Отрывок из заключительной части первой книги трилогии «Плохой Хороший», начало.
…Первый снег, выпавший накануне, ещё не растаял, и ребятишки во дворе лепили снежную бабу. Снегу было мало - его хватило только на туловище и голову снеговика, остальные детали дети делали из подручных материалов – руки из тополиных веток, головной убор, нос и глаза из предметов, выброшенных у подъездов.
Наблюдая за строительством снеговика, Вязову припомнилось, как много лет назад, вместе с братом и маленьким Павлом они лепили похожую скульптуру. И как мальчик смеялся, когда его посадили на «творение», а оно возьми и развались. Сколько было слёз, не передать. Взрослые дяди хотели подурачиться, а оно вот как вышло…
Мимолётное воспоминание только расстроило прокурора, и Дмитрий Сергеевич смахнул набежавшую слезу…
Прошло больше полгода, как не стало Павла. Его сбил внедорожник, в кабине которого, как он теперь узнал, ехал прокурор города, бывший одногруппник по юридическому факультету, Володька Вольяжнов.
Всё это время он искал преступника, а когда нашлись свидетели, фортуна вновь отвернулась от него. Наёмный убийца расстрелял их прямо в прокурорском кабинете, когда Вязов отлучился всего на десять минут…
Грустные воспоминания нарушил снежный комок…. Кто-то из ребятишек бросил в него снежок, но снаряд пролетел мимо. Ударившись в стену, он разлетелся, обдав лицо Вязова снежной пылью. Дмитрий Сергеевич инстинктивно отшатнулся и увидел, как в подъезд забежали несколько мальчишек, а ещё через секунды из двери за ним наблюдали разгорячённые физиономии трёх ребят.
«Всё так, как делали мы в детстве…», - подумал он, и по-доброму помахал ребятам, а те в ответ скрылись за дверью.
Игровое происшествие, на минуту и отвлекло и рассмешило Вязова, напомнив ему о детских забавах и играх, когда он мальчишкой учился познавать мир и верил сказкам о счастье и добре.
На душе стало спокойно и легко, и он энергичной походкой пошёл к автобусной остановке.
В приподнятом настроении Вязов вернулся домой, и сразу позвонил Григорьеву - ему не терпелось узнать последние новости.
- Я тебе не помешал? - спросил он, когда лейтенант ответил.
- Дмитрий Сергеевич! Я сейчас… минутку, тут такое…, - в трубке замолчали, потом послышался шум проезжавшей машины, - … я засёк Вольяжнова, - снова заговорил Григорьев. - Он только что расстался с каким-то типом. Высадил его на обочине, а сам уехал. Похоже, это тот человек, кого мы ищем, - в трубке послышался треск. – Минутку… парень, кажется, голосует. До связи.
Прошло полчаса, и лейтенант позвонил сам.
- Я сейчас к вам приеду, есть хорошие новости, - отрапортовал он.
Спустя незначительное время в дверь позвонили. Вязов посмотрел в глазок - за дверью стоял Григорьев и широко улыбался.
- Рассказывай, что там у тебя произошло и чему веселишься? – спросил он, пропуская Савелия в прихожую.
- Удача, Дмитрий Сергеевич! Я и поверить не могу, - зачастил он, цепляя кутку на вешалку. - Сегодня я зашёл на пульт видеослежки, смотрю, прокурорская волга маячит около площади. Попросил ребят определить координаты, и бегом туда. Приехал вовремя. Наш объект в машине вёл переговоры. Минут десять разговаривали. Потом пассажир вышел, а прокурор уехал. Я, стою, выжидаю. Тип куда-то позвонил, а потом стал голосовать. Ну, я к нему и подъехал. Довёз до Суворовского переулка, прямо к старому дому, там он и вышел. Всё, - закончил он.
- Надо будет проследить за твоим пассажиром, - заключил Вязов. - Больно подозрительно всё…, ведь зачем-то человек понадобился Вольяжнову?
Они прошли в комнату, а прокурор сел на стул. Лицо его выражало озабоченность, и он несколько раз повторил лейтенанту:
- Надо думать, надо думать…
Потом встрепенулся и спросил:
- Скажи, у твоего пассажира были особые приметы?
- Кажется, да, Дмитрий Сергеевич. Пока мы ехали, он всю дорогу глазами моргал, - не раздумывая, ответил Савелий.
- Правильно! – снова оживился Вязов. - Это профессиональная привычка снайпера. Чтоб ты знал: перед стрельбой некоторые спецы моргают, чтобы сбить слезу.
