Распространился в городе слух о чёрном автомобиле.
Мол, мягко шурша шинами, подкатывал он к красивейшим женщинам, беззвучно опускалось тонированное стекло, из окошка высовывались крепкие волосатые руки и хватали красивейших женщин, и прямо с улиц везли лично к Лаврентию Павловичу Берия.
Что с пленницами было дальше, достоверно никто не знал.
Шептались, будто бы проявлял нарком в обхождении с дамами недюжинную компетентность и потрясающую сноровку, - даже самые прожжённые особы изумлялись новизне ощущений… брешут, наверное, досужие языки… чего в этом деле может быть нового?
Сами похищенные подробностей не рассказывали.
Вернувшись, по большей части молчали, загадочно улыбались – как та Джоконда да Винчи - да теребили на пальцах перстеньки с бриллиантами.
- А колечко-то ох-хо-хо, - закатывали глаза люди знающие. - Цены баснословной.
И напрасно печатала опровержение местная пресса: дескать, если и случалось нечто подобное, то давно и никак не в Харькове, - как обычно, печатному слову никто не верил.
Иронически ухмылялись печатному слову мужчины, а многие женщины примеривали на себя перед зеркалом лучшие платья, наряжались в сапожки и шубки, и шлялись по улицам допоздна.
Мечты, мечты…
Автор, конечно же, в подобные сплетни нисколько не верит.
Но как-то же ему надо вразумительно объяснить появление Шмуль-Чарторыйской в Греческом зале ресторана «Британия» в восхитительном бальном платье, - все эти каскады витого крепа, всю эту музыку сине-лиловых нот.
Диадему в волосах, наконец.
А, впрочем, для правдоподобного объяснения и добрая фея сгодится.
Было так:
Олигарх Гришкин взвалил на себя труд контролировать энергетические активы; будто спрут, запустил свои щупальца в газодобычу и производство масляных трансформаторов; повадился выигрывать тендеры государственных монополий, закрутился, захлопотался, и вдруг обрушилась на него новость: Новый год на носу.
- Однако, - изрёк Гришкин.
Сел толстосум в свой самолёт и улетел в Швейцарию, на горных лыжах кататься, горячий глинтвейн пить.
В фешенебельной деревенской глуши швыряется миллионами олигарх, бездельничает на курортах транжира и мот Гришкин, а в загородном его особняке меж тем работа кипит.
Стеша, златовласая наша ведьма, натирает мастикой пол, и, ползая на карачках, щёточкой полирует дубовый настил до блеска.
Тёрла, тёрла, тёрла… а для кого? для чего? Вот уж два дня, как никто не гадит на сверкающий солнцем паркет, и скорее всего ещё с недельку не будет.
Устала Стефания от ненужности своих занятий, но более – от бессмысленности бытия, думает: «Вот бы мне на бал поехать».
Замечательная эта мысль ещё и не успела толком прельстить девушку, а уже распахивается настежь дверь, стоит на пороге добрая фея. В руках у неё свёртки.
- Вот тебе, Стеша, платьице, - говорит фея. - Вот диадема, вот туфельки. Наряжайся скорее, а я схожу, экипаж организую. Где у вас тут кладовка с тыквами?
Надела Стефания подаренные гостьей вещички и стала такой красоты девушкой, что ни в сказке сказать, ни пером описать… озирается по сторонам автор, восклицает с какой-то излишней даже горячностью:
- Нет, не видать никого. Не наблюдаются кандидаты в сказители. Не родилось ещё в мире перо, достойное описать героиню нашего произведения: природное очарование этого прелестного личика, точёную стройность фигурки и пышность – где надо – полагающихся женщине причиндалов. А грация поз? А изящная лёгкость движений, свидетельствующая со всей очевидностью: сия особа с младых ногтей упражнялась в танцах латино. А флёр таинственности этой робкой улыбки? А потаённый пожар в очах… словом, бриллиант чистой воды, господа, - первоклассной огранки алмаз.
Явление Стефании Шмуль на корпоративе акционерного общества «***», капиталами которого ворочал олигарх Гришкин, произвело фурор.
Заскрежетали в бессильной злобе зубами секретарши с оголёнными спинами, с сухими глазами безмолвно рыдали юристки, расфуфыренные бухгалтерши истерично поглощали коньяк.
Мужчинам же, напротив, праздник.
Вились вокруг, будто осы над сладкой надкусанной грушей, - сам Поликарп Поликарпович, всемогущий председатель ревизионной комиссии, снизошёл до юницы неуклюжим, но искренним комплиментом.
Звезда Шмуль-Чарторыйской сияла ярко.
От сияния этого совсем потерял голову менеджер отдела продаж Орест Олегович Мозиль, - кружил девушку вальсами, поил шампанским, ни на шаг от залётной красотки не отходил.
Реализация трансформаторов подвластна лишь людям способным; человеком не без способностей слыл в обществе (акционерном) Мозиль; казался умным, воспитанным, образованным… а, впрочем, и был таким.
В свои двадцать пять добился Орест многого, - уже и увлёк он Стефанию на террасу, уже и шепчет блондинке двусмысленности, уже и ладошку её греет в своих руках.
И даже примеривается к поцелую.
Да-да, изготовился обольститель впечатать в уста красавицы обжигающе-жгучий засос.
А там и…
Словом, настроен решительно менеджер.
Но ровно в полночь выскользнула из объятий Ореста его зеленоглазая ведьма, убежала, скрылась во тьме ночной.
Только туфелька осталась лежать на ступенях террасы, - само собой, из горного хрусталя.
Прижал Орест обувь к груди и вдруг понял: да ведь он влюблён. Причём страстно.
- Ах, только бы мне увидеть ещё один раз Стешу, - вскричал юноша. - Я бы немедленно просил её руки.
За этими клятвами да обещаниями застали парня коллеги: снабженец Грум и логист Гржимайло.
В другое время и отговорили бы они своего товарища от опрометчивых непоправимых поступков, но пьян был Грум и пьян был Гржимайло, немедленно приятели загорелись идеей.
- Мы найдём её, Орест!
- Мы сыщем твою невесту, друг!
В Харькове, чтоб вы знали, миллиона полтора жителей. Где искать таинственную незнакомку в дебрях ночного города? – ну, конечно же, надо ехать в общежитие к фармацевтам; проще пареной репы вопрос.
С шумом и шутками, с шампанским и шоколадом вломилась в общагу компания, и объявила о цели визита, и мигом пошёл процесс.
Многочисленные претендентки обступили потенциального жениха; свои стройные ножки демонстрировали кандидатки и с завидной расторопностью совали их в туфельку, и всем колодка оказывалась впору, - очень уж ходовой размер.
К тому же они ж ведьмы: когда надо ужмутся в пяточке, при потребности пальчики удлинят.
При таких-то условиях попробуй провести выборы, - уж и заполночь, а конца-края очереди не видно… и, походу, наладилась карусель.
Но тут с пятого этажа спустилась великолепная Дарья Дмитриевна, зрелых годков заочница, мадмуазель с фигурой толкательницы ядра.
Мерить туфлю она не стала.
Хмурым взглядом окинула богатырша вмиг притихшего Мозиля.
- Моё, - сказала великолепная Дарья Дмитриевна и заграбастала трофей себе.
Мёртвая тишина послужила аккомпанементом столь экстравагантной сцене…
Присягаю:
Никто и пикнуть ничего не посмел.