалека... он очень маленький… Ты же понимаешь, каждому свое выпало. У кого уши большие, у кого ноги, а у кого и… хвост! А!? Альфа?
Он громко заржал, повернувшись лицом к девушке:
– А ты заматерела, смотрю,– резко сбросил с себя напускное веселье здоровяк.– Личину человеческую освоила. Стала очень привлекательной… сукой…
Он сделал паузу, выжидая реакцию, но Аля лишь сверкнула на него голубыми глазами.
– А хозяева где? Место обжитое…
– Зверя промышляют,– ответил Вал и подлил себе квас.– На днях вернутся. Сам как? Надолго погостить?
– Да повидаться на разок заехал. Перекинемся парой слов, повспоминаем… А утром назад, по своим делам. Могу и вас подвести. Вы куда, пропащие, направляетесь?
Антоник бесцеремонно запустил руку в чугунок с тушеной курицей. Он ел нарочито непринужденно, не теряя, однако, из вида девушку, которая расположилась сбоку у печи.
– Пока на юг,– сдержанно ответил Вал.
– Да ладно в эти игры играть! Нормально поговорить не можешь?– неожиданно вспылил здоровяк.– Я тебе вопрос задал! Что ты мне своими «югами» отвечаешь?
Лицо Антоника изменилось, но по нему невозможно было определить, искренний это гнев или наигранный.
– Домой вернусь, мать хочу повидать,– сохранил невозмутимость Вал.
– Конечно,– фыркнул здоровяк.– Пятнадцать лет дела до нее не было, а тут истосковался… Ты, как был стремным, так и остался. Зато сучка, смотрю, сильно продвинулась. Расскажи, Альфа, пока наш братец кривляется, что ты думаешь об этом?
– О чем?!– с вызовом спросила девушка.
– Ого, какой у тебя голосок красивый! Мне нравится,– он зачерпнул из чугунка курицу и тут же запил ее квасом.– Что думаешь про Торина и Тересу? Вы же лучше меня должны были прочувствовать, как они прибрали к рукам кровь наших родственничков.
– Почем мне знать?– пожала плечами Аля.– Это все далеко отсюда.
– Помнится, Торин еще по детству бредил единением,– Антоник вытер рукавом рот и снова приложился к напитку.– Все мечтал собрать кровь отца вместе. Хотя, какой в этом смысл, если отец сам ее разделил между нами. Честно говоря, не думал, что так вообще можно. А тут сначала Торин, а теперь и Тереса. К чему все?
Он переводил взгляд с Вала на Алю:
– Да ладно... Если бы я пришел вас убить, вы бы уже были мертвы. Уж в чем я понимаю лучше других, так это в убийствах! Этому искусству жизнь посвятил. Талант у меня к этому.
Антоник развел мощные руки и взялся за края стола, демонстративно выжидая. Аля понимала, что он при желании сможет легко зашвырнуть этот тяжелый стол в любого из них.
– Думаю, Торин ищет силу,– неожиданно начал Вал.– Забрав кровь отца, он забрал и то, чем владел Бартелайя. Мы не случайно все разные. Возможно, отец разделился в нас, чтобы что-то найти или обрести. Может, даже понять.
– Ну-ка, давай подробнее,– загорелся здоровяк.– Это уже интереснее. Думаешь, Торин вместе с кровью забрал не только силу Бартелайи? Думаешь, он теперь знает и умеет все, что было в нем?
Вал вылил себе остатки кваса и протянул пустой кувшин сестре:
– Принеси.
Девушка прочитала его взгляд и, взяв кувшин, нехотя пошла в сенцы. Антоник лишь мельком бросил на нее взгляд:
– Похоже, что Тереса тоже так думает. Учуяв, как Торин поднялся, решила силы поднабраться. Сходится. Но тут вопрос. Если ты взял хорошую кровь, то тебе с силой перейдет хороший навык. Бартелайя был инженером в душе, мог из дерьма и палок собрать любое устройство. Такое Торину пригодиться. А если взять, скажем, Макея, который любит только поржать, или вечно ноющую Марьяну. Если их дары прибрать… это будет еще тот подарок.
Здоровяк громко засмеялся, а потом перегнулся через стол и заглянул в глаза Валу:
– А ты сам, куда собрался податься? В город Света или на Сельбища? Вас же там сожрут…
– Домой идем. А что за Сельбища и город? Там остальные обосновались?
– Кто как… Кто как… Многие, как я, держатся сами по себе. А так есть три группы. Когда из Минска ушли, все они сначала Сельбища основали где-то в таежных лесах. Слышал, хорошо обустроились, людей сторонились. Там Тереса правила балом – мать титанов. Через пару лет опять рассорились. Большинство ушли. Одна группа, небольшая, подалась за Торином куда-то в глушь. Другая, побольше, основалась вместе с людьми в каком-то городе. Они там в богов играют, но город, вроде, расцвел. Туда многие тянутся. Думаю, туда и Торин заявится. Если он захочет со мной или с Тересой схлеснуться, ему надо хорошенько сил поднабраться. А в городе Света самые рохлики из наших собрались…
– А сам куда пойдешь?– спросил Вал, когда дверь за спиной его собеседника открылась и на пороге появилась Аля.
Антоник замешкался лишь на мгновение, отвлеченный то ли вопросом, то ли уютом, но этого было достаточно. Девушка разрядила в него автоматную очередь, быстро смещаясь в сторону и щедро рассыпая пули.
Грохот выстрелов и едкий запах пороха быстро заполнили избу, разрушив ту трогательную атмосферу, которая впечатлила девушку.
Антоник было сорвался с места, но большая часть пуль достигла цели. Это были необычные пули, и он это почувствовал сразу. Ядовитыми жалами они впились в его тело, сковали судорогами. Здоровяк рухнул на пол, поджав конечности, и мелко задрожал. Его глаза лезли из орбит, а вены на лице вздулись и проявились черной паутиной. Боль была настолько кричащей, что Вал и Аля услышали ее в себе. Девушка вспомнила слова брата о том, что с этим оружием люди приходили за ней и ужас перед тем, что она сейчас наблюдала со стороны, коснулся ее.
Аля отшвырнула от себя автомат и отступила к стене, не отрывая взгляд от жертвы. Вал, который с начала стрельбы лишь успел отскочить в сторону, одним прыжком очутился на раненом брате и схватил его обеими руками за горло.
Антоник оказался сильнее пуль. Их заряды продолжали удерживать здоровяка в конвульсиях, но он уже был не таким беспомощным, как мгновение назад. С усилием, но его руки перехватили запястья охотника, заметно ослабив хватку на горле. Силы и способность сопротивляться постепенно возвращались к Антонику.
Вал перевел взгляд на сестру, но девушка стояла, вжавшись спиной в стену, и с ужасом наблюдала за поединком. Он резко оскалил зубы, выдвинув челюсть вперед, и вцепился в горло брата зубами.
