Ангелы и Аннель. Гл. 6. Когда ангелы бессильны

Евгений Боуден
Глава I. Ангелы и Аннель http://www.proza.ru/2015/12/02/671
Глава II. Спасение http://www.proza.ru/2015/12/02/677
Глава III. Артистка. Пес-спаситель http://www.proza.ru/2015/12/02/685
Глава IV. Поездка в школу http://www.proza.ru/2015/12/02/690
Глава V. Глупый папа и девушка http://www.proza.ru/2015/12/02/701
Глава VI. Когда ангелы бессильны
Глава VII и последняя. Новый виток http://www.proza.ru/2015/12/02/709

Вот и Рош Ха-шана (еврейский Новый год) на носу. Надо бы позаботиться о подарке для Рона и для его мамы. Ну, Рону я новую мобилку подарю, с кучей наворотов и с интернетом. Я подписалась на новый пакет в Селкоме и получила новые аппараты. Кроме того, у меня для него есть ГЛАВНЫЙ подарок. Вот уже неделю я знаю эту новость и с трудом удерживаюсь, чтобы не выболтать ее Ронику немедленно, не дожидаясь Рош Ха-шана. Я беременна – вот это и есть мой ГЛАВНЫЙ ему подарок!

А вот что же его маме подарить?
Поехать что ли в кеньен (универмаг, торговый центр, ивр.)? Поброжу там, поглазею. Так сказать, на людей посмотрю и себя покажу.
Ой, что же это такое со мной? Задумалась и проехала нужную остановку. Что это у меня на коленях? Черное перо. Это явно штучки Черного. Но почему? Почему он не хочет, чтобы я пошла в кеньён?
Ничего, пройтись пешком мне даже полезно.

- Белая, ты здесь? Отзовись, мне так хочется поделиться с тобой своей радостью!
Странно, молчит почему-то. Почему вдруг оставила меня? Ведь она первая, с кем я поделилась своей главной радостью. Даже папа не знает, а она знает! Она радовалась вместе со мной, но сквозь её радость я замечала странное выражение печали на ее одухотворённом лице.

Вот и кеньён. До чего же сейчас здесь красиво! Людей сколько, с детьми многие гуляют, и пары влюблённые.

Так, чего же душа моя желает? Я купила высокий стакан сока, закупоренный пластиковой крышечкой с трубочкой в ней, и горячий бублик, усыпанный тмином. Влезла на высокое кресло, верчу головой, наблюдаю за потоками людей.
Вон хрупкая белокожая девушка прошла под руку с эфиопкой в военной форме. За спиной у миниатюрной чёрной девушки винтовка, чуть ли не больше её самой.
А вон стайка подростков, мальчишек и девочек, звонкими голосами перекрикивая шум толпы, рыбками проскальзывают в между людьми. По эскалатору религиозная женщина с кучей ребятишек спускается и все держатся паровозиком друг за друга. Лифты стеклянные снуют вверх, вниз.

А вон… вон… Это же мой Рон! С кем это он? Какая-то девица вцепилась в него, почти висит на нем, а он ее обнимает! Причем рука его гораздо ниже пояска мини-юбки.
Все поплыло перед глазами. Мир сузился до дверей лифта. Они раздвигаются, и Рон с девицей выходят. Я заступаю им дорогу, размахиваюсь и изо всей силы влепляю ему пощечину. В глазах у меня темнеет, и сквозь тьму Чёрный усмехается, а Белая укоризненно смотрит мне в глаза. Слышу визг девицы сквозь шум крыльев.

В глазах все расплывается. Я ударила, да еще на людях, любимого человека! Любимого? Да любимого!
Слёзы текут из глаз, во рту и в горле горько, сердце бьётся так, что вот-вот выскочит, и я бросаюсь вон из кеньёна.

