Формула «деньги-товар», как всегда сработала безукоризненно и в руках Дмитрия оказалось досье на некого Павла Константиновича Полетаева.
Это тот самый! - уверенно ответил Алексей Игоревич. - Мне вкратце рассказали, что за птица этот Полетаев. Я представляю, чем он видимо тебя смог так достать, раз ты выложил такие деньги. Если хочешь, то я могу посодействовать в дальнейшем?
Алексей Игоревич передал Дмитрию картонную серенькую папочку, судя по толщине, в ней было листов двадцать или немногим больше, но скорее всего информации было достаточно. Наверняка он не был человеком известным, а от того обильно обвешанным правдами или неправдами, которые бы не уместились в одну бы такую папку, будь она даже переполнена. Любят люди создавать себе кумиров, слагая про них легенды, где чаще всего один вымысел. Но этот вымысел. так может быть пестро разукрашен, что со временем начинает вериться, что так оно и было на самом деле! И даже те, кто всю эту ересь сочинил, сами бы уже не смогли разделить документальные факты от фактов художественных, сложившихся в воображаемую картинку в голове творца какого-нибудь произведения о необычных людях.
Нет! Спасибо! Я сам справлюсь, - грустно улыбнулся Дмитрий, но в его улыбке, помимо грусти еще, проскользнуло, еле заметно, злорадство. Он даже на мгновение ушел в себя, словно что-то там себе, сообразив в голове.
Как знаешь! Твое дело, конечно.
Распрощавшись с подполковником, Дмитрий незамедлительно поехал домой. Ему не терпелось быстрее взглянуть на того, кто так мастерски его провел, а еще до глубины души обидел, нажав на самую больную его точку, которой был его сын. Может быть иной какой-нибудь обман или обиду, он бы и проглотил, как всю свою непутевую жизнь глотал и терпел, дрожал и пыхтел про себя, когда на него обильно сыпались разные неприятности. Но сейчас он больше терпеть не мог! В нем оказывается столько всего скопилось внутри негативного, что сейчас его раздирало чуть ли не на части: вулкан ненависти требовал дать ему волю! Когда этот вот последний случай со звонком добавил ко всему тому старому, чем его почивали недоброжелатели, он словно поджог всю ту накопленную погань, находившуюся до того дня в полном покое. Дмитрий же вообще даже и не терзался чересчур больно над всеми своим неприятностями в жизни. Были и были — прошли! Начитавшись разных книжек, он по итогу списывал все на свою судьбу или карму, смотря что успевал прочесть к тому моменту, когда делал вывод в отношении себя и своей жизненной доли. Ай нет, оказывается! Они все эти обиды никуда не делись, а всего лишь копились на полочках его памяти, а теперь архив оказался переполненным, как аппендицит и его нужно было во чтобы-то не стало вырезать, под страхом серьезных осложнений в будущем.
Зайдя домой, Дмитрий наспех разделся, умылся, вскипятил себе чаю, заварив его по крепче и отправился в комнату. В комнате он удобней уселся на диване, взял в руки, лежавшую уже на нем с краю, то самое досье, переданное ему милиционером. На папке он бережно развязал узелок, скрученный из белых веревочек и раскрыл папку. На первом же листе, исписанным машинописным текстом, в правом верхнем углу была скреплена цветная фотография размерами 3,5 на 4, 5 с которой улыбался бритоголовый молодой мужчина. Дмитрий минут десять не отрываясь смотрел на фото, прежде чем приступил к прочтению текста, изложенного на бумаге.
Нет надобности излагать дословно все содержание двадцати трех листов (именно столько оказалось в папке). Помимо информации собранной о данном человеке, еще прилагались копии документов, начиная с паспорта, трудовой книжки, пенсионного удостоверения, свидетельства о заключение брака и разводе, нескольких постановлений о возбуждении уголовных дел и их прекращения, как и постановлений об признании в качестве подозреваемого и также об отмене, а также другие копии документов, например, аттестат о среднем образовании и диплом о высшем. Внимание Дмитрия больше привлекла копия диплома о высшем образовании. Речь шла о театральной профессии. Мошенником оказался человек, который выбрал себе специальность в качестве артиста. Судя по вкладышу диплома, где были проставлены отметки, учился он довольно неплохо! Что же так побудило человека, который оказывается вращался ни где-нибудь, а в среде людей, гордо называющих себя интеллигентами, и ни просто вращался, а еще можно было бы сказать был одним из них? Это и хотелось отыскать Дмитрию в длинном тексте, где кратко излагалась история Павла Полетаева.