Ощутив вкус крови на языке, охотник понял, что и как должен сделать. Он призвал кровь отца, и она последовала его зову, торопливо покидая тело Антоника. Невероятные по силе ощущения захлестнули Вала и бросили в пучину беспамятства.
Этот всплеск остро ощутили все его братья и сестры.
*****
Гигантский червь изогнулся и приблизил свое лицо к Майе. Оцепенение не отпускало, а лицо червя становилось все ближе и ближе. Она видела каждую морщинку, каждый не сбритый волосок на подбородке Стрелка. Он неприятно улыбнулся ей и прошептал: «Проснись», а потом, оскалившись, дернул головой в сторону и укусил за плечо.
Девушка открыла глаза, стряхнув с себя оцепенение кошмара.
– Проснитесь!– инженер сильнее потряс за плечо, но заглянув в ее глаза, отдернул руку.– Вам надо кое-что увидеть.
Майя села, с трудом возвращаясь к реальности. Сон не отпускал – он был настолько ярким и правдоподобным, что соперничал с явью. Девушка с трудом могла провести грань между тем, что видели ее глаза и тем, что хотел показать разум. Врачи предупреждали о таких моментах, и она быстро обшарила карманы в поисках таблеток. Симптомы давно не повторялись, и Майя несколько раз пропустила прием препарата.
– Что это?– заинтересовался инженер, когда та забросила в рот красную горошину и принялась ее разжевывать.
Вкус был резким и кислым, даже покалывал язык:
– А на что это похоже? Может, конфетки? Хочешь такую?
Девушка протянула ему прозрачную коробочку с красными шариками внутри. К ее удивлению инженер взял коробочку и внимательно рассмотрел со всех сторон. Майя раздраженно выхватила таблетки из его рук:
– Что стряслось?
– Маркировки нет,– инженер кивнул на коробочку, которую она быстро прибрала в карман.– Это запрещено в фармакологии. Или упаковка, или сама таблетка должны иметь обозначение. Красная оболочка и отсутствие маркировки…
– Думаешь, я наркоманка?! Думаешь, это колеса?
– Нет,– отступил инженер.– Просто я думаю, что это незарегистрированный препарат. Будьте осторожны, из чьих рук Вы бы его не получили. Моя сестра стала инвалидом после испытаний какого-то нового препарата. Такое часто случается в резервациях. Ее таблетки тоже были красными и немаркированными.
Майя уже окончательно собралась с мыслями. Она не стала объяснять, что принимает препарат несколько лет, и получает его от медиков пограничной службы.
Свет в окнах был ярким, характерным для позднего утра.
– Сколько времени?– насторожилась девушка.– И что стряслось?
– Есть две вещи, которые надо увидеть своими глазами.
Майя проследовала за инженером в соседний ангар, где их уже ожидал Громила. На поперечной балке под крышей в петле висел Снайпер со свернутой на бок головой. Взгляд девушки остановился на бурой лужице под висельником, края которой уже подсохли.
– Он взял у меня утреннюю вахту,– комментировал Громила.– Как я понял, он взобрался под крышу, подвязал веревку к балке и спрыгнул с петлей на шее. Думаю, хотел сломать шею, а не умирать от удушья.
– И как? Думаешь, получилось у него?
– Не знаю,– пожал плечами здоровяк.– В конечном итоге, своего добился – он мертв.
Майя обошла вокруг лужицы, переводя взгляд с нее на сухие ботинки Стрелка, которые были как раз на уровне глаз:
– Не понятно, откуда натекло,– пробормотала она.– В любом случае, парень сделал выбор. Решил умереть человеком, не дожидаясь пока обратится.
– А разве это не очевидный выбор?– удивился инженер.– Любой поступил бы также. Может, не петля, но… не дожидаться же, пока твое тело и разум превратятся в…
Он запнулся, не в силах подобрать слова.
– Не любой,– громко и с вызовом перебила его девушка.– Ты был невнимателен. Только пятая часть зараженных умирает. Остальные обращаются. И среди обращенных есть другие. Помнишь семью, которую мы вчера убили? Они не выглядели несчастными или безмозглыми...
– Что-то я не понимаю,– начал было инженер.
– Я это и так вижу! Снимите его и предайте земле. Может, мы и повздорили с ним, но парень заслужил уважение. Даже, если он прожил жизнь, как кусок дерьма, мы и сами не лучше. А у тебя, пассажир, было что-то еще? Что ты еще хотел показать?
– Это наверху,– спохватился инженер.– Он нам кое-что оставил. Нам стоит вместе это посмотреть.
Громила, который уже двинулся к лестнице, приставленной к балке, остановился и с вопросом посмотрел на девушку. Та пожала плечами и кивнула.
Втроем они вернулись к жилому дому и поднялись на второй этаж под самую крышу. У раскрытого окна, повернутого на восток, на треноге была установлена оптическая система, которую они прихватили со склада в бункере. В собранном виде, она выглядела внушительно.
– Это так мило,– разочарованно улыбнулась Майя.– Он собрал для нас оптику.
– Он кое-что нашел для нас,– поправил инженер.– Сами взгляните.
Девушка переступила через разбросанные кейсы для оборудования и посмотрела в окуляр видоискателя. Оптика была отличной, а изображение при многократном приближении оставалось четким, без размытых краев. Дальний лес за холмистыми лугами, поросшими буйным кустарником, был виден отчетливо, в мельчайших подробностях. Майя взялась за колесики регулировки, чтобы сместить видоискатель, но инженер визгливо запротестовал, едва заметив ее движение.
– Вы заметили? Вы увидели то, на что он навел приборы?
Девушка замерла, напряженно всматриваясь в деревья. Через секунду она рассмотрела антенну, едва заметно возвышающуюся над кронами. Антенна выглядела обычно, как и тысячи других бесполезных устройств, оставшихся ржаветь с незапамятных времен.
– Я смотрю на антенну. Это она должна была меня впечатлить?
– Это не просто антенна. Вы видите что-то необычное?– не унимался инженер.
– Обычная антенна. Таких тысячи. Я в них не разбираюсь,– Майя с раздражением отвернулась от прибора.– Хватит загадок. Докладывай.
– Это не антенна связи, не ретранслятор,– возбужденно затараторил Марек.– Это антенна мониторинга периметра. Мы до сих пор используем подобное оборудование. Раньше такими системами оснащали государственные границы. Они выявляют любое возможное проникновение на контролируемую территорию: радиосигналы, движение, температуру – все. Мимо нее невозможно пройти незамеченным.
– Государственная граница далековато отсюда,– призналась Майя.– А с чего ты взял, что она действующая?
– Видите на верхушке поворотную часть с воздушным винтом? Ну, пропеллер, который вращается?
– И что? Это же обычный флюгер, который ветром вращается?
