Содержание:
http://www.proza.ru/2015/11/27/1340 - Пусть ты останешься в сердце моем
http://www.proza.ru/2015/12/06/1178 - Солдатские истины
http://www.proza.ru/2015/12/06/1181 - Мировая
http://www.proza.ru/2015/12/06/1184 - Гусь, я и самогон
http://www.proza.ru/2015/12/06/1189 - Оркестр
http://www.proza.ru/2015/12/06/1192 - Баржа и гуси
http://www.proza.ru/2015/12/06/1195 - Самоволка и Чехословакия
http://www.proza.ru/2015/12/06/1200 - Пожар
http://www.proza.ru/2015/12/06/1205 - Проститутка
http://www.proza.ru/2015/12/06/1214 - Увольнительная и Запырыч
http://www.proza.ru/2015/12/06/1221 - Несчастливый дом
http://www.proza.ru/2015/12/06/1226 - Баптист
http://www.proza.ru/2015/12/06/1230 - Антисемит старшина Курячий
Этот пятиэтажный дом я начинал строить ещё салагой, только-только принявшим присягу.
Дом как дом. Предназначался он для семей офицеров. Но судьба этого дома оказалась такой несчастливой, что достроили его уже когда я демобилизовывался. Вернее перестроили, но об этом ниже.
Мой взвод водил на стройку старшина Чавчавадзе - молодой парень, отслуживший срочную службу и оставшийся в своей роте на сверхсрочную. Поскольку он побывал в солдатской шкуре, и ещё не успел обрасти толстой шкурой бегемота, то он жалел нас и всячески помогал. Но, казалось, дом отторгал все его старания. Так ему, а соответственно и нам, не выделили экскаватор, чтобы проложить траншеи. Но, как известно, три солдата из стройбата заменяют экскаватор. И мы копали траншеи вручную, выкорчёвывая корни деревьев и камни, испачкав свои новенькие гимнастёрки и галифе. Чавчавадзе, сбрасывал гимнастёрку и залазил в траншею вместе с нами. Это был худенький, небольшого росточка парень, чернобровый, с орлиным носом. Несмотря на свою тщедушность, он один заменял экскаватор. Когда мы, стерев ладони в кровь, промокнув от пота насквозь, валились рядом с траншеей отдышаться, он один без устали бросал и бросал землю. Хватал топор и выкорчёвывал мощные корни. Нам стыдно было долго валяться, и мы вновь спускались к нему. На уговоры отдохнуть он отмахивался и говорил, что не устал.
Кончилось тем, что он, пытаясь выбросить в одиночку здоровенный камень, уронил его, и получил перелом ноги. Это был первый несчастный случай. Разве мы могли знать тогда, что этот дом несчастливый?
Наконец нам пригнали бульдозер, и в первые же дни его работы бульдозер опрокинулся. Александр, второго года службы, не успел выпрыгнуть из него, и получил травмы. Переломов не было, но на нем было столько синяков, что Санька какое-то время был похож на синего инопланетянина
Потихоньку дом начал подниматься. Земляные работы сменились бетонными. И мы как проклятые таскали тяжеленный бетон на носилках по лестницам, на которых даже ещё не было ограждения.
Вы правильно догадались, на этот раз залетел я. Вернее не залетел, а полетел. Оступившись, я потерял равновесие, и как подстреленная птичка пролетел пару пролётов. Но и на этот раз беда миновала. Кроме ушибов у меня не было ни одного перелома. А когда меня положили в медчасть, и целую неделю продержали в койке - кайфу моему не было предела. К тому же, несчастному пострадавшему друзья тащили ситро, булочки, и солдатский деликатес - сгущёнку.
Но все хорошее быстро кончается. Через неделю я вернулся на объект (так назывался дом).
У нас кончился бетон и раствор, и мы нежились на травке, вспоминая незабвенное райкинское "кирпич бар, раствор йок, сижу куру". На объекте в тот день практически никого, кроме нашего взвода не было. Так что стояла полная тишина, если не считать гудения пламени в битумоварке. Мы млели на солнышке и травили анекдоты. Запахло чем-то горелым. Бегло окинув взглядом стройплощадку, мы не обнаружили, что же горит. А через несколько минут раздался взрыв и в воздух неожиданно взлетела железная бочка из-под солярки.
Наша безмятежность мигом испарилась. Мы кинулись в ту сторону, но тут же отшатнулись, так как один за другим раздались ещё два взрыва и ещё две бочки взлетели в небеса.
