Россия 15 Автостоп, паром, поезд, Питер, Добринка,

               
               

   Несколько раз, пересев из поезда в поезд, добрался я до Травемюнде уже и не на поезде, а на полутрамвае. Два вагона мчались в ночи по лесам и полям. Вышел на маленьком вокзальчике и спустился на шоссе. Следом скатила велосипед юная фрау. Велосипед загружен по туристически – сумки, а сверху палатка и спальник. Наверное знает куда приехала – подумал, и обратился к ней с вопросом – где тут порт и паром?
   Ей туда не надо, но в компьютере видела, что это где-то там…. И махнула за спину. Самой то ей ночевать в кустах – это она мне сообщила как само-собой разумеющееся. И без страха покатила в лес. А я стал искать подтверждения девушкиных слов у прохожих. Полчаса потратив на ожидание таковых. Прохожих, в смысле.  Редкие машины не реагировали на мои помахивания. Шильдов не было. Решил двигаться туда, куда указала девушка. Где-то же должен будет стоять указатель!  Прошагав с километр, вошел в лес и вскоре был подобран попутной машиной. Абориген довез меня до перекрестка и объяснил куда идти. Спасибо! Красивым мостом перешел через ж.д пути и увидел свой паром в огнях и десятки машин в очереди к нему.

   Короткая проверка документов и билета, посадка в микроавтобус, и вот я уже в чреве огромного теплохода. Автобусик уходит, и я поднимаюсь с нижней палубы, где поедут машины, на верхнюю, двенадцатую, где бары, ресторан, сауна и каюты для людей. В конференц зале уже располагаются пассажиры экономисты. То есть те, кто любит спать сидя в кресле или на полу. Пол тут покрыт толстым ковром. Я расстилаю коврик, спальник в уютном уголке, и иду знакомиться с устройством судна. Все тут просторно и нисколько не похоже на то что мы внутри плавательного средства. Лифты, широкие коридоры, холлы, салоны с деревьями и цветами…. Пробую выйти в интернет – не выходится. Ищу консультанта. Это наш человек. Сергей. Обложился тремя телефонами типа смартфон и колдует с ними. Я дождался когда он устанет и, как только у него появилась пауза, всунул ему в руку свой Самсунг. Тут же выяснилось, что все было в порядке, только я искал сигнал вдали от буфета. Самый сильный сигнал в буфете!

   Ночь прошла спокойно – я даже не заметил, как мы отчалили и вышли из Травемюндовского канала в открытое море.  Утром покатался на лифтах и обошел все что можно. В том числе и открытые палубы. Там только курильщики. Ветер! Скорость под сорок км в час. Туман и морось. Курс прямой как стрела упирается в Хельсинки. Езды тридцать восемь часов. То есть еще одна ночь. Сверяюсь с ценами на еду в ресторане. Ужин 35, обед 20, завтрак 10. Решаю позавтракать завтра. Но позавтракавший только что русак отсоветовал – каша и творог, плюс кофе не моя еда. В буфете беру кипяток и завариваю кофе, а сало, котлеты и яйца у меня свои.
   Весь день осваиваю телефон и вацап в нем. В кинотеатре пытаюсь смотреть пиндосовские фильмы на финском. Такая лабуда! Паром-то финский. Есть финская сауна. Но даже финны туда не идут, хотя и бесплатно. Финны, зато, вечером идут в ресторан и оттуда вываливаются и выползают вдрабадан. В цену за ужин входят и горячительные напитки. Кто-то из наших видел, как один такой шарашился по коридорам плавучего отеля совершенно голый и дергал ручки дверные – после бара и  сауны вышел, а номер каюты забыл.

   Заказал себе «русский коктейль».    Водка, лед и что-то еще финское в списке ингредиентов. Бармен плеснул в лед водку и, не успел я глазом моргнуть, достал из холодильника голубую пачку и  добавил сверху. У меня чуть глаз не выпал – молоко! И это они считают русским? Идиоты. Молоко не перевариваю ни в каком виде. Но пришлось, задержать дыхание и, выкинув соломинку, подождав пока лед растает, всосать залпом. Финская парочка пронаблюдала, но толерантно промолчала. А что делать? Деньги уплочены. Шесть евреев! Давись да пей. Закусил леденцом. По европейски. И втихаря занюхал подмышкой. По чалдонски.

   Следующее утро было опять хмурым. За бортом появились низенькие каменистые островки.  Обгоняем пароходики и танкеры. Островки превращаются в острова и вот уже порт. Большая земля! Долго пытаюсь пробиться к выходу мимо корабельных рабочих. Не пропускают. А ведь нужна малость – протиснуться между фурой и стенкой. До воли десять шагов, но финн дергает за рукав и твердит «сало!» Наверное, по-фински это ферботен.  Рычу на него, но отступаю и, подобрав картонку пишу на ней крупно: «П-Бург».  За этим занятием меня застает мой знакомый Сергей. И предлагает место в своём джипе. Ему в Сочи. Часов пять нам требуется чтобы проехать триста километров до Питера и еще преодолеть границу. Дороги здесь немного отличаются от среднеевропейских. Но только тем, что местами они прорублены сквозь каменные гряды. Красиво, потому что аккуратно.   Не взрывом, а как ножом обстроганы скалы коричневого цвета.