– Вот именно!– почти вскрикнул инженер.– Я тоже не сразу придал этому значение. На самом деле это часть метеорологической системы комплекса. Но суть не в этом. Она требует обслуживания. Полноценного инженерного обслуживания, замены масла, калибровки. И ее профилактика должна проводиться не реже раза в год. Иначе воздушный винт вращаться не будет.
– Хочешь сказать, что эту систему кто-то обслуживает,– задумчиво произнесла Майя.
– Вот именно. Ее радиус действия не менее десяти миль. Мы всего в нескольких милях от зоны ее действия. На краю, чувствительность, конечно, пониже, но…
– Должны быть и другие антенны,– догадалась девушка.
– Вот именно! И они есть. На приборе несколько предустановленных положений объектива. Снайпер нашел еще одну такую же антенну. Она на удалении миль пятнадцати от первой.
Майя подошла в плотную к инженеру, заставив его отступить на шаг.
– Хочешь сказать, что Снайпер нашел стену, которую мы не сможем преодолеть?
– Нет. Он вовремя нашел ловушку, в которую мы могли угодить. И оставил подсказку, прежде чем… уйти.
– То есть это не будет для нас преградой?– настойчиво переспросила девушка.
– Пока не знаю,– признался инженер.– Такое оборудование потребляет большую мощность, поэтому требует подключение к постоянному источнику питания. Тут аккумуляторами и солнечными батареями не обойдешься. А кроме того они очень чувствительны к помехам и магнитным полям. Одним словом, это капризное оборудование, которое в любом месте не приткнешь. Да и дорого их внахлест ставить – так делают на особых участках. Уверен, если пройти вдоль периметра, найдем пару окон. Скорее всего, это будут какие-нибудь заболоченные участки.
– Разумно,– согласилась Майя.– Сможешь посчитать точные координаты вышек с этой оптикой, чтобы я их положила на карту?
– Конечно,– удивился инженер.– Это лишь перевод угловых координат в прямоугольные, а потом географические…
– Не продолжай,– нахмурилась девушка.– Мне незачем знать детали. Просто сделай это.
Когда все спустились вниз, здоровяк с инженером направились в ангар, а Майя решила вернуться к картам, чтобы сориентироваться по возможным маршрутам разведки. Ей вспомнилась дорога, которая дугой уходила не север, как раз вдоль границы чувствительности вышек. Но пройдя всего несколько шагов, она остановилась.
Какое-то беспокойство поселилось в ней, отвлекало предчувствием, словно, она что-то упустила. Девушка вспомнила, что такое же чувство у нее возникло перед тем, как червь схватил Снайпера. Майя резко развернулась и побежала к ангару.
Инженер уже вскарабкался с ножом на балку, подгоняемый советами Громилы, когда Майя появилась на пороге. Здоровяк шагнул к ногам висельника, собираясь подхватить его снизу, и уже занес ногу над лужей.
– Сто-о-о-ой!– закричала Майя так, что забрало ее шлема мелко завибрировало в ответ на звуковую волну.
Инженер и здоровяк замерли, не зная, кому адресована команда, и повернулись к ней лицом. Девушка подошла к лужице и на мгновение замерла. Сомнений не было, лужица стала немного шире, а на гидре висельника не было никаких следов потеков.
Майя взяла вилы, стоявшие у стены ангара, и, подойдя к луже, ткнула ими в самый центр. Подтверждая ее подозрения, вилы не уткнулись в утоптанный земляной пол ангара, а провалились вглубь. Она не успела до конца осмыслить свое открытие, как вилы вздрогнули в ее ладонях, и, вырвавшись из рук, нырнули в бездонную лужу.
Громила и Майя отпрянули назад и сделали это вовремя.
Лужа на мгновение просела в глубину, открыв острые края колодца, чтобы тут же подняться бугром, который обтекал и струился бурой массой, не разливаясь, однако, по сторонам. Жидкость каким-то чудесным образом удерживала форму и продолжала подниматься вверх, превратившись в подвижное щупальце. Оно неуклюже раскачивалось в стороны, но продолжало расти, поднявшись уже на три фута.
– Режь веревку!– скомандовала девушка.
– Не понял?– замешкал инженер, которому сверху картина представлялась под другим углом.
– Режь, живо, веревку!– рявкнула Майя.
Инженер поспешно перерезал веревку, и тело снайпера скользнуло навстречу жидкому щупальцу. Все произошло мгновенно, естественно и беззвучно. Встретив жертву, жидкость податливо просела и расступилась, позволив ему упасть куда-то в утробу. И так же естественно и беззвучно сомкнулась над телом Снайпера, оставив после себя невозмутимую поверхность маленькой лужи, слегка подсохшей по краю.
– Что это было?– первым оправился Громила, который несколько мгновений назад едва сам не наступил в эту лужу.
– Похоже на второй подарок от нашего висельника,– улыбнулась Майя, довольная тем, что вовремя услышала голос интуиции.– Он не случайно выбрал место для своей петли. Хотел прихватить кого-нибудь с собой.
– А может эта тварь вылезла из-под земли уже после того, как он повесился,– предположил инженер, спустившись с балки.– Может, это такой падальщик.
Майя посмотрела на нетронутую гладь бурой лужицы, а потом на инженера:
– Конечно, Марек, и такое может быть. А сейчас, раз уж необходимость в погребении пропала, собирайте вещи. Двинемся на север искать брешь в обороне противника. Не думаю, что сложится сюда вернуться. А делать здесь больше нечего.
– Нам и на стоянки оглядываться резона нет,– заметил Громила.– Лучший ночлег будет в машине. По мне так это и безопаснее.
– Пожалуй,– согласилась Майя, оглядываясь на инженера.
Тот надолго застыл у лужи, всматриваясь в нее, но ни девушка, ни здоровяк не стали его торопить. Сборы прошли быстро, и уже через четверть часа внедорожник двинулся в сторону лесной дороги, оставив после себя разоренный хутор.
Крупные куры с непривычно большими крыльями деловито расхаживали за высокой изгородью, да оголодавший скот протяжно мычал и хрюкал в загонах, иногда с усилием ударяя в прочные стены. Если бы к вечеру незваные гости вернулись на хутор, они бы заметили, что лужа в ангаре стала заметно меньше, а утром следующего дня она исчезла вовсе.
Группа ушла на сотню миль к северу, обогнув дугой вышки обнаруженной охранной системы. Останавливаясь в каждом пригодном для этого месте и высматривая новые антенны, они заехали окольными тропами в непроходимую чащу гнилого леса.
Черные деревья с раскидистыми ветвями, лишенные листьев, перемежались с редкой хвоей и утопали корнями в обомшелых кочках. Высокие болотные травы выдавали топкие места, многие из которых открывались черными, маслянистыми лужами. Ноги проваливались в грязь, скрытую под ковром мха, но внедорожник чувствовал себя уверенно на заболоченных тропах.
