Братушки и дед

Алекс Суханов
Рассказ

В феврале 1976 года Иван Павлов приехал в Софию по делам. Это была его первая поездка заграницу, было по-весеннему тепло и ему особенно запомнились мартинички – красно-белые сувениры весны и приветливые, весёлые люди.
В те годы Болгария считалась одной из республик СССР, а приветствие «Добре дошли, братушки!» (Добро пожаловать, братья!) отражало историческую признательность болгар русскому народу – освободителю. Памятник русскому царю Александру Второму в центре Софии тогда являлся одной из главных достопримечательностей болгарской столицы.
В Софии Иван чувствовал себя как дома: похожий язык, уровень и стиль жизни почти такие же, как в Москве, и статус старшего брата  – где-то к нему относились с уважением и почтением, а где-то, особенно в магазинах, просто не замечали, как родственника-обидчика.
Советские люди были тут в полной безопасности и вели себя свободно и раскованно, позволяя порой то, чего не могли делать в СССР.
Например, водить автомомобиль в состоянии алкогольного опьянения. Ему рассказывали вполне анекдотичные случаи с пьяными русскими водителями.
*** 
Однажды ночью на пустынной учице перед светофором остановилась автомашина с советскими дипномерами. Загорелся зелёный свет, но машина не двинулась. Проезжавший мимо патруль местной милиции обратил внимание на то, что машина стоит посредине дороги, а водителя не видно. Когда патрульный заглянул в окно, по увидел, что водитель лежит на седении и спит. Милиционер открыл дверь и почувствовал сильный запах алкоголя. Он связался с кем-то по рации, доложил обстановку и получил инструкцию. Затем он аккуратно подвинул мертвецки пьяного водителя, сам сел за руль, отогнал автомобиль прямо к воротам Посольства СССР в Болгарии и нажал звонок на дверях.
Тут же вышел дежурный и, улыбаясь, отдал ему честь и поблагодарил за услугу, которая была уже не редкостью.
В Болгарии тоже довольно много пьют, так как всё разнообразное спирное тут по доступной цене, но русские были здесь вне конкуренции. Сами себя они в шутку называли «земснарядами» за способность «высасывать» огромное количество спиртного подобно этой огромной машине на болоте.
  ***
Директор В.М. Соколов по кличке «дед» – высокий, седой и плотный мужчина в возрасте на вид за 60 лет принял Ивана Павлова в своём кабинете. После приветствия он достал бутылку коньяка и предложил выпить за знакомство. Его одуловатое, рябое лицо расплылось в улыбке и ему невозможно было отказать, хотя Иван был трезвенником. Они выпили по рюмочке, потом ещё и для Ивана это было началом долгой дегустацией болгарских напитков в этой командировке. Дед выпил ещё пару рюмок и изложил программу пребывания И.Павлова в Софии со встречами и переговорами каждый день.
Затем он сообщил, что вечером его группа приглашена болгарами на вечер по случаю Дня Советской Армии и он хотел бы, чтобы Иван поехал вместе с ними.
Когда группа советских специалистов во главе с дедом вошла в просторный зал с накрытыми столами, то И.Павлову стало не по себе. Он увидел, что на столах стояло такое множество бутылок Столичной водки, как берёз в подмосковном лесу, и от них зарябило у него в глазах.
Директор Младенов – молодой, чернявый болгарин громко сказал: - Добре дошли, братушки! На здравие! – и торжество – пир начался.
Тост следовал за тостом. Водку наливали до краёв и пили до дна.
Наконец, принесли еду-закуску: шопский салат и жаркое из сычуга (бараньего желудка). Иван почувствовал, что после 4-х тостов уже достиг своего предела и начал хитрить. Сначала он наливал в рюмку минеральную воду, но был быстро разоблачён. Сосед болгарин показал на пузырьки в его рюмке и стал смеяться.
Потом Иван стал просто выплёскивать водку из рюмки незаметно в стоявший рядом горшок с каким-то чахлым растением.
К этому времени уже все были изрядно пьяны, почти все бутылки – пусты, а  директор Младенов пытался кого-то послать в магазин ещё за водкой.
Но тут вмешался дед. Он громко поблагодарил хозяев за прекрасный вечер. Неожиданно стало тихо и далее он скомандовал: «По коням!», но сам не смог подняться со своего стула.