Павлу Константиновичу Полетаеву было от роду двадцать девять лет. Он был выше среднего роста, с голубыми глазами, выделялся спортивной фигурой. Он родился и вырос в образованной и интеллигентной семье в небольшом городе, в Московской области. Отец его был инженером и работал на одном крупном оборонном предприятии, где кстати его отец, в свою очередь, был когда-то генеральным директором. Мать была детским врачом. Сын не пошел по стопам ни отца, ни матери, а избрал своим ремеслом науку лицедейства. Так кстати часто бывает, когда родители погружены в науку, образование или в производственные мытарства, то их дети избирают путь, ни то, чтобы более легкий, а скорее всего более тщеславный. Возможно родители и хотели быть знаменитыми и чтобы о них говорили, как о каких-то уникальных личностях, но им этого не удалось, потом что гений, как явление в науке и в том же преподавании точных и гуманитарных дисциплинах, в прикладной сфере, имеет куда большую конкуренцию, чем в том же театре или в кино и на телевидение. Нет там тоже, конечно, безумная конкуренция, но широкий экран, телевизор и зритель в театре, все равно может заметить куда большее количество артистов, чем тех человек-невидимок, без устали трудящихся на научный, экономический, военный и даже на тот же шоуменный (простите за такое обозначение) сектор жизнеобеспечения.
Павел учился лишь на хорошие оценки, хотя круглым отличником не был. С самого детства он уже проявлял интерес к театру. Он был очень общительным и даже чересчур говорливым, а также имел отличную память. Видя это его родители отдали в местный театральный кружок, куда он проходил всю свою сознательную детскую жизнь, вплоть до окончания школы. После выпускных экзаменов, вопрос «куда пойти и кем быть», как-то сам собой и не возник! Он естественно пошел в театральный институт. Вот только в Москве он не смог одолеть экзамены, не смог и в Питере, но его жажда стать артистом известным и богатым и потому еще счастливым человеком, все-равно взяла верх и он поступил в другом городе — поменьше, но тоже в театральный институт, но через год снова подал документы и в Московский вуз, и в Питерский, и поступил. Театральную науку он продолжил постигать в Северной столице. Учился хорошо, проявляя неплохие способности, но светская жизнь большого города тоже отнимала у него много сил и времени, маня своими соблазнами, а потому рвения стать через тяжелейший труд, тем кем он хотел — не хватило. После окончания института, он не сумел устроиться в сколько-нибудь известный театр, в театре менее известном, где к тому же ему никто пока главных ролей не предлагал, он не захотел потеть и ждать, когда кто-нибудь его заприметит и позовет брать вершины театральных подмостков или еще лучше позовет в интересный телевизионный проект. Денег родители его не зарабатывали столько, чтобы купаться в роскоши, а он уже ощутил вкус красивой жизни в свои студенческие годы, когда нет да нет попадал на довольно богатенькие светские вечеринки. Одним словом менее, чем через год, он отказался от карьеры артиста, ушел из театра. Первое время он занимался тем, что проводил разного рода корпоративные увеселительные мероприятия, где платили порой очень даже неплохо и дела вроде как шли в гору. Он женился, познакомившись с будущей женой как раз на одном таком мероприятии, где он был ведущим-тамадой, а она одной из приглашенных. Красивая девушка, скромная, мечтавшая создать семью. Прожили они вместе неполных два года. Павел за глаза говорил. что она не соответствует ему по фактуре: недостаточна красива, эрудирована, хотя с внешностью все было в порядке, и не сказать, что она была глупа и не образована, но видимо, Павел, избалованный разными вышколенными красотками, счел, что ему под стать лучшая женщина и ушел от жены, подав документы на развод. Жена его любила настолько сильно, что чуть с ума не сошла: стояла на коленях, пыталась покончить с собой....Но, Павел не изменил своему решению!