Именно здесь, как и предполагал инженер, они нашли разрыв между вышками почти в двадцать пять миль. В этом неприветливом месте, на краю прохода в охраняемую зону, они и устроились на ночлег, выбрав место повыше и оглядываясь на то, как ночь спускается на гнилой лес.
*****
Оррик сидел поодаль от костра, обхватив ноги руками, и смотрел, как отблески огня плясали на лицах людей. Вечерний туман собирался молочными сгустками над самой землей и смыкался кольцом вокруг лагеря, постепенно подступаясь ближе. Его холод Оррик отчетливо ощущал спиной. Впервые в жизни он был по-настоящему напуган.
Его страх был чистым и искренним.
– Чего приуныл, друг человека?– услышал он.
Пятеро попутчиков одновременно подняли головы и вопросительно посмотрели на него. Ближайший, Мазур, сделал шаг к Оррику и присел на корточки на удалении:
– Что тебя так тревожит, родент?
– Я знаю кто вы. Точнее, кто ты,– выдавил из себя охотник.
Пятеро синхронно улыбнулись. Как и все люди, для него они внешне были на одно лицо. Но он отчетливо видел в них воинов. Отец говорил ему, что охотник убивает ради добычи, а потому ценит жертву, и никогда не возьмет лишнего. Воин убивает во имя славы, с ненавистью к врагу, и нет предела его жажде убийства.
– Говори,– Мазур устроился удобнее, приглашая к разговору.
Остальные поспешили найти себе занятие, разделывая тушу забитого кабана и обустраивая лагерь к ночлегу.
– Ты многоликий демон из разрушенного города. Мы слышали о тебе.– Оррик отвел взгляд.– Ты существуешь в пяти телах, но ты один и тот же. Я считал это байками. Но теперь вижу тебя.
– Может, так и есть. Когда-то мы были обычными людьми,– неожиданно заговорил Мазур.– Мы были командой, вместе служили. Странно, но я помню каждое мгновение в жизни любого из нас… И при этом я не помню то время. Если ты меня понимаешь… Словно это что-то чужое. Мы сопровождали Ольгу в лабораторию, где ученые упражнялись в экспериментах с новыми формами жизни…
– Дом Шомы…
Военный на мгновение задумался над репликой Оррика, и не найдя в ней смысла, продолжил:
– Мы… заразились. Дрянь, которая там обитала, попала в наши тела. Сначала мы умерли, или нам это только показалось. А потом каким-то образом ожили, но стали другими. Мир изменился вокруг нас. Сперва мы просто чувствовали друг друга, мысленно… Словно наш разум был открыт настежь. Мы могли говорить, не раскрывая рот, видеть мысли друг друга. Это как у тебя с Ольгой и Валерой.
Родент вздрогнул и сжал кулаки. Ему хотелось схватить нож и ранить себя, чтобы выпустить наружу родившийся гнев. Мазур терпеливо наблюдал за внутренней борьбой собеседника, а потом незаметно улыбнулся в пяти своих лицах:
– Мы… Я. Я знал твою тайну с самого начала. Я был рядом с Ольгой всегда, и чувствовал Одноухую, твою проматерь, которая первая из твоего рода обрела дар видеть Ольгу. Но ты не дергайся. Если я не раскрыл секрет родентов за двадцать лет, то и теперь этого не сделаю. Я и сам мог заглядывать в нее. Раньше я чувствовал каждую тварь вблизи и вдали. Их желания, страхи, инстинкты…
На лицах пятерых одновременно проявилось странное и угрюмое выражение, но мгновенно исчезло, и Мазур покачал головой:
– Это было тяжело для рассудка. Это был ад, безумие. Потом все изменилось. Я ушел в себя. Наши личности стерлись или слились воедино. Не знаю. Когда постоянно слышишь в голове мысли других, перестаешь отличать их от собственных. Но я сосредоточился на этом. Постепенно ушли лишние голоса, и я мог только чувствовать рядом разумных существ. Это не всегда были люди... Но уже избавился от их мыслей в своей голове. И это было облегчением.
– Ты не можешь читать моих мыслей?– осторожно поинтересовался Оррик, воспользовавшись короткой паузой.
– Нет. Уже не могу. Поэтому ты мне и нужен. Мне нужен твой дар. Я просил о тебе Ольгу.
Они заглянули в глаза друг друга, скованные недоверием. Мазур резко встал, и его движение эхом отразилось в остальных его телах. Они повернулись к Оррику, не отводя от него взгляды:
– Я не потревожу ни тебя, ни твой народ,– хором произнесли люди.– Ольга для меня… связь с реальностью. Смысл и причина бороться за жизнь, которая мне самому не нужна. Я должен ей помогать. Без нее я останусь один в кромешной тьме.
Их многоголосие и синхронность слов и жестов выглядели жутко в глазах родента:
– Ты пугаешь меня!
– Не хотел…– Мазур вытянул к Оррику руку, широко раскрыв ладонь.– Мы… как пальцы одной руки. У меня просто пять тел, десять глаз и десять рук. Я могу одновременно разговаривать с тобой и думать о чем-нибудь другом. Но я все равно один. Это удобно, когда загоняешь зверя или сражаешься. Все движения согласованы… Это сильное преимущество в бою, но при общении это пугает.
– Ты поэтому остался в разрушенном городе?– спросил родент, успокоившись.
– И поэтому тоже.
– Они не приняли тебя?
– Кто?– вся пятерка людей замерла, выдав то, как этот вопрос захватил мысли многоликого Мазура.
– Остальные ведьмы и их дети,– Оррик уверенно выдержал пугающий взгляд собеседника.– Ты сражался за них… Готов был умереть. А они не любили тебя… Презирали.
– Ты видел это в мыслях Ольги?
– У меня есть и свои мысли!
– За свои жизни я понял много вещей,– поморщился Мазур.– Убежденность лишь отражает меру заблуждения. Ты понимаешь этот мир до тех пор, пока сомневаешься в том, что понимаешь его. Твой народ еще молод. Он уверен в том, что видит. Вам кажется, что солнце встает на востоке и садится на западе. Вы верите в то, что есть плохое и хорошее...
– Я знаком со строением солнечной системы,– гордо возразил Оррик.– Я прочел много ваших книг. Мне давала их Ольга.
– Не сомневаюсь. Но не все, что тебе кажется очевидным, таковым является. Особенно, когда мы говорим о людях. Они могут целовать тебя в десна, и при этом, ненавидеть. А могут причинять боль любимым из благих побуждений... Говорят, что судить надо по поступкам. Но это ерунда. Судить вообще нет смысла. Все очень относительно. В любом сказанном слове есть ложь… И в каждой лжи можно найти истину…
– Ты говоришь, как книга,– фыркнул родент.– Путина слов, которая выдает путаницу мыслей.
