Важно или неважно, но было это так давно, что и вспомнить некому сейчас. По моему Это произошло в 170.1 году по олимпийскому летоисчислению распространенном в Греции (Начало I века до нашей эры)
На реке Танаис кипела жизнь разная торговая, ремесленная и иная своему времени предначертанная. И был на берегах древней реки, сегодня Мертвом Донце, полис красивый, белокаменный. Он был второй по значимости после Пантикапеи - столицы Боспорского царства, ныне города Керчь. В честь этой реки его также Танаисом называли. По узким улицам всегда ходило много разного торгового люда. Бывало так, идет человек, а перед ним дверь открывается. Ох, очень было сложно, разминутся с дверью, так как стены жилых домов располагались на расстоянии вытянутой руки и по высоте не превышали пяти локтей и трех ладоней или 0.013 стадия олимпийского. Так уж пришлось - в том полисе-городе жил маленький мальчик. В раннем возрасте у него погибли родители, но это его только укрепило и вселяет жажду к жизни. Воспитывала его пожилая женщина, его бабушка, она много в своей жизни видела и поэтому требовала от внука больше чем от любого незнакомого жителя родного полиса. Чтоб он ни делал, он всегда получал палкой по спине, с присказкой:
– Сколько ты будешь так ходить, выровняйся, выпрями спину, подними подбородок, чему учили тебя родители!
– Но, Бабушка, я, же несу кувшин полный колодезной воды! Я так могу и опрокинуть его!
– Не перечь, бабушке, она знает, как воспитывать таких шалопаев, как ты? – в третьем лице говорила она внуку!
Так шли дни, недели, сменялись времена года. На глазах мальчик креп и мужал! Методика воспитания сварливой бабки приносила плоды. Но, внук этого в упор не замечал. Он нес обиду по отношению к своей мучительнице.
***
К побережью города всегда приплывало много караванов судов. Они привозили шелка и меха, и самый на то время дорогой товар оливковое масло. Грамм такого масла был дороже золота. Суда швартовались вдоль береговой линии реки, по краю которой в землю были вкопаны многопудовые бревенчатые срубы, на которые успешно набрасывался канат. Для крупных судов обычно использовали два сруба, для швартовки с двух сторон.
В ту пору управлял караванами знатный купец Аристарх. Ему уже перевалило за 50 лет, что само по себе было уникально, мало кто доживал до 33 лет в среднем. Он не очень любил молодое поколение за их легкомыслие и вальяжное отношение к работе.
– Без кнута, с вас добиться ничего невозможно! – с явным раздражением, говорил он своим работникам, пока они сгружали на пристань ценный груз.
На него работал один молодой человек по имени Артемизайос, что означало мясник. Он в своей жизни ничего не умел, но так сложилось, что он на ступень стал выше работников, и при подобных словах купца он нещадно бил плетью отступников. Да, так бил, что они роняли и разбивали товар. Тогда доставалось и жаждавшему власти неуемному молодому юнцу. Когда на кону такие ценности поневоле приложишь руку, которую марать не было никакой охоты. Но если это случалось, оплеуха, полученная молодым человеком, была в радость работникам, так как этот редкий, но не почтительный жест очень сильно унижал его в глазах, ниже стоящей, касты.
***
Однажды когда мальчик прогуливался по набережной рассматривая диковинные товары произошла подобная история и большой кувшин с дорогим непомерно маслом выпал из рук нерасторопного работника. С очень быстрой реакцией мальчик поймал этот кувшин.
– Благодарю тебя мальчик за то, что спас мой товар, скажи мне, чей ты сын я отблагодарю твоего отца! – сказал купец, увидевший случайно случившийся казус.
– Я сирота, мой господин. Меня воспитывает моя бабушка, и держит меня в ежовых рукавицах.
– Отведи меня к этой женщине, я поговорю с ней!
– О! Не стоит, но если вам это будет угодно, я отведу Вас к ней!