                Питер - Москва - Михайловка.

   Долго выбирался из Питера. Много пришлось идти пешком – не берут машины прохожего на улице под названием Московская. Топал до объездной дороги. И уже за ней, в удобном кармане, был подобран «буханкой» с молотками нарисованными на дверце. Железнодорожная машина везет десяток крошечных катушечек из Питера в Торжок, а потом и в Краснодар. И всё автомобилями. Почему не почтой? Почему не железной дорогой? У Володи-водителя нет вопросов. Тупо послали, тупо повёз! И я тупо еду. Скорость у буханки, машина такая – УАЗ 469 называется, невероятная – девяносто кило даёт! Когда природой предусмотрена крейсерская скорость в шестьдесят. Хвалю. Володя долго объясняет мне про жиклёры и прочие свои секреты выдаёт. Профессионал!И не любит иномарки.
 В Торжке оказываемся мигомоментально.  Здесь мой водитель съезжает с трассы.

   Теперь, после перекуса в придорожной таверне, еду в кабине небольшой фуры с Николаем. Он бывший военный – подполковник. Сейчас работает в охране. Машина его собственная и едет он на юг. В Волгоград, а потом в Краснодар. - Мне бы до Москвы? - Да без проблем, садись!
   Едет не быстро, потому что не профессионал. Просто помогает жене погибшего друга поддерживать на плаву аптечный бизнес. Друг перед смертью просил помогать вдове и машину завещал. Машина уже состарилась, у жены друга денег на оплату таких рейсов нет – бизнес задыхается. По доброте душевной Николай ездит и чинит машину, хотя самому ему машина в тягость. - А как откажешь? Спрашивает он меня. У меня нет ответа. 
   Молча едем и каждый со своими мыслями. Но вот и Москва приближается. Мне бы тут переночевать у брата, а уже метро закрыто. Как добраться? Решаю ехать с Николаем дальше. МКАД не порадовал и в этот раз. Забит до отказа. Медленно едем до своего съезда на юг. В самый последний момент Николай дергает руль влево, и мы проезжаем мимо съезда. Оказывается, он ошибся. Потом решает, что нет, не ошибся и мы съезжаем с МКАДА и долго блудим между заводами и фабриками. Навигатор он не включает принципиально – считает, что если ездит по этому маршруту раз в месяц, то может нюхом найти верную дорогу. Я незаметно включаю свой смартфон. И когда упираемся в тупик, показываю Николаю стрелку на экранчике моего навигатора. Он сдается и вскоре мы на трассе - едем в сторону Тамбова.

   Какие разные России лежат к северу и к югу от Москвы! Север называет города и веси певуче, старинно, сказочно: Чудово, Старая Русса, Валдай, Вышний Волочёк, Вишера….
   А юг суше и новее: Плавск, Щенино, Елец, Ефремов, Тамбов, Михайловка….Но это все же лучше русскому уху чем Каррлмаррксштадт, Веррнигерроде, Вупперрталь…Конечно, если еще дальше от Москвы, то начинаются выверты трудновыговариваемые и неудобоваримые – Екатеринобург, Краснодар, Новосибирск и прочие Новокуйбышевски и Набережныечелны….

                Первый ночлег в палатке.

  Николай высаживает меня часа в два ночи. Можно бы и дальше с ним ехать, но нужно отдохнуть в постели. И, на здоровенной парковке, я прошу меня высадить. Ухожу по улице и какому-то переулку в тупик. Там, в кустах, на берегу котлована, ставлю палатку и засыпаю горизонтально. Утром развлекаюсь тем, что выгребаю рассыпавшийся растворимый кофе из нижнего отдела рюкзака. Извозил всё! Воды у меня два литра и почти вся ушла на отмывание сала, яиц и консервных банок от коричневой пасты  в которую превратился благородный напиток.
   Завтракаю в придорожной шашлычной. Молодые парни овощевозы, как позже оказалось, приглашают за свой стол, а потом и в свои фуры. Их у них три. Выбираю водителя с казачьей внешностью. Сам квадратный и фура у него поновее. Половина встречных машин ему знакома – как и он, они возят в голодную Москву овощи с Юга. В этот раз ему повезло, и он везет обратным рейсом чью-то мебель. Счастлив этим! Полдня и вечер провожу в их развеселой компании. Травят анекдоты по радио и обсуждают ремонтные дела и былое…. Им дорога строго на Юг, на Волгоград, а мне нужно дать крюк в сторону Камышина, и уже потом в Волгоград. Поэтому отказываюсь от бани и рыбалки на даче моего гостеприимного водителя.
 
