Середина августа, в нашем магазине ужасная жара. Что-то случилось, и кондиционер не тянет на всю площадь. Спастись можно только на маленьких островках, обдуваемых из маленьких зарешеченных окошек в потолке. На этих островках-оазисах продавцы сбиваются в шумные стайки и стоят, блаженно жмурясь и подставляя разгорячённые лица под струи холодного воздуха. Туристов мало — летом так всегда. Только несколько экономных мазохистов обильно потеют в книжном отделе.
Ева медленно выплывает из подсобки. На ней толстый свитер, шерстяная юбка и сапоги-ботфорты.
Ева — деликатное создание. Она хронически мёрзнет. У неё сильная аллергия на кошек, собак, цветы и солнце. И аллергия послабее — на фундук, морковь, старые книги, высоких брюнетов и звуки тамбурина.
Ева — высокая анемичная девушка с белоснежной кожей, лебединой шеей, каштановыми кудряшками и грустным лицом Пьеро.
Ева всегда задумчива. Не сказать чтоб мечтательна, но задумчива — да.
Она может молчать и напряжённо думать о чём-то часами, а потом вдруг подойти и сказать: “Начался сезон авокадо. А мне нельзя — понос”. Не важно, что вы до этого делали, любое сообщение Евы заставит вас остановиться и задуматься вместе с ней. Или о ней. Или о смысле жизни. В любом случае, она активирует вашу мозговую деятельность. И это прекрасно.
Иногда Ева очень доверительно делится женскими проблемами интимного свойства. При этом пол собеседника и его возраст Еву мало интересуют. Здесь и сейчас ей жизненно необходимо рассказать: “Не могу заниматься сексом со своим парнем. У меня очень маленькая... Ну, вы понимаете. О-о-чень”. Одна такая фраза может вывести из строя рабочий коллектив из тридцати человек как минимум на полдня. Что и происходит. А Ева как ни в чём ни бывало стоит за прилавком и задумчиво смотрит вдаль. В это время перед ней совсем не задумчиво, а очень даже раздражённо топчется покупатель. Тот самый экономный мазохист, который уже тридцать раз проклял свою жадность и зарёкся ездить на Землю Обетованную летом, пусть и в два раза дешевле. Сейчас он нервно чешет взопревший затылок и жаждет Евиного внимания. Но Ева медитирует о чём-то своём, и достучаться до неё невозможно, поэтому на помощь спешит Ципи — добрая душа и королева местных сплетниц. Но о ней потом как-нибудь. Скажу только, что Ципи — единственная, кто не удивляется Еве. Впрочем, Ципи не удивляется ничему. Королева, фиг ли.
Вчера я нечаянно столкнулась с Евой взглядом. Забыла главное правило — не смотреть ей в глаза. Тогда она проплывёт мимо и выберет другую, менее осторожную жертву. А тут я что-то маху дала — реакция уже не та.
И вот я стою, пытаюсь просочиться сквозь стену или раствориться в воздухе, запоздало жмурюсь, но всё напрасно — Ева надвигается неизбежно, как айсберг на “Титаник”.
Царственная походка Евы уникальна: стук её каблуков в темпе ларго вводит в гипнотический транс людей с ранимой психикой. Я к таковым отношусь и поэтому стараюсь не слышать шаги Евы. Считаю про себя до тысячи, пою веселое “ля-ля-ля”, при этом затравленно улыбаюсь. В общем, отвлекаюсь, как могу.
Наконец, Ева достигает цели. На это ушло минут пять, чтобы вы понимали, как быстро преодолевает Ева расстояние в двадцать метров.
Её прекрасные голубые глаза широко распахнуты, на лице всё та же грустная маска. Без тени улыбки Ева сообщает: “Завтра будет красная луна. Кровавая. В такую ночь нельзя спать с лысыми и есть гранаты”. Я молчу, перевариваю информацию. Не хочется даже спрашивать, откуда она это узнала. Просто поверю ей. Уточняю на всякий случай: “Одновременно нельзя? То есть отдельно спать с лысыми и отдельно от них есть гранаты можно?” Ева молчит и внимательно смотрит в пространство. Я ей уже не интересна — свою миссию она выполнила.
Я забываю о своём атеизме и восхищённо думаю: “Чудны дела твои, Господи. Но Ева воистину чуднее всех”.