Заблудилась Сергеевна в лесу. Раньше никогда с ней такого не случалось, а тут ушла рано утром, но к вечеру так и не вернулась. Её умные козы вернулись самостоятельно с пастбища, столпились у ворот и орали "нечеловеческими голосами". Тут и схватились соседи, а где же Сергеевна?
Подождали еще, вдруг объявится, а когда окончательно стемнело, стали вызывать на подмогу МЧС и сами удивились, как они оперативно приехали.
Так и объяснили служивым, что старушка Лидия Сергеевна семидесяти восьми лет ушла в лес и не вернулась. Надо искать, но своими силами не справиться, молодые лес знают плохо, а пенсионеры...Да что пенсионеры, как бы их самих не пришлось потом из леса вывозить.
Лидия Сергеевна - единственный коренной житель этой деревни,настоящий старожил, вернее старожилка. Она и в городе-то толком никогда не бывала.
-А зачем, что там у вас смотреть? Неужели на то, как толпы людей носятся по магазинам, везде суета, сутолока. Проживут, так и не увидят, как у них солнце встаёт. Так что и ехать к вам незачем, и тут работы невпроворот, главное не лениться.
-А к врачам, в больницу?
-А что к врачам, нет лекарств от старости, да и что я буду людей от дела отвлекать.
-Зачем же они тогда нужны, если их никто беспокоить не будет? Неужели вы никогда ничем не болели?
-Да нет, бывало что прихватывало, так что и голову от подушки не оторвать. Так я заварю в чайничек калгана или того же зверобоя и к вечеру, глядишь, отпустило.
Так и прожила Лидия Сергеевна всю жизнь без таблеток и лекарств, в трудах, заботах и непрерывном движении.
-Мне лежать особо некогда, скотина орёт во дворе некормленая, тут умирать соберёшься, но встанешь.
Одета Сергеевна всегда так, что готова выстоять любой удар стихии, если что. Ну например: вдруг посреди лета навалит снега по колено или неожиданно на деревню обрушится торнадо или смерч. Все в шортах, лёгких платьях, а вот Сергеевна - нет. На ней всегда сапоги литые светлые. Кстати, сапоги литые бывают чёрные светлые, правильней сказать глянцевые и просто чёрные, то есть не блестят, матовые. Ну и светлые конечно наряднее. Рейтузы тёплые с начёсом летом одни, а зимой двои и куртка "брезентуха" подпоясана верёвкой. Это на тот случай если она, эта верёвка понадобится, а она понадобится обязательно, то ношу сена принести, то берёзовых веток для веников.
В деревне у неё была кличка Робинзон. Сергеевна не обижалась, ну Робинзон так Робинзон, тем более она и не знала кто это такой, пока сосед-дачник не объяснил, что Робинзон - это такой человек, который жил на необитаемом острове несколько лет и выжил, даже коз успел приручить и с местным дикарём подружиться. Остров тот находился в жарких странах, там и плоды на деревьях сами растут, выращивать не надо, и рыбы в океане полно, просто надо приспособиться её поймать, снега, как у них, никогда не бывает вообще.
Она так и не поняла, почему Робинзону было так тяжело жить на необитаемом острове с козами и дикарём. Может только то, что поговорить по душам не с кем, с дикарём-то много не наговоришься.
На зиму все дачники в деревне разъезжаются, остаётся она одна. Завалит снегом её избушку, иногда по самую крышу, а дорогу к её деревне трактором не расчищают, что из-за одного человека такую канитель разводить. Хлеб Сергеевна заготавливает с осени. Покупает в автолавке сразу несколько буханок и сушит на зиму сухари, так что на зиму ей этих сухарей хватает, овощи с огорода, а молоко козы дают. Чем не Робинзон, только без друга дикаря.
Весной, как только дорога растает, чтобы можно было проехать, дачники появляются, и сразу к Сергеевне, радуются, что она жива, здорова.
Нарядная одежда у Робинзона тоже была, но только ходить в ней в деревне некуда. Это те же дачники сидят вечером на скамейках в нарядных, на взгляд Сергеевны, платьях до полуночи, а она ложится рано, как обрядит скотину, посмотрит новости, завесит шторками окна и спать. Сон у неё крепкий, на зависть многим. И то сказать, наработаешься на свежем воздухе, выпьешь на ночь стакан парного молока, и спишь себе до четырёх утра не просыпаясь, а в четыре пора вставать, хочешь, не хочешь, скотину надо кормить.
Так она и жила всю жизнь, в ладу с собой, никому не завидуя, в том числе и людскому богатству. Дом Сергеевне остался от родителей, телевизор "Рекорд" ей ещё тогда, в молодости, подарил колхоз за ударную работу. Правда, колхоза давно нет, поля вокруг стоят заросшие бурьяном, а телевизор надёжным оказался - до сих пор работает.
И вот Сергеевна из лесу не явилась. Ребята из МЧС приехали с громкоговорителем и двумя мощными фарами. На опушке леса врубили на полную катушку музыку и бороздили лес прожекторами. Музыка выла ревущие и воющие песни на разных языках, так что вся деревня в эту ночь не спала.
Кто-то пошутил, что услышит Сергеевна такие завывания, так в эту сторону наоборот не пойдёт, подумает, что черти беснуются.
Не появилась она и на следующий день. Все кто мог, ходили в лес, кричали и звали Сергеевну, но Робинзон не отвечала.
Соседи Робинзоновых коз напоили, подоили и утром выпустили в поле, а что дальше делать, куда скотину, никто не знал.
Только через две ночи к утру появилась Сергеевна в деревне. Без корзинки, грибы в узелке на палке через плечо. Вылитый "очарованный странник".
Все прибежали смотреть на неё, расспрашивали, слышала ли крики, теребили. Сергеевна даже растерялась от такого внимания, а потом и рассердилась.
-Ну заночевала я в лесу две ночи. Вышла из леса чуть подальше нашей деревни. Делов-то.
-Ничего себе подальше - двадцать километров.
-Что я в лесу пропаду, всполошились тут все, огороды бы пололи лучше, а то вам заняться нечем.
Сергеевна отдохнула пару дней и опять в лес засобиралась, пора-то грибная и ягодная, дома негоже сидеть. Вся зима впереди, ещё насидишься.