Мы вышли на рассвете. Постороннему наблюдателю могло показаться, что я иду одна. Но это не так. Я никогда не бываю одна. Со мной всегда… не знаю как это объяснить… Некоторые говорят, что это их второе «я». Или внутренний человек. У меня не так. У меня Лис. И еще кое-кто. Вы их скоро увидите. В нужный момент они подойдут, объявятся. Потому что мы – это команда
Неподалеку зачем-то продавали елки. В это время года смолистых красавиц срубают под корень, вывозят из среды обитания и сваливают в кучи в сыром промозглом городе. Они лежат, зеленея на истоптанном снегу, а потом умирают, плача смолой и хвойным ароматом. Лис отвернулся. Смотреть на елки было больно.
Снег валил мохнатыми хлопьями, прикрывая черную городскую грязь и создавая иллюзию чистоты. Нужного мне трамвая все не было и не было. Другие маршруты лязгали колесами, гремели открывающимися дверьми и скрывались за изгибом улицы. Эти маршруты, наверное, были хороши сами по себе, но они или сворачивали раньше времени, или не доходили до нужного мне места. Мой трамвай, может быть, вообще никогда не придет и придется идти пешком. Это ничего, что далеко. Главное, что по рельсам. Надежно. Рельсы не подведут.
Лис пошел первым. Пушистый рыжий хвост развевался во все стороны. Потраченного на ожидание времени мне не жаль. Мне приносит одинаковое удовлетворение: стоять или идти, ждать или достигнуть цели. Это потому, что мое хобби*
(из словаря: хобби*- увлечение, любимое дело, которым
занимаются на досуге, для души. Это то, чем человек с
радостью готов заниматься в своё свободное время), мое хобби - это жить. Я живу радостно, с готовностью, для души и все свое свободное время. Я читала где-то, что увлечения помогают развить кругозор. Жизнь развивает мой кругозор. Это проверено. Поэтому я не просто иду по жизни, я смотрю по сторонам. По обе стороны от колеи возвышаются сугробы, впереди блестящие рельсы, рыжий хвост и осторожно ступающие лапы. Из-за сильного снегопада все остальное во мраке.
Вспыхнули в небе разноцветные огоньки фейерверка и тут же погасли, не оставив заметного следа там, где они только что были. Разве что разбудили Память. Знакомьтесь, еще один мой спутник - Память. И она, моя Память, встрепенувшись, приоткрыла дверцу и выпустила то, что ей строго наказано было держать взаперти.
На вершине холма, там, откуда был виден весь ночной город, взмывали вверх качели-лодочки, подгоняемые усилиями наших ног. Вверх, и опять вверх. Ночное южное небо ложится на плечи, и мы приподнимаем его, всем телом ощущая свою силу. Черное, мягкое, податливое небо. Море блестит отраженными огнями городских фонарей. Море бескрайне. Небо огромно. Прошлого еще нет. Будущее? Прекрасно и удивительно. Свежий ветер в лицо. Чувство ликования и жажда общения. Говорить, говорить, говорить. Обо всем.
Лис ожидал меня на рельсах. Черный глаз и хвост не выдавали беспокойства ожидания. Лис и Память дружат. Она пускает его побегать по зеленым лугам, полям, лесам, оврагам, долинам, берегам рек. Поэтому он такой холеный и упитанный. Будущее питается прошлым. А как же иначе? Зачем тогда память и опыт? Мы оба терпеливо ждали, пока Память задраивала наглухо переборки и маскировала входы в воспоминания о юности. Не надо нам туда. Там больно.
Лис скорей почувствовал, чем услышал звук приближающегося Поезда. Состав мчался на нас, сияя фонарями и прожекторами по обоим бокам локомотива. Уступая дорогу, мы кубарем скатились в сугроб. Отпрыгнули мы с Лисом в одну сторону, хорошо, что не оказались по разные стороны от колеи. Все же мы – это команда, реагируем одинаково. Пассажиры в вагонах спали. И весь город спал. А мы с Лисом лежали в сугробе, вдыхали морозный воздух, смотрели на снежинки, искрящиеся в свете уличных фонарей, и смеялись. Было тепло и радостно. Тепло поднималось изнутри и выходило наружу. Радость шла рука об руку с теплом той же дорогой.
