Первая история о "Чёрной вдове" здесь: http://www.proza.ru/2015/02/20/37
--------------------------
Появление этой блондинки в холле гостиницы вызвало маленькую сенсацию. Не потому, что здесь не останавливались красивые женщины - бывали и моложе, и красивее. Но эта была из тех, что притягивают взгляды окружающих, как магнитом: среднего роста, с длинными стройными ногами и преувеличенно женственными формами. Такие фигуры возбуждают в мужчинах природные охотничьи инстинкты, даже если они считают себя вполне цивилизованными людьми.
Покачивая упругими бёдрами, красавица подошла к портье, перекинулась с ним несколькими словами и, расписавшись в книге посетителей, взяла ключ от номера.
- Двадцать пятый – это относилось к парню в форменной куртке, который стоял, ожидая распоряжений.
– Только, пожалуйста, аккуратнее с сумкой.
Сказала – и, не оглядываясь, пошла к лифту. Парень двинулся за ней, волоча за собой объёмистую сумку на колёсиках.
- Кто это? – тихо поинтересовался один из сотрудников у портье.
- Жена Синякова, который забронировал у нас двадцать четвёртый и двадцать пятый. Предупреждал, что жена подъедет позже. По заграницам надоело ездить. Решили знакомиться с русскими красотами.
- А чего ж, в разных поселились? Я такую красотку не то, что из номера, из постели бы не выпускал.
- Только захотела бы такая с тобой в постель ложиться? – хмыкнул портье. – И, кстати, номера двадцать четвёртый и двадцать пятый - не разные, а смежные. Сколько работаешь, а все не можешь запомнить. Да и какое наше дело, где и как размещаются клиенты? Лишь бы платили. Синяков этот, вроде оговорился, что храпит.
- Храпун значит? И ростом не вышел… И с чего это такая шикарная баба с ним живёт?
- Деньги. У Синякова, говорят, пять строительных компаний. Миллионами ворочает. Ну, хватит болтать. Смотри, - портье указал на табло с мигающей красной лампочкой, - тебя в тридцать третий вызывают.
*******
Прошло около часа – и в двадцать четвёртый был заказан ланч – с шампанским и чёрной икрой. Официант, вошедший с тележкой в номер Синякова, увидел там его жену. Судя по всему, блондинка успела принять душ. Легкий полупрозрачный пеньюар, почти не скрывал её зрелых, но весьма аппетитных прелестей.
Сам Синяков, в халате, слегка встрепанный, пребывал в самом благодушном состоянии. Судя по всему, встреча между любящими супругами была бурной и приятной. Увидев тележку с явствами, распорядился:
- Обратно заберёшь, когда скажу. Без спроса – сюда не являйся.
Официант догадался, что супруги предвкушают приятное продолжение встречи.
Спустя пару часов, Синяковы появились в холле. Он, одетый в демократичные джинсы и клетчатую рубашку, провожал жену к выходу, одетую, в белое лёгкое кашемировое пальто, которое очень шло к её свежему розовому лицу и ярким пухлым губам.
- Прогуляйся дорогая, осмотрись. Обедать будем в ресторане. Кстати, может, присмотришь какие-нибудь сувениры? Что-нибудь, в национальном духе… О деньгах не беспокойся, для тебя – всё, что угодно.
Синяков поцеловал жену в щёку и проследил, как перед ней беззвучно разъехались створки стеклянной двери. После чего обратился к портье
- Я буду отдыхать. Предупредите, чтобы никаких горничных с уборками не появлялось.
Окончание фразы потонуло в зевке, открывшем прекрасные фарфоровые зубы говорившего. Портье понимающе кивнул. Желание дорогого клиента - закон.
*******
Синякова вернулась в гостиницу около пятнадцати часов, нагруженная пакетами с покупками. Судя по её виду, она была весьма довольна прогулкой. Взяла ключи от своего номера и грациозной походкой направилась к лифту.
- А-а-а! Сюда… Что это? Виталий… Кто-нибудь, помогите! – раздалось через недолгое время откуда-то сверху.
Присутствующие в гостиничном холле замерли в испуге. Но многоопытный портье отреагировал сразу:
- Это на третьем… Остаёшься на месте - бросил на ходу младшему сотруднику, а сам понёсся вверх по лестнице, не дожидаясь лифта.
