С тележками, нагруженными по-праздничному, чтоб их, до предела, мы продвигаемся к кассе.
-Смотри, смотри! Он взял вещь и уходит!-шипит моя приятельница.
Я в этот момент встречаюсь глазами случайно с чернокожим пареньком, он идёт мне навстречу прямо, уверенно, смотрит в глаза, не отрываясь. Я тоже смотрю спокойно. Проходим друг мимо друга, вежливо уступая дорогу.
-Он не заплатил, взял это платье и не заплатил,-возмущается моя приятельница.
А я вспоминаю его приятное лицо, совсем юное и успокаиваю приятельницу.
-Работает здесь, наверное, может быть, это брак.
И думаю,- Наверняка, девчонке своей подарит, такой же тёмненькой и горячей.
-Нет, нет, я уверена-украл,-сипит моя приятельница.
Моя приятельница очень любопытна и считает, что справедлива.
-Ты знаешь, прошлый раз я предупредила кассира- вот эта дама не заплатила за туалетную бумагу и прошла мимо вас, как же не заметили? А она мне, представляешь,- это в мои обязанности не входит.
Возмущение яркими пятнышками вспыхивает на лице моей приятельницы.
Я мысленно аплодирую кассирше, сидящей за кассой сутки напролёт за гроши. Уж ей-то, наверняка, не до корпоративной солидарности.
Моя приятельница меня не понимает, почему это я так спокойна по поводу мелких воришек. Как же ей проще объяснить. Знаю, что бесполезно, но
-Дорогая, они бедны, богатые не воруют. По мелочам,-добавляю я.
Не стала я ей объяснять концепцию "Супермаркеты воруют у вас".
Моя приятельница не поймёт. Она никогда не была бедна, не изучала маркетинг и с детства привыкла к тому, что за бедняками нужен глаз да глаз, того и гляди что-нибудь утащат. Она не понимает почему и кассиры, и охранники, и полицейские смотрят на воришек сквозь пальцы. В её стране воришкам ещё недавно отрубали руку по локоть.
Ах, какие справедливые были времена.