Мальчик повел купца к своему дому по брусчатой дороге, протянувшейся вдоль всего берега, к которому приставали суда. Брусчатка была отточена местными мастерами, так что между ними оставался ну максимум одну десятую мизинца. Гладкость её поверхности просто завораживала своей новизной. В тупике дороги начиналась широкая, отделанная дорогим мрамором лестница. Хотя она была и широка народ, который находился в хаотическом движении, превращал её в сложно доступное пространство. По бокам лестницы располагались скульптуры богов. Они располагались по строгой иерархии снизу вверх. Здесь были и Гестия, и Гермес и Афродита. По окончании лестницы, в центре ансамбля, была скульптура бога Зевса. Каждая скульптура имела одеяние согласно всем каноном местного вероисповедания. Скульптуры богов имели в своей одежде золотые, бриллиантовые украшения, практически полностью повторяющие описания мифов города-полиса Танаис. При каждой скульптуре находился прислужник, который при порыве ветра четкими движениями поправлял одеяние, тем самым обеспечивая почтительный вид экспозиции.
Проходя мимо каждой скульптуры, мальчик наизусть рассказывал своему попутчику мифы города-полиса Танаис, характеризующие каждого из богов.
Смотря на мальчика, купец Аристарх думал о своем: «Для чего я согласился идти к его бабушке, по этой длинной очень длинной лестнице уходящей куда-то вверх за горизонт. Наверно в ней тысяча ступеней. Уже давно не видно моих судов, а которые видны, кажутся здесь маленькими точками, а края лестницы до сих пор и не видно. Такой марафон характерен только молодым да прытким. А что я! Никогда я не поднимался в чужие города с набережной. И зачем теперь мне начинать».
Да, мог бы купец нанять себе рабов, которые на носилках донесли его бы до города. Но, смотря как мимо него, проходили всё те же, рабы неся спокойно медитирующего своего рабовладельца, то и дело спотыкающиеся на пологих ступеньках лестницы, так что рабовладелец чуть не вываливался из своих мини апартаментов. Если он с опаской доверял молодым работникам свой товар, то свою жизнь этим пустозвонам доверить ему никак не хотелось.
«Все это из-за никчемного мальчика», - думал купец.
«Он рассказывает мне мифы о богах, как будто мне они никогда не были известны. Да согласно нашим традициям я здесь могу попасть в рабство, не дай мне бог. Как много знаменитых людей погибло, войдя в чужие Города-Полиса. Ну, коль суждено мне быть пойманным, от этого никуда не деться».
Думая о рабстве он прощупывал свой мешочек с родной землей, прикрепленный к поясу бархатным дорогим платком. Только это спасало его, и подчеркивало знатность его рода на чужбине.
***
Дойдя, наконец, до конца лестницы мальчик нашел две палки, лежащие на мощеной дороге, ведущей к городу Танаис. Он начал постукивать их друг об друга, чем оповещал горожан о приближающейся процессии, а проходя по узким улицам, предупреждал людей, чтоб они не открывали двери.
Дойдя до своего дома, мальчик постучал три раза.
– А это ты мальчик, ты опять где-то гуляешь, а в доме ни грамма воды, – с жутким раздражением кричала старая женщина, открывая засов. - Так ты еще привел гостя, а у нас здесь не убрано. Бери амфору и быстро принеси воды!
Мальчик оглянулся на входящего купца Аристарха.
– Иди, иди мальчик! – и жестом он показал на дверь.
Мальчик покорно взял амфору и вышел.
Войдя в дом, купец сразу заметил две большие амфоры, полностью заполненные оливковым маслом. Бабка сразу заметила его взгляд и начала рассказ:
– Давным-давно, когда этот мальчик был еще в пеленках, его отец, на то время самый известный купец, отправился в очередной раз в морской поход но так и не вернулся. Его судно попало в шторм и затонуло. Днями и ночами его жена ждала своего суженного, но так и не дождалась, на причале и померла. У моего сына остались ещё суда, но я женщина, да ещё в пожилом возрасте, не смогла получить наследство. Но мне дали право быть до конца жизни обеспеченной оливковым маслом. Так вот и живу, а что мне ещё пожилой женщине надо.
На улице послышалось тихое постукивание по амфоре. Все притихли. В дверь вошёл мальчик с полной до краев амфорой. Он тут же получил палкой по хребту, но удержался не пролив ни капли.
– Сколько тебе говорить ты должен ходить прямо! Если бы твой отец это видел!
Мальчик спокойно поставил амфору с водой на пол и поклонился. Это очень сильно поразило купца, и он невольно спросил у женщины:
– Вы не подскажите, исполнилось ли мальчику 14 лет?
