С чего начинаются истории, которым суждено впоследствии влиять на всю нашу жизнь? Если бы можно было знать об их приближении заранее, мы могли бы подготовиться, а затем, вероятно, все испортить. Поэтому к лучшему, что в тот период своей жизни я не знала, что вскоре все изменится.
Мы жили тогда в двух съемных комнатах: я, родители и мой младший брат. По описанию наше жилище больше походило на пристанище XVIII века, однако на дворе стояли двухтысячные. Комнаты с высокими потолками, камин в гостиной, два портрета маслом, скрипучая лестница и, разумеется, владелица дома – обеспеченная вдова.
Кроме моей семьи имелось еще несколько жильцов. Комнаты на первом этаже занимали - одну - молодая, очевидно не обремененная ипотекой, пара, вторую - женщина средних лет. С ней я мало общалась. Знаю, что она занималась каким-то бизнесом, и в нашем городе должна было прожить не больше года. На втором этаже были три жилые комнаты, две из них наши. Третья пустовала примерно пару месяцев после нашего заселения.
Я совсем забыла упомянуть о том, что мои родители выгодно вложили деньги в строительство крупного бизнес-центра. Комнаты снимали, ожидая, когда достроится наша будущая квартира. Из старой съехали, потому что жить с мужем, двумя детьми и родителями, стало для мамы непосильным испытанием. По той же причине у меня пока не было домашнего животного.
В то время я была самым ординарным, по моему мнению, подростком. Мне только-только исполнилось четырнадцать. Я не задумывалась о будущем, особенно не переживала по поводу настоящего. Мне не нравилась школа, но нравился мальчик из параллельного класса, я не любила мыть посуду, но любила готовить. С радостью возилась с братишкой, если только меня не заставляли сидеть с ним вместо прогулок с подругами.
Задумывалась ли я в то время, что четырнадцать лет - это период взросления, перемен? Что я меняюсь не только внешне, но и внутренне? Ведь мы не просто однажды становимся взрослыми, которые вместо любимой «модельки» покупают настоящую машину. Скорее, мы заново рождаемся. Но между этими моментами есть период в несколько лет. Тогда-то и появляются настоящие сильные мечты, глубокие переживания, страхи. Мы вдруг перестаем грезить о том, чтобы научиться летать, и оказываемся в поиске новой, настоящей мечты, реальной и исполнимой.
Вряд ли я все это осознавала. Хотя, не буду судить себя строго, откровенная глупость никогда не была мне свойственна.
Итак, я хорошо помню день приезда Вероники. Я сидела у себя в комнате, играла с Темой. Мы особенно расшумелись, и мама, сама забавляясь нашим весельем, велела все же вести себя тише. Когда хлопнула входная дверь, и послышались голоса грузчиков, мне, естественно, захотелось спуститься и посмотреть на новую соседку. Но меня отчего-то, ужасно смущала мысль, предстать перед незнакомым человеком. Что я ей скажу? «Добро пожаловать»? И как всегда в таких ситуациях, в голове один за другим стали возникать сюжеты самых глупейших ситуаций. На помощь пришел именно Темка: он захныкал, просясь посмотреть на «новую тетю». Довольная, я подхватило его на руки и с фразой, которой хотела скрыть собственное любопытство: «Ладно уж, пойдем посмотрим», стала спускаться по лестнице.
Внизу творилась ужасная суета. Кто хоть раз переезжал, знает, как много вещей даже у одного человека! Рабочие как раз понесли кресло, когда с криком: «Ой, я с ребенком», отскочила в сторону. Тема засмеялся, я невольно тоже.
Вдруг я услышала, что кто-то смеется вместе с нами. Вероника увидела нас раньше, чем мы ее.
- Привет. Как тебя зовут? - спросила она, наклоняясь к Артему.
И он, ничуть не смутившись, протянул ей ладошку.
- Атем, - мальчик еще не выучился произносить четко все звуки своего имени.
- Очень, приятно. Меня Вероника.
И она легонько сжала его протянутую ладошку.
Братишка, воспользовавшись столь очевидно доброжелательной обстановкой, отправился на поиски приключений, а именно: принялся рассматривать содержимое коробок.
- А тебя? Вероника подняла на меня свои темно-синие глаза.
- Катя, - я вдруг так резко и неожиданно для себя прониклась к ней симпатией, что засмущалась.
- Забавный у тебя братик, - девушка улыбалась, явно наслаждаясь и нашим знакомством, и всем происходящим вокруг.
- Да, - я, наконец, улыбнулась. - Люблю с ним возиться.
