Она была совсем маленькой, когда чьи-то руки посадили ее в корзинку и забрали от матери. Крошечный серый комочек без имени. Смутные воспоминания о родном доме безвозвратно стерлись, оставив после себя лишь неясные образы в редких сновидениях.
Новое место проживания понравилось ей сразу. Понравилось - и заинтриговало, потому что там находилась еще одна Кошка, которая совершенно не выражала дружелюбия, но этим притягивала к себе новую соседку пуще прежнего. А самым лучшим в доме была Она, Хозяйка.
Она брала на руки, разрешала дремать у нее на коленях, смотрела в глаза и так тепло улыбалась! Она всегда вкусно пахла, и потому ее хотелось облизать. Почему-то это действие всегда вызывало у Хозяйки смех, красивый и нежный, не менее ласковый, чем обычная речь. С ней хотелось находиться рядом постоянно, даже когда она стояла у окна, выпуская из себя странный дым, так раздражавший другую Кошку.
Хозяин тоже поначалу казался славным. Он выдумал имя Эльза, необычное, на которое малышка сразу же начала откликаться. С ним хотелось играть, бегать, прыгать, тереться об ноги, но почему-то ему это никогда не нравилось и быстро надоедало. Тогда молчаливая, незаметная и отчасти презрительная манера себя держать, свойственная другой Кошке, казалось Эльзе не такой уж странной. Гораздо более странным было поведение Хозяйки.
Она все чаще проводила время на кухне с бокалом в одной руке и источником дыма в другой, включала музыку на телефоне. Когда ее нежный голос начинал петь, в пространство исходило какое-то несчастье, и Эльзе хотелось прижаться сильнее, облизать Хозяйку до того, как из глаз той начинала падать соленая жидкость, но она никогда не успевала.
А потом Хозяин запирал Эльзу в комнате, и наступала ночь.
Порой ей казалось, что другой Кошке повезло больше. Она обладала привилегией спать с Хозяйкой - так, по крайней мере, думала Эльза. Но все вскрылось, когда Хозяйка стала исчезать.
Они оставались вдвоем, две кошки, чужие друг другу, в доме, ставшем чужим обоим Хозяевам, с раннего утра и до позднего вечера. Когда Хозяева появлялись, питомиц кормили и закрывали, одну на кухне, вторую в комнате. А при попытке ночью забраться к ним на кровать обе оказывались отброшены рукой или, что чаще, ногой Хозяина.
Эльза начала страдать. Неумолимо приближался ее первый день рождения в этом доме, а она оставалась такой же худенькой и маленькой, как полгода назад. Она перестала бегать, прыгать и выходить навстречу Хозяину и Хозяйке, когда те возвращались. Возвращались они, в основном, в разное время, он раньше, она позже. У Эльзы пропал аппетит. Когда Хозяйка не появлялась дома несколько дней, Хозяин спал с включенным светом, но ни одна кошка не приходила к нему. Порой, когда без Хозяйки становилось особенно тоскливо, другая Кошка разрешала Эльзе спать на диване вместе с ней. Их объединяло молчаливое, горькое и безнадежное ожидание.
Хозяйка всегда возвращалась, привозя с собой незнакомые запахи других мест, находившихся, как подозревала Эльза, на очень большом расстоянии, потому что ее всегда сопровождал Чемодан.
Несколько раз она возвращалась непривычно счастливой, и обе кошки крутились вокруг ее ног, пока Хозяйка не шла на кухню и опять не начинала выпускать дым под музыку. В этот период Хозяин был особенно недружелюбен, обе кошки старались обходить его стороной. Хозяйка совсем перестала расставаться с телефоном, но прекратила их фотографировать. Кажется, она жила где-то в другом месте, не здесь, и обе кошки преданно ждали, когда в этой новой жизни найдется место им. Ждали, но радовались, что Она счастлива. Они обе не любили громких звуков пианино, которое Хозяйка стала открывать все чаще, но ей нравилось петь, а им нравилось чувствовать волны счастья, исходившие от нее. Им казалось, что вот-вот произойдет что-то особенное, какая-то перемена, и они начинали носиться по квартире ночами в радостном предвкушении, вызывая этим гнев Хозяина.
