Не первый год знаю Минахмета Ибрагимовича Ахметзянова, ветерана труда и фронтовика. К сожалению, он уже не приходит на встречи со школьниками: дают знать фронтовые ранения и лишения, но он охотно рассказывает о боевых друзьях и товарищах по работе. О себе он говорит скупо: "Я - солдат..."
Его сознательный путь начался в Магнитке в семье репрессированного, сосланного из Татарии. Кроме Минахмета, среднего, еще шесть ртов: от старшей сестры, 1916 года рождения, до младшего - 1928.
Все они, как и сорокалетние родители - спецпереселенцы.
"Родителей, - вспоминает Минахмет, - сначала называли середняками, а в годы НЭПа - крестьянами-единоличниками. Для них местные власти ввели твердую ставку налога на собственность - уплатил, значит, законный хозяин собственного имущества. Таких семей в деревушке Старое Ибрайкино насчитывалось не более десятка. Пришло время - всех раскулачили.
В 1930 году Ахметзянов-старший, "единоличник", отказался вступить в колхоз. он сознательно не хотел отдавать свой труд и хозяйство лентяям - активистам, испокон веку презрительно называемым односельчанами "зимогорами".
Упрямца стали душить налогами. Пришлось податься на заработки в Ташкент. Вернулся рассчитаться с недоимками - дома нет:раскатали вчистую. Все это время многодетная семья ютилась в бане доброго соседа. А власть тут же открестилась: мол, никаких указаний о конфискации не давали - дом украли и пропили неизвестные ворюги...
Рассчиталась семья с долгами, подкупила на оставшиеся деньги бревна, кое-как слепили небольшой домик.
"в 931 году, - делится пережитым ветеран, - нас уже "законно" выгнали из домика, конфисковали его, и переселили за 25 километров от деревни.
У Ахметзяновых отобрали сепаратор, две лошади и две коровы. Ничего более ценного в хозяйстве не числилось.
В одну из летних ночей "забрали" отца, а потом и всех членов семьи. В Бугульме следователь, угрожая наганом, пытал "кулаков", куда они спрятали ... мельницу.
Долгим стал путь спецпереселенцев в Магнитогорск. В одной теплушке - до пятидесяти человек под охраной милиционера или часового. Гнали, почти без остановок, изредка разрешая хоронить умерших. Уже в Магнитогорске снимали с эшелона сотни трупов.
Поселились Ахметзяновы в палаточном временном городке на территории нынешнего кладбища (здесь и появились первые холмики могил). Чуть позже разрешили многодетной семье "снять угол" на улице Центральной, по полметра на человека.
"Весной 1932 года, после повальной эпидемии тифа, магнитогорцы поневоле стали строить первый временный городок землянок, а затем перебрались в относительно благоустроенные бараки на двадцать квартир с печкой и плитой. Отсюда я и уходил на фронт..."
Минахмет прошел боевой путь от Волхова до Берлина, расписался на стенах рейхстага, вернулся домой победителем - орденоносцем, но по-прежнему с клеймом спецпереселенца.
Судьба Ахметзянова-старшего сложилась не менее драматично. В 1936 году Ибрагим, первоклассный бригадир плотников, стахановец,получил паспорт с ограничением в передвижении. Через два года, как нежелательные кулацкие элементы, передовики производства снова лишились паспортов.Многие - навсегда..
В 70-е годы побывал сын в родной деревушке, откуда пытались вытравить его корни. Узнал о судьбе тех, кто раскулачивал: не пошло им награбленное добро на пользу.
Через двадцать лет Минахмету Ибрагимовичу стало известно, что на основании закона от 18 октября 1991 года семья Ахметзяновых, как и сотни подобных семей, реабилитирована...