Сверху послышались голоса. Спустились рабочие, стали уточнить, куда поставить оставшуюся мебель. Веронике пришлось уйти.
Я же осталась, пораженная внезапно захлестнувшими меня эмоциями. Благо, мама спустилась спросить, не нужна ли помощь с переездом и, заодно, забрала Тему. Я попыталась привести мысли в порядок.
Конечно, с первого взгляда производила впечатление внешность Вероники. Тот тип красоты, который всегда привлекал мое внимание. Тонкая фигура (она была в джинсах и простой черной водолазке) в сочетании с копной длинных ярко-карамельных кудрей. Синие, по-детски распахнутые глаза, противовесом которым были губы, с улыбкой то мягкой, то женственно-дерзкой. (Это наблюдение, сделанное мною позднее). Что я заметила сразу - ее взгляд. Он и притягивал, и изучал вас, ласкал и смеялся одновременно. Позже я заметила, что никогда нельзя было точно сказать, о чем она думает; внимательна или рассеяна в данный момент; ушла в себя или наблюдает за вами.
Именно взгляд, как я убедилась тогда и убеждаюсь до сих пор, делает человека особенным, выделяет его из толпы. Вероника смотрела очень тепло, задорно. Было в ее глазах, нечто магическое, то, что смутило меня и сбило с толку. Она была словно героиня фильма, внезапно появившаяся в реальной жизни. А то сияние, которое она излучала, напротив, переносило меня из реальности в какое-то новое измерение.
Никогда раньше я не была под столь сильным впечатлением от другого человека. Да сказать по правде, и не встречала подобных Веронике, способных одним своим присутствием делать пространство вокруг светлее. «Наверное, это и называется природным магнетизмом. Так вероятно и Жанна Д’Арк смогла вести за собой толпы», - думала я, выполняя домашнее задание по истории.
Прошла неделя с момента приезда Вероники. Ее любили все! Не буду утомлять эпитетами, пытаясь донести до вас одухотворение и красоту девушки. И ведь она никогда не притворялась, не пыталась казаться лучше или навязываться.
Со мной же происходило . . . какое название дать этому клубку чувств. Во-первых, я, вероятно с пробуждающейся женственностью, дико завидовала. Вероника была красива, даже если взять только физическую сторону привлекательности. Она выходила из душа в 6.30 утра и в простом белом халате выглядела привлекательнее всех знакомых мне девушек. Она порой была нарочно растрепана и несобрана, порой же продумывала свой образ до кончиков ногтей. И как будто одного этого недостаточно, она была еще и умна. Невзначай давала советы, остроумно комментировала новости и телепередачи, смотрела фильмы на английском и немецком без субтитров, играла на флейте. (Согласитесь, во флейте есть что-то средневековое, не столь привычное как, например, пианино или скрипка.)
И, в-третьих, несмотря на зависть, я восхищалась ею и мечтала подружиться. Робко надеялась, повзрослев, стать похожей на нее.
Я упорно искала ее общества. Чего я хотела? Возможно, надеялась перенять ее манеры, пусть даже скопировать. И честно, вы бы тоже захотели с ней дружить. С ней было легко и интересно (как я заметила в будущем, эти определения не всегда сходятся в одном человеке).
Первый раз мы разговорились за завтраком. Взрослые уже ушли по своим офисам. (Веронику я к данной категории не относила, потому что мы с ней разговаривали на -ты, и она была из тех редких людей, кто совмещает в себе адекватность взрослости и легкость детства).
Я по обыкновению ела омлет и горевала о «недаспанных» часах. В кухне было пусто и тихо, я отчетливо слышала, как тикают часы в коридоре.
- Катерин, доброе утро! Вероника впорхнула в кухню и присела возле меня. - Почему такая грустная?
В те первые дни меня немного смущало и радовало вместе с тем ее внимание.
- Да так...не выспалась. - Я улыбнулась в ответ.
- Понимаю! Во время учебы постоянно не высыпалась! Ты в каком сейчас классе?
И незаметно мы разговорились. Вероника вышла из дома вместе со мной, и некоторое время мы шли в одну сторону, не переставая разговаривать и смеяться.
Раньше я думала, что иметь кумира, подражать кому-то - это глупо. Но как все изменилось теперь! Я хотела ее жизнь, ее очарование, хотела быть взрослой. Стать ею! Со всей подростковой горячностью и отчаянием. Мне сложно было отделить мое желание стать ею от настоящего моего желания - быть признанной и одобренной подобным человеком, стоять на равных.
