В СОАВТОРСТВЕ С ВЛАДИМИРОМ ЛИЩУКОМ
(Из цикла "Истории одного города")
«Разверзошося вси источницы бездны, и хляби небесные отверзошася. И бысть дождь на землю четыредесять дней и четыредесять ночей».
(Бытие, гл. 7, ст. 11 12).
Конец июля выдался жарким и мокрым. Причём лили не просто дожди, а тропические ливни. Надрывно гремели грозы, пугая сверкающими молниями и раскатами грома над головой. Вот и в этот день небо с утра затянуло тучами.
Хоронили младшего сержанта запаса Потапова, бывшего десантника, отца семейства, пьяницу и дебошира, павшего в неравной схватке с зелёным змием. Похмеляясь, он отравился суррогатом и, приказав долго жить, отправился в мир иной...
Траурная процессия была малочисленной: вдова, сын-ботаник и школьница дочь. Гроб с телом несли соседи, вместе с усопшим годами забивавшие "козла" во дворе дома. На кладбище к ним присоединился друг детства, а ныне бомж Семён со спутницей жизни - синеглазкой Аллой.
Если члены семьи ещё не успели разобраться в своих чувствах (плакать им или радоваться), то приятели искренне переживали потерю, ведь Мишка Потапов частенько сам покупал спиртное. Теперь целебный источник иссяк.
Новая территория Солнцедарского кладбища располагалась на месте бывшей свалки, оттого обеденная духота жутко воняла. Все, кто оказывался здесь волею судеб, мечтали об одном - поскорее уйти. Возможно, поэтому фактурный батюшка неподалёку так торопливо читал молитву группе опечаленных людей.
Работник службы ритуальных услуг Сергей Широков еле копал могилу - вчерашняя пьянка не способствовали высокой производительности труда. Он сильно потел, тяжело дышал и часто устремлял взор в небо.
Устав наблюдать за нечеловеческими мучениями, Семён схватил лопату и, спрыгнув вниз, начал активно помогать штатному специалисту. Неожиданно звякнуло. Серёга попытался увидеть через плечо, что случилось на вверенном ему объекте, но опытный бомж отнёсся к этому настороженно:
- С какой целью, уважаемый, сзади пристраиваешься? Уж не голубок ли ты, часом?
Широкова как водой окатило, он даже попытался отодвинуться. Но далеко ли можно отодвинуться в могиле?
А Семён уже внимательно рассматривал выкопанный предмет - треснувший глиняный кувшин, доверху наполненный монетами. Под тёмным грозовым небом они таинственно блестели.
- Золото... - констатировал Сеня.
- Золото... - согласились наверху.
- Золото, но не для вас! – сказал, как отрезал Сергей, - земля наша, а, значит, всё, что в ней лежит тоже наше.
- За эту яму уже деньги заплачены, на что и документ соответствующий имеется! – возмутилась безутешная вдова.
- Давай-ка, мужик, вали отседова! - неожиданно предложил Семён и получил сзади удар лопатой по голове. Крепко прижимая находку к груди, он рухнул, как подкошенный.
- Убили! Сенечку убили! Волки позорные!
Это верная Алла, чёрным вороном спикировав на Широкова, вцепилась в его пышную шевелюру. Копатель взвыл от боли.
И вдруг разверзлись хляби небесные! Водные потоки устремились вниз, пытаясь погасить пожар возникшей вражды и остудить пыл дерущихся.
Соседи, стоявшие у гроба, моментально ретировались в поджидавший у ворот старый автобус. Из-за пелены дождя, как чёрт из табакерки, появился смотритель в армейской плащ-палатке, быстро смекнул что к чему и тут же начал звонить куда надо. Было слышно, как он кричал про клад и труп, как докладывал о золоте какому-то Анзору.
Внезапно начавшийся ливень так же быстро прекратился.
Подошла группа промокших людей во главе с батюшкой.
- Умер? - спросила старушка в чёрном.
- Умер, - ответила дочь школьница.
- То-то, я смотрю, хороните, - прошепелявила бабка.
Подъехала "крыша". За ней на место преступления прибыли полицейские. Выйдя из машин, стороны обменялись рукопожатиями. Вернулись "доминошники". На удивление быстро появилась "неотложка" и усталая женщина в белом халате попросила достать тело из ямы.
Кое-как с помощью верёвок, Серёги и присмиревшей Аллы, окровавленного Семёна подняли наверх, где, к всеобщей радости, выяснилось, что тот жив, но находится без сознания.
Мокрое дело, тем более грязное, не нужно было никому.
Монеты же оказались из белого металла с надписями: "АРКТИКУГОЛЬ 50 КОПЕЕК" и "ОСТРОВ ШПИЦБЕРГЕН 1946". Что это такое присутствующие не знали, да и знать не хотели. Всё равно не золото...
В суете забыли о новопреставленном, который невозмутимо лежал в гробу при полном параде с белым "дембельским" аксельбантом на груди. Выяснилось, что денег на помин его души нет, потому вдова принесла с собой две бутылки водки и нехитрую закуску.
Батюшка взялся всё уладить, тем паче, что в прошлой жизни заканчивал Рязанское высшее воздушно-десантное командное училище имени генерала армии В. Ф. Маргелова, под Кандагаром был тяжело ранен, а после увольнения из рядов Вооружённых сил СССР пришёл к Богу. И сказал он, что не по-христиански так прощаться с человеком, который собрал столько хороших людей вместе, да ещё в каком. И обратился к авторитетному бизнесмену Анзору Манучадзе, случайно здесь оказавшемуся, с просьбой накрыть стол в близлежащем кафе, которое у последнего было далеко не последним. И пригласил верующих и неверующих помянуть по православному обычаю раба Божьего Михаила.
...Похоронили отличника ВДВ, как положено. Потом всех, включая очухавшегося Семёна и раскаявшегося Серёгу, усадили за общий стол.
Фельдшер "скорой помощи" диагностировала, что покойный умер как герой, спасая жизнь другого человека. Если бы не он, то "палёной" водкой мог отравиться подросток или мать-одиночка.
Старший наряда патрульной машины заверил сидящих, что это дело не останется без присмотра, и преступники, кем бы они ни были, ответят по всей строгости российских законов.
Вдова поблагодарила всех за помощь и рассказала, каким он парнем был. Что не смог, Миша, вписаться в новую жизнь, не захотел беспредельничать, обманывать и воровать. Да и пил, исключительно, от осознания своего бессилия изменить действительность. Говорила, как дорожил он званием и формой десантника, и ещё, что песню одну любил, "Синева" называется.
Присутствующие посмотрели на служителя культа. Тот на секунду задумался, потом встал в полный рост и, тряхнув седой головой, затянул:
Расплескалась синева, расплескалась,
По тельняшкам разлилась, по беретам,
Даже в сердце синева затерялась,
Разлилась своим заманчивым светом.
Красивый, низкий голос заполнил своды душного кабака, вырвался на улицу и закружил над разомлевшим Солнцедарском. А за накрытым столом ему дружно подпевала семья Михаила Ивановича Потапова, сержант полиции, пара бандитов, Семён с подругой и члены дворовой команды по настольному домино, которые давно уже выучили слова наизусть.
...Сын-ботаник, прочитав в интернете, что медно-никелевые платёжные боны СССР 1946 года для о. Шпицберген уходят по цене от четырёх штук за штуку, отправился в Москву, где выручил за всё 200 тысяч рублей.
Теперь текст любимой песни отца выбит большими буквами на чёрной мраморной плите его ухоженной могилы.