Портье не ошибся. Шумели на третьем этаже. Возле открытой двери двадцать пятого номера металась Синякова. С полубезумным взором, она бессвязно кричала, указывая куда-то в дверной проём.
Следуя указующему персту, портье заглянул в её номер, но ничего особенно не заметил. Пожал плечами и посмотрел в недоумении на виновницу переполоха. Сделал движение, чтобы уйти, но Синякова с неожиданной силой схватила его за руку и потащила за собой, не переставая бессвязно выкрикивать:
- Виталик… Я хотела показать покупки, а он… Кошмар!
Не в силах сопротивляться, портье следовал за женщиной. Скоро, пройдя через внутреннюю дверь, они попали в смежный, двадцать четвёртый, номер, занимаемый Синяковым.
------------------
Идея подобных номеров возникла у хозяина, когда в гостинице стали останавливаться деловые состоятельные люди. Многие их них приезжали с подругами и желали быть вместе с ними, но так, чтобы не нарушать внешних правил приличия.
Их желанию пошли навстречу. Теперь, проживая официально в разных номерах, парочки могли проводить время вместе, благодаря внутренней двери. Таким образом, даже камера скрытого наблюдения, о которой предупреждали постояльцев, не могла зафиксировать ничего предосудительного.
-------------------
В номере Синякова, кроме разбросанных по полу пакетов с покупками, не было заметно ничего особенного.
Портье мысленно сплюнул:
- Обычная семейная сцена. А сколько шума! Небось, муж её покупок не оценил, вот дамочка и начала истерить. А сам - дрыхнет или делает вид, что спит. Правильно, с такими - так и надо. Иначе совсем на шею сядут…
Действительно, в алькове, в сумраке балдахина с кистями, укрытый шёлковым покрывалом, спокойно почивал Синяков. Поскольку в обязанности портье не входило улаживание конфликтов между супругами, он решил ретироваться. Но мадам Синякова грудью отрезала путь к отступлению
- Вы не имеете права уходить, когда там… - она возвысила голос, готовая снова сорваться в крик.
- Не стоит шуметь, уважаемая, - упрекнул женщину портье. - Так вы его разбудите…
В этом месте блондинка взвизгнула, будто её облили кипятком:
- Он уже не проснётся! Никогда! – слёзы брызнули из больших голубых глаз. - Я вошла в свой номер, сбросила пальто… Хотела показать Виталику сувениры. Прошла к нему. Смотрю, он ещё спит. Хотела разбудить, а он….
Дама взревела, как самолёт перед взлётом. Если бы не трагичность того, о чём она повествовала, это могло выглядеть комично.
Но портье было не до того, как это выглядит. До него вдруг дошло, что неподвижность Синякова имеет простое и страшное объяснение. Скованный страхом, он не осмелился близко подойти к кровати, но оперативно сделал распоряжения по поводу вызова скорой помощи и полиции.
*******
Ожидание продлилось недолго. Полицейский наряд прибыла минут через пять – гостиница находилась недалеко от районного отделения. Скорая приехала минут на десять позднее. Впрочем, медикам здесь всё равно было нечего делать. Жилец двадцать четвёртого номера был безнадёжно мёртв. Как сказал навскидку эксперт, убит ударом в сердце два часа назад.
Портье и горничная, в качестве понятых, наблюдали, как криминалист, надев резиновые перчатки, осторожно вынимает из груди убитого тонкий и острый кинжал.
- Похож на стилет, - почему-то всплыло в голове портье, когда-то интересовавшимся видами холодного оружия.
- Крови-то, почти совсем нет, - шепнула горничная с удивлением.
Эксперт услыхал её и пояснил:
- Так бывает, когда удар приходится точно в сердце. Одним движением прикончили, - это прозвучало почти с уважением к мастерству неведомого преступника.
Из соседней комнаты доносились неумолчные рыдания Синяковой. Эксперт поморщился и спросил у коллеги:
- Надеюсь, скорая сделала ей успокаивающий укол? Ведь мешает работать. Допроси её – и пусть идёт отдыхать.