   Возле Михайловки я выхожу. День провел в машинах и теперь ноги нужно размять и поискать ночлег, чтобы спине дать отдых. Кругом пыль и кустиков нет. Значит палатку негде поставить. Но есть отель – торговки мёдом сказали.  Ночлег искать рано, а первым делом иду искать радиомастерскую. Мой Алан 42 – рация хвалёная интернетпользователями – отказал. На двух парковках уже пытался найти мастерскую и пока безрезультатно. А дома всё работало!
   В тутошней мастерской, наконец, выяснили, что нет выходного сигнала. А это смерть на трассе – нужны запчасти. Значит можно будет ремонт сделать только в городе.
 
   Отель на парковке у Михайловки обеспечил меня душем, а значит и постирушкой, и койкоместом в двухместном номере без окон. Но зато с вентилятором встроенном в потолок. Попробовал включить – и сразу выключил. Грохочет как русский экспресс! Поужинал фаршированными блинами, купленными в маленькой закусочной у русской тёти. Были еще закусочные, но там торгуют такими чёрноволосатыми руками, что можно в желудке носки связать, пока переваришь их чебурек. Пожелал красавице в рецепционе  спокойной ночи и попросил поднять в семь часов.
    В половине седьмого проснулся сам и пошел пить кофе в кофейне напротив. Рюкзак потащил с собой на остановку автобуса. Он будет в восемь и довезет меня до Михайловки. Это город-деревня. Местные тетки оттуда работают на этой парковке. Торгуют всем! Тряпьем, автожелезяками, едой…. Вот только не встретил торговок пивом-водкой и туловищами. Вообще, в этом году, творится в России нечто ужасное – ни водки, ни пива на трассе в киосках не встретишь! Кстати и туловищ «офисных работниц» на обочинах тоже не стоит. Жизнь налаживается? Или?


                Михайловка – Камышин – Волгоград


   Посредством двух автобусов – один до центра Михайловки, другой от центра до окраины в сторону Камышина – выбрался на трассу. Нужно соорудить плакат. Иду в придорожный магазинчик. Без проблем изготовляю из картонного ящика плакат с двусторонней надписью. С одной стороны «Камышин», а с другой « В. Град». Выходить на утренний пал не хочется, и я тяну резину в кондиционированном помещении - прикупаю воды из морозилки. Владелица заинтересованно расспрашивает – что, да почему? Оказывается, она немка. Половина родни под Мюнхеном, а вторая половина под Михайловкой. И не хочет под Мюнхен. Но мне пора! Выхожу на сорокаградусную жару и прячусь в тень единственного придорожного дерева. Два часа выстойки, и тень исчезает совсем. Никто не берет. Машины идут редко. Наконец вижу маршрутку – уже вторую. Первую пропустил из автостопьего гонора. Вторая сама тормозит. Не судьба мне автостопом ехать! Четыреста рублей не деньги. Двести километров до цели.

   Моя цель – уважить тёщу. Её отец лежит на кладбище в селе Верхняя Добринка. Вот хочу его дочке и трем сыновьям его, живущим в Германии, привезти горсть земли с могилы патриарха и, за них за всех, постоять у последнего пристанища.
   Часов около двух пополудни я в Камышине на автовокзале. Бегу трусцой в кассу. - Когда автобус до Верхней Добринки? – Через двадцать минут.
Беру билет и лётом в столовую. - Окрошка е? -Е! –Делайте, а я в туалет. Умываюсь и даю служительнице на зарядку свой телефон.  Бегу в столовую. Рюкзак еще стоит, окрошка стынет на столе. Мету без перца. Слышу объявление – подан автобус до Добринки! Забираю в сортире телефон и в ПАЗике еду по городу Камышину. Рядом сидит женщина, за шестьдесят, с внуком. Ездила покупать недорослю школьную форму. Немка. - Почему не едете на историческую родину? – А хрен ли мне там делать? – Но ведь там  внуки? – Они по-русски не говорят. Мой внук тут, со мной. Федя, хочешь в Германию?  Малец крутит отрицательно головой….

    В центре Камышина стоит памятник Маресьеву. Там мы поворачиваем на загородную дорогу. Забыл сказать, что в Камышине есть свой драм. Театр.  Не каждый областной город имеет театр, а Камышин да! Но вот мы увалами приближаемся к Верхней Добринке. Кругом сухая степь. Редкие деревни вдали от трассы. На въезде в Добринку мне показывают недалёкое кладбище. Там мне предстоит искать могилу Соколовского Ивана Егоровича. А пока я высаживаюсь в центре села, у магазина.

