В одной из новостных программ рассказали, что с граффити, как сейчас принято на иностранный манер называть надписи на любых доступных самодеятельным творцам поверхностях, теперь будут бороться по-новому, экономно. Чтобы не перекрашивать каждую неделю все заборы и стены, к решению задачи привлекут профессиональных художников, которые сумеют несколькими штрихами подкорректировать творчество своих диких собратьев, придавая ему более эстетичный и цивилизованный вид.
Почему-то эта новость напомнила мне один реальный случай из «лихих девяностых». Вдоль железной дороги стоит у нас сплошной ряд типовых гаражей. Эта обращённая к проезжающим электричкам длинная глухая стена сегодня плотно разрисована разнообразными декоративными узорами, не оставляющими никакой возможности изобразить там ещё что-нибудь, а в те годы на голом бетоне периодически появлялись самые разные надписи. Кто-то призывал свято хранить верность заветам Ленина, кто-то требовал избрать президентом депутата от ЛДПР Марычева, славного своим появлением на пленарном заседании Госдумы с накладными силиконовыми сиськами десятого размера, призывно торчавшими из-под расстёгнутого малинового пиджака, а кто-то лаконично и непечатно сообщал о низких моральных качествах некой Людки. Одни призывы исчезала через неделю или месяц, другие лозунги висели годами, а краткая характеристика неведомой Людки и доныне угадывается под более поздними напластованиями творчества.
Однажды утром я увидел на той стене размашистую надпись : -
«… вам всем! Люблю Россию!!!»
Матерный вопль какой-то измученной русской души в перестроечных джунглях.
Трудно судить, кому конкретно адресовалась эта отповедь, потому, что адресатов тогда хватало – вспомните, хотя бы генеральную линию нашего телевидения тех лет. Наверное, случай тот ни за что не удержался бы в памяти, если бы возвращаясь через несколько часов я не обратил внимание на то, что надпись видоизменилась. Какой-то неведомый доброхот счёл её недопустимой и попытался замазать, но то ли краски у него не хватило, то ли утомился в борьбе за чистоту языка, то ли ещё по какой причине, но замазана оказалась только повествовательная часть фразы, а энергичное междометие, с которого она начиналась, осталось неизменным и в таком виде надпись украшала стенку ещё очень долго, пока её окончательно не смыло дождями.