А у нас в квартире газ! А у вас?

Валентина Агафонова
            Однажды мне выпал счастливый билет - командировка в Германию по обмену опытом.
            Такое могло, разве что, во сне присниться, ибо выросла в СССР во времена железного занавеса, когда выехать за границу было немыслимо.

            Франкфурт на Майне. Первое впечатление от аэропорта, с инженерной точки зрения, конструкция под стеклянной крышей. Горизонтальные эскалаторы. То есть, по переходу не надо в руках или на колесиках тащить чемодан.  Из здания аэропорта вышли на перрон железнодорожного вокзала, и всё это под стеклянным куполом, что очень удобно в дождь.
            Уютные железнодорожные вагоны. Купе со стеклянными раздвижными дверями и мягкие удобные диваны.

            Бонн. В номере гостиницы на подушке лежала карамелька, очень мило.
            Сентябрь выдался прохладным, в комнате тоже было свежо. Подошла к батарее и открутила кран до отказа, стало теплее. Утром решила: пусть прогреется комната, пока целый день буду заниматься делами. Каково было удивление, когда вечером обнаружила, что кран у батареи был опять перекрыт. Экономят, мелькнула мысль, и я опять включила отопление на всю катушку.

            Гуляя по городу, обратила внимание на подстриженные газоны, балконы домов, увитые зеленью и цветами. Во всём минимализм и ничего лишнего, понравилось.
            В столовой на раздаче улыбчивая девушка, из бывших соотечественников, говорила по-русски, тоже приятно.
            Один коллега решил в магазине приобрести пульверизатор для одеколона. Поскольку по-немецки  не изъяснялся, то пытался нарисовать, что ему нужно.  Собралась толпа, но понять не могли, что товарищу надобно, пока не притащили уборщицу, опять же, из наших бывших соотечественников, которая пояснила, что ему не нужна туалетная вода, а нужен пустой пузырёк с распылителем. Вечером коллега рассказывал эту историю, и было видно, что остался доволен тем, какое количество людей приняли в ней участие.

            Зашла в костёл. Реставрация не закончена, часть стен не разрисована и без икон. Рядами установлены лавочки, на которых сидят люди, думающие о чём-то или молящиеся о ком-то. Как всё скромно, некичливо, непомпезно. 
Вспомнились некоторые наши шикарные храмы в золоте и снаружи и изнутри, как «на распродажу», и службы, на которых пришедшие в храм стоят на ногах не по одному часу. Где душевнее подумать о вечном, спросить совета, побыть наедине с мыслями, с Богом?
 
            В одной из государственных служб, обратила внимание, как хранятся земельные книги. У каждого дома своя история, кто и когда в нем жил, какие изменения в конструкции. Дом с 1936 года переходил от деда к отцу, от отца к сыну. Неплохо, совсем неплохо. Каждое поколение привносило что-то своё, так и прирастало добро. Недаром говорят, что «на месте и камень мохом обрастает».
 
            А у нас…? То революция, то коллективизация, то войны. Раздербанили отцовские гнёзда, поразбросали семьи по всей матушке Россеи. И встречаются родственники только на свадьбах, похоронах, да поминках. Оголили деревни и села, и не сеют, и не пашут. Вырастит крестьянин поросенка или овощи, а куда девать? Раньше были заготконторы, можно было сдать товар, получить деньги. А теперь? В лучшем случае, приедут скупщики и заберут за гроши.
            Отчего Богом данную землю, где вырос, где жил, ежели хозяйствовать желаешь,  покупать надобно? «Русь, дай ответ! Не даёт ответа».

            В раздумьях, под стук колес, я смотрела за оконное стекло. На улице стемнело. Дорога шла мимо Рейна. Да, что ж темень-то такая? Фонарей совсем не видно. Экономят, экономят. Кстати, и в городе у них фонари расположены ближе к тротуару и светят прямо под ноги, а не как у нас высокие столбы, освещающие ночное небо.
            Какая же она маленькая и старенькая Европа! – думала я, вспоминая просторы нашей необъятной, по которой довелось проехать и вдоль и поперек.
            Прошло всего две недели, а уж надоели эти прилизанные газоны, соскучилась по нашей естественной лебеде и лопухам.
 
            Сели в самолёт, наша территория. Граждане расслабились и все такие родные и близкие, и стюардессы и экипаж. Подлетая к аэропорту, прилипли носами к иллюминаторам. С высоты на поле чётко читалось известное неприличное слово, которое иногда встречается на заборах, какой-то шутник-тракторист распахал. Пассажиры заулыбались: мы дома! Столица сияла в огнях, и на душе становилось светлее!  Вот что значит электричества вдоволь!
 
            Проезжая по шоссе, обратила внимание на приличное расстояние между дорогой и лесополосой. Такого в Германии нет, там всё уплотнено, все склоны вдоль Рейна разбиты на квадратики, вроде наших огородов. А дома на улицах не более, как на два окна и вытянуты «поездом» вглубь двора.  Это оттого, что в Германии был налог на фасад. Нам такое не грозит – широка страна моя родная!
   
            Вот и запыленные вдоль дороги лебеда и лопухи, такие родные, что расцеловать хочется. Люблю тебя, моя ромашковая Русь, с Иван-чаем и разнотравьем, с облаками и изгибами рек! Где ещё можно увидеть далеко-далеко линию горизонта? А когда едешь на поезде, то понимаешь, насколько ты велика!

           «Дело было вечером,
            Спорить было нечего».