– Вот именно… Ты еще хочешь жить как зверь, чисто и просто. Убивать без сожаления, бежать от угрозы… Но ты уже в западне. Знаешь, чем отличаются разумные существа от животных? Тем, что их разум засорен вот такой путаницей и сомнениями. И тебе не хватит своей жизни, чтобы все разобрать. Твои потомки понесут эту кашу в своих головах тысячи лет. Поверь, вы еще в самом начале пути. А путь человечества привел к рукотворному катаклизму, хотя с каждым поколением нам казалось, что мы становимся лучше и умнее.
– Мы разные,– сверкнул глазами Оррик.– И мы ненадолго попутчики.
– Дай бог, чтобы у вас сложилось иначе. К разговору о попутчиках. Завтра вечером мы придем в железный город. Ты бывал в железных городах? Паровоз видел?
– Ты не ответил на мои вопросы,– охотник встал, показывая, что хочет завершить разговор. – Но они у меня остались. И я задам тебе их еще. Позже, когда у тебя будет воля ответить.
– Обязательно,– улыбнулся Мазур.– У нас долгое путешествие, успеем наговориться. Но теперь люди селятся в железных городах, которые связаны железными дорогами. За последние годы они повидали многих тварей и даже разумных. Но ты должен знать, что к народу родентов люди никогда не привыкнут. Люди боятся того, что не понимают.
– Я знаю, как люди относятся к тому, чего не понимают. Я готов к тому, что меня может ждать в железном городе…
– А я не готов!– перебил его человек.– Нам нужно попасть на поезд, чтобы добраться до северных территорий. Это единственный способ быстро и безопасно забраться в такую даль. Железные города живут по своим законам. Так люди пытаются выжить и сохранить осколки своего мира. К таким уродам как я они терпимы, но чужаков не любят.
– Я не понимаю, чего ты хочешь от меня,– Оррик насторожился, чувствуя, что его вновь вовлекают против воли в сомнительную сделку.
– Я хочу, чтобы ты забыл на время путешествия о том, что ты родент. Твоя гордость может сыграть с нами злую шутку. Но твоя выдержка нам поможет.
– Хочешь, чтобы я притворился человеком?
– Это не обязательно. Достаточно в разговорах с людьми не выпячивать того, что ты не человек. И тем более не стоит выказывать твоего отношения к ним. Упоминая о людях, говори не «вы», а «мы». Никто тебя допытываться не станет. Времена такие, что у каждого найдется, о чем промолчать. Но если ты противопоставишь себя этим людям, они воспримут это как вызов. Просто сделай вид, что ты разделяешь их ценности и боль, а не судишь.
– Я тебя понял,– Оррик отвернулся и подошел ближе к костру, где один из пятерых с именем Илья уложил его вещи возле спальной лежанки.
– Просто подумай над тем, что я тебе сказал,– произнес Илья.
Охотник не сразу сообразил, что этот человек продолжал его разговор с Мазуром. Было сложно воспринимать собеседника, который вел один разговор от разных лиц.
– Я подумаю,– согласился родент.
Он лег на приготовленную постель спиной к костру. Жар угольев проникал сквозь паучий панцирь и подбитую мехом куртку, забирался под кожу до самых костей. От этого холод тумана сильнее ощущался на лице, пощипывал чувствительный нос. В подстилку под грубой рогожей люди сложили волчью траву. Жесткая, она обладала резким запахом, который отпугивал насекомых и мелких гадов. Оррик давно привык к этому запаху. Но к соседству людей он привыкнуть не мог. Одно дело общаться с Ольгой, которую знал и мысли которой мог подсмотреть. Совсем другое – соседство человеческого демона и перспектива железного города.
Охотник пожалел, что никогда не слушал рассказов соплеменников о людских поселениях, окутанных дымом железных машинах, которые с грохотом носились между железными городами. Не то, чтобы он не верил этим сплетням. Оррик даже не представлял, что в его жизни появится причина столкнуться с миром людей. Он как никто понимал разницу между родентами и людьми. А теперь ему предстояло сделать шаг через эту пропасть.
Беспокойным мыслям не было места в голове Оррика. Он станет волноваться, когда для этого будут причины. А пока здоровый сон торопился забрать его в негу спокойствия и грез. Его сны были яркими и светлыми, они показывали ему тот мир, который все роденты обретают, когда заканчивается их время на земле. Это был прекрасный мир.
Пока остальные отдыхали, Мазур украдкой рассматривал Оррика. Он словил себя на зависти, потому что видел перед собой силу и молодость. На фоне родентов человечество казалось угрюмым старцем, раздавленным болезнями и усталостью. Несмотря на свою кажущуюся мощь и превосходство однажды людям придется уступить место этим хрупким существам, или очень сильно подвинуться в их пользу.
*****
Майя проснулась, почувствовав на себе посторонний взгляд. Она резко открыла глаза и увидела перед собой лицо инженера:
– Что ты тут делаешь?
– Вы спали?– удивился инженер.
– Что ты тут делаешь? Беспилотник уже был?
Девушка была в гневе. Она ненавидела ранние вахты как раз за то, что сон приходил коварно, умел незаметно подменить реальность своими картинками. И такое случалось именно под утро, когда солнце еще только готовилось показаться из-за горизонта. А сейчас оно уже уверенно взбиралось по небосводу.
– Беспилотник был и не один раз.
– О чем ты говоришь? Второй облет у них после полудня.
– Вот и я об этом. Сегодня они поднимаются в воздух каждые полчаса. Все маршруты новые. Что-то готовится.
Майя не могла разобрать интонации Марека. В его словах был толи упрек, толи досада.
Последние три дня они наблюдали за базой, обитатели которой тщательно прятали свое присутствие. Пройдя болотами между вышками защитного периметра, они почти сразу нашли идеальный пост наблюдения. Это была заброшенная водонапорная башня, которая вросла в молодой лес, обомшела и обвилась лианами. Даже на ее крыше прижилась густая трава и поселилась чахлая березка, с трудом удерживаясь корнями за щербатый кирпич.
С этого места, укрывшись камуфляжной накидкой, можно было незаметно рассматривать большую часть базы и прилегающей территории с удаления всего в несколько миль. За три дня удалось детально изучить распорядок базы, который внешне практически не проявлялся.
Трижды в сутки как по расписанию открывался ангар, откуда выныривал небольшой беспилотный самолет, пробегал по короткой взлетно-посадочной полосе и вставал на крыло. На достаточно большой высоте он беззвучно проходил один и тот же сложный маршрут и без лишних отвлечений возвращался в ангар.
