Хмурое утро ветряного октябрьского дня висело над Ленинградом, время от времени проливаясь мелким дождём. Звенели мокрые трамваи, а автомашины проносились вдоль набережной Невы, расплёскивая лужи. Прохожие прятались под зонтами. У набережной лейтенанта Шмидта, уцепившись швартовыми за берег, стоит грузовой теплоход «Костомукша». На стенку подана сходня, у которой в дождевике несёт вахту матрос, охраняя покой своего судна.
«Костомукша» стоит с грузом круглого леса в трюмах. На люковых крышках трюмов погружен тот же лес, который называют «караваном». Для погрузки «каравана» в специальные гнёзда на главной палубе установлены вертикально 4-х метровые брёвна, к которым привалены пучки брёвен, составляющих перевозимый груз. Лес в караване кладётся вдоль судна, а вертикально стоящие брёвна, называемые «стензельные стойки», не дают грузу свалиться за борт при качке. Кроме того, караван стягивается воедино стальными тросами. Важное дополнение: перевозка палубного груза на морских судах идёт на страх и риск отправителя.
Часы показывают 11 часов. Дождь прекратился. Из-за редких серых туч пробует выглянуть неяркое солнце, подсохли палубы и уволенные на берег вернулись на судно. Дверь в капитанскую каюту распахнута и за столом опрокидывает последнюю рюмку инспектор, оформивший выход в море. К общему удовлетворению все формальности позади и последние рукопожатия подтверждают окончание делового визита. Старпом идёт проводить инспектора до трапа, а капитан поднимается из-за стола.
- Владимир Николаевич, – обращается он к старшему механику, – давай готовь машины. Через полчаса будем отходить.
- Игорь! Запроси «Добро» на переход от Шмидта по каналу в море, – даёт капитан команду третьему штурману, – и не забудь предупредить соседей.
А соседние суда, стоящие борт о борт с «Костомукшей», предупредить надо обязательно, чтобы они в свою очередь приготовились к перешвартовке.
Капитан Юрий Андреевич, крепкий, уверенный в себе, невысокий мужчина с начинающей лысеть головой убирает в стол лишние бумаги и, накинув на широкие плечи форменную куртку, направляется в ходовую рубку.
- Юрий Андреевич! Нам «Добро» на выход. Просят не задерживаться и доложить время отхода от набережной Шмидта, – доложил третий штурман, когда капитан появился в ходовой рубке.
– Всё готово к отходу, Юрий Андреевич, - подтверждает старпом.
Середина дня, прохладный ветер и солнце в разрывах туч. Соседние суда отходят, давая возможность «Костомукше» начать движение. Прямо по носу в сотне метров мост Шмидта. По нему движение трамваев, автомобилей. Пешеходы на мосту останавливаются и смотрят на отходящее от стенки судно.
ххххх
Финский залив весь ощетинился западными злыми волнами. Их гнал свежий шестибалльный ветер и белые гребни двухметровых волн покрывали всё видимое пространство. Время от времени о борт «Костомукши» разбивался очередной вал и, превратившись в мелкие брызги, накрывал палубный груз. Согласно прогнозу погоды над Северным морем углублялся очередной осенний циклон. Он будет смещаться на Балтику и принесёт с собой усиление юго-западных ветров до 7-8 баллов. Волна 4 метра.
Капитан меряет шагами ходовую рубку, наблюдая как трёхметровая волна Северной Балтики начинает раскачивать «Костомукшу». Ему припомнился недавний случай необычной перевозки десантных катеров на воздушной подушке из Балтийска в Кронштадт. В тот раз погрузили на люковые крышки каждого трюма по одному такому десантному кораблику. Офицер, ответственный за погрузку, имел на руках приказ начальника штаба, где вопрос крепления груза уже был оговорен. Однако, Юрий Андреевич тогда не согласился с назначенной схемой крепления, где главным элементом крепежа была обычная проволока, соответственно закрученная. Он предложил свой вариант крепления груза и судовой такелаж, который, по его мнению, более соответствовал данному случаю. Однако приказы в военном флоте не обсуждаются и мнение капитана обычного сухогруза было проигнорировано. А вот кто оказался прав, стало ясно через несколько часов после выхода из Балтийска.