   В магазине расспрашиваю покупателей – где найти можно кого-нибудь из Кауфманов. Это родня деда Соколовского. Положительно реагирует продавщица «за пятьдесят» - не стара вовсе. Она окликает мужичка у окна – Саш, где твой Лёшка? Пусть отведет к моему соседу – он родня Кауфманам. Те-то все перемёрли….
  Алексей, молоденький студентик, ведет меня через деревенский садик  на соседнюю улицу и в первые же ворота стучит. Видим шевеление занавесок, и я провожаю молодого человека – иди Лёша, я дальше сам… Леша вставляет в уши наушники и бредет назад. А мне открывают ворота, и я объясняю, что ищу родню. Ни хозяин дома, ни его жена не знают никого из мной перечисленных. Тогда прошу просто разрешения переночевать в палатке у них во дворе. Тем более, что такая же в точности палатка, как моя в рюкзаке, у них на траве стоит. Значит немецкая.  Имеют, значит, корешки в Германии. Сами-то они сейчас уезжают, но к вечеру будут. Предупреждают, что утром в три опять уедут на бахчу. Полоть арбузы по найму.
    Хорошо! Оставляю в летней кухне рюкзак и иду в сторону кладбища. В магазинчике у церкви спрашиваю хорошую водку. Красотка отрицает наличие любой. Но я не сдаюсь – очень хочется с хозяином квартиры вечером посидеть.  Продавщица понимает «немца», и из недр кладовых выносит, с оглядкой, бутылку. Двести рублей. Сомневаюсь – разве может быть водка хорошей за эти деньги?  - Мы пьём и хвалим. Отвечает. – Тогда заройте её под мороженное. – Без проблем – улыбаемся друг другу и я, на обратном пути, с кладбища,  обещаю забрать напиток.
   На Вехнедобринском кладбище идеальный порядок!  Все разложены по годам. За пятнадцать минут я нахожу памятник и оградку. Всё свежевыкрашено. Набираю в пакет земли и еще немного брожу по этому грустному месту. Удивляюсь – памятники с немецкими фамилиями, почти все, развернуты в противоположную сторону по отношению к памятникам с русскими фамилиями. Несколько фотографий окрестностей и можно идти в село, а там и до родника есть время прогуляться. Но, на подходе к магазину, вижу девушку, как бы ждущую чего-то. Интересуюсь – не автобуса-ли? – Да, кивает. - Скоро будет. – Придержите – кричу, и лечу за рюкзаком.
   В самом деле, совершенно нежданно свалился людям на голову чел из Германии, и просит дать ночлега. Нужен я им как колесо от мерседеса!  Жалко водку мороженную. Да и ладно. Не в водке счастье! Успеваю втиснуться в битком набитую маршрутку. У меня на коленях десятилетний мальчуган. Молчит как партизан. Настоящая дикая «деревня».  Соседка – молодая толстуха – едет «на сутки», торговать в киоске за восемь тысяч в месяц. «Через двое»! – А что делать? В деревне нет работы совсем.

   В Камышине снова беготня «на скоростях». Через полчаса автобус в Волгоград и нужно зарядить телефон, умыться, перекусить впрок. Сортирная служительница встает на дыбки – зарядка у нас платная!  Улыбка моя, и пара добрых слов по поводу идеального порядка в туалете, помогают ей расслабиться и втыкнуть вилку в розетку.
   Большущая маршрутка подошла и подождала пока я допью пиво и заберу телефон. Мое место в кабине. Попросился чтобы фотографировать. Но снимать в дороге особенно нечего. Растительности почти никакой, в полях все выгорело. Иногда едем вдоль Волги или пересекаем заливы - разливы её. За много километров до Волгограда видна Мать Родина. Завтра побываю у её ног. И не забыть дом Павлова.

                Волгоград-Сталинград-Царицын

   Первое, что мне нужно сделать, это купить билет на пароход до Астрахани. Так я запланировал еще дома – проплыть по Волге на пароходе. Поэтому от вокзала, где меня высадили, иду на набережную и к речному вокзалу. Масса народа гуляет по проспекту и вдоль реки. Туалета нет и меня спасает рюкзак – я так под ним потею, что чувствую под коленями сырость. Буду выводить влагу из организма своим самым большим органом, не подумайте чего – кожей. Надеюсь дотерпеть до вокзала. Там то туалеты будут. Фиг вам! Вокзал речной громадный, залеплен рекламными щитами и полотнищами в теме путешествий по Волге. Но касс нет! И билеты продают прямо на пароходиках и только поплавать каботажно. То есть часок-другой. А про дальние путешествия все невнятно. Решаю отдохнуть и, скинув рюкзак, усаживаюсь в тени на раскаленный за день поребрик. Лезу в интернет - ищу там  пароходное сообщение Волгоград – Астрахань. Звоню по телефонам пароходных компаний написанным на щитах. Голый вассер, как говорят немцы. Все уже закрыто – вечер на рейде.
 
   Бреду в гору искать комнату на вокзале. Это сложно – система лестниц и лифтов, плюс отсутствие указателей не способствуют наполняемости этих комнат. Но я победил! За 700 рублей  купил место в четырехкомнатном номере
   Вышел погулять и купил фляжку коньячка, билет до Астрахани на завтра, на какой-то необыкновенный экспресс, и вернулся в номер. Отличный душ, кондиционер, белоснежные простыни, пара рюмок и любимая  килька в томате подняли настроение. День не прошел даром! Я выполнил долг перед тёщей. Правда автостопа совсем не было…. И завтра не будет. Отослал во все концы доклады  о прибытии в Волгоград и спокойно уснул. Забыл сказать, что в номере нас было двое. Второй был даг. Я вначале отнесся к нему как к террористу, а после он оказался вполне мирным учителем математики.  Сказал, что в Россию прибыл как эмиссар дяди торговца. А зачем на самом деле не сказал. Я сделал вид что поверил.

