Гл. 53
Всю дорогу до дома Наины от дома Артема (Оля уже успела окрестить объекты в своем собственном путеводителе), девушка прокручивал в мозгу его просьбу вернуться после чаепития в комнатку со спартанской обстановкой. Эта перспектива волновала и - очень пугала. Отключающего сознание тумана больше не было, Машины советы получать то, чего ей хочется, выглядели сейчас не очень убедительными. Да и чего ей хочется? Артема! Тут никаких сомнений. Но теперь Олю страшило, что, получив его всего целиком, тут же и потеряет. Слишком бережно он к ней относился, она чувствовала, в этом не только уважение к ее взглядам, он был уверен, что будет первым, поэтому и сдерживал себя и не торопил ее. И как теперь объяснить? Да ещё и это мамино признание, может быть Наина сказала ему? От мысли, что Артем может обсуждать с матерью такие вещи, Оля густо покраснела. Ещё сильнее засосало под ложечкой. Страх неминуемого разоблачение и последующей потери Артема, в которой она теперь и не сомневалась вовсе, окончательно затмил волшебный момент до противного пиликанья пейджера.
Наина самолично испекла торт – большой, красивый и – очень вкусный. На кухне сидели втроем, так как Кирилла и Аркадия Петровича не было. Они присутствовали только на фотографиях. То, что на стене появились портреты, Оля сразу заметила. По центру – улыбающийся Артем в своем сногсшибательном костюме и великолепная, как всегда, Наина. Чуть ниже – Кирилл в полосатенькой рубашке и Аркадий Петрович с перепуганным лицом.
- Видала иконостас? - усмехнулся Артем, отодвигая стул, чтобы усадить Олю.
Не смотря на скромную компанию, Наина была очень нарядной, яркой. Даже слишком. Обычно она носила синее, голубое, серое, цвета, подчеркивающие ее и без того выразительные глазищи. Но сегодня надела густо-красную блузку. Олю она встретила с улыбкой, расцеловала. И девушка видела, как приятно это Артему – он буквально светился счастьем. Оле с двух сторон подкладывали тортик на тарелку, Наина повторяла:
- Кушай-кушай, а то ты такая худенькая!
Потом спохватилась:
- А может тебе мяса разогреть? У меня отличное рагу в холодильнике.
- Не надо мяса, - ответил за окончательно смутившуюся от такого внимания Олю Артем, - нам убегать скоро!
И сжал под столом Олину руку, от чего она залилась краской.
Зазвонил телефон, и Наина вышла в коридор, где стоял аппарат. Пока она разговаривала, Артем целовал Олю – в шею, в уши, в щеки, она, закусывая смешок, шептала:
- С ума сошел! Там же твоя мама.
Но когда Наина вернулась, они вели себя образцово, с аппетитом поедая торт.
- Тёмочка, бабушка звонила, сказала, чтобы ты за подарком заехал, - сообщила мать, едва переступив порог кухни.
Артем удивился:
- Так она меня уже поздравляла…
- Видимо еще что-то приготовила. Поезжай, ты же знаешь, бабушка такая обидчивая.
- Прямо сейчас?
- Сейчас. Наверное, напекла что-то, - Наина вздохнула.
- Ну ладно, - он пожал плечами, – поехали, Оль, заодно с бабулей познакомишься.
- Нет, Олечку оставь, - Наина положила руку на плечо девушке, - она и не поела ничего еще. Сам съезди, а мы поболтаем: о своем, о женском.
Он глянул подозрительно, но Наина так приветливо улыбалась, что Артем сдался и, шепнув Оле: «Не скучай, я быстро!» убежал. Едва дверь за ним захлопнулась, Наина опустилась на стул напротив Оли, глянула жестко. От улыбки не осталось и следа.
- Оля, у тебя нитка из воротника торчит, - сузив глаза, холодно проговорила Наина. Оля коснулась ворота, нащупала ниточку и попыталась спрятать ее за ткань платья. За неимением машинки она обрабатывала горловину вручную. Словно случайно Наина поправила легкий шарфик, в который переходил ворот ее французской блузы.
- Молодец, Оля! Браво!
Слова упали как камни.
От такой резкой перемены девушка потеряла дар речи, так что Наина могла спокойно продолжать – никто ее не прерывал.
- О чем ты думаешь? Я так обрадовалась, что Артем стал общаться верующей девушкой, я даже… на какие-то моменты… закрывала глаза. Я все ждала, когда ты пригласишь его в церковь, когда вы начнете вместе ходить на собрания. И что вместо этого? Вся церковь говорит, что вы занимаетесь блудом под моим покровительством.
Оля молчала, опустив глаза. Наина – не Мария. Ее слова девушку абсолютно не забавляли, не рождали желания дерзко ответить или превратить разговор в игру.