Ближе к полудню из комплекса в сопровождении пары вооруженных людей наружу выходили две бригады инженеров. Одна взбиралась на крышу комплекса, где были смонтированы сложные системы спутниковой связи, и методично возилась несколько часов с оборудованием. Вторая бригада направлялась к «зверинцу», который получил свое название из-за огромных вольеров, огороженных монументальными заборами. Эта часть комплекса из-за технических построек практически не просматривалась. Чтобы рассмотреть зверинец, пришлось бы обойти весь комплекс вокруг, а такой маневр представлялся опасным.
Вечером из огромных ворот приземистого бункера выезжал небольшой крытый грузовик, который по единственной дороге уходил на восток и возвращался только за полночь.
Если бы не эти редкие события, комплекс походил бы на безжизненный набор сооружений, заброшенных задолго до начала нашествия. Было очевидным, что где-то внутри него, глубоко под землей скрывалась хорошо организованная деятельность. Активное оборудование и автоматика были в идеальном состоянии, а действия персонала вышколенными. Кроме работоспособности комплекса за три дня наблюдения ничего интересного обнаружить так и не удалось.
Майя не могла отметить никаких полезных деталей и не понимала смысла и цели функционирования комплекса. Возможно, он был очень технологичным, но без электроники и детекторов она этого определить не могла.
– Беспилотники себя как вели?– Майя приложилась к окуляру оптики, направив ее на ворота бункера.– Чего встал? Схоронись под камуфляжем.
– Работали с большой высоты,– Марек улегся рядом с девушкой и накрылся маскировочной сеткой.– Делали круги над базой, уходили глубоко на запад. Над нами не проходили. Мы с Володей собрали лагерь в перерывах. Машину перегнали к просеке на второй маршрут. Если придется уходить с шумом, можно будет быстро выйти на асфальт. Там целая сеть дорог и двигаться можно быстро. Топливные картриджи поставили новые. Так что мы готовы к неожиданностям.
– Это хорошо. Я просила принести веревку, чтобы сделать быстрый спуск с башни…
– Уже,– с гордостью ответил инженер.– Я ее только что закрепил и установил спусковые карабины. Так что мы готовы сорваться в любой момент. Володя будет дежурить в машине в полной готовности. Думаете, сегодня все и закончится?
– Рановато,– засомневалась девушка.– Если верить нашим отцам-командирам, то их операция начнется только через пару дней. Может, активность на базе вызвана другими причинами. Может, это они что-то сами готовят или ждут кого-то. Денек обещает быть интересным.
Майя отмечала изменения в поведении комплекса.
Беспилотники, действительно, выходили на облеты часто. Практически непрерывно один из них находился в воздухе. Примечательным было и то, что летали уже совсем другие машины. Они были значительно больше и тяжелее, а их маршруты были короче. Девушка предположила, что они несли вооружение.
Ощущение приближающегося события усилилось, когда в установленное время бригады инженеров не вышли на традиционное обслуживание. Зато неподвижные антенны на крыше комплекса проявили активность, изменив положение и ориентацию на спутники.
– Что-то происходит,– прошептала Майя.– Они явно к чему-то готовятся.
В ответ на ее слова небольшие курганы, беспорядочно разбросанные вдоль взлетной полосы, вдруг пришли в движение. Она заприметила их давно, предположив, что это могли быть скрытые под землей ракетные установки. Теперь она знала это наверняка.
Курганы раскололись пополам, отгребая землю в сторону, и на их место из земли выползли тупые раструбы пусковых установок. Они поводили своими рыльцами по сторонам и опять нырнули под землю, оставив черные провалы шахт открытыми.
Одновременно с этим, открылись ворота ангара, и сразу пять беспилотников с минимальной дистанцией друг за другом поднялись в воздух. Наблюдая за ними, Майя отвлеклась и не заметила, откуда на поверхность высыпали несколько десятков солдат в тяжелой броне. Они быстро рассредоточились в нескольких направлениях, но большая их часть направилась к зверинцу.
– Начинается?– Марек, наблюдавший за происходящим в прицел карабина, был явно взволнован. Его голос дрожал, а движения стали резкими и суетливыми.
Девушка оторвалась от окуляра и повернулась к инженеру.
– Успокойся и не дергайся,– требовательно и неторопливо произнесла она.– Чтобы здесь не происходило, мы только зрители. Нас это не касается. Даже если небо упадет на землю, мы не двинемся. Мы отходим только, если нас обнаружат. А так, сидим и ожидаем окончание спектакля. Ты меня хорошо понял? Отстегни обойму от карабина и патрон из ствола убери. Не хочу, чтобы ты пальнул на нервах…
Ее беспокойство позабылось, когда ракетные установки вновь вынырнули из своих нор. Теперь они не рыскали беспорядочно по всему небу, а уставились в одном направлении, всматриваясь во что-то на западе. Турели замерли, изредка вздрагивая, чтобы скорректировать положение.
«А вот теперь будет залп…».
Мысль пролетела в голове Майи за мгновение до того, как зашипели факелы пусковых установок. Ракеты с протяжным воем сорвались с мест, расчерчивая небо дымными хвостами. Густой дым, смешанный с пылью, грязным облаком лег на землю и окутал комплекс. В следующее мгновение облако засверкало изнутри, изрезанное сполохами лазерных лучей, которые протянулись на запад вслед за ракетами.
«Не шуточная драка…»
– Это их ПВО?– восторженно спросил инженер, не ожидая ответа.
Эхо далекой канонады доносилось свидетельством жестокого боя, который неумолимо приближался. Вернулись беспилотники, пройдя на предельно низкой высоте, и клином ушли дальше на восток. Снова взвизгнули пусковые установки, и на столбах дыма в воздух поднялись ракеты.
«А сейчас ждем ответку…»
Чудовищный удар потряс землю, и волна давления ударила по ушам. Девушка почувствовала, как вздрогнула башня, и на мгновение показалось, что та начинает крениться. Майя пригнула голову и закрыла глаза. Следующий удар пришел почти сразу, такой же неистовый и громкий. За ним еще и еще. Земля возмущенно ворочалась и вздыхала под этими ударами.
Комья грязи и камни падали вокруг, создавая шуршание, подобное шелесту дождя. Через этот шелест пробивались глухие удары пушек и очереди пулеметов. Майя подняла голову, всматриваясь в сторону комплекса, но пелена пыли надежно скрывала происходящее. Девушка обернулась к инженеру – тот зачарованно смотрел перед собой, а его лицо светилось впечатлениями.
«Впечатляет,– мысленно согласилась Майя.– Размах у полковника не скромный…»
– Похоже, наши уже здесь.
Девушка повернулась к театру боевых действий, проследив взгляд Марека. Тяжелая пыль быстро ложилась на землю, открывая обновленные декорации. На удивление комплекс не пострадал, даже антенны связи выглядели нетронутыми. Но взлетно-посадочная полоса и вся прилегающая территория были изрыты многометровыми воронками.