                Волгоградское утро

   Сдал рюкзак в камеру схрона, как ховорят хохлы, и пошел искать мастерскую по ремонту Аланов сороквторых. Мужик на площади мне назвал три адреса и я проложил маршрут так, чтобы и город осмотреть заодно. С мастерскими не сложилось – все они работают с десяти. Да и ремонтируют детские игрушки и, в  основном торгуют, да батарейки меняют. Тогда решил я ехать на Мамаев курган. Троллейбус довез. Напротив кургана стоит дом Павлова. Впечатления военного не производит. Руин нет. Есть жилой дом обыкновенный, торец которого сделан в виде чего-то монолитного и исписанного по бетону, опять таки стилизованному под кирпич надписями типа: «умираем, но не сдаёмся».
   А вот мемориал под названием Мамаев курган и Родина Мать на вершине, заставляют снять шапку и прослезиться. И поклониться защитникам Сталинграда от сволоты. Теперь, в Германии, и по телевизору, мы наблюдаем белых и пушистых немцев. В основном служившие в вермахте парикмахерами, а тогда, и это ясно показано в Волгоградских музеях, были они ордой захватчиков и убийц.
   Всем кто не бывал ещё на этом Кургане Славы Погибшим Защитникам от захватчиков, могу только пожелать побывать там! 
   Я шел по широкой лестнице не один. Была суббота и погожий день только начинался. Гости и жители города поднимались по ступенькам к   залу воинской славы мимо стен изрезанных осколками, пулями и надписями защитников. Стены эти стонали, пели, звали в атаку…. Слышны были выстрелы и разрывы мин, снарядов. Мороз пробирал по коже.
   Мимо огромного бассейна уставленного по берегам скульптурами - символами борьбы, прохожу уже ускоренным шагом – парнишка бывавший тут раньше, подсказывает, что вот-вот выйдет почетный караул.
   И в самом деле, спешил не зря! Вышколенные красавцы караульные идут на пост к могиле неизвестным солдатам и еще выше, по самый купол Зала.   Зрители сопровождают разводящего и двух караульных и фотографируют каждый их шаг. Точнее каждое движение по преодолению каждой ступени. Ступеней там, наверное, под сотню. Солдатики изнемогли, но вида не подают. Сержант утирает каждому лицо от пота,   обмахивает фуражкой, как веером, заправляет выбившуюся майку под рубашку, одному застёгивает даже ширинку. При этом строго посмотрев провинившемуся солдатику в глаза. Вечером будет нахлобучка! Ну что ж – поделом матери солдата и наука – наверняка застегивала сынуле штаны до самой армии.

   Дальше иду по бетонной тропе к вершине, где стоит Мать с мечом. По траве идти нельзя – это сплошная братская могила. Впереди идут два десятилетних – мальчик и девочка – человечка. Бабушка и мама не возражают против моего с ними общения, и я учиняю им опрос на тему – что ты знаешь о войне?
Кто такой Сталин? – Главнокомандующий.
Кто напал на Россию? – Немцы. И добавляет – и итальянцы.
А Павлова ты знаешь? – Какого? Который дом защищал?
Когда была война? – Приблизительно уже полвека.
А ваша бабушка, наверное, воевала? – Нет, что Вы! Её папа воевал. Он был шофёр.
   Погрели душу детки. Правильно воспитывает мама и бабушка праправнуков Победы.
   Сама Родина Мать это нечто грандиозное! Пожалуй, все-таки лучше её оценивать, как скульптуру, издали. Вблизи видны частности. А издали весь Курган. И Она!
  Стоя у ног Матери, вижу Волгу и пол Волгограда. Река широка! Теперь, думая о Сталинградской битве, буду представлять эту картину с высоты кургана.
   Но вот обойдя памятник, иду вниз и к музею Сталина. Музей незавидный – сотня фотографий и фотографий скульптур Сталина. Рядом с музеем небольшая коллекция военных самолётов. Но закрыта. Группа здоровоносатых, по-видимому армян, пытается пролезть внутрь под проволокой. Ухожу от греха. Замечания делать – портить себе торжественное настроение.
   Еще на вершине кургана есть часовня. Поп внутри махал кадилом. В одиночестве. Народ снаружи делал селфи.

   Вниз я  спускался уже не по лестнице, а вдали от неё. Чтобы хоть чуть-чуть проникнуться. Крутизной и сушью. В сухих кустах и остатках выгоревшей травы видны трубы. Видимо при Советах тут поливали и холили растительность. Теперь трубы ржавеют.