Атмосфера в доме, да и во всем мире изменилась в моих глазах. Как часто люди пытаются посмотреть на привычные вещи «свежим» взглядом. И как редко им это по-настоящему удается! Клише, привычки, ожидаемый образ мышления тянут назад. Словно за все годы жизни внутри образовался стойкий механизм, который управляет течением наших мыслей. Мой – был разрушен! В меня вливались новые краски света, я иначе чувствовала, говорила. Ощущала себя одновременно и обновленной, и – насколько это возможно – самой собой.
Вероника была первым в моей жизни человеком, кто смотрел на окружающую действительно по-другому (и при этом она не была вымышленным персонажем книги или фильма). Но я не могла стать ею, меня вообще словно и не существовало больше, я превратилась в безмолвного наблюдателя.
Ребенок, по сути, в свои глупые четырнадцать со всеми первыми покупками, сделанными без мамы, импульсивными решениями вроде «а не сделать ли мне татуировку», я ступила внезапно на совсем иную тропу. Как будто миновала один этап жизни, и из ребенка сразу стала взрослой. Во всем теперь я ориентируюсь на нее, мне не нужен собственный опыт, у меня есть пример и идеал.
«Вот она красит губы прозрачным блеском. Как естественно и красиво. Зачем тогда мне эта ярко розовая помада, купленная в магазинчике у школы». Она слушает аудиокниги на английском, и фразы порой долетают до меня. Учится она чаще вечером. Приоткрывает окно и дверь, проветривая. Ложится на диван, закинув ноги на спинку, а чаще просто на пол и повторяет вслед за диктором: «Two households, both alike in dignity, In fair Verona, where we lay our scene» . И тогда я думаю: «Почему бы и мне так не делать? Почему я считаю именно математику самым важным предметом?».
Такие мысли посещают меня. И что на самом деле плохого в том, чтобы следовать им? взрослеть, имея перед глазами живой ориентир?
Мы много общаемся. Ника не видит во мне ребенка, не разделяет нас. Может еще и по тому, что по возрасту я ей ближе остальных жильцов. Нам действительно весело вместе.
Я сижу в общей гостиной, пью чай, заваренный новым способом - с корицей. Заходит Ника и с порога, едва сняв пальто, заявляет мне:
- Представляешь, сейчас встретила подружку, точнее бывшую одноклассницу, она на два года уезжает в Африку с гуманитарной помощью!
Ника бросается на диван радом со мной
- Ты бы поехала? - спрашивает она.
Ее так и распирает от новости, да и мне, честно сказать - любопытно.
- Не знаю, - протягиваю я, - непривычно. Еще и целых два года!
Ника понимающе кивает, мы заливаемся беспричинным смехом.
- Главное, - продолжает Ника, - Африка - другой континент, лишний раз домой не слетаешь!
Мы продолжаем болтать. Вспоминаем невероятные, слышанные когда-либо истории. Я вдруг понимаю, что она как старшая сестра. Порой, когда вечером нечем заняться, Ника заглядывает к нам в комнату и зовет смотреть фильмы. И я все больше привыкаю к нашему общению. Даже свойственная подростам привычка создавать дистанцию, уступает тому, как приятно мне ее общество.
** **
Тем временем приближается весна. Ника как никогда оживлена и радостна, наверное, еще более чем обычно. От того возможно, что теперь сама природа вторит ее настроению, все окружено томлением, пробуждающимся теплом. Ее возбуждение передается всем. Дом буквально пропитан флюидами счастья. Ника выходит замуж! Произойти это должно в мае. Она долго советуется относительно приметы по поводу майских свадеб, в том числе с моей мамой. Но мама в приметы не верит, она, как и все, счастлива за Нику и советует той не обращать внимания на глупости. Наверное, кто-то еще говорит то же самое. Словом, для своего прекрасного праздника девушка выбирает цветущий май!
А я с грустью жду перемен.
Ника как никогда ищет моего внимания, поминутно советуется, показывает фотографии платьев. Мы даже в шутку выбираем фасон мне на будущее.
Все бы прекрасно, но не дает покоя мысль о том, что скоро она выйдет замуж и уедет от нас. У нее родятся дети. Сын, дочка. И она даже не вспомнит обо мне. (В такие моменты я чувствую себя всего лишь глупым ребенком, а вовсе не младшей подругой).
О, как я завидую ее будущей дочери (этой еще не появившейся на свет девочке), что у нее будет такая мать! Завидую отчаянно и горько, испытывая вину перед собственной матерью.