Небо загудело авиационными двигателями, и над комплексом пролетело звено штурмовиков, разбрасывая фейерверком тепловые шашки. Натужный гул тяжелого самолета окутал все вокруг, рассыпался мелкой вибрацией. Майя так и не увидела самолета, но прямо над ее головой появились посадочные модули десантных кассет. Они пролетели над верхушками деревьев и, отрабатывая посадочными двигателями, устремились к комплексу. Через несколько секунд сотни десантников в тяжелой броне рассыпались по изрытому взрывами ландшафту.
– Круто,– прокомментировал инженер.
Но Майя не торопилась делать выводы. В начале схватки защитники комплекса не показались ей простаками, и вряд ли они считали эту битву законченной. А спустя несколько секунд они показали это. Ответный удар был настолько сокрушительным, что у Майи перехватило дыхание.
Атаковали роботы, точные, стремительные и беспощадные. Все произошло одновременно: вернулись уцелевшие беспилотники, из ворот комплекса выпрыгнули два тяжелых танка, оказавшись сразу в центре группировки десантников, а из укрытий прилегающего леса фронтом высыпали юркие членистоногие механизмы, больше похожие на бегающий пулемет. Треть десантников была сметена первым же залпом, прежде чем люди сумели среагировать на контратаку.
Десантники оказались прекрасно подготовленными и хорошо вооруженными. К удивлению девушки, они демонстрировали чудеса тактики и боевых навыков. Не имея, казалось, шансов противостоять боевым роботам, они быстро переломили ситуацию, и большая часть контратакующих была сожжена. Перегруппировавшись, десантники встали плотным фронтом у распахнутых ворот бункера, отбиваясь и методично отстреливая опасного врага.
Девушка вспомнила слухи о том, что командование неофициально использовало искусственных мутантов с особыми навыками. Если мутанты-суперсолдаты и существовали, то именно их она сейчас и видела. По скорости реакции и точности огня они не уступали боевым роботам.
– Это просто невероятно…– не переставая шептал инженер.
Развязка наступила неожиданно.
Майя уже готова была поверить в близкую победу Насферы, как со стороны зверинца хлынули две настоящие волны. Первая катилась по земле и состояла из сотен и тысяч уродливых тварей, похожих на огромных львов с содранной шкурой. Жгуты мышц были отчетливо различимы даже с такого удаления. Они были бесконечным стадом, которое мчалось к десантникам, разинув тысячи клыкастых пастей.
Вторая волна поднялась над зданиями роем гигантских стрекоз, каждая размером превосходящая человека вдвое. Гул, производимый сотнями крыльев, был отчетливо слышен даже с места наблюдения.
Обе волны существ обрушились на десантников подобно стихии, утопив их своими телами. А новые полчища продолжали прибывать. Несколько групп Насферы успели отделиться от остальных и отступить к лесополосе, которая отделяла место сражения от разрушенной башни и расположившихся на ней наблюдателей. Десантники торопились использовать рельеф и деревья, чтобы скрыться в густых деревьях, пока основная масса атакующих тварей сметала оставшихся бойцов у ворот бункера.
– Мы видели достаточно,– резко заключила Майя и вскочила на ноги.– Уходим!
– Подожди,– вскрикнул инженер, пристегивая магазин карабина.– Они же отходят прямо к нам. Их надо прикрыть.
Майя оцепенела, не в силах поверить услышанному:
– Ты дурак?– рявкнула она.– Мы свою работу сделали. Через минуту, уже не сможем уйти. Скоро эти твари ринуться в погоню и зачистят весь этот лес!
– Мы должны помочь нашим,– решительно заявил Марек.
– Послушай меня,– девушка оглянулась на быстро приближающийся бой. Схватка у ворот уже завершилась, и волна существ разворачивалась к бежавшим к лесу десантникам.– Сейчас просто нет времени на эти сопли. Если мы не уйдем сейчас, погибнем зря. Эти ребята обречены. Они ничего не смогли сделать, когда их были сотни, а теперь… Это просто глупо! Я даже не знаю, что тебе сказать…
– Тогда просто уходи,– эхом отозвался инженер и приложился к прицелу карабина.
Майя вздрогнула от вспышки ярости, которую вызвали интонации в его голосе. Она была готова сама убить Марека. Очевидная глупость происходящего и собственное бессилие сжигали ее изнутри. Лицо горело и налилось кровью, а зубы сжались до боли.
Драгоценные секунды уходили, и каждое потерянное мгновение снижало шанс на спасение. Она так и не выбрала того единственного и правильного слова, которым могла заставить этого безумца подчиниться ей. Перед глазами встал Блондин и его слова: «…Пойми, Марек, ты все равно не жилец… Вот пошел ты с нами за смертью, так признай это… Может даже, и выбери ее. Зачем опошлять все лозунгами?»
Майя отвернулась и, подойдя к краю, ухватилась за спусковой карабин. Она не решилась посмотреть еще раз на инженера и ступила на отвесную стену. Спусковой карабин затрещал и спустил девушку к подножью башни. Не оборачиваясь, она побежала к просеке, словно старалась убежать от мыслей, которые преследовали ее.
– Где Марек?– спросил Громила, когда запыхавшаяся девушка впрыгнула в машину.
– Поехали!
Здоровяк демонстративно убрал руки с руля и откинулся на спинке водительского сиденья.
– Он остался,– она едва сдерживалась.– Его выбор. Хочешь остаться с ним – выходи прямо сейчас. Погибли все. Шансов нет. Не знаю, успеем ли мы убраться, но на разговор времени нет.
Совсем рядом прозвучала автоматная очередь, и прилегающий лес ожил шорохами.
– Володя, поехали…
Громила резко сорвал машину с места, и она, подпрыгивая на ухабах, устремилась по редколесью просеки. Преследователи проявились сразу. Тени гигантских стрекоз скользнули над крышей внедорожника, и заметались между деревьев. Твари ловко лавировали между деревьев, стараясь заблокировать машину с разных сторон.
– Это еще что такое?– завертел головой по сторонам Громила.
– Давай выясним это потом! От них надо оторваться.
– Как?!
Резкий удар по корпусу заметно качнул внедорожник, едва не натолкнув на камень у обочины. Стрекоза, ударившая машину, получила увечья и покатилась в траву, но на ее место немедленно встала другая. Кольцо быстро сжималось. Крылатые твари сделали еще несколько неудачных попыток таранить машину и сменили тактику. Теперь они норовили закрыть обзор водителю, устроив плотные хороводы на пути.
– Пострелять не хочешь?– с раздражением спросил Громила.
– Нет,– спокойно ответила девушка.– Здесь нужен скорострел или пулемет. Из карабина я успею сделать пару выстрелов, прежде чем твари мне голову откусят.
Внедорожник резко задрал нос и по откосу обочины запрыгнул на асфальтированную дорогу. Двигатель сменил тембр голоса, и машина заметно прибавила в скорости. Стрекозы удерживали темп, но теперь это давалось им намного сложнее. Они даже немного расступились по сторонам.