Развлекательный бизнес просуществовал пару лет и закончился полным провалом. Причиной послужило бездарное поведение самого владельца. Павел в конец увлекся разгульной жизнью, доверив ведение дел своим работникам, которые не будь дураками, начали воровать, не сообщая ему о тех или иных заказах и постепенно сами организовали свое дело, поднакопив силы. Сам же Павел, отвыкнув к тому моменту, самостоятельно выступать в роли ведущего, а потому потеть на сцене перед полупьяной публикой, одновременно терпя ее издевательство, а это одна из главных издержек такого рода «производства», не смог вернуть утерянные позиции и можно сказать, что и сильно и не стремился. А еще и ко всему он получил заказ от одного давнишнего клиента, серьезного предпринимателя. Взял предоплату, а выполнить не смог. Исполнители же разбежались, а сам он уже не в состоянии был сконцентрироваться на такой роли, а еще и претило ему это, потому что он внутри себя перешагнул определенную планку, посчитав себя кем-то выше. Он нашел наспех одних «шоуменов», но потерпел полное фиаско. Эти «умельцы» напились до умопомрачения и умудрились подраться с клиентами, дав еще на по следок пинка самому главному лицу. Одним словом Павлу пришлось одно время скрываться, потому что и деньги то он не смог вернуть — потратил уже, а также пинок под зад ему долго не могли простить! Вот так он и докатился, что ему пришлось связать дальнейшую свою жизнь с криминальным бизнесом. В то время, когда он скрывался от своего клиента, туся уже по менее лакомым местечкам, а потому общаясь с публикой куда по проще, но где ее колорит был гораздо богаче, чем в тех местах, где только за вход нужно было отвалить чуть ли не целое состояние, он и познакомился с одним своим сверстником, который не был артистом по образованию, но имел способности к этому по призванию. Тратил же он все свои способности, как раз на одурачивание разных простаков по телефону, вымогая порой кругленькую сумму денег. И работа не пыльная, и денег порой, перепадало столько, сколько Павел и не зарабатывал, трудясь на развлекательных мероприятиях!
Начался новый бизнес, но жизнь старая собственно и не изменилась, а продолжило свое существование под девизом: «Быть на игле у праздности!»
Павел был уверен, что вот она правда жизни — это красный мерцающий свет, длинноногие красавицы в облегающих платьях, виляя ягодицами, прохаживающие по залам дорогих заведений с высокомерным взглядом. Это и мужчины в дорогих костюмах, и неважно строг он или пестр, словно гибрид женского и мужского пошива, где кроме чисто мужских оттенков, не меньше присутствует и женских. И ко всей этой «потусторонней красоте» он смог раздобыть ключик, отворивший ту дверь, за которой было все то, ради чего человек и родился, по убеждению самого Павла и его окружения.
Из досье Дмитрий также смог выяснить, где проживает Павел, и, что он не имел ровным счетом ни чего, кроме дорогой машины, записанной ни на него, а на какую-то двадцатипятилетнюю Ирину Задорину. Собственного жилья у него тоже не было: арендовал в центре Санкт Петербурга шикарную трех комнатную квартиру. Одевался дорого и по последней моде. Женщин вокруг него всегда крутилось много. Его бритая голова и аристократические черты лица, умные голубые глаза, сводили с ума женскую половину, чем он чаще всего злоупотреблял, используя женщин или как «дойных коров», если они были при деньгах или для украшения самого себя, как, например, драгоценные кольца, которые одевал и снимал, когда заблагорассудится, меняя к тому же их между собой или вовсе не одевая больше, как устаревшее и надоевшее.
На заметке у милицейских органов Павел Полетаев находился уже достаточно давно и даже неоднократно задерживался, но выходил сухим из воды, натравливая в свою защиту хороших адвокатов, которые разрушали дела, словно карточные домики.
Дмитрий почерпнул все, что ему нужно было знать об этом человеке, читая сухую повествовательную информацию о Павле, он тем имение дополняя досье разными художественно-философскими красками, чтобы смочь увидеть этого безусловно талантливого человека немного в ином свете, чтобы до конца понять: кто перед ним? А еще ему нужно было решить, что в итоге со всем этим делать и может быть стоит остановиться, как всегда смалодушничать или простить? Но имел ли он право прощать этого человека? Простить — это значит разрешить ему и дальше так жить, обманывая людей, забирая у них порой последнее! Нет! У Дмитрия не было иного пути, как идти до конца. Вот только конец он себе еще до конца не нарисовал. Он не знал, как ему с этим Павлом поступить? Сначала он хотел его убить, но перед этим провести нравственную и поучительную беседу и объяснить тому, чем уж он заслужил такую участь. Но теперь, читая это досье, которое он невзначай представил себе, чуть ли ни как художественный роман, который был написан им самим, буквально только что, на основании фактов, изложенных знатоками сыска, у него возникла другая идея и не менее ужасная и кровавая, чем убийство, но скорее всего самая что ни на есть справедливая!