Спрятавшись за стоящий бульдозер, мы осторожно выглянули из-за него. Мама дорогая! Битумоварка вся объята пламенем, рядом с ней пылает гора досок, поддонов и всяких ящиков, а рядышком с пылающей горой стоят бочки из-под солярки. Те из них, которые пустые, поочерёдно взрываются и разлетаются, какая вверх, какая в сторону, взрывами разбрасывая пылающие доски, которые в свою очередь поджигают вокруг все, что может гореть.
Зрелище очень красивое и захватывающее. Можно было бы спокойно понаблюдать за фейерверком, если бы не одно "но". Огонь подбирался к огромной цистерне с бензином. Он уже был буквально в сантиметрах от неё, а жар наверняка уже подогревал цистерну. Она вот-вот должна была бабахнуть. И тогда мало нам всем не показалось бы. Надо было бежать, но вдруг Володька Винницкий бросился к башенному подъёмному крану и как обезьяна вскарабкался на него. Ещё минута и кран шевельнулся, его стрела начала разворачиваться и зависла над цистерной. Крюки начали спускаться.
Я и ещё двое ребят подхватили трос, валявшийся тут же, и полезли на цистерну обвязывать её. Работка оказалась жаркой. Огонь норовил лизнуть нам лица, брови пообгорали в момент, руки обжигало раскалившееся железо. Но в крови бурлил адреналин, и мы справились. Зацепили трос крюками и как зайцы бросились удирать.
Трос натянулся, цистерна наклонилась, но не выскользнула. Медленно, очень медленно она поднялась над огнём и стала раскачиваться, рискуя выскользнуть из троса или взорваться прямо в воздухе. Но вот кран повернулся, и цистерна поплыла в сторону.
Опасность вроде миновала, а нас только сейчас пробил страх. Тряслись руки, тряслись колени... Мы отбежали от огня подальше и попадали на траву.
Вдруг на площадке откуда-то взялось много людей, прибежали наши стройбатовцы из части, какие-то гражданские. Начали растаскивать горящие доски, кто-то завёл бульдозер и стал отодвигать бочки с соляркой в сторону. Откуда-то появился шланг, и из него стали поливать то, что ещё не загорелось. Ещё полчаса и пожар сдался. Только дым и пар поднимался от обугленных головешек и брёвен
О пожаре как-то быстро забыли. Время близилось к осени. Дом рос этаж за этажом. Вот уже и четвёртый этаж готов. Вот уже и последний пятый почти поднялся...
На объекте, к нашей радости, появилась бригада гражданских девушек - штукатурш. Они оккупировали одну их квартир на первом этаже. Там у них был склад красок, одна комната служила раздевалкой, а в одной невесть откуда появился диван, стол и несколько стульев. Девушки там обычно отдыхали и обедали.
Они не были обделены солдатским вниманием, а к осени неожиданно оказалось, что одна из них выходит замуж. И не за кого-нибудь, а за нашего солдата-стройбатовца, самого тихого и скромного. Никто даже и подумать не мог, что он вот так, за какие-то пару месяцев охмурит самую красивую девчонку из уже "наших" штукатурш.
Командир части дал согласие на их свадьбу и, к нашей невыразимой радости и счастью, она отгремела в нашей солдатской столовой.
Был жаркий осенний день. Мы работали на крыше, укладывали двенадцатиметровые перекрытия в крышу пятого этажа. Оставалось положить несколько перекрытий и коробка дома, считай, построена. Все уже ушли в часть, обедать, а мы, чтобы уж довести дело до конца, решили остаться и доложить последние перекрытия.
Я, и ещё два моих товарища стропили их, и я командовал подъёмным краном:
- Вира, вира помалу! Майна!
Двое ребят на крыше, подхватывали поднятое перекрытие, разворачивали, и с точностью до сантиметра укладывали на своё место. Вот подняли предпоследнее перекрытие на уровень крыши. Неожиданно, один из двух тросов, которыми было застроплено перекрытие, со звуком выстрела лопнул. Плита перекрытия перекосилась и начала вращаться вокруг своей оси. Описав широкий полукруг, один конец перекрытия чуть не сшиб с крыши одного из солдат. Он каким-то чудом успел подпрыгнуть, взлететь на перекрытие и вцепиться за крановый трос. В этот же момент перекрытие зацепило стену. Сначала ничего не произошло и можно было подумать, что все окончилось. Но вдруг послышался странный негромкий гудящий звук, и здание стало очень медленно оседать в центральной его части. Следующие подъезды стали наклоняться к центру. Дом, как сложенный из домино, начал складываться к центру и, как в замедленной съёмке, рухнул. Раздался грохот, к небу взметнулась, наподобие атомного взрыва, туча пыли. Затем она стала оседать и перед нами предстала ужасная картина.