Следователь кивнул:
- Сейчас допрошу. Но, как я понял, смысла в этом особого нет. Она вернулась, когда муж был мёртв уже более часа. Я опросил служащих. Многие видели, как Синяков, живой и бодрый, провожал её на прогулку. Сказал, что спать будет. И вот… уснул…
А вообще, дело вонючее. Петров уже просмотрел запись видеокамеры. Когда Синякова ушла из двадцать пятого, а муж закрылся в двадцать четвёртом - ни одна живая душа не входила и не выходила из этих номеров. Окна – закрыты. Следов на подоконнике нет. Конечно, надо будет всё хорошо просмотреть, отпечатки пальцев проверить. Ещё остатки еды на тарелках, бутылка шампанского, фужеры…. Но что толку, если в номера никто не входил…
- А, может, есть какой-нибудь чёрный ход?
Следователь отрицательно покачал головой:
- Ничего подобного.
********
Допрос измученной горем Синяковой проходил в её номере. Следователь добросовестно опросил женщину, но практически ничего, что могло бы помочь раскрыть преступление, не узнал.
- Да, решили сюда приехать, чтобы вместе осмотреть старинный монастырь и собор. Надоели уже эти Италии и Франции. Сейчас модно своим интересоваться, исконным...
- А почему вы не сразу вместе приехали?
- Ну… - дама замялась… Простите, вы не женаты? Впрочем, всё равно придётся рассказать. Уж извините за подробности. Дело в том, что мой женский цикл… Вы понимаете, что я имею в виду?
Женщина явно подбирала слова:
- В общем, он не совсем регулярный. Позавчера у меня заболел живот, и я решила, что это прежде времени начинаются критические дни. Ещё раз, извините за подробности, но первый день для меня - всегда самый тяжёлый… Вот я и осталась дома. Какие поездки в таком состоянии? Но, как говорится, тревога оказалась ложной. Теперь вот, нахожусь, так сказать, в ожидании… Набрала всего нужного - и приехала. Можете посмотреть…
Синякова почти насильно подвела следователя к большой сумке на колёсиках и расстегнула молнию:
- Смотрите, а то ещё не поверите…
Следователь, тридцатилетний холостяк, хотя и был несколько смущён, но, следуя долгу, всё же заглянул в сумку. В ней, поверх женской одежды, лежало несколько пакетов с гигиеническими прокладками.
Далее было совсем неинтересно. Синякова подробно рассказывала, как они завтракали с мужем, как он проводил её на прогулку, как она купила несколько дорогих шкатулок с росписью, набор горшочков, выполненных в народном духе и сувенирную красную шёлковую рубаху-косоворотку – для мужа.
Упоминание о муже вызвало такой пароксизм рыданий, что следователю пришлось накапать в ложку новоиспечённой вдове валериановых капель, предусмотрительно оставленных портье на столе.
Правда, Синякова почти всё пролила, когда подносила дрожащей рукой ко рту ложку с лекарством. Вместо этого, отпила немного воды из стакана и почти спокойно спросила:
- Простите, но нельзя ли поскорее закончить допрос?
- Это не допрос, а беседа, - уточнил следователь.
- Ах, какая разница! Вы же видите, что я совершенно разбита… А ведь мне ещё предстоит заниматься похоронами и всем этим ужасом… - Синякова всхлипнула… - Если у вас нет ко мне больше вопросов, то позвольте начать собираться? Поезд через два часа.
- То есть? – не понял капитан.
- Надеюсь, вы понимаете, что похороны будут не здесь? Мне надо срочно вернуться, чтобы всё организовать.
- Но телу ещё предстоит вскрытие и прочие формальности.
- Да ради бога, я всё понимаю. Но пока вы здесь будете… - она подыскивала слово – "работать" с Виталиком, я буду на месте всё подготавливать для похорон… Ведь у него никого нет, кроме меня, – из глаз блондинки полились крупные слёзы…
*******
Через час Синякова уже садилась в заказанное администрацией гостиницы, такси. При ней была маленькая дамская сумочка и большая сумка на колёсиках.
Когда парень в форменной одежде хотел поставить большую сумку в багажник, женщина не позволила этого сделать:
- Поставьте её на заднее сиденье. Тут сувенирная посуда… На память о Виталике… Я буду придерживать её рукой, если машину тряхнет.
Сказала это не столько для водителя, сколько для служащих отеля, вышедших проводить несчастную гостью. Усевшись на заднее сиденье, нашла в себе силы помахать всем на прощание рукой.