Дмитрий Сергеевич, встал, подошёл к Савелию и заботливо приобнял за плечи, и похвалил:
- Молодец, лейтенант! Если бы не твоя оперативность, мы бы и сейчас были в неведении, - и назидательно предупредил: - Знай! Если упустим стрелка – никогда не докажем причастность Вольяжного к трём убийствам.
- Не упустим! – твёрдо ответил Савелий, и добавил: - Этот хмырь был настолько уверен в себе, что когда рассчитывался, бесцеремонно достал деньги из пакета, где их было немеренно, а потом, между прочим, показал мне на окна, где снимал комнату…
- Ты мне об этом не рассказывал, а зря, - упрекнул Вязов.
Лейтенант вздохнул, сделав недоумённое лицо.
- Я понимаю…, виноват, Дмитрий Сергеевич, не придал этому значение, - чуть заикаясь, признался он.
- Если Вольяжнов рассчитался деньгами – значить завтра жди новое убийство, - продолжал Вязов. - Это, же так очевидно, Савелий! И Жуков мне подтвердил, что охранников прокурора завтра выпускают.
- Может, оперов привлечём к захвату? – нерешительно предложил Савелий.
- Нет уж! Это моя забота. Лично хочу получить признание, как говорится, от преступного лица. Записать всё на диктофон, а уж потом отдать куда следует. Ведь мы не знаем, чем может ответить нам прокурор? Или ты передумал идти в засаду?
- Я как вы, Дмитрий Сергеевич, - вяло ответил Савелий.
Вязов с улыбкой посмотрел на лейтенанта.
- Ты, наверно, голодный? – спросил он. – Так у меня щи наварены. Поешь, глядишь настроение и наладится. А потом подумаем, как будем выманивать преступника из квартиры.
- Так под окнами остановимся…, попипикаем, - предложил, повеселевший, Савелий.
Но Вязов уже был занят другим делом – он разливал половником щи по тарелкам ...
***
Холостяцкая жизнь прокурора почти ничем не отличалась от холостяцкой жизни лейтенанта, разве что…
У Вязова была двухкомнатная квартира, а лейтенант жил в общежитии. У прокурора было несколько соседей на площадке, а у Григорьева их было целых пять этажей. Многих из них он знал не только в лицо, но и по имени, а прокурор своих - нет.
Жили милиционеры, как в коммуне: занимали друг у друга в долг перед получкой, коллективно праздновали в красном уголке день милиции и Новый год, и дружно болели за «Динамо», будь это футбольный или хоккейный клуб, а когда случалась у кого-то беда, помогали всем, чем могли.
Выбраться из общаги стремился каждый, но не всем это удавалось. Очередь на жильё только разрасталась. Зато места в детские садики и путёвки в пионерлагеря давались регулярно, на бесплатной основе. Было ещё много чего, за что следовало милиционерам держаться…, пока не наступили трудные 90-ые.
Когда было невмоготу, собирались на общей кухне и вели нешуточные разговоры относительно действующих порядков.
- В нашей «помойке» настоящее царство, без полковников и генералов, - любили рассуждать офицеры за бутылочкой водки или банкой пива.
– Разве может быть справедливость настоящей, если люди, её охраняющие, живут не по справедливости? – часто спорили они, выпуская пар после трудного дня.
А на следующий день шли на службу и делали свою работу, но по-разному. Одни выполняли закон по совести и справедливости, другие использовали его в своих личных интересах…
Вязов и Григорьев, несмотря на разный возраст и должностной статус, придерживались прежних порядков, и понимания офицерской чести, и готовы были положить жизнь в борьбе с преступниками.
Пройдёт всего немного времени и эти, два главных качества, объединят этих людей на долгие годы совместной службы.
***
Известие о том, что городской прокурор попал в аварию, и госпитализирован, Дмитрию Сергеевичу сообщила бывшая секретарша, Елена Сергеевна.
- Вольяжнов возвращался с обеда, - рассказывала она по телефону. - Был сам за рулём и совершил аварию с иномаркой. Кроме прокурора, никто не пострадал. С переломами и ушибами грудной клетки, он был доставлен в больницу. Врачи говорят, что у него внутреннее кровотечение и нужна операция.
- Откуда такие подробности, Елена Сергеевна?