                Мой путь к Панораме

   Здание панорамы Сталинградской битвы издали не впечатляет размерами. Отвлекают руины мельницы, оставшиеся с войны, и две выставки техники. Железнодорожная и военная. Танки, пушки и самолеты. Внутри все торжественно и прохладно. Два этажа по кругу заполнены экспонатами. Выше только сама панорама с видом, как бы, с вершины Мамаева кургана. Часа полтора хожу по переходам двух этажей и фотографирую, фотографирую. Много такого, чего я до сих пор не видел. Например, огнеметные стеклянные шары.   Немецкий ротный миномёт я видел, но в этот раз обратил внимание на пластмассовые ручки регулировки. Ведь до сих пор целы и даже патины на них не появилось. Удивительное качество! Впервые видел снаряд «Берты». В патрон могу весь поместиться!
   Периодически я обгонял компанию экскурсантов, во главе которой была парочка – малец лет десяти и экскурсоводица семидесяти. По - видимому мама с дуэньей шли сзади и глазели равнодушно на всё и вся. Пожилая работница музея, явно нанятая вундеркинду для объяснений и толкований, очень подробно и по-взрослому отвечала на вопросы типа: Это наш танк? А этот миномёт вошмидешятимилиметровый пробьёт этот шамолёт? А почему там красная шишечка? Можно мне пошидеть за этой пушкой? Как фамилии этих генералов?
   И я, и все присоединившиеся, слушали внимательно перечень фамилий всех генералов, чьи шинели висели по кругу…. Потом нам, посторонним, надоедали эти подробности, и мы расползались по своим интересам. Чтобы вскоре опять натолкнуться на эту парочку эрудитки и вопрошайки. Если бы не голубизна глаз мамы и сыночка и не их явно славянская солома на головах, я бы мог подумать, что это семейка Вассермана.
   Но вот я накормил глаза в темных залах музея и поднялся на самую верхотуру. Там кольцом лежит панорама. Еще выше круглая смотровая площадка. Два раза обошел и осмотрел все в подробностях.   Битую технику, рваные сапоги с полуоторванными ногами, бегущих, убегающих, стреляющих, стонущих…. Но запомнился бьющийся в тесной печурке, совсем живой, огонь. В землянке. Лучик света сквозь завешенную прострелянной плащ палаткой дверь. Все вокруг уже неживое, а огонёк ещё бьётся в тесной буржуйке.
   Спускаясь по лестнице встретил пожилого киргиза на костылях. В одиночестве он царапался молча на эту верхотуру. Нужно это человеку. Хотя не воевал, судя по возрасту. Видимо сын солдата.

                Музей Паулюса.

   Пора перекусить. Но сделать это нужно совместив с посещением космической панорамы. Именно так назвал бродячий художник помпезное здание,  выстроенное пленными немцами в центре Волгограда. С пожилым застиранным художником мы беседовали на ступенях планетария. Живописец сообщил мне множество интересных фактов из жизни города. В планетарий я не попал, потому что тема звездных войн  и  гороскопия меня не интересует. Я даже большую компанию зрителей, размышлявших перед афишей – идти, не идти, отговорил.  – Зачем мужикам все эти знания овнОв, скорпионов? Они согласились – лабуда! И пошли,вместе с недовольными женами и оболтусами, вслед за мной в столовую. Я, в чужих городах, принципиально не ем в кафе и закусочных. Это все заведения молодые и без репутации, а вот столовая обычно на этом месте стоит с советских времен. И тут традиции! Винегрет, компот, шти, окрошка. Никаких тирамисов уже кем-то жованных и прочих лавашей, мантов. Пища должна быть привычной и здоровой. Не вызывающей никаких ассоциаций и спазмов при виде азиатской наружности поваров. И мы всей компанией пообедали в нормальной «советской» столовой. Единственное, что ее отличило от тех что я с детства знал, так это выговор, полученный мной за попытку самообслужиться. То есть убрать после еды свою посуду. Уборщица была молодой, но уже сварливой – традиция давних времён. Это добавило моих симпатий общепиту.

    И я пошел на поиски музея Паулюса. Нужно сказать, что Волгоград город не для туристов. Тем более в нем нечего делать иностранцу. А все оттого, что нет в нем ни одного указателя. Нужен язык. Желательно русский. У меня он был, и я его намозолил, пока нашел музей на бульваре. Правда вход со двора. В музее отличные работники. Не поверите, но оба молодых человека встают, когда беседуют с посетителями. И со мной тоже! Моя благодарность им «тут», и ранее «там» - в книге жалоб. Сам музей в подвале создает впечатление присутствия на Вайнахте сорок третьего года.  В двух трех отделениях подвала были накрыты пыльными бутылками пыльные столы и сидели работники штаба гитлеровцев.  Типа праздновали. Но февраль близился…. Гений Хитли тут не сработал. Сержант Павлов в другом подвале готовился к встрече Нового сорок третьего года….

                Краеведческий музей.