– Их двенадцать,– посчитала Майя.
Она перебралась на задние сидения и сдвинула напольный люк, под которым летела серая лента асфальта. Девушка долго возилась с таймером гранаты, прежде чем бросить ее в раскрытый люк. Взрыв был настолько близко, что машину швырнуло вперед и занесло.
– Тише…– застонал Громила, едва удержав машину на дороге.– Так ты нас сама угробишь.
– Девять…– Майя закрыла нижний люк.
Стрекозы резко расступились и теперь держались на заметном удалении от машины. Девушка взяла карабин и сдвинула верхний люк в сторону. Она сделала несколько коротких выстрелов вверх и снова дернула замок люка.
– Восемь… Далеко нам до периметра?
– Только что проехали вышку,– ответил Громила.– До точки эвакуации миль семьдесят. Если бы эти твари не маячили перед носом, за полчаса бы добрались.
Майя уже схватилась за замок люка, как внедорожник, вдруг, присел и клюнул носом. Она упала на пол между сиденьями, выронив оружие. Машина застыла неподвижно, а совсем рядом громко забарабанил крупнокалиберный пулемет.
Майя вскочила на сиденье и застала финальную сцену короткой схватки.
Преградив им путь, на дороге стоял броневик, а его башенный пулемет в брызги расстреливал стрекоз. Фрагменты их крыльев еще летали в воздухе, а из-за броневика уже выбежал десантник с шевронами Насферы. Он резко зажестикулировал, но девушка уже вышла ему на встречу. Десантник, резко открыл забрало шлема и закричал:
– Чего встали? Убирайтесь!
– Поехали за нами. У нас есть точка эвакуации,– растерянно возразила девушка.
– Убирайтесь! Мы прикрываем ваш отход.
Он поднял руку и указал за спину Майи. Обернувшись, она поняла, что так возбуждало десантника. Рой стрекоз плавно двигался над верхушками деревьев, приближаясь, как волна цунами. Девушка одним движением впрыгнула во внедорожник, и Громила сорвал его с места без лишних слов. Едва отъехав, они услышали, как опять заработал тяжелый пулемет.
Машина двигалась на пределе своих возможностей. Иногда она срывалась в занос на запыленной дороге, когда Громила пытался увернуться от препятствий и залежалого мусора. Девушка молчала, напряженно всматриваясь в дорогу. Любая ошибка водителя могла стоить им жизни. Только к концу маршрута, когда над лесом показалась смотровая башня аэродрома, Громила сбросил скорость:
– Что ты там увидела? Это хоть того стоило?
– Я даже не представляла, насколько хорошо подготовлены ребята Насферы, если они вообще люди. Мы в сравнении с ними, зеленые ополченцы. Но те, кто окопался на этой базе, на несколько голов выше их. Там были не только твари, но и роботы. Такая силища и в таком месте…
Внедорожник свернул с дороги и направился сквозь кустарник по просеке, которая вывела к высокому бетонному забору.
– Встанешь на машину и переберешься через забор,– угрюмо заявил Громила, остановив внедорожник прямо перед стеной забора.
– Что это значит?– насторожилась девушка.
– Вертолетная площадка, судя по схеме, за стеной. Объезжать вокруг нет смысла и времени.
– Я не об этом. Ты сам чего сидишь как памятник?
Громила сбросил шлем и повернулся к девушке:
– Потому что дальше ты идешь одна.
– Вы что сговорились?!– вскрикнула Майя.– А у тебя какие проблемы с головой?
– Значит, Марек тебе не сказал,– посуровел здоровяк.– Меня вчера укусил головастый клещ.
– Как?– растерялась девушка.
– Или гидру прокусил, или мы могли занести его в машину на одежде… Какая разница теперь? Он не просто укусил, а сделал кладку. Кровь разнесла яйца этих паразитов по всему телу. Скоро я почувствую, как тысячи челюстей жрут меня изнутри.
– Хватит ныть! В карантине с этим справятся. Мы там будем уже через пару часов…
– Хватит!– Громила ударил кулаком по рулевому колесу.– Нет у тебя на это времени. Некуда мне возвращаться, да и незачем… Блондин накаркал. Или оказался прав… Не хочу умирать на больничной койке… Жаль, что Марека рядом не будет. Но тебя это не касается.
– Не делай этого,– поморщилась Майя.– Не сдавайся…
– Теряешь время. Мне хватит надежды, что все было не зря. Хотя, я теперь это вижу иначе. Я родился и вырос на помойке. Как и ты. Но рад, что умру на свободе. Здесь я ее вижу. И Марек тоже… Думаю, мы зря бежали с материка. Это не нашествие… Это был наш исход из собственного мира. Я свой выбор сделал. Я вернулся. Не теряй время – убирайся, пока можешь.
Девушка промолчала. Она не нашла нужных слов, а сотрясать воздух пустыми фразами не стала. Это было бы неуважением к человеку, который стоял на пороге смерти и имел волю выбирать. Последний час Громила сражался за ее шанс выжить. Бесценные часы своей жизни он подарил ей.
Майя, изогнувшись, резко и крепко обняла здоровяка, сжав его крепкие плечи изо всех сил. Она прижалась маской шлема к его груди и пожалела, что эта преграда не дала ей возможности кожей лица почувствовать прикосновение.
Девушка одним движением оттолкнула Громилу и выскочила из машины. Она запрыгнула на капот и, сделав широкий шаг на крышу, вцепилась в верхний край стены. Майя едва взобралась на стену, как стоявший неподалеку старенький Ми-8 вздрогнул и загудел турбинами. Внешне вертолет мало чем отличался от ржавого лома авиационной техники, вросшей в траву по всей территории аэродрома. Но сейчас он старательно раскручивал лопасти, готовился к своему последнему полету.
Майя спрыгнула со стены и побежала, спотыкаясь на кочках высокой травы. Она задыхалась от слез и кричала навзрыд, срывая горло. Безадресный гнев разрывал ее изнутри.
Здоровяк вышел из машины и застыл у высокой стены, подойдя к ней вплотную. Он равнодушно прислушивался к звукам за стеной. Вертолет взлетел, и шум его винтов быстро удалялся, уступая место шороху ветра. Здоровяк продолжал стоять, потерявшись в раздумьях.
Он ничего не замечал вокруг.
Не заметил и старую камеру наружного наблюдения, установленную прямо на верхнем краю стены в нескольких метрах от него. Она выглядела такой же позабытой, как и остальные свидетельства человеческой цивилизации. Но покрытая пылью, с перепачканным объективом, она внимательно взирала на человека у стены, изредка поигрывая диафрагмой и фокусом, чтобы внимательнее рассмотреть гостя.
Следующая глава http://www.proza.ru/2016/03/09/395