Что-то изменилось вокруг: сугробы вдоль колеи, закрывающие обзор, теперь как-будто стали ниже, а небо - ближе. Лис в начале нашего пути едва доставал мне до колена. Сейчас – по пояс. Огненно-рыжий окрас его стал мягче, теплее, оранжевее. Белый подшерсток на груди светится в ночи, искрится, как снег под фонарями. Лис идет впереди меня. Только хвост мельтешит перед глазами. А если Лис ожидает, то лишь слегка повернув ко мне голову. Взирая одним глазом. Таким же черным, глубоким, бездонным, как Вселенная.
Оглядываться назад, вслед поезду, смысла не было. Там - прямая линия пройденной дороги и Память с сачком. Там - ее территория. Когда она была моложе, то бегала со своим сачком за каждым Событием. Потом сваливала все уловленное в кучу, не очень утруждая себя сортировкой и обработкой пойманного. Главное было захватить больше, а мне потом разбирайся со всем этим добром. Признаться, я редко тогда задавала ей вопросы. Все было понятно. Сейчас она совсем другая. Взрослая. Не отвлечешь пустяками. Сачок необъятный. Сплетен хитроумным способом из прочнейших нитей из натуральных волокон. Память сама сплела его. И размер сетки определяла сама, и величину ячейки, через которые просыпается труха Событий. А уж размах захвата… Что вам сказать! Если событие живое или, как еще говорят, животрепещущее, то для того, чтобы его удержать приходится прилагать много усилий. Утомительно. Затем надо еще упаковать удобно. Ну, там подправить, где надо. Мне с ней повезло. И ей со мной тоже повезло. Потому что она у меня одна. Говорят, что у некоторых по двое. Память Ума и Память Сердца. Казалось бы вдвоем проще. Договорились между собой, поделили территорию, сферы влияния и сотрудничайте во благо. Так нет же. Ссорятся. Память Ума некий Эпизод желает выкинуть, как ненужный. А Память Сердца его возвеличивает. Выделила ему индивидуальный отсек. Каждый день туда сама бегает. То интерьер обновит, то подкрасит, а то и новый аксессуар добавит. Где она их только берет? Стащит, наверное, у соседнего Эпизода и прилепит. Память Ума, пройдет как бы невзначай мимо, увидит, что все не так, как вначале было, но ссориться не хочет. Говорит: « Ну ладно, пусть сидит твой ненаглядный в индивидуальном отсеке, мхом обрастает. Только задрай вход, как положено». А Память Сердца мало того, что сама как на свидание бегает, так еще и дверь за собой никогда не прикроет. И этот, замшелый выходит, когда хочет и гуляет по всем отсекам.
Лис оглядывается. Думает, чего это я притихла? А я думаю. Мысли, как клубок разноцветных ниток. Если потянуть за желтый кончик, чтобы клубок распутать, то за желтой ниткой следом потянется синяя. А красная, вместо того, что бы помочь разобраться, затягивает петлю. Некоторые рассказывают, что у них мысли разбегаются, не поймать, не собрать в кучу. Мои не так. Мои прочно в клубке. Не разбегутся, но и не распутать. Нет в мире совершенства. Это Лис сказал. Не мой, тот другой, которого все знают.
По сторонам сейчас я не смотрю. Там темень непроглядная. Вперед всматриваться? Тоже немного увидишь. Сплошные повороты. Только тогда, когда поезд навстречу вылетел, светло было. Ярко. Шумно. Весело. От того и смеялись в снегу. Потому-то после встречи с прездом мы с Лисом и выросли. Оба.
Медведь рядом: «Садись, подвезу». Спина у него пушистая, мягкая, обширная. Можно лечь и ни о чем не беспокоиться. Можно даже не думать. А созерцать. Немного покачивает, как на легких волнах. Но это только до тех пор, пока он по земле переваливается. Сейчас понесется: Большая Медведица, Малая, Орион, Кассиопея. Маршрут привычный. Космос. Да мне и радостней по знакомым местам. Надежно с ним, с моей фантазией в облике шоколадного летающего медведя.
В космосе тихо. Переливчатый звон колокольчиков? Это струны. Здесь, в этом космосе, звуки мы не слышим, мы их видим. Сегодня колокольчики лиловые. Струны пульсируют, дрожат, и звуки видны то ближе, то светлее. Ну как бы то тише, то дальше. Или то громче, то лиловее.
Звук в космосе не предается от того, что звук - это волны. Для того чтобы волны распространялись нужна среда, состоящая из частиц. В космосе - вакуум*.
(Из словаря: вакуум* это 1. полное отсутствие, острый
недостаток чего-нибудь; 2. состояние сильно
разреженного газа при низком давлении).
