Гл. 62
В воротах Оля столкнулась с выходящими от Скориков Сашей и Жанной. Еще одна головная боль местной церкви. Ему было 32, ей – 43. Они жили гражданским браком – вдвоем, в ее однокомнатной квартире. В церковь пришли всего несколько месяцев назад, и до поры до времени их не трогали, приручая, обволакивая любовью, дружественным расположением. Но теперь Скорики всерьез взялись за эту пару. Молились о них, судачили за спиной, очень переживая, что те живут "во грехе".
Оля пришла раньше назначенного времени, и Мария сразу усадила ее пить чай, сообщив, что Виктора еще нет. Жена пастора, накрывая на стол, между делом рассказывала о предыдущих визитерах:
- Мы предложили им пожить раздельно, чтобы проверить свои чувства. Очень надеюсь, что Саша поймет, что Жанна ему не пара.
У Оли чуть кусок печенья изо рта не выпал.
- Но почему не пара?
- Как ты не понимаешь? Ему еще захочется иметь детей, а у Жанны уже внучка годовалая. Нет, они явно не пара, - Мария уверенно тряхнула головой.
- Вы сказали им, что они должны расстаться?
Мария нарезала лимон, улыбнулась:
- Ну зачем же так сразу. Мы дали им время. Сейчас главное – чтобы Саша вышел из-под ее влияния. Оказавшись один, он осмотрится, увидит, сколько хороших девушек в церкви, которые ему гораздо больше подходят! И потом, он ведь просто использует Жанну! Она старше Саши на 11 лет!
И тут она осеклась, заметив холодный взгляд Оли. Спешно перевела разговор в другое русло.
Виктора привез Артем, видимо, Наина ключи от «девятки» вернула. Оля поняла, что пастор был у Гуровых дома. Ожидала, что их спросят, какое же решение они приняли. Но Виктор заговорил о другом.
- Раз вы теперь готовы отдать свои отношения в руки Бога, вам необходимо сделать очень важный шаг, - он смотрел с теплом, ласково, - вы должны покаяться в том, что было между вами.
Они молчали, не совсем понимая, чего хочет от них пастор. Виктор продолжал.
- Только после этого Бог сможет начать менять ваши сердца, и, если на то будет его воля, даст вам истинную любовь друг к другу. Вот тогда я с радостью обвенчаю вас! Потому что то, что вы испытываете друг к другу сейчас – это не любовь!
Оля вскинулась, собираясь сказать что-то резкое. Но, глянув на Артема, сдержалась. Он сидел, опустив голову, безвольно бросив руки на стол.
- Не любовь! – повторил Виктор, - это похоть, а на основе похоти нельзя строить семью. В такой семье не будет Бога.
- И что теперь? - решилась наконец подать голос Оля.
Виктор улыбнулся, и она смешалась, боясь, что он решит, что ей уж слишком хочется замуж за Артема. Сейчас это желание казалось каким-то постыдным, в свете того, что произнес только что Виктор.
- Вам нужно разобраться в себе,- он ободряюще улыбнулся, - вы должны на время расстаться. Очистить свои чувства. Конечно, человеку сделать это очень сложно. Но с вами Бог. Вы должны только позволить ему!
Оля усмехнулась. Могли бы придумать что-то более оригинально и оставить этот сценарий для Саши и Жанны. Или он работает универсально?!
Виктор протянул руку и положил ее на плечо Артема. Тот отрицательно покачал головой. И Оля была так благодарна ему за этот жест. Пусть и не подкрепленный никакими словами.
- Мы не просим, чтобы вы совсем не виделись! Вы можете встречаться дома у Артема! Или здесь. Оставаться после служений. Мы всегда рады вам!
- А у меня дома? – осторожно спросила Оля.
- У тебя – нет, Оленька, твоя мама – заинтересованное лицо.
- А Наина? - она знала, нельзя этого говорить, но уже не могла сдержаться. Все происходящее казалось фарсом, какой-то плохой постановкой. И Олю интересовал сейчас только один вопрос: чувствует ли это Артем?
Викто пропустил ее слова мимо ушей, еще раз проговорив, что им просто необходимо на время расстаться. Привел в пример семью Зоряновых, которых соединил Бог. Семью Евсеевых, недавно отпраздновавших свадьбу, которой тоже не предшествовал греховный роман. Сергей Евсеев решил жениться (по возрасту), долго молился, наконец, сердцем понял, что ему предназначена именно Лиля, которая сразу согласилась стать его женой. Рассказав эту историю, Виктор мягко, по отечески упрекнул их:
- А вы даже не уверены, что хотите соединить свои жизни. Ты колеблешься, Артем. Я не получил вчера от тебя твердого категоричного ответа,- говоря это, Виктор долгим взглядом посмотрел на Олю, словно говоря: "Вот так, девочка, никто не рвется сломя голову жениться на тебе". - И ты, - он кивнул девушке, - тоже не смогла ничего сказать!