– О да! Конечно, уже как второй месяц пошел!
– Ни хотел ли ты мальчик служить у меня на судне работником?
– Да! Конечно! Я буду вам послушным работником! – с радостью в голосе сказал мальчик.
– А как же я? Кто мне будет приносить воду? - в ужасе промолвила старушка.
– Молчи женщина! - своенравно промолвил купец.
Так началась самостоятельная жизнь мальчика. Он выполнял свои должностные обязанности безукоризненно, чем очень радовал купца Аристарха. Между собой его звали Паисий, что означало Дитя.
***
Но вся эта идиллия очень сильно раздражала Артемизайоса вышедшего только, только из нищеты, но уже имеющего долгосрочные планы на получение более высокого места. Он очень долго присматривался к мальчику, искал разные в нем недостатки. Но его безупречное выполнение работы только раздражало Артемизайоса.
Однажды молодой человек увидел как Паисий, спускаясь с судно, нёс очень ценный груз, а именно, большую амфору, наполненную до краев оливковым маслом, споткнулся, чуть-чуть не упав. Не дожидаясь пока эту сцену увидит купец Аристарх, он соскочил с того места где сидел наблюдая за работниками и со всего размаха взмахнул плетью. Мальчик успел заметить приближающуюся опасность и когда концы плети должны были ударить по его спине, он изогнулся. Удар не состоялся, при этом мальчик не капли, не пролил ценного груза. Это очень сильно раздражило Артемизайоса. И он начал яростно размахивать своей плетью. При каждом ударе мальчик успевал уворачиваться, чем только раззадоривал человека. В тот самый момент, когда купец увидел всю эту картину, и Артемизайос заметил его взгляд, плеть пролетела мимо мальчика и своими концами ударила об особоценный сосуд. Осколки сосуда рассыпались по брусчатки, а всё содержимое обрызгало Паисия с головы до ног. В полном шоке стояли все действующие лица и проходящие мимо горожане от такой дерзости.
Когда шок прошел купец выгнал молодого человека и всем купцам сообщил, чтоб никогда Артемизайоса не принимали на работу. Паисий вскоре заменил молодого человека, и полученное образование от своей ненавистной бабушки применил по прямому назначению. Он никогда не бил работников кнутом и розгами во время их и так трудной работы. Но когда служба заканчивалась, он собирал всех подчиненных и проводил занятия. Каждый из них ходил с полной амфорой воды, а он бил палкой по позвоночнику приговаривая:
– Сколько ты будешь так ходить, выровняйся, выпрями спину, подыми подбородок, чему учили тебя родители!
Кроме того в свободное от работы время он рассказывал своим сослуживцам мифы города-полиса Танаис, так дотошно. Что они вскоре знали, сколько ткани было использовано на пошив одежды каждого бога. За это его все уважали. Вы меня спросите, любили они его, нет, скорее всего, нет. Он был выше их по касте, и это было главной преградой, но вот уважать это конечно да!
Да, шло время, он развивался, поднимаясь по карьерной лестнице, и вскоре понял, что всё, что делала его бабушка, это не было её старческими капризами и изощренной формой обучения маленького несмышленого мальчика. До конца дней бабушки Поисий посылал своих работников, чтоб они помогали ей по хозяйству. Ведь бабушка была единственным ему родным человеком. Пусть даже и со скверным характером.
Однажды услышав кем-то брошенную фразу:
– Цыплят по осени считают!
Он четко понял что она и о нем самом. Если бы не бабушка и её воспитание никогда ему не стать было знаменитым купцом-мореплавателем. Да, да, на смертном одре купец Аристарх завещал все суда мальчику Паисию, точнее уже мужчине в полном расцвете сил, и попросил беречь людей и преумножать накопленное им состояние во славу богов.
По ночам, когда все жители греческого полиса Танаис крепко спали, скульптуры богов оживали, и тихо сходили со своих постаментов. Не шумя, они спускались по лестнице, поправляя своё одеяние. На берегу они молча смотрели как медленно течёт река Танаис и вглядываясь в горизонт ждали своего мореплавателя Паисия, бороздящего чужие просторы, но знающего что его ждут дома, его боги.
Конец