Дома не было. На его месте громоздилась груда мусора, обломков стен, перекрытий, блоков. А высоко в небе кружилась над этим бетонная плита с человечком на ней, замершим от ужаса.
Молчание длилось лишь минуту. Крановщик стал опускать плиту, а мы почти вслух молились, чтобы второй трос не лопнул. Но вот мы подхватили плиту и уложили её на землю. На плите стоял Зураб, один из работавших на крыше. Его напарника не было. Ясно было, что он был погребён под обломками здания.
Зураб так вцепился в трос, что нам пришлось силой разжимать его пальцы.
Вдруг кто-то заорал не своим голосом.
- Девушки! Там же девушки!
Действительно, ведь их квартира под обломками, они же всегда в это время обедают в ней.
Мы кинулись разгребать пальцами мусор, пытались отбросить, оттащить, откатить здоровенные обломки. Было страшно наткнуться на мёртвую девушку, увидеть её руку или ногу.
В нас проснулась такая сила, что иногда мы в одиночку поднимали такие куски, которые в нормальной обстановке ни за что не подняли бы. Через минуты появились ещё помощники. Все работали остервенело и молча. Только слезы катились из глаз, да изредка вздрагивали, разодрав ладонь или получив ушиб.
- Ой, а шо тут трапылося?
Все как по команде замерли. Затем мы обернулись и уставились как на привидения на задавших вопрос. Перед нами стояли наши девушки, наши штукатурши, наши родненькие, миленькие, любимые. Живые и здоровые. Мы кинулись обнимать и целовать их, а они никак не могли понять что случилось.
Оказалось, что они всей бригадой решили прошвырнуться в местный магазинчик, и в момент трагедии их не было в их квартире.
Второго солдата, Петра Гречишного, вскоре откопали. Но это уже было без нас. Ни я, ни мои друзья, на чьих глазах это случилось, так и не смогли заставить себя зайти в ленинскую комнату, где рядом с закрытым гробом сидели его родители. Хоронить его мы тоже не пошли. Вместо этого кто-то притащил бутылку водки и мы сели на кровать, напротив его кровати, поставили на его тумбочку стакан с водкой, накрытый кусочком хлеба, и, не чокаясь, выпили, чтобы земля Петьке была пухом.
Потом было следствие. Оказалось, что дом строился с тысячью нарушений. Что воровали цемент, и в растворе было больше песка, чем цемента, что сварка была некачественная, что... И так далее и так далее. Начальника УНР разжаловали в рядовые и послали на строительство на острове Даманский, где в то время были бои с китайцами.
Стройплощадку расчистили, и дом начали возводить сначала. Только на его строительстве мне уже не пришлось быть.
И все же я снова встретился с этим домом. Мы стояли тогда в Гончаров Круге, все в тех же палатках, все в той же танковой части, откуда танковая колонна была в течение нескольких часов самолётами переброшена в Чехословакию, на подавление "Пражской весны".
Была уже зима, и когда мы утром просыпались, наши головы были покрыты инеем и примерзали к подушкам. Я жестоко простудился и меня вывезли в Чернигов, лечить. Поскольку я был очень слаб, меня определили сторожить один из подъездов "несчастливого" дома.
Дом был уже закончен и даже частично меблирован. Вот чтобы эту мебель не разворовали, на каждый подъезд поставили по солдату "для охраны военного имущества". Правда у сторожей кроме собственных кулаков и грозного голоса (а у меня и голоса-то не было, так как я охрип) никакого оружия не наблюдалось. Однако это была "малина", о чем мой "любимый" старшина Курячий немедленно объявил. Дескать, эти жиды всегда найдут тёплое местечко.
Я присмотрел себе квартирку на третьем этаже и там обосновался. В соседних подъездах точно также ночевали мои товарищи, по одному на подъезд. Заперев дверь подъезда какой-то дровенякой, продев её в ручку, я завалился спать.
