Ура! Я родился! Как правильно выразился мой подвыпивший отец, -"Не было печали, черти накачали". Да и ладно, моему рождению предшествовали схватки и поездка матери на лошади, запряженную в сани, в районную больницу в метель, а метель была настолько серьёзная, что в этот день умирать, болеть, и тем более рожать запретили. Но в тот период не Слава Богу, а Слава Труду мать довезли и она родила меня пятого в семье!
Да, это были могучие времена социализма в деревню можно было попасть только на лошади на санях или на телеге, либо пешком по тому же санному или тележному следу. А какая была грязь? Её не возможно было счистить или даже отбить с сапог. В этой грязи поднимался весь род человеческий, род будущего сельскохозяйственной страны советов,а советы в то время давали многое, род агрономов и ветеринаров, ну и всяких там других: скотников, конюхов, доярок, свинарок и телятниц.
Так как мать моя работала на пекарне я при рождении пах хлебом, а не навозом как многие другие рожденные дети и этим гордился.Старался меньше плакать, научился быстрее ходить, улыбаться, читать и писать.
Читать начал с пяти лет , причём начал читать всё, включая букварь, газеты "Труд" , "Сельская жизнь" и художественные книги. Помогали мне в составлении букв мои старшие сёстры, младшая из которых Полина была старше меня на десять лет. Помню как сейчас, когда моя средняя сестра Ольга, учащаяся тогда в училище мясокомбината г.Бийска привезла с собой будущего мужа Николая, чтобы дома представить его всему нашему большому семейству, я первым бросился ему на шею, - "С криком, Коля", разрядив тем самым напряженную обстановку и приняв его за своего. Хотя им было тогда всего по шестнадцать лет!
Отец к тому времени меня и мою мать бросил, перед своим побегом настругал разного рода деревянных автоматов и винтовок, обжарив их предварительно в печи на котельной где работал!
Бабушки отдельное, одна Фёкла жила со своими дочерьми в Казахстане, а другая баба Сима жила с нами, она была аж с 1896 года рождения и раньше жила под Ленинградом, видела воочию и Октябрьскую революцию и Великую Отечественную войну, её сослали к нам на Алтай уже после, так как была на оккупированной фашистами территории, хотя её сын Петр в 1943 году погиб под Синявино Ленинградской области, а мужа Сергея повесили фашисты, за то что он угнал партизанам корову. Но в то время ни кто ни в чём не разбирался, немцев видела, езжай в Сибирь или на Дальний Восток.
Бабу Симу я любил и до сих пор люблю, за все что она сделала и дала мне, воспитала меня не в духе деревни, а в духе настоящего, невозможного сломать человека, хотя была очень набожной. Никогда после войны своего жилья у ней не было. Ипотеку в то время не давали и пенсия у неё была всего 50 рублей, много это или мало если булка белого хлеба стоила 20 копеек.
Но я в то время вовсю читал, жевал смолу соскобленную с хвойных деревьев и гудрон с расплавленного рубероида сараев и туалетов. Это было из-за того, что не хватало витаминов, или то, что на первое, второе и третье была картошка, которую до сих пор не люблю и стараюсь не употреблять в рационе.
Дом в котором мы жили и обитали казался мне до крайности большим, так же как и наша семья. Но прошествии многих лет, когда я приехал в Урожайное, чтобы посмотреть где я жил раньше, дом оказался маленьким и совсем невзрачным, а семья всё таки большой и дружной. Когда мне исполнилось четыре года я стал собирать деньги на гармонь"певучую", просил у всех друзей родителей и знакомых деньги. И когда на конец мне её подарил сват (отец мужа моей сестры Татьяны), я пытаясь сыграть что-нибудь на ней, мехами прищемил себе писку, затем долго плакал после чего с гармонью у меня не заладилось до сих пор. Как и всех детей меня отдали в детский сад, но всех отдавали с двух-трёх лет, а меня чтобы я не расстраивался в девятимесячном возрасте, детский сад назывался " Колосок", если бы он назывался "Орбита" или там "Комета" всё было бы по-другому. Стиль нашей жизни диктовала пашня и слова: "Подсолнух" или " "Колосок" были обиходными. Что сумеешь то и пожмешь! Алтайский край был всесоюзной житницей. В детском саду я провел больше всех детей лет. Зато позже я наверстал в школе и когда надо было учиться 10, я отучился 8 и дальше во многом другом. В детском саду прошел всё от первой детской любви, до дошкольных расставаний.
Ах, как весной в палисаднике дома пахло цветами черёмухи, её у нас была целая аллея и кто её посадил не известно,но деревья были такими большими. Старшие сестры не пускали меня в огород, где росла виктория (клубника) и все время пугали карокатицей. Я её боялся даже когда с ними заходил на плантацию. Мать же меня пугала чёртом, который жил в колодце и я бывало долго наблюдал за колодцем когда-же появится чёрт, и всё-таки как мне тогда казалось несколько раз его видел. Невзрачный субъект.
Скотный двор это было всё, когда я играл на улице и со мной бегали курицы мне одному было не страшно. Мы даже держали корову имена у них были простые, в гороскоп и в книгу магии имен ни кто не смотрел, родилась в феврале,-"февралька", в марте, -"марта", в мае, -"майка" и так далее.
