«Ну вот и все...По истине пути Господни неисповедимы!» - мелькнула последняя фраза в голове у писателя и записав ее он немедленно встал со стула и медленно прошелся по комнате. За окном все также стояла темень. Мужчине пришлось потратить три дня, чтобы написать свой первый рассказ. Писал он только лишь по ночам, тратя все свое очное время без устали. Днем же он спал беспробудно, просыпаясь под самый вечер, когда солнце уже падало за горизонт. Он и раньше как-то не замечал светлое время суток, когда вставало солнышко, будя весь мир. Он и тогда в свое другое время, бдил ночью, щекоча себя бездушным развратом. Сейчас же он не мог смотреть на веселое яркое солнышко и слушать пения соловья, потому что ему было бесконечно стыдно за то, что он натворил в своей жизни, беспощадно неся зло на земле, а еще, потому что он стал не совсем нормальным физически, как большинство, в результате его наказания. Белый свет же, словно оголял его недостаток. Ночь же забирало всех и солнце и соловья и всех тех, кого он обидел, в свой мир сна. Он же наоборот, побывав там днем, когда никого из всех, перечисленных выше, как раз, не было, возвращался назад.
«Вроде вышло не плохо! В конце концов честно и искренне, хотя в произведение в этом больше все-таки моей фантазии? Не может же быть так, что я все угадал? Правда здесь лишь про Полетаева Павла, потому что он — это я,только имя и фамилия вымышленные, а все остальное.... И девушка в клубе тоже...и вообще все про него или точнее про меня — это правда! Дмитрий же — его описание, сама жизнь, поступок....Хотя поступок тоже имел место быть — безусловно! Иначе бы я не сидел бы и не писал бы этот рассказ, молча...», тут мужчина грустно улыбнулся и словно замер, не думая ни о чем в это мгновение. Потом же поднялся и вышел из комнаты. Жил он в коммунальной квартире. Эту комнату он снимал за какие-то сущие копейки, но денег, которые ему платили, как инвалиду, хватало только на это и еще на еду и все! Он зашел в ванную комнату, где к стене был прикреплен умывальник, открыл кран и плеснул в лицо холодной воды. Она его взбадривала. Потом он посмотрел на себя и открыл рот, чтобы взглянуть на то, что у него было изуродовано.
«Весь этот мой рассказ — это больше похоже на исповедь, чтобы покаяться перед теми, кому я сотворил зло, - мужчина вернулся в комнату и сев снова за стол, предался дальнейшим мыслям. - Я не стал описывать последующие события той страшной ночи, когда я очнулся спустя какое-то время один в квартире на полу, в полной тьме и с невыносимой болью во рту! Как потом еле нащупал выключатель, включил свет и увидел свой кровавый след на паркете. Как шатаясь, поплелся в ванную комнату, потому что голова невыносимо болела и кружилась. Там я в зеркале увидел окровавленное лицо, а когда открыл рот...Сейчас уже конечно прошло время и не так все кажется ужасным, но когда я обнаружил, что вместо языка у меня обрубок, то я все еще помню свой голос, который впервые жизни я услышал со стороны в тот самый момент, когда он выл! Нужно ли все это читателю? В повести я намекнул, что возмездие имело место быть и,что Полетаев понес заслуженное наказание по итогу, и встал таки, скорее всего на путь исправления, оставшись немым навечно. Об этом я изложил, когда сказал про сердце и тот кто не потерял способность думать, задействуя не только голову, но и сердце, он безусловно бы все понял! Возвращаясь же к Дмитрию, то возможно это и был какой-то там Дмитрий, которого я безжалостно обманул, а может быть это и был Максим, Толя, Иван, Саша — всех же не упомнишь и следствие все равно ничего не смогло установить, и, наверно, и больно не стремилось, а я и не настаивал! Через мой розыгрыш по телефону прошла не одна сотня несчастных людей, у которых я может быть украл последнее, что они имели, сыграв на их чувствах. Ладно бы я играл на жадности, как играл один основатель финансовой пирамиды — нисколечко не жалко, но я играл на другом — на любви к ближнему своему и вполне заслуженно был наказан! Может быть это сейчас звучит странно, но я счастлив, что именно все так приключилось со мной! И раз я жив, то значит, наказав меня, но не убив, Бог мне дал новый шанс на жизнь! И вот теперь я всей своей кожей чувствую, что я жив, но не для того, чтобы нести нечисть на земле, а чтобы осознать — кто я есть и для чего дышу этим воздухом!»
Мужчина снова поднялся из-за стола и пройдясь по комнате, вернулся обратно, чтобы написать последние слова в своем рассказе!
«Название — «Телефонный звонок» нужно заменить. В название надо объединить все и причину и следствие, а сам звонок — это лишь одна из причин и не самая главная. Исповедь тоже не подходит, потому что я не стал описывать дальнейшую жизнь Павла, когда он пришел к осознанию себя и своих деяний, раскаялся... Название должно быть очень простым и понятным и в тоже время иметь глубокий смысл — это мое глубокое убеждение, хотя назвать меня уважаемым писателем, мыслящим в верном направлении еще нельзя, но не назвать меня человеком пишущим настоящую неподдельную правду, за которую я заплатил собственной плотью и кровью — тоже нельзя! Поэтому буду руководствоваться все-таки своим внутренним чутьем, где нет места корысти ибо цель моя в писании, не известность, и не деньги, а всего лишь показать слезы человека, который, по своему вчерашнему заблуждению, заставил пролиться слезам многим невинным людям, а теперь пришло время вернуть долг! Я должен рассказать миру о том, как же человек может заблуждаться, ища правду совсем не там, где она есть на самом деле!»
Подумав еще какое-то время и понимая, что скоро рассвет, а значит ему пора уходить в другой мир, к нему пришла-таки идея названия, но требовалось бы еще тогда дополнить рассказ прологом и эпилогом, чтобы уже все тогда встало на место и все словесные нити сплелись бы в нужном рисунке. И более не думая, потому что название оказалось, как никогда кстати, словно это была недостающая нота, которую он смог наконец-то услышать, мужчина чиркнул поверх первой страницы, зачеркнув старое название, следующие два слова: «Немая повесть»...