КАК ШМЮКЛЯ СТАЛ ЗНАМЕНИТЫМ
У Шмюкли есть свой дом. В доме - окно, через которое Шмюкля смотрит на белый свет.
Шмюкля ужасный домосед и в то же самое время обожает ходить в гости.
И, поскольку дом Шмюкли очень мал, то по гостям Шмюкля наловчился ходить не покидая домика.
Со стороны кажется, что у домика выросли маленькие, кривоватые ножки.
И вот раз Шмюклю неудержимо потянуло в гости, и он двинулся в путь вместе с домом и всем, что в нем было. Дорога пролегала мимо соседского сада-огорода, где созревали фиолетовые огурцы.
В огороде хлопотал сосед Сосоед. «О-гуры-гуры-гуры», - слышалось из-за ограды.
Шмюкля прильнул окошком к щели в соседском заборе. И увидел, как по грядкам на тонких стебельках скачут слегка взбесившиеся фиолетовые огурцы.
Сосоед, крупный шмюкль, торчал из грядки мохнатым задом вверх. Он ловил этих расшалившихся фиолетовых разбойников и ласково поплевав на стебелек, вновь всаживал в землю. Он был очень увлечен работой и не заметил присутствие соседа - домоседа.
Шмюкля решил над ним подшутить. Не выходя из своего дома, он набрал полную горсть круглых и колючих репейников. Прицелился и кинул все сразу. Большая часть попала соседу в самое выдающееся место. Сосож все так же ковырялся в земле и Шмюкля, продолжил. Набрал следующую горсть и принялся вдохновенно украшать Сосоедов зад колючими шариками репейника. Он очень старался, и удовлетворился только тогда, когда Сосоедов зад приобрел сходство с вице-премьером, чей фотографический портрет возвышался над огородом Сосоеда для отпугивания соек - такой же ушастый и пучеглазый.
Теперь в огороде Сосоеда имелось уже два вице-премьера, а это ВЫГЛЯДЕЛО НЕСКОЛЬКО ДВУСМЫСЛЕННО и могло быть расценено как попытка государственного переворота.
И надо ж тому случиться, что в ту самую минуту мимо огорода Сосоеда проходил вице-премьер собственной персоной. Что именно почувствовал вице-премьер, увидев в огороде среди огурцов два своих портрета, один правдивее другого? Об этом мы никогда не узнаем. Один из портретов, выполненный в сложной технике репографии, к тому же казался живым и как будто кивал оригиналу. Фамильярно, как старому знакомому.
- Добрый день, уважаемый вице-премьер, - поприветствовал министра Шмюкля прямо из окошка своего дома.
- М-м-м! – отозвался тот мрачно, - не уверен!
Было похоже, что министр отвечает своим внутренним мыслям, а не Шмюкле, радостно сияющему из окошка.
- Простите, не уверен – в чем?
- Во всем! - отрезал вице-премьер. – Начать с того, что … моё государственное лицо имеется в ненужном месте и в ненужное время, и своим количеством дискредитирует лигитимизацию … , - министр запнулся, и похоже запутался не только в словах, но и в жизненной позиции, - … а если оно еще и заговорит, то …
- Кыш! Пошел вон! – закричал Сосоед, отгоняя нахальную сойку, и было похоже, что это заговорил наиболее выразительный, репейниковый портрет.
- Он сказал мне, чтобы я убирался? – изумился ещё более вице-премьер. – Как будто я сказал сам себе, чтобы я сделал себе импичмент? Должен ли я доверять себе, как самому себе после этого? – вице-премьер покрылся буграми жил и, казалось, был близок к точке закипания, или, как выражаются в научных кругах, к точке патиссона. - Значит ли это, что я больше не у власти, что моя песенка спета? – прошептал он зловеще.
- Ещё как …! – оживленно включился Шмюкля в политическую дискуссию. Но тут он увидел, как вице-премьер выхватил из кармана пистолет и, не договорив, моментально нырнул обратно в дом.
А между тем, настоящий вице-премьер прижал дуло к голове, выдохнул и прочитал сам себе политический приговор:
- Через минуту застрелюсь, - затосковал он, и вынул из другого кармана судейский секундомер.