Ведь мне-то некому будет помочь. Кто научит меня быть такой потрясающей женщиной?
Переезд запланирован на вторник. Утром я провожаю Нику. В такой же шумной манере, в какой появилась она полгода назад в нашем доме, она покидает его теперь. Толпятся рабочие, выносят мебель, как и в прошлый раз много коробок, с которыми играет заметно подросший Тема. Одежду она складывает в обыкновенные картонные коробки и носит их самостоятельно.
Мне вот-вот пора уходить в школу. «Неужели все? Я вернусь, и Вероники больше не будет? Чем я займусь одна? С кем мы обсудим последний сезон сериала, новости отдаленных уголков мира, наших соседей, наконец».
Самое странное, мне не хочется плакать. То ли чувства чересчур смешаны, то ли я просто боюсь осознать посетившую меня впервые в жизни потерю близкого человека.
На прощание Ника крепко обнимает меня.
- Я буду скучать по тебе! Катя! Надеюсь, мы еще увидимся! - она произносит эти слова искренне, горячо, и я ей верю.
- Конечно! Я тоже надеюсь…очень.
Невесело улыбаемся. Каждая из нас пытается обмануть другую, будто все в порядке.
Кто-то окликает Нику: «Девушка, в этом ящике что-то осталось».
- Я буду скучать! - снова обнимаемся. И Ника спешно поднимается к себе. А я ухожу в школу.
В обед возвращаюсь домой. Весна одаривает меня робким дождем. Я почти не чувствую легких невесомых капель, но они есть и через час превратятся в настоящий ливень. Зато небо уже полностью преобразилось. Прекрасный тяжелый покров. Густые серые облака. Есть в этом что-то, позволяющее в полной мере ощутить величие природы. И я даже отвлекаюсь от своей грусти, точнее, будто свыкаюсь с ней. Уже сейчас, по прошествии нескольких часов Она кажется мне далеким призраком, прошлым и безвозвратным.
Вот только я-то изменилась по-настоящему. Я, которая возвращается сейчас из школы, которая и завтра никуда не денется.
Раньше я боялась взрослеть. Пусть и не отдавала себе в этом отчета, но смотрела порой на младшего брата и думала, как много и безвозвратно теряю.
Благодаря Нике я перестала бояться.
В лицо дует ветер, принося запах свежести и самой весны.
Мир, в котором жила Ника, был полон эмоций, большую часть которых мне только предстояло узнать. Наполнен мечтами о будущем и вкусом уже сбывшихся надежд.
Сколького я не знала о ней!.. Чем она занималась, когда уходила, кем была по профессии, где, наконец, познакомилась с женихом?
Сколького я еще не знала о жизни!.. Те самые не познанные пока переживания и страхи; тайные знания, если они существуют; непрочитанные книги; люди, которых я еще не встретила, поступки, которые не совершила и может быть что-то еще, большее.
Я ведь знаю, что никогда больше не встречу таких людей, как Вероника. Разве что сама стану такой... Эта мысль вдохновляет меня, рождает новое чувство. И с этого мгновения оно остается со мной навсегда.
До дома еще достаточно далеко, чтобы я успела подумать. Есть время, прежде чем я увижу дом без нее. Встретимся ли мы когда-нибудь? В чем смысл нашего знакомства, если не увидимся больше? Получу я открытку с ее новым адресом, и нужно ли оно вообще? Столько вопросов!
Не торопясь, подхожу к дому. Может быть завтра она пригласит меня в гости или позже, по возвращению из свадебного путешествия. (Саму свадьбу они празднуют в узком кругу). Нельзя предугадать заранее. . .
________
"С Никой мы больше не виделись. На днях мне исполнилось 26, и я довольна собой. Бывают сложности, но в целом….иногда чувствую себя поистине великолепной, в такие моменты память моя острее, чем обычно наполняется воспоминаниями и тем детским восторгом. Что бы я ни делала, всегда стараюсь подражать моему детскому идеалу, возможно уже изрядно дополненному фантазией. Тем не менее, всему, чего я добилась, я обязана ей, девушке, вдохновившей меня когда-то".
Да, возможно, именно так я и скажу спустя несколько лет. И я не в силах изменить течение времени и событий по своему желанию. Все уже прописано Кем-то. Остается ждать. Тот факт, что я всегда могу позвонить ей сама, ничего не изменит, если нашей связи суждено разорваться.
И все же сейчас, в нескольких метрах от опустевшего дома, я искренне надеюсь, будучи не в силах изменить и это чувство.