Дорога на железнодорожный вокзал обещала быть недолгой. Машина не спеша, ехала по извилистым и не всегда ровным улочкам старинного русского города. Жёлтый свет железных фонарей, стилизованных под середину 19 века, с трудом пробивался сквозь вечерний туман.
Первая история о "Чёрной вдове" http://www.proza.ru/2015/02/20/37
Дама некоторое время сидела неподвижно, а потом её рука начала осторожно расстёгивать молнию на сумке. Не расстегнув до конца, опустила пальцы вглубь, словно нащупывая что-то. В этот момент в них вцепились две маленькие сильные ладошки. Следом, из вороха одежды выглянуло бледное лицо с вдавленным маленьким носом и умными, слегка выпученными чёрными глазами.
Женщина довольно усмехнулась и, убедившись, что водитель занят дорогой, нагнулась к сумке.
- Намаялся, дорогой? Потерпи, осталось совсем немного.
Чмокнула уродливое лицо в нос и, освободив руку из цепких ладошек, закрыла сумку.
- Извините, - обратилась к водителю, - где-то недалеко должны быть мусорные баки. Мне нужно кое-что выбросить. Купила, понимаете, у вас сувенирные тарелочки и горшочки, а парень, когда выносил вещи из номера, уронил сумку. Сейчас вот стала рукой проверять, как всё упаковано, а там половина из купленного - разбита. Жалко, конечно, но не везти же в другой город черепки?
- Как пожелаете, - водитель был немногословен.
Когда они оказались в закрытом дворе возле мусорных баков, водитель предложил:
- Так может, вас подождать?
- Да нет, не стоит. Во-первых, это не так быстро: определить, что выбрасывать, а что можно ещё как-то склеить. К тому же, после того, как выброшу, сумка совсем лёгкая станет. Я её до вокзала без труда докачу. Ведь он недалеко. Вот, возьмите. Сдачи не надо.
Когда водитель укатил, дама осмотрелась по сторонам и быстро расстегнула сумку.
- Ну, вылезай, приехали…
Из сумки вылез карлик – с короткими кривыми ножками и непропорционально-крупной головой. Одет он был легко и дрожал в вечерних августовских сумерках. Дама наклонилась к сумке и вытащила из неё пакет.
- Быстрее одевайся, – прошептала, извлекая из пакета кожаную курточку и брюки. – Деньги и документы во внутреннем кармане. Доберёшься до места этим же поездом - и будешь ждать моего звонка. Не вздумай в поезде меня искать или первым звонить, когда вернёмся. Я тебя сама потом найду.
- Алечка, ты довольна мной? Он уснул, и я всё сделал, как ты учила. Только что будет, если они найдут у него в желудке снотворное?
- Да ничего. Пусть находят. Я ушла – и он мог выпить его сам, чтобы быстрее уснуть. Кто там сможет высчитать эти минуты: когда он выпил шампанское с порошком? Со мной, или после моего ухода?
- А ты - умница! Ударил, куда надо. Я тобой довольна! - Женщина потрепала карлика по щеке, а он успел поцеловать её руку.
– Ну-ну, сейчас не до этого. Лучше будет, если нас сейчас вместе не увидят. Хотя, если и увидят… Подумаешь, встретились у помойки случайно.
С лёгким смешком женщина подошла к железному баку и, вытащив сувенирную тарелку и пару горшочков, ударила ими по металлу. Собрала с земли осколки – и бросила всё в мусорный бак.
Достала из маленькой сумочки влажную салфетку и вытерла руки:
- Теперь комар носа не подточит. Ну что, разбежались?
- Алечка, только не забудь… Ты обещала…
- Всё будет, малыш. Только потерпи. Ты ведь знаешь, что ты у меня самый лучший мужчина…
Карлик сделал попытку припасть губами к руке женщины, но той было не до нежностей:
- Сказала – потом. Сейчас беги за билетами.
Синякова развернулась, и двинулась к вокзалу, огни которого едва пробивались сквозь туман. Сумка на колёсиках катилась вслед, постукивая на стыках тротуарной плитки, как крошечный поезд…
ТАТЬЯНА ШЕЛИХОВА-НЕКРАСОВА.
21.11.2015г.