- У меня знакомая медсестра в приёмном покое работает, - ответила она, и похвасталась: - не только у вас, Дмитрий Сергеевич, есть хорошие осведомители…
- Фамилию хозяина иномарки установили?
- Какой-то бизнесмен…
«Как магнитом притягивает к Вольяжнову нужных людей», - подумал Вязов, закончив разговор.
Дмитрий Сергеевич посмотрел на часы. Было около 15 часов. Утром он встречался с Веретновым, говорили о Вольяжнове, и вот….
Он оделся и поехал к директору, чтобы передать новость и ещё раз убедить его - рассказать о связях Усольцева с Вольяжновым.
***
Когда он вошёл в здание, несколько рабочих колдовали над аварийным «Мерседесом». Ими командовал сам Веретнов. Увидев Вязова, он подошёл и стал жаловаться.
- Два дня как купил, Дмитрий Сергеевич, а теперь это побитая техника, эх…, - и он показал на германское чудо с разбитым бампером, и рассказал об аварии, точь в точь, что поведола ему Елена Сергеевна.
- Теперь на меня гаишники всё свалят, - плаксиво сказал он, искоса взглянув на Вязова.
- Так это был ты! – удивился Вязов. Интуиция на счёт «нужных людей» не подвела его и на этот раз.
- Да, плохи твои дела, Кремень! В такую фигуру въехал. Хорошо если выживет, а не выживет, с тобой будут серьёзно разбираться, уж поверь, - припугнул прокурор. - И чтобы разобрались по закону, ты должен рассказать о связях прокурора с покойным Усольцевым. Тогда я смогу тебе помочь.
Выждав паузу, лукаво спросил:
- Ну, так как? Расскажешь?
- Расскажу, - неожиданно согласился Веретнов.
- А в суде подтвердишь?
- Не знаю, Дмитрий Сергеевич, время покажет, - уклончиво ответил он.
Потом исподлобья зыркнул на Вязова и добавил:
- Я, Дмитрий Сергеевич, доносчиком быть не могу, не в моих это правилах, поймите...
- Ладно, давай рассказывай, что знаешь, а к суду…, видно будет, - согласился прокурор.
Рассказ о дружбе Усольцева-Веснушки с городским прокурором только укрепил уверенность Вязова в том, что Вольяжнов преступник.
Тёмные дела на таможне, торговля «грязными» автомобилями, наконец, череда убийств в городе и в районной прокуратуре - звенья одной цепи и, чтобы эту цепь соединить, Вязову оставалось найти ПОСЛЕДНЕЕ ЗВЕНО - исполнителя этих убийств.
- Теперь я твой должник, - сказал он, дослушав Веретнова. - Если у тебя,Гена, возникнут проблемы личного характера, обращайся. Только, предупреждаю, помогу, если всё будет в правовом поле.
Вернувшись, домой, Вязов поужинал яичницей, помыл посуду и прошёл в зал. Открыл дверь на балкон... и с улицы сразу же рванул прохладный воздух. В комнате стало свежо и уютно. Он снова взглянул на часы. Ходики показывали восемь вечера. До приезда лейтенанта оставался целый час.
***
Когда подъехали к дому, где днём Савелий высадил пассажира, пошёл сильный снег. Лейтенант дважды нажал на сигнал, привлекая внимание «неравнодушных» жильцов. И Вязов понял, для чего он это сделал.
- Если так будет валить, то к утру все улицы заметёт по колено, - заметил он, настраиваясь на долгое ожидание.
Снег валил крупными хлопьями, и Савелий вынужден был включить дворники, чтобы осадки не мешали наблюдению.
- Да, погода нам не фартит, - согласился Вязов, - а преступнику сама-то. Смотри-ка, человек из подъезда вышел, видел? - зашевелился прокурор. - Как думаешь, похож он на твоего пассажира?
- Нет! Это же женщина…, и собака с ней, - возразил лейтенант.
Прошло ещё минут двадцать, и перед машиной возникла другая фигура. Мельком, взглянув на автомобиль, мужчина пошёл к арке.
- Может, этот? – спросил Вязов, толкая задремавшего лейтенанта.
Савелий открыл глаза, плохо соображая, где находится. А когда пришёл в себя, стал смотреть на улицу через бегающие дворники.
- Точно, похож...и по фигуре, и росту, - нерешительно сказал он, вглядываясь в удаляющийся силуэт. - Что делать будем? Уйдёт...
- Не уйдёт! А мы-то здесь для чего? - спросил Вязов, и вышел из машины...
Окончание следует.