   Этот музей самый красивый. Краснокирпичный домик, такие называют почему-то особняками, стоит у вокзала. Во дворе маленький казачок с тремя, нет четырьмя Георгиевскими крестами чугунеет  на постаменте. Это реально живший персонаж. В музее стоит побывать и вам! Только учтите, что там чрезвычайно любопытные сторожихи – ходят по вашим пятам. К тому же они болтливы ужасно. На вопросы, заданные мной у них не нашлось ни одного ответа. Зато, беседуя на пару с товаркой, они проследовали за мной по трем залам. Я узнал, как питается свекровь одной из них и меню внучки другой…. Потом это мне надоело, и я рыкнул на них. Следить за моими передвижениями по комнатам стало некому. Остаток времени я наслаждался общением с экспонатами, а не с базарными тётками. На выходе заполнил журнал отзывов своими впечатлениями от общения с этими дамками.  В музей сходите обязательно. Заодно, напротив, через улицу, проверьте наличие штыря торчащего из тротуара.  Я там был и видел   эту железяку отполированную не одним десятком сломанных пальцев на ногах добрых Волгоградцев. Извините за выражение, два здоровенных лба, торгующих значками в десяти метрах от этого штыря, не смогли мне ответить на мой вопрос – сколько пальцев в день ломают здесь люди? Оба-два обалдуя, кстати, весьма интеллигентного вида (один даже с бородкой а ля дядя Юра), не ответив, сразу отвернулись. Видимо записей они не ведут. А так просто – полчаса работы зубилом и ни одного проклятия  от упавшего ребенка, его мамашки, бабушки, дедушки уже не услышишь. Но, видимо, эти мужики так развлекаются….
 
     Моё волгоградское время вышло. Забираю рюкзак из камеры хранения и иду на посадку в экспресс. Жара стоит под сорок. Окна вагона без форточек, значит, делаю вывод, будет кондиционер. На перроне толпа и никто не спешит входить в раскалённый вагон. Наконец свисток и мы забиваемся в вагон.  Жара сменяется прохладой и вместе с ней приплывает жуткая вонь. В вагоне воздух голубеет от выхлопа дизеля. Наш вагон сразу за тепловозом. Еще на перроне я пытался угадать возраст того монстра, что потянет наш состав. Его тормозные сочленения подагрически согнулись и было мне непонятно, как же они действуют – куда рычаги толкают, а тросики тянут.  Дым из трубы пёр вверх. А вот когда мы скорость набрали, то дым загнулся и прямо в наш вагон. Я, не дожидаясь, когда в глазах потемнеет, сгрёб рюкзак и, подталкивая соседку ушел во второй вагон. Там нас приняли негостеприимно. Проводница прямо завопила – не положено!!!!!!!!! Я, то есть, мы с соседкой, молча заняли свободные места и ни в какие споры не встревали и не затевали объяснений. Через пять минут второй вагон был полон под завязку, а в первом остались трое особо устойчивых. Позже проводники ходили их уговаривать, но те не сдались. Видимо наркоманы. По вагону проводники пронесли бумагу, и мы ее подписали не глядя. Это был противодымный протест поездной бригады. Поздно вечером приехали в Астрахань. Мою соседку,вдову пятидесяти пяти с небольшим, забрал от вагона её любовник, а я пошёл в город самостоятельно.

    Вокзальные таксисты предложили мне частные квартиры за две, полторы, тысячу рублей…. Я поехал с татарином в татарскую гостиницу за шестьсот рублей. Правда я не знал, что гостиница татарская, да и таксиста тоже озадачил вопросом не политкорректным – не обижают ли русских чёрные? - Что Вы! У нас тут разницы нету – черный, белый, узкоглазый ли. Сам он, кстати, оказался нерусским, но странно белым.
    Гостиница - это лестница почти приставная на второй этаж, там длиинныый коридор с пятью пустынными двухкоечными номерами, а в конце кухня и душ. Полы все сделаны из дсп и на таких тонких лагах, что впечатление ходьбы по болоту присутствует.  Конечно же Роза, похоже все татарские горничные носят это имя, предложила на выбор все пять комнат. Я выбрал одну, и горничная тут же подняла матрас и вытащила из-под него чей-то бюстгальтер, а из под соседнего матраса две пустых бутылки. Принесла чистое узорчатое татарское белье и больше я никого до утра не видел.  Поужинал, и открыв окно настежь, уснул. Но вскоре ко мне пришли комары. Звука полёта я не услышал, но ощутил их присутствие. Пробовал кутаться, и бить по ним газетами и полотенцем. В три ночи принес из соседнего номера колченогий вентилятор,  и далее спал обдуваем и некусаем. Правда периодически открывая полглаза – побаивался что вентилятор упадёт и двигатель загорится. А с ним и я. Не думаю, что хозяин знает что-либо про предохранители. 

                Собственно Астрахань

   

   Здесь мне нужно осмотреть Кремль, по словам Петра Алексеевича – лепший на Руси, лотос реликтовый и отремонтировать Алан 42.
      Часа два-три у меня ушло на брожение по рынку в поисках радио-ремонтера. Самый крупный спец отсутствовал по причине нежелания работать до обеда. Хотя на табличке стояло – с 10.00 .  Два торговца электроникой дружно отсоветовали чинить в мастерской у казаха. Но я не поверил и от безысходности, что-ли, зашел. Парнишка конечно без опыта – меняет батарейки в часах. Тут он спец. Но мне нужно бы разобрать и проверить визуально – вдруг что-то оторвалось или резистор графитом натереть… Поэтому нужен инструмент. В моем, богатом лезвиями ноже есть всё, но нет крестовой отвертки. У спеца по батарейкам она нашлась. Вдвоём с мастером сняли крышку и ничего не нашли. Китай делает на совесть! Если сдохло, то сразу хорони. Закрыли рацию, и два винтика, оказавшиеся лишними, вместе с креплением к карману, выкинули.
     Рынок тут неаккуратный, грязный, прямо сказать.  У дверей киоска, под порогом живёт облезлая кошка с полудохлыми котятами. Впрочем, один уже того… И дух соответствующий. Жара!  А киоск торгует пирожками. Азия, короче! Средние века.   