В тот раз метеорологи базы ВМФ не подтвердили штормовое предупреждение, данное метеостанцией торгового порта. В результате, после выхода в открытое море четырёхметровая волна оборвала проволочное крепления одного из погруженных катеров и оно, шлёпая по волнам резиной своей подушки, просто уплыло в бушующее море. Наступали сумерки, свистел западный ветер и "Костомукша" испытывала сильную качку. Один выход: держаться носом против волны, следить за утерянным "десантником" и ждать подхода спасательного судна. Когда подошёл спасатель, «потеря» уже продрейфовала мимо мыса Таран и была волнами выброшена на местный пляж. Спасатель завёл на него буксир, стащил в воду и всем пришлось вернуться в Балтийск, где десантное судно было заново водворёно на прежнее место и закреплёно, как предлагал Юрий Андреевич.
хххх
А тем временем "Костомукша" продолжает раскачиваться на крупном волнении от западного ветра, поскрипывают стензельные стойки каравана и Юрий Андреевич возвращается из своих воспоминаний в действительность. Он сидит в капитанском кресле, наблюдая за обстановкой на море. На востоке, далеко за линией горизонта остался вход в Ирбенский пролив, рейд Вентспилса и невидимая параллель Лиепаи. Осенняя темнота опустилась на море и скрывает одинокий лесовоз, идущий Южной Балтикой. Он обозначает своё присутствие в этом мире ходовыми огнями. Западный ветер 8 баллов добавляет высоту набегающим волнам.
Ветер воет и воет. Капитан молча смотрит сквозь толстое стекло лобового иллюминатора ходовой рубки на усиливающееся волнение. Он готов в любой момент вмешаться в действия вахтенного штурмана и взять ответственность на себя. В темноте исчезли несущиеся по небу низкие тучи, проливающие время от времени дождь. Через фальшборт на палубу обрушивается очередная волна, и кипящая вода сплошным потоком вновь сливается в море. Ощущается увеличение наклонов судна от проходящих волн. Время 20.00 - сменилась вахта. Автомат не может удержать курс и перешли на ручное управление рулём. Третий штурман делает необходимые записи в черновом журнале и тоже пристраивается у иллюминатора, пытаясь рассмотреть горизонт и возможных собратьев. На его взгляд волнение значительно усилилось и сейчас волна порядка 5-ти метров.
- Юрий Андреевич, – обращается старпом к капитану, - качка стала сильней. Может быть, стоит повернуть на волну, убавить ход и подождать до утра?
- Мысль правильная, но подождём, пожалуй, ещё. Пока идти можно, - не соглашается капитан, - отдыхай, но сначала пройдись по помещениям, посмотри, чтобы был порядок.
Капитан остаётся в своём кресле, но время от времени встаёт, чтобы размяться.
- Игорь! Замерь-ка ветер, – обращается он к третьему штурману.
Третий штурман берёт анемометр, фонарик, секундомер, тёплую куртку и в темноте поднимается на верхний мостик. Сняв замеры и вернувшись в тишину рубки, Игорь берётся за расчеты. В этот момент судно особенно сильно повалилось на правый борт и всем в рубке пришлось ухватиться за что возможно, чтобы удержаться на ногах. В конечной точке крена вдруг раздаётся громкий треск ломающихся брёвен. Что-то происходит с караваном? Капитан включает палубное освещение.
Вспыхивают люстры и видна невероятная картина: почти все стензельные стойки правого борта сломаны и масса леса свалилась на правый борт, повиснув на стальных тросах. Возник постоянный крен порядка 10 градусов. На следующем сильном крене с тем же треском переламываются и остальные стойки по правому борту. "Костомукша" больше не выходит из крена, лишь сильнее зваливается на борт, когда проходит очередная волна.
- Право на борт! – Капитан даёт полный ход, пытаясь поставить судно носом против волны, – держать 270!
Имея значительный крен на правый борт и освещая палубными люстрами хаос от развалившегося каравана, "Костомукша" нехотя ответила на перекладку руля и начала медленно разворачиваться против волнения.
