Мой отец – Макс Шац-Анин – о любви.
----------------------
Молодое тело интегрально. Оно пронизано эмоциональностью и озарено яркими вспышками ума. Сплетаются тела, взаимно индуцируются эмоции, перебегают от одного к другому мысли.
И настает большая компактная радость совместимости. И рождается любовь - единая, интегральная.
Когда расцветает чувство, появляется плод. Появляются дети. Новая задушевность вплетается в интегральное чувство любви. Эхо бессмертия отзывается в двуедином чувстве двоих. Сытое тело достигло своего зенита, чувство дополняется семейным укладом. Намечаются очертания имущественного комплекса. И чем крепче семейные узы, тем меньше бдительность чувств. От кульминации берет начало дезинтеграция. Влечение, вправленное в рамки привычного, неизбежно идет на убыль.
И тогда появляются они, другие, иные. Главное - иные. Появляется Он или Она, с зачатками новой интегральности, нового синтетического комплекса тела и духа. Тогда круговорот начинается сызнова, порой с еще высшим напряжением, с утонченностью опыта былого и жадностью уходящего в вечность. Это - когда повторяется неповторимое. Единственная, дважды единственная. А там - трижды, четырежды. Где грань бесконечности? А если на Его пути или на Ее перепутье, когда завершился первый круговорот, попадается Тело и только Тело, манящее - чем? Быть может, незримо глубокой душевностью, скрытой за этими стройными формами, быть может, яркими взлетами воображения, разрывающими черепную коробку? Они впиваются друг в друга, ищут скрытую душу, чуткую совесть, яркое горение фантазии, а находят - Тело.
Но бывает иное. Он или Она в гнетущей тоске по обновле-нию, по разрыву замкнувшегося круговорота ненароком наталкивается на существо серое, неказистое. Тело, трепетно замкнутое. Но глаза излучают великое тепло заключенного в тюремную плоть светлого духа. В тихом голосе - отзвуки потерянного мира. Манит щелочка в далекую синь. Синь - темень, темень - пропасть. Зовет. Путь через взор, через звук, шепот, через великое молчание. Но нужно раскрыть дверь темницы, раскрыть плоть. Только через нее путь к духу для человека, если в нем не умерла мечта о синтетическом комплексе. И через раскрытую плоть, манящую щель - в далекую синь-темень.
А бывает и так. На Его пути и на Ее перекрестках ярким пламенем вспыхивает фейерверк, искрящийся интеллект. Яркие вспышки. Молнии-мысли, блестки ума. Все это вмиг срывает завесу, китайскую стену средостения между Ею и Им. Какой интересный! Какая обворожительная! Где-то прорвался замкнутый круг, отмерший круг, мертвый комплекс. И в новую брешь кинулись жадное тело и алчущая душа. А пламень - синий, холодный. И обжигает тело холод мертвого пламени. И гасит чувство эфир далеких бесплодных высот. И падают вниз рассыпающиеся уголья ракеты. И снова темно. И когда застывший комплекс, завершившийся круг повсюду продырявлен вылазками, взлетами, козлиными прыжками и нет в нем живого места - остается крепкий обруч. Он крепок дырявостью своей и величайшей доступностью. Он и Она. Нет, Он и оне. Она и они. Но разве оне и они реальности? Не больше, чем Он и Она.
И наступает день, когда планета развеется в пыль. Но Космос был и будет интегрален. Космос был и будет синтетическим комплексом. Любовь-космос - была, есть и будет. И в одну брешь продырявленного комплекса вцепится спираль нового восхождения, нового интегрального комплекса. И там они снова встречаются в едином слиянии бессмертного Тела, бесконечного устремления, все расплавляющего жара двуединого чувства и всеохватывающего взлета мысли-молнии.
Как богаты, как многогранны явления жизни, как убоги слова, обозначающие эти явления!