Как я добралась домой, как взлетела на наш четвертый – не помню. Помню только, что Рон ворвался следом за мной. Он выкрикивает оскорбления, кричит, что я шалава, гулящая, ****ь… Слова сгущаются до неимоверной плотности, они давят на меня, опутывают ужасной колючей, ржавой проволокой. Они бьют меня, отравляют мой мозг.
И тут я ощущаю настоящий удар. Это Рон бьет меня кулаком в лицо. К соленым слезам примешивается соленый вкус крови. Я стараюсь увернуться от кулаков. Передо мной балкон. И я кричу:
- Прекрати, иначе я выпрыгну с балкона!
Меня настигает еще несколько ударов, а затем они неожиданно прекращаются:
- Прыгнешь? Ну, прыгай! Только не прыгнешь ты, нех… меня пугать! Ну что же ты не прыгаешь? Давай!
Белая кричит:
- Ты не имеешь права, ты не одна!
Ее лицо ужасно. Оно почему-то перепачкано в крови. Ее белые перья тоже сочатся кровью.
Черный:
- Тебе Г-дь дал право выбора. Но выбора в жизни, а не в смерти! Остановись!
И он протягивает мне руку-крыло. Я хватаюсь за его руку, но и она в крови, и моя рука соскальзывает.

На меня надвигается страшное, перекошенное лицо Рона. Я отшатываюсь от него и теряю опору. Земля, деревья, дома опрокидываются, вращаются как в карусели. И темнота.

…Жуткая боль в спине и в ногах. Надо мной чьи-то лица. Они что-то спрашивают меня, но я не понимаю ни одного слова. И снова проваливаюсь в темноту, спасающую меня от боли.

Мне холодно и неудобно. Страшно открывать глаза. Из приятной темноты к ужасу и к боли меня вытаскивает папин голос:
- Доченька, родная, очнись, пожалуйста! Ну, открой глаза.
Я открываю, и снова взрывается боль, пеленой встает перед глазами. Сквозь эту зыбкую кровавую пелену я будто со стороны вижу рыдающего папу. Таким я его никогда не видела. Мне становится страшно. Рядом почему-то полицейский. Он объясняет папе:
- Вы даже представить себе не можете, как вашей дочери повезло. Она упала прямо между труб забора, да еще на тую, ну, это дерево такое густое, попала. На пять сантиметров в любую сторону – и смерть. Как будто кто-то специально направил ее падение.

Надо мной склоняются двое санитаров. Они отпускают тормоз на моей кровати и катят меня по переходам больницы. Кровать потряхивает. Мне больно и я вновь проваливаюсь в спасительную темноту.
Я плыву в темной, плотной воде. Мне надо вырваться на поверхность. Если не вырвусь, я задохнусь. Но я даже не знаю, в какой стороне поверхность.

Голос. Чей-то знакомый голос. Очень знакомый, но чей? Я плыву на голос. Я знаю этот голос, это голос Чёрного. И еще голос. Белая?
- Ты видишь мою руку?
Я вижу над поверхностью воды руку. Расплывчатую, зыбкую. Хочу ответить, но голоса нет.
- Если не можешь ответить – моргни.
И я моргаю.
- Ты молодец! Сколько пальцев я тебе показываю?
Господи, сколько же? Из меня со стоном вырывается: «Два»
Вода куда-то уходит. Я более-менее четко вижу руку Белой. Ой, нет, это не Белая. Это врач в белом халате. И лицо врача вижу. И папу рядом.
- Сожмите мне палец, пошевелите пальцами ноги… Ну что-ж, молодцом! Но придется пару месяцев полежать неподвижно на вытяжке. Кстати, с вашей беременностью все в порядке. Это просто чудо какое-то!

Я вижу огромные папины глаза:
- Она беременна? Доченька!!!

- А где Рон? Он приходил?
- Девочка, Аннелечка моя. Не думай о нём. Я знаю, что ты любишь его, но он оказался недостойным тебя. Ты не переживай, мы с тобой сами вырастим твоего ребёнка хорошим человеком!
Я молчу и чувствую, как по щекам куда-то к шее скатываются горячие, прямо обжигающие слёзы.

Следующая глава и последняя >> http://www.proza.ru/2015/12/02/709