Теперь пришел черед Артема смотреть на нее вопросительно. И она почувствовала себя предательницей.
Потом Виктор предложил вместе помолиться, и долго просил у Бога для них мудрости и смирения.
Оля так хотела поговорить с Артемом – прямо сейчас. Рассказать про Сашу и Жанну. Но Виктор задержал его. Не могла же она стоять под дверями и ждать неизвестно сколько, пока его выпустят. Но она все-таки замешкалась в прихожей, слишком долго, воспользовавшись тем, что никто не вышел ее проводить. Стукнула дверью, инсценируя собственный уход. Подслушивать не хорошо, но тревога пересилила. Ей хотелось знать, что думает обо всем этом Артем. Но его голоса Оле так и не довелось услышать. Говорил только Виктор.
- Я отлично понимаю тебя, - его речь была мягкой, сочувствующей, и в то же время - очень уверенной. - Я сам был таким. Вчера я выслушал от тебя много слов об Оле. То, что ты испытываешь к ней, в мирских романах называют страсть. Превозносят ее, описывают очень красиво. Но страсть проходит. На ней нельзя строить семью. Более того - страсть, это пелена, которая мешает нам видеть Божью волю. Это искажение истинных чувств. В Библии жена сравнивается с церковью, а муж - со Христом. Подумай, может ли в отношении Христа к церкви быть что-то греховное? Ты говорил, что вы не переступали черту. Но, будь честен перед собой - в своих мыслях ты уже многократно ее переступил. И Оля, я думаю, тоже. Ты вводишь в грех и ее тоже Артем.
она не стала больше слушать. Да и что слушать? Что может сказать Виктор - она и так знала. Слашала не раз на проповедях и молодежных служениях. Ей было важно, что ответит Артем. Артем молчал.
«Неужели это все?» - думала она, идя домой через парк, с некрашеными с советских времен скамейками.
Но вечером Артем приехал. Был он тих, задумчив, дневной разговор обсуждать отказался. Сидел с Олей в обнимку, молча гладя ее по голове, и она вдруг подумала, что уже много недель не ощущает исходящей от него мощной волны, которая так удивляла ее в первые их свидания. Она взяла его руку, осторожно поднесла к своему лицу, не касаясь. И опять ничего не почувствовала. Но его объятия по-прежнему были очень нежными, губы – ласковыми. И Оля уговаривала себя, что все наладится.
- Давай музыку послушаем, - попросила она, чтобы прервать это грустное молчание, и он с готовностью нажал кнопку магнитолы. Это были песни прославления, с милой мелодией и наивными непрофессиональными текстами.
Через неделю, в следующее воскресенье, опять приехали Зоряновы и еще один краснодарский пастор. Они подозвали Олю и Артема перед служением и спросили – у него, согласен ли он покаяться. Не глядя на Олю, тот кивнул. Ее ни о чем не спрашивали.
Их пригласили выйти на импровизированную сцену после первой проповеди. Оля, выходя, поймала встревоженный взгляд Нины Яценко. Также вызывали Евсеевых, чтобы объявить помолвку. «Не бойся, Нина, - усмехнулась про себя Оля, - ты будешь довольна».
Покаянием руководил Зорянов. Он говорил почти те же слова, которые они уже слышали от Виктора: о похоти и истинной любви, просил Господа прийти в их сердца и указать свою волю. Это длилось долго. Помянули и Марию Магдалину, и библейскую проститутку Раав, которые были прощены и очищены. Примеров для мужчин не нашлось. От Артема и Оли не требовалось ничего – просто стоять и в конце покаянной молитвы говорить «Аминь».
«Зачем я это делаю? Зачем он это делает?» - билось в голове у Оли.
Потом была проповедь - про Иакова, который семь лет бесплатно работал на тестя, чтобы получить в жены Рахиль. В первый раз тесть обманул его, подсунув старшую дочь - Лию. И бедняге Иакову пришлось стать двоеженцем, а за любимую женщину отработать тестю еще семилетку. Наконец Рахиль стала его второй женой. Зорянов подчеркивал, что только поэтому Господь благословил их брак, забыв упомянуть, что Рахиль умерла, рожая второго ребенка, в то время, как Лия благополучно подарила патриарху десять сыновей и дочь.
В конце служения Артема поздравляли, обнимали. Жали руку. Он пытался подойти к Оле, но все время его кто-то останавливал. Заговаривал с ним. Наконец Оле это надоело, и она ушла. В душе было пусто и холодно. Хорошо, хоть Валерии Викторовны на этом служении не оказалось, иначе едкие комментарии матери добили бы ее окончательно.
http://www.proza.ru/2015/11/10/749