       Теперь мне нужно в кремль. Долго иду пешком по грязным улочкам и еду в маршрутке. Другие виды транспорта в городе тоже есть, но их как-то не заметно. Если нужно выяснить на чём доехать до нужного места, то перечисляют номера маршруток.
 На подходе к кремлю улицы широкие и чистые. Сам кремль весь белый. Стены, церкви, башни и прочие немногочисленные здания выбелены очень тщательно. Красоты особенной я не заметил. Чисто? Да! Что уж так Петьке Первому тут понравилось?  То, что  ему местный кремль понравился больше, чем Московский, служит лишним подтверждением подмены русского царя на амстердамского уродца. Ему и астраханский кремль краше, и попы с бородами не любы, и Москва в столицы не годится – нужно на болоте Питер строить и завозить туда немцев пачками. А был бы Пётр наш, то ему бы и бороды не мешали и квас бы он гернее пил чем заморские о де колоны да пунши.
   Да, вернемся к кремлю!  Сделав первый шаг на подворье, я был встречен первым ударом колокола. За боем большого колокола  били звоны праздничные малые колокола. Казаки при входе улыбались мне как родному. Затевалась торжественная встреча местным казачеством участников конного пробега в Крым и обратно.  Не меня это встречали, но все равно приятно. Казаки были странные. Околыши и лампасы у половины оранжевые, у других же – желтые. И даже красные.   Обратился за справкой к рядом стоящему звездатому казачине. Получил отлуп – учите историю и читайте книжки!  Видимо и он сам не читал еще ничего.
   А праздник встречи продолжался. Хоры пели «Славься», Гимн России, и что-то народное. Речи были недолгие. Видимо казаки мало читают и мало говорят. Или сказать нечего. В общем, пока я сделал круг по подворью, праздник был закончен. Пузатые музыканты ряженые казаками рассаживались по иномаркам. Коней не было ни одного. Мне удалось сфотографировать себя с казаком-стражником. Их было два, но второй был очень подвержен влиянию попов и бабушек. Он отказался фотографироваться,  и пытался отговорить товарища – а вдруг в интернет попадёшь! Но второй видимо уже видел большие телефоны  и не напугался моего смартфона.

   Попив кваса из настоящей жёлтой общепитовской бочки, иду на набережную. Улицы тут старинные и ухоженные. Набережная пустынна. Одинокая бронзовая дама с собачкой жарится на солнцепёке.  Невдалеке, на скамеечке, сидят три недоросля лет по семнадцать. Форма на них флотская. Здороваюсь, расспрашиваю. Оказываются студентами водного института. Второй курс. Выражаю недоумение – ведь вам лет-то мало? - А мы после восьмого класса. – что же это за институт? – А мы сами толком не знаем! – Кто же вы будете, когда кончите? - Ремонтники судовые.
   В общем, я понял, что флот в России, по крайней мере речной и гражданский каспийский, доживает последние дни.

   Осталось увидеть лотос и делать мне в Астрахани больше нечего. Уже десяток людей, на рынке, в маршрутках, на остановках, были мной опрошены на предмет лотосы посмотреть. Ни один из них лотос в глаза не видел. Два пожилых торговца обувью предложили выехать на загородном автобусе в сторону какой-то речки. Якобы там нанять можно лодку и переплыть к противоположному берегу.  - А уж там этого лотоса!!!

   Но я не поехал на речку, а пообедав в столовой, вернулся к своему хозяину гостиницы Ромуальду, (это нормальное татарское имя, не смейтесь) и, забрав рюкзак, попытался найти его самого, чтобы сказать последнее спасибо. Нашел его по крику татарскому и визгу кызымкиному. В одном из многочисленных гаражей, принадлежащих  Ромуальду- бизнесмену, стоял ор. Отчитывал хозяин работницу. Но это у него плохо получалось. На его слово, в ответ летело десять! И не самых ласковых. Два-три русских матерных и семь-восемь татарских ласковых…. Часто она говорила ему «сектым». Наверное, хвалила? Хозяин сухонький, лет тридцати. Кызымка в шароварах в облипочку, и лифчике на
на голое тело. Тело не хилое, а наоборот – налитое как груша. Не ущипнёшь!  В руке шланг с наконечником высокого давления. Она мойщица машин.   Намыливает и смывает. Полюбовался я этой сценой и, увидев, что хозяин меня увидел, махнул ему рукой, прощаясь. Боясь, что его поднятую руку оппонентка может принять за акт агрессии, тот только подмигнул мне. Мол, все ок! Вали не подслушивай. Я и унес ноги. А можно было бы хорошее видео сделать!