Иван с недоумением видел, как его под руки подняли сотрудники, отнесли к его машине, посадили в кресло водителя и завели двигатель.
Дед сразу очнулся, схватился руками за баранку, обвёл мутным взглядом окруживших его подчинённых и опять скомандовал: « В колонну – за мной!»
Затем он предложил Ивану сесть рядом, но тот отказался, сославшись на то, что уже договорился с кем-то.
В знак согласия дед уронил голову на руль и медленно поехал к воротам, остальные машины последовали за ним строго в колонне. Иван с волнением следил за машиной деда впереди, которая останавливалась на светофорах и соблюдала все правила движения. Он чувствовал свою вину, что испугался и оставил деда одного, но потом успокоился, видя как уверенно едет дед.
Уже из гостинницы Иван позвонил деду домой. Его жена приветливо ответила, что дед приехал и уже спит. Кто-то сказал, что когда дед пьян, то он едет на «автопилоте».
На утро дед встретил  Ивана в офисе и сразу предложил коньяку «Плиска». Его лицо стало ещё круглее, но глаза светились радостно, когда он взял в руку пузатую бутылку и разлил коньяк по рюмкам.
«Ну поехали» - сказал он и выпил рюмку залпом. Иван слегка пригубил коньяку и его передёрнуло. Дед заметил это и сказал: «Ничего-привыкнешь».
Но дед ошибся, к пьянству Иван Павлов так и не привык, никогда не напивался до потери пульса и не вытворял «чудеса».
***
В то время вся огромная страна СССР была в пьяном угаре брежневского правления и застоя. В системе Минвнешторга существовала такая традиция проводов на работу заграницу, когда отъезжающий счастливчик устраивал за свой счёт вечеринку на 40-50 человек в лучших ресторанах Москвы, залезая в долги. Многие на радостях и на халявку напивались до чёртиков, чтобы не оказаться «белой вороной» в стае чёрных лебедей Минвнешторга, который спивался вместе совсей страной.
Казалось бы заграницей русские должны были бы остепениться, соблюдать жесткие требования к пьянству в других странах, но не тут то было. Веселье и риск у русских в крови – как хорошо, например, прокатиться навеселе да с песней о улицам других столиц!
Дед не обижался, когда его сравнивали с земснарядом, так как это прозвище у него больше ассоциировалось со снарядом, а не с огромной плавучей машиной, сосущей ил со дна водоёмов.
В войну он был артиллеристом, командиром батареи, которая выпустила много снарядов по врагу и выпила немало чистого спирта.
Дед и сам любил давать прозвища, точно подмечая человеческие недостатки и слабости. Своего куратора – зам.торгпреда Гущина он прозвал «змеиным глазом» за его безбровый и холодный взгляд.
Свою жену он часто называл «жопой» в присутствии подчинённых, которые, кстати, тоже имели свои клички. Всех болгар он, естественно, называл «братушками», югославов- «югами», немцев- конечно, «фрицами».
Деду-ветерану многое прощалось, да и сам он был незлобливым и отходчивым стариком.
Он был серьёзно болен и постоянно боролся с послеобеденным засыпанием, где бы это не происходило: в ресторане, на переговорах, собраниях или дома. Его собеседник неожиданно замечал, что мутные глаза деда начинали закатываться, а лицо принимало то безучастную маску, то расплывалось в глупой улыбке, когда глаза снова выкатывались, чтобы взглянуть на визави, но тут же закатывались опять.
Некоторых людей это пугало и они прекращали разговор – тут дед резко поднимал голову, открывал глаза, пытался улыбнуться  и мычал: «Да, конечно!, как бы соглашаясь со всем, что было сказано. Тут его сотрудники или родственники уводили его куда-нибудь вздремнуть.
Дед не считал себя алкоголиком – это был его образ жизни – быть навеселе, слегка под мухой и заграницей у него были специальные представительские средства, предусмотренные сметой.

Когда он вернулся в СССР, то сразу вышел на пенсию и умер в Москве.

(Из сборника «Рассказы Эмигранта», который можно купить и скачать по ссылке:
http://www.xinxii.com/ru/rasskazy-emigranta-p-362211.html
Пожайлуста, оцените не только обложку, но и саму книгу!
Приятного чтения!)