Перемена действительно не заставила себя долго ждать. Однажды ранним утром выходного осеннего дня, который обе кошки так надеялись провести со своей Хозяйкой, Она взялась за телефон, и ее недавно счастливое, такое родное лицо исказилось гримасой боли и отчаянья. Она словно окаменела, из глаз струйками покатилась соленая жидкость, которую было не остановить ни урчанием, ни облизыванием ног, ни преданными взглядами, полными любви и сострадания. В тот день Она вновь уехала в далекое место и вернулась совсем другой.
Теперь Хозяйка проводила на кухне почти всю ночь, в квартире почти не звучал ее голос, а если звучал, то только на тяжелых низких или повышенных тонах в дуэте с Хозяином. Дым, соль из ее глаз и волны страдания наполнили каждый угол дома, его впитали обои, мебель, вся одежда, и кошки целыми днями делили на двоих подоконник спальни, чтобы не задохнуться в этом ореоле кромешного несчастья. Эльза совсем похудела и редко показывалась на глаза.
Хозяин тоже страдал, но когда Эльза инстинктивно пыталась к нему тянуться, в ответ получала только пинки, отшвыривания и привычное запирание в комнате. Другая Кошка, напротив, даже не пыталась выразить ему хоть какую-то симпатию, напротив, смотрела издали тяжелым, осуждающим и немного злорадным взглядом. В воздухе витало ожидание, и обе кошки по-прежнему ждали, как ждут хоть какого-нибудь исхода, даже не счастливого.
В один из таких осенних вечеров Хозяева сидели вдвоем, она в кресле, он на диване, и спокойно разговаривали друг с другом. Другая Кошка не вмешивалась и не обозначала своего присутствия, Эльзе же эта ситуация напомнила начало ее жизни в квартире, и она по привычке радостно прибежала к Хозяину и стала крутиться у него под ногами. Его пинок оказался неожиданным, и Эльза больно ударилась головой о ножку стола.
На следующий день Хозяева вновь исчезли во внешнем мире, а вечером Хозяйка вернулась одна, с кормом и огромным домиком в руках, который поначалу Эльзу насторожил, а у Другой Кошки не вызвал никакого интереса, в отличие от целлофановой обертки. Эльза начала было играть с прозрачным материалом, но тут же опасливо обернулась на Хозяйку, как бы спрашивая, делает ли что-то неправильное.
Хозяйка улыбалась и держала в руках телефон. Она фотографировала. А потом обнимала и целовала Эльзу, произнося какие-то нежные слова, которые не сразу, но обрели смысл. День Рожденья. Ей исполнился год, и Хозяйка об этом не забыла.
Этой ночью Старшая Кошка спала с Хозяйкой на кровати, а Эльза послушно свернулась калачиком в своей колыбельке на полу возле окна в спальне. Кровать - пока не ее прерогатива, ее вряд ли туда пустят, но находиться рядом, в той же комнате, без закрытых дверей и одинокой, гнетущей темноты, которую не сможет нарушить даже самое жалобное "мяу", уже было сродни счастью. Ей было немного тревожно, Эльза боялась, что на следующий день Хозяйка опять исчезнет, и с ней улетучится невесть откуда обретенный покой, но так не случилось.
Следующим вечером, услыхав знакомые шаги на лестнице и последовавший за ним скрип ключа в двери, отделяющей квартиру от внешнего мира, обе кошки стояли на пороге, вытянув мордочки, встречая своего любимого Человека.
- Здравствуйте, кошки! - сказал мелодичный голос, и на Ее лице заиграла знакомая нежная улыбка. - Вот я и дома.
Хозяйка излучала волны счастья. Не такие сильные, как в начале этой осени, но рядом с Ней опять было тепло и спокойно. А главное, обе кошки чувствовали себя нужными, любимыми, окруженными заботой. Они обе знали, что куда бы Хозяйка ни исчезла, она обязательно вернется к ним, в ее руке больше не будет бокала, а из глаз не будет струиться соленая жидкость. Они будут засыпать и просыпаться вместе, ждать ее назад из внешнего мира, и дома всегда будет тепло и солнечно, как летом, и никогда не будет враждебно или угнетающе. А значит, в этом доме Эльза уже никогда не почувствует себя лишней, ненужной и нелюбимой.
Стало быть, можно с чистой совестью пойти поесть.
Ноябрь, 2015.