Ночью я слышал какой-то шум, но так и не понял, в чем дело. Утром, зимнее солнышко осветило моё окно, и я проснулся. На улице слышался говор, крики, и я выглянул окно. Метрах в стах от дома находился продуктовый магазинчик и возле него собрались люди.
Что ли дефицит какой завезли? Надо бы полюбопытствовать. Проверив надёжность запора подъездной двери, я вылез через окно одной из квартир и пошёл к магазину. Мои товарищи из соседних подъездов тоже были уже там. Но никто из них не знал в чём дело. Набравшись наглости, я пронырнул внутрь толпы и оказался с другой стороны. Однако здесь ничего вообще не было. С этой стороны проходила на невысокой насыпи дорога. Под насыпью чернела бетонная труба. До магазина оставалось ещё метров двадцать.
Обернувшись, я спросил кого-то, что же случилось. А он сказал: "а ты нагнись и загляни в трубу".
Я заглянул. Сначала я никак не мог понять, что же там вижу. И только, привыкнув к полутьме в трубе, понял. Там лежала девушка. Её пальто было расстёгнуто и распахнуто, а у пальто была атласная алая подкладка. Её голые ноги были подогнуты и развёрнуты в стороны, а между ними алел шёлк платья. Но через мгновение я ужаснулся. Это была не подкладка на пальто, и это был не шёлк. Девушка лежала в луже крови, её живот был разрезан и в нем алел кусок пропитавшейся кровью ткани, оторванный от её же платья.
Мне стало плохо. Вскоре появились милиционеры, приехавшие на жёлтом милицейском ГАЗончике. Какая-то женщина опознала девушку. Ещё через несколько минут милиционеры усадили её в ГАЗик и куда-то уехали. Толпа между тем увеличивалась.
Вскоре привезли какого-то пацана. Когда ему показали то, что в трубе, он потерял сознание. Его привели в чувство и он рассказал, что это его девушка, и что за ней приударял также его младший брат. За что он недавно накостылял ему по шее. Со вчерашнего дня брат исчез и дома не появлялся.
Менты уехали опрашивать дружков младшего брата и вскоре нашли его. Когда его стали подводить к трубе, тот стал визжать и вырываться.
- Отпустите меня, дяденьки милиционеры. Я всё расскажу.
И он стал рассказывать. Ещё с 9-го класса он пытался приударять за этой девушкой, которая была на год старше его. Но она не обращала на него внимания и он ужасно от этого страдал. Мало того, она стала встречаться с его старшим братом.
Друзья однажды познакомили его со взрослым мужчиной, который слыл местным авторитетом. Тот сидел в тюрьме и учил их всяким "премудростям". Прошлым вечером они здорово все выпили и пацан признался авторитету, что у него проблема. А тот сказал, что проблема легко решается. Достаточно, дескать, трахнуть девчонку и она уже будет твоему брату не нужна.
Они подстерегли девушку, когда она шла на автобус, чтобы ехать в ночную смену. Зажав рот, потащили её к новостройке. Но обломались, так как все подъезды и окна оказались заперты изнутри. Девушка вырывалась, она даже умудрилась укусить за руку авторитета. И тогда тот ударил её. Она обмякла и мужик поволок её вот в эту трубу, чтобы с проезжающих машин их не заметили. Там он порвал её платье, и приказал мальчишке изнасиловать девчонку. Однако от страха, тот ничего не сумел сделать. Тогда авторитет начал делать это сам. Неожиданно девушка пришла в себя и попыталась кричать. И тогда насильник вонзил нож ей в горло, а потом полоснул по животу.
Неожиданно чей-то кулак пролетел между милиционерами и нанёс пацану удар в лицо. Милиционеров в момент окружила толпа мужчин и женщин. Все пытались дотянуться до урода, ударить его, вцепиться в глаза, в лицо. Милиционеры закрывали его от толпы собой. Но удары посыпались и на них. Кто-то кричал, что принёс верёвку и эту сволочь сейчас повесят прямо на дереве возле магазина.
Чудом милиционерам удалось втащить в ГАЗик обезумевшего от страха мальчишку. Машина чуть ли не по ногам стала катиться вперёд. По окнам били кулаками, плевали на них. Затем посыпались камни. Газик с трудом прорвался сквозь толпу и скрылся за нашим домом.
Вскоре дом заселили семьи офицеров. Но ходили слухи, что дом приносит несчастья, что люди в нём болеют, что семьи распадаются... Кто его знает, может это и правда.
Продолжение здесь: http://www.proza.ru/2015/12/06/1226