- Юрий Андреевич, ветер западный 9 баллов, - доложил штурман.
В рубке уже появились старпом, второй помощник и старший механик. Тут же и боцман. В каютах захлопали двери и в коридорах слышны тревожные голоса. Все смотрели на то, во что превратился караван. Палубы обоих бортов завалены торчащими в разные стороны брёвнами и по ним не пройти. Спустить сейчас караван за борт - задача невыполнимая. В темноту и нагромождение брёвен нельзя посылать людей, чтобы выбить контрольные чеки глаголь-гаков и разобщить стягивающие брёвна тросы. Крен постоянный около 15 градусов на правый борт. Надо стараться держаться против волны и не попасть в бортовую качку. Капитан включил принудительную трансляцию: -
- Внимание! У нас сдвинулся караван на правый борт. Крен 15 градусов. Будем держаться против волны. Страшного ничего нет, но, на всякий случай, команде собраться в столовой и быть готовыми к любой неожиданности. Иметь при себе документы и спасательные жилеты. Дождёмся рассвета, а там будет видно, что можно предпринять.
Спокойный тон капитана внёс ясность в создавшуюся обстановку и дал команде уверенность в благополучном её разрешении.
- А вы, - обратился капитан к старпому и старшему механику, - спуститесь вниз, проверьте всё и успокойте людей.
Медленно длилась нескончаемая ночь. Время от времени через судно прокатывалась очередная волна, шевеля торчащие в разные стороны и стянутые тросами брёвна. Изредка среди мчащихся туч несмело выглядывала луна, высвечивая бесконечную череду чёрных волн, окаймлённых белыми гребнями. Когда появлялась особо крупная волна, то «Костомукша» врезалась в неё, содрогалась, а караван терял отдельные брёвна. В такие моменты судно накренялось сильнее, добавляя в сердца людей тревогу. Иногда остатки волны, прокатившись по трюмам, разбивались о лобовую стенку надстройки и накрывали её облаком брызг. На смене вахт в 04.00 замерили ветер.
- Ну, вот! – бодро обратился ко всем присутствующим капитан, - ветер уже начал убиваться. Кстати, волнение тоже уменьшается. Смотришь, к рассвету ещё стихнет.
- Да, хорошо бы, – согласились все с капитаном.
Медленно приходит рассвет. Появились очертания шлюпок, поручней трапов, вентиляционных головок. Стала видна картина лежащего на правом борту судна, его развалившийся караван, торчащие в беспорядке брёвна и натянутые стальные тросы. Раннее утро. Ветер продолжает стихать и заходить к юго-западу. Заметно уменьшилась высота волн и Юрий Андреевич решил, что пора ложиться на последний курс, который выведет «Костомукшу» на рейд Балтийска.
- Сергей Иванович! Давай-ка ложимся на свой курс, - обратился он к старпому, – думаю, что мы сможем держать такую бортовую волну.
Легли на курс 175 градусов. Двухметровая волна пошла от юго-запада, что позволило увеличить скорость хода. Команда после тревожной ночи спокойно спала. Обычная жизнь вернулась на судно.
Во второй половине дня совсем распогодилось, волна не превышала 1,5 метра, а ветер зашёл на южный. «Костомукша» с большим креном на правый борт зашла на внешний рейд Балтийска и, удерживаясь на входном створе, ожидала подхода лоцманского катера. Она выглядела необычно: сильный крен на правый борт, развалившийся караван леса на палубе, частично висящий на тросах на правом борту, и торчащие иглами ежа сломанные стензельные стойки. Всё говорило о тяжелой погоде, в которую попало судно. Однако его появление на входных створах Балтийска подсказывало, что всё кончилось благополучно. Катер долго искал возможность безопасно подойти к борту и передать лоцмана.
Юрий Андреевич был в прекрасном настроении, поскольку основные проблемы остались позади, а переход по каналу в Калиниград никаких проблем не представлял. Каким образом снимать развалившийся караван? После пережитого это вообще не вопрос. Ласковое солнце и приятный ветерок. Жизнь была хороша!