Шмюкля выглянул и тут же в ужасе захлопнул обе ставни своего единственного окошка, да так, что ставни громко хлопнули.
Вице-премьер выронил из рук пистолет, и со стоном повалился сам.
- Вот так штучки! – воскликнул сосед Сосоед, заметив пистолет и лежащего рядом без движения вице-премьера. Он вылез из грядки и в этот момент из троих вице-премьеров на виду остался только тот, что распугивал соек, но на него давно уже никто не обращал внимания.
- Правительство пало, - резюмировал Сосоед, не без торжественности в голосе. - Надо срочно сообщить в белый дом.
Дом правительства уже много лет назад как перекрасили в желтый цвет, но по традиции продолжали называть его белым.
Сосоед был законопослушным селянином.
- Дорогой сосед! Ужасная новость! – Сосоед энергично постучал в ставни домика Шмюкли.
В ответ домик Шмюкли мелко затрясся.
- Страшная новость, дорогой сосед! Пало правительство. Отвори!
Домик Шмюкли затрясся ещё сильней, и из него посыпались всякие мелочи.
Но Сосоед не унимался, все стучал и стучал.
Дом Шмюкли до того растрясся, что у него отвалилась печная труба – чуть не на голову Сосоеда, вдобавок провалилась крыша и отлетели ставни. Так, что среди руин стоял дрожащий Шмюкля, закрытый с головой лоскутным одеялом, на котором крупно было вышито: «одни убытки».
- Такие дела, сосед. Надо сообщить кому надо. У тебя есть телефон?
- Во-о-о-т-т-т-те …
Шмюкля дрожащей рукой нащупал среди житейских развалин аппарат, протянул Сосоеду.
Сосоед со знанием дело накрутил номер и с торжественностью, приличествующей моменту, возвестил:
- Это белый дом? Говорит Сосоед! Сосед Шмюкли. Я хочу сделать официальное заявление. Пал наш вице-министр.
- Он умер? – прошептал Шмюкля, – так быстро?
- Не мешай, я делаю официальное заявление. Вы слушаете? Вы спрашиваете, кто его застрелил? – Шмюкле: - А кто его застрелил, сосед Шмюкля?
- Репей у тебя на заду.
- Сам ты репей! Вы слушаете? Его застрелил пистолет. Сосед Шмюкля? Шмюкля, они там спрашивают, это не ты его застрелил?
- Нет. Я только прилепил репейник тебе на зад.
- Где? Ой! Ай!!! – и Сосоед отшвырнув телефон, с дикими воплями стал отрывать от зада репейник, нарушая гармоничность сановного портрета.
Вице-премьер поднялся с помятой грядки, с присосавшимися к щекам двумя дикими огурцами. Он некоторое время вглядывался в такие знакомые черты, которые Сосоед варварски разрушал.
- Стойте, хулиганы.
Шмюкля с Сосоедом не обратили на слабый окрик никакого внимания, так как все равно стояли.
Вице-премьер подобрал с грядки револьвер и выстрелил в воздух.
От выстрела Шмюкля с Сосоедом упали в огурцы.
- Это официальное лицо! – скорбно произнес вице-премьер - А вы его … .
Сосоед удивился:
- Как? Как лицо? – и он оторвал от зада еще один колючий шарик.
- Не сметь трогать мой нос!
- Этот? – Сосоед оторвал ещё одну колючку.
- Я запрещаю рвать мои уши, нос и прочее моё официальное лицо!
- Но это не ваше лицо. Это мой зад.
- Не важно! Главное, что на твоём заду изображено моё государственно лицо.
И теперь ты не имеешь права трогать …и … сидеть … на моём лице! Это закон! – и прицепил колючие шарики туда, где их не хватало стараниями Сосоеда.
Сосоед очень расстроился. Хотя правильнее было бы сказать то же самое про вице-премьера – что это он растроился. Ведь теперь опять его было ровно три.
После этого случая Шмюкле часто стали заказывать репейниковые портреты видные люди, и он изображал их репейником, используя в качестве холста шерстяные кофточки их милых жен. И вскоре стал очень знаменит.