Вот такое я употребила слово. В каком значении его услышит тот, к кому мои слова адресовались? Смотря, о чем мой читатель сейчас размышляет, вот то и выберет, ассоциативно. Не зависимо от того, что я думала, когда писала. Тот, кто читает, свое придумает. Так всегда бывает при чтении. Поэтому у любой книги два автора: тот, кто писал и тот, кто читает. Итак, вакуум. Я выбираю первое значение. Творческому человеку всегда чего-то не хватает, остро не хватает. Адреналина, драйва, скорости, свободы, восторга и ликования, в присутствии которых хочется говорить. Душа через слова вырывается наружу. Как тогда у меня на качелях. Не творческому человеку (если такие есть в природе) тоже, наверное, чего–то не хватает, но пусть они о себе сами расскажут. Я не берусь.
Звук в космосе поменял цветовую гамму. Из фиолетовой части спектра переместился в оранжевую. Как говорится, моргнуть глазом не успеваешь, как все изменяется. Жалко тратить время на моргание, когда такая красота вокруг. Да и упустить можно что-то важное из вида пока моргаешь. Потом раскаиваешься:« Проморгал, увы…». Лис никогда не упустит. Никогда и ничего. Лис любит Впечатления. Если по впечатлениям – вакуум (в первом его значении), то Память широко открывает отсеки и Лис беспрепятственно шныряет там, собирая запах осенних грибов, оранжевое тепло опавших кленовых листьев, плеск волн на песчаном берегу, где не только звезды отражаются в воде, а и сама вода светится неоном.
Лис сидит. В пол-оборота ко мне, в готовности к движению. Глаз черный, немигающий. Вторая стороны его рыжей Лисьей морды для меня, как невидимая поверхность Луны. Та тоже всегда одним боком к Земле повернута. Мы с Земли ее не видим, но предполагаем, что она такая же, как и видимая. Такая же безжизненная. А вот если бы было не так. Если бы видимая сторона Луны являла бы собой оазис, тропические заросли и полноводные реки. Что бы мы тогда предполагали о другой ее стороне? Наверное, думали бы, что и там флора и фауна в расцвете. Отчего же с людьми не так? Вижу я, например, человека яркого, талантливого, доброго и приветливого, а мне так загадочно намекают: « Ну, ты же всего не знаешь…». То есть та часть его жизни, что от меня скрыта обязательно подлая, лживая и корыстная. Не хочу я так думать. Не знаю я всего о другом человеке. Это правда. Да и не надо мне всего знать. Другие, те, кто намекает, сами-то от чего огорчаются? От того, что тоже не все знают и не могут судить и осуждать по факту. Другой пример. Вижу я, что человек смеется над пошлостью и глупостью. Никаких других интересов у него не наблюдается. Мне предлагают: « копни поглубже…» Хоть насквозь прокопай. Там все, то же самое.
Лис на рельсах. Лис – это мое будущее, это моя надежда, это моя твердость и уверенность. Лис на рельсах - это хорошо. Надежно. Рельсы, хоть и изгибаются по рельефу местности, но приведут туда, куда мне нужно. Лис у меня как рыжий маячок. И во времени и в пространстве. Топ–Топыч, который то появляется, то исчезает, то витает в облаках, а то и в морское плавание отправится – это моя фантазия. Я полетаю, обновлюсь мелодией космических струн или заревом вулкана, или земляничной поляной, или … куда он меня только ни заносил... и возвращаюсь на свой путь. В ту же точку. Бывает, что кто-то пронесется кометой, или поездом, или молнией мне навстречу. Шумный, яркий. Непонятный. Бывает, приходится в сторону отскочить, чтобы не увлек за собой, не сбил с пути. Разукрасит жизнь, обогатит ее впечатлениями, знаниями, эмоциями и исчезнет вдали. Останется только образ, уловленный Памятью. Бывает, образ не совсем тот, что был на самом деле, бывает приукрашенный, Память постарается. Дизайнер она, художник. Случается, за чужими домами грянет фейерверк событий. Пустой и бессмысленный, ненужный, как те елки на снегу.
Светлеет. По сторонам виднеется, но не отчетливо. Как будто я смотрю в металлическое зеркало и вижу неясные очертания.«Мы длинной вереницей идем за Синей птицей», - вспомнились слова из детской сказки. Мы не вереницей идем. Сплошное броуновское движение в команде. Кто впереди, кто следом? Не всегда одинаково. Но всегда дружно. Ждем один другого. Спокойно ждем, не ссоримся и не подгоняем. Поэтому, я уверена, что дойдем. Обязательно дойдем.