- Знаешь, чего я больше всего не люблю в людях? Двуличия, Оля, особенно двуличия в вере. Вера должна быть искренней. Если б ты была не верующей, точнее – не ходила в церковь, потому что какая уж из тебя верующая… - Наина усмехнулась, - я бы, может быть, и не вмешивалась в ваши отношения. В конце концов, с кем Артем только не встречался! Он с пятнадцати лет по бабам бегает. А может и раньше – мне не докладывает. С ним об этом говорить смысла нет. Но ты наглядно показываешь ему, что в церкви никакой чистоты нет. Что все наши молитвы, все наши слова – пустой звук. Господь - пустой звук. Для тебя – Оля. Ты просто втаптываешь все это в грязь.
Она сделала паузу, вздохнула, заговорила тише и медленнее:
- Я молюсь об Артеме каждый день. Он – самое дорогое, что у меня есть. Мне так хотелось, чтобы он понял Божью любовь, чтобы он спасся. Мне страшно при мысли, что мой сын будет гореть в аду. Я действовала не совсем… правильно. Я приглашала в дом девочек. Мне хотелось, чтобы Артем влюбился в верующую девушку, я думала – может быть он пойдет за ней… А вместо этого что, Оля? Ты думаешь, он не встречался бы с Наташей, с Леной, с Ниной, если б они такое ему позволили? Ты думаешь, что лучше всех, Оля? Вместо того чтобы, как они. молиться, чтобы Господь изменил Артема, ты просто решила пойти коротким путем, и в душе, наверное, радуешься, что он выбрал тебя? Считаешь, за какие-то твои личные заслуги? Все заслуги у тебя под подолом, Оля.
- Мы ничего такого не делаем, - с трудом выдавила из себя Оля привычную мантру, но Наину было нелегко провести.
- Оля, кого ты обманываешь? Меня? Себя? Бога? Ты еще и врешь, причем самым наглым бессовестным образом. Если ты еще не переспала с ним, то это только вопрос времени.
Оле нечего было возразить, особенно после того, что происходило какой-то час назад в недостроенном доме.
Наина опять усмехнулась – красивыми, со вкусом накрашенными губами.
- Ты думаешь, я тебя не понимаю? Насквозь вижу. Такой парень… Я тоже была падкой на красоту. Когда видела такого – устоять не могла. И что? Думаешь, в этом счастье? Только в Боге истинная любовь, Оля. А грех не может быть любовью…. Посмотри на меня!
Оля подняла сухие глаза.
- Ты должна бросить его, Оля. Сама сказать ему, чтобы он больше не приезжал.
- А почему вы… его об этом не попросите?
- Почему-почему… Потому что он меня не слушает. Потому что он еще не наигрался. Потому что им владеет грех.
Она заговорила как-то горько и грустно:
- Ты думаешь, он тебя любит, Оля? Молчишь?
Наина встала, вышла в другую комнату и почти сразу вернулась с небольшим фотоальбомом в руках. Показал Оле несколько фотографий, на которых были запечатлены очень красивые девушки – модельной внешности.
- Это бывшие Артема. Как видишь – собирает. Ты тут тоже где-то есть…
Она пролистнула альбом и дошла до Олиных фотографий. В последнее время, когда потеплело, Артем часто снимал ее на природе. Он распечатывал снимки в двух экземплярах. Один отдавал Оле, второй оставлял себе.
- Ты тоже хорошенькая, Оля, и я уверена, что когда ты очистишься от всей этой грязи и станешь действительно верующей, Господь пошлет тебе хорошего парня. Но про Артема забудь.
Теперь она была мягкой, сочувствующей. Оля посмотрела в эти красивые синие – как у Артема глаза, и спокойно сказала:
- Сама я его не брошу. И говорить ему ничего не буду. Убеждайте его...
Лицо женщины изменилось, в нем появилась какая-то отчаянная веселость:
- Я же говорю – молодец, Оля! Высоко метишь! Вцепилась бульдожьей хваткой. Но ничего у тебя, дорогая, не получится.
И опять – в который раз за этот вечер, черты ее приняли совершенно другое выражение, улыбка вернулась, исчезли холодность и жесткость. Потому что вернулся Артем.
- О, фотки смотрите? – спросил он, нисколько не смущаясь. Видимо тот факт, что в альбоме не только Олины снимки, его не волновал.
Он выложил на стол бабушкин подарок – блюдо с маленькими разнообразно украшенными пирожными и, обратившись к девушке, скомандовал:
- Поехали!
И только тут увидел ее лицо.
- Оля, что случилось?
Она отрицательно покачала головой.
- Что произошло, мама? – обратился он уже к Наине, резко и требовательно, но та ответила как ни в чем не бывало:
- Думаю, Олечка просто устала. Отвези ее домой.
Всю дорогу Оля молчала, и Артем, задав несколько вопросов, на которые не получил ответа, обиделся и тоже смолк. О поездке в недостроенный дом уже не заговаривал.
На прощанье он пытался ее поцеловать, но сил отвечать у Оли не было. И оскорбленный ее холодностью, Артем отстранился, бросив с досадой:
- Спокойной ночи…
http://www.proza.ru/2015/11/06/2272