Помню как мать меня собралась везти а город Бийск утром на автобусе. Я тогда почти всю ночь не спал, всё было интересно, а всё оказалось намного проще, меня начало тошнить уже с 20 километра и я всё остальное время рыгал. В Бийск приехал зеленым и ни чего, что хотел не увидел. Мне тогда на рынке купили сандалии, которые в дальнейшем я так и не носил. Шло время, в магазинах почти ни чего не было, деньги в деревне не платили, платили только комбайнёрам и трактористам, все были одеты в одно и тоже, как в школе в школьную форму, так и в армии. Не было ни какого различия, всё было общее дружное и весёлое.
Вот это была жизнь! В домах все натуральное, обеденные столы были сколочены из натуральных материалов, натурального дерева и покрашены масляной краской, одинаковы были серванты и столы-книжки из полировки, которые купить было почти не возможно, только по какой-то не существующей очереди. Половики ткали из старых разрезанных кусков ткани, ковры висели только на стенах и они были из простого плюша: олени, медведи или горы. Чего только душа не потребует. Велосипед "школьник", это был предел моих желаний, но его мне всё таки купили или где-то достали, я же на нём гонял изо дня в день по улице, а у многих детей такой роскоши не было. В конце лета ходил собирать грибы "свинухи" их жарили и солили, правда в последствии они были признаны ядовитыми, но ни кто от них не умер и даже не отравился. Чай пили только из самовара, вот это был чай! Не тот что сейчас из пакетиков и электричества, причем пили всей семьей и по несколько стаканов за вечер, как сейчас пьют пиво с вяленой и сушеной рыбой.
Ах, как гуляли, собирались целыми семьями в выходные дни и пили, но самое главное все пели и плясали, одной бутылки водки хватало веселья на десять человек. Сейчас же все поют, но только по телевизору и пьют по бутылки на лицо. Когда взрослые были подвыпивши у них проявлялась любовь к детям, тогда меня любили, целовали и говорили почему я такой черноглазенький, хотя в семье были у всех серо-зеленые глаза как у бездомных кошек. Ни кто не думал о будущем, все желали настоящего, смеялись, шутили, а по-ночам наверно плакали, так мне кажется, но моя мать плакала точно. Мне пришлось с ней спать до 2 класса, так как мне одному в то время спать было не где. Это было не навязчивостью, это была нужда. Свободных площадей в доме где я жил не было.Всю жизнь (до 12 лет) мечтал стать шофёром, чтобы быстрее получить категорию вождения, я в 7 лет садился на мать сверху, ногой заводил как мотоцикл и ехал, ехал куда глаза глядят, но в основном в шершавую побеленную голубоватой известью стену.
Смотрели по телевизору хоккей, пусть он транслировался ночью, болели все, и каждый знал пофамильно нашу ССэровскую тройку (Петров-Харламов-Михайлов). Тогда слово тройка было модным и обиходным, пили на троих, тройка лихих лошадей,чрезвычайная особая тройка, удовлетворительно было как в быту, так и в образовательных учреждениях.А самое главное в сказках, у царя было три сына, в лесу водилось 3 медведя, или три девицы, которые постоянно под окном пряли пряжу вечерком и т.д. Болели за наших хоккеистов по-настоящему без пива и вяленой рыбы, и сборная СССР в жестокой борьбе всегда выигрывала.
В 1976 году мать приспичило переезжать в Казахстан, там у нее жили все родные сёстры. Какое было тогда время, мои же сёстры: старшая,- вышла замуж; младшая,- не закончила среднюю школу; средняя,-была с ребёнком и жила с мужем, которого я обнимал аж в 1975 году. Родившийся у них сын Сережа ютился в тазике, из него не возможно было выпасть, да и все таки не на полу, а то вдруг кто-нибудь наступит и от Сережи, будущего механизатора, осталось бы только мокрое место.
Я жалел свой Алтай, свою деревню, дом, предгорье и всё остальное, включая детский сад и старшего друга Коптелова Олега, который жил на улице Октябрьской напротив нашего дома.Но поезд вёз меня и мать в Казахстан в город-сад Алма-Ату. Что в поезде было я уже не помню, но приехал я с синяком под глазом как настоящий русский мужик.Уезжая с Алтая в начале мая, погода там была пасмурной и тоскливой, приехав в Казахстан через двое суток, погода оказалась на радость солнечной, везде цвели сады, было тепло и сухо.И самое главное тополя, у нас они были могучие и ветвистые, а в Казахстане пироммидальные и чахлые. Много кубометров дров с них заготовить было не возможно. Позже уже 1977 году я увидел один "нашенский" ветвистый и могучий, и всё время хотел на него залезть, чтобы посмотреть, что там твориться дальше за горизонтом? Но так и не слазил!
Там же я и пошел в первый класс, состоящий из нашей многонациональной страны. Кого там только не было, в соответствии с республиками входящими в состав СССР. Да и не беда. На длительных уроках тамошние учителя меня пытались научить всяким предметам, а ученики на коротких переменах драться.
(Продолжение следует)