Глава 9
Основные принципы
Злобный дерьмодемон Шита’ар восседал на троне, он полностью подчинил себе Аббис, он подчинил себе всех теннар’ри, ну или почти всех, ну или почти подчинил, злобные твари прятались от говна, потому что Шита’ар превратил их всех в клоны Чубогорбого Ельца Жидунца. Даже злобный демон Эррту, славящейся своей жестокостью и мощью, ничего не смог противопоставить Шита’ару. Аббис стал его, все в этом мире превратилось в говно. Суккубы и демоны бездны стали просто говном, тиаматы и мелкие демоны все сложили с себя свое могущество и взяли на себя дополнительные обязательства, приказав долго жить. В аббисе воцарилась дерьмократия, а по сути анархия и всласть продажных, не умных, жадных, и совершенно бессовестных тварей. Во главе всего этого действа встал сам Шита’ар - дерьмодемон. Дерьму было тесно на этом уровне бытия, Аббис провонял дерьмом, дерьмодемон желал расширять свои владения, он желал захватить Форготен Риелмс, захватить Фаэрун, захватить все и везде установить дерьмократию. Дерьмократия! От мыслей о ней Шита’ар пустил слюну, она желтым потоком свисала с нижней оттопыренной губы и весело сваливалась озорными каплями за шиворот. Дерьмодемон был эстетом, он принял облик человека и облачился в модный наряд, он выглядел как заправский франт. Дерзкая челка периодически спадала на левый глаз. Человек, в которого воплотился дерьмодемон, имел худощавое телосложение, черные волосы, худые до безобразия руки и ноги. Словом даже для человеческой рассы Шита’ар принял очертания говна, туберкулезные прокуренные легкие, просвечивавшие сквозь тонкую кожу и страшный скелет ребер, они комком слизи висели внутри грудной клетке и при вдохе дергались и хрипели. Дерьмодемон очень любил курить, курил он много и в основном говно, сухие шматы этого продукта он забивал прямо в трубку и вдыхал сизый дым с букетом ароматов. Еще дерьмодемон очень любил майонез жирностью не менее шестидесяти семи процентов, для поглощения этого продукта он принимал облик страшного существа непонятного происхождения, с огромной филейной частью. Откормленным пузом, которое начиналось именно в том месте, где кончался третий подбородок. Для пущей омерзительности дерьмодемон скособочив нижнюю челюсть, оттопыривал верхнюю губу, и ложкой жрал майонез прямо из специального эмалированного ведерка. Вязкий, отвратительно желтоватый, майонез капал с оттопыренной верхней губы вместе со слюнями. Дерьмодемон был многолик, но самым отвратительным его воплощением было просто дерьмо. Именно в таком виде он частенько представал перед своими подданными. Это было ужасно.
Шита’ар жаждал власти, он приготовил опаснейшую армию Жидунцов и готов был направить их прямо на Мензоберранзан. Почему всю нечисть так и тянуло на Мензоберранзан, вопрос скорее риторический, не несущий в себе даже простого предположения, чтобы на него можно было ответить. Так уж случилось. Шита’ар в последние несколько дней был эмоционально подавлен, и решил покрасить челку в розовый цвет, он одел черную рубашку и розовые кеды, они гармонировали с черной челкой, поэтому перекрашивать её он не стал, как было задумано в начале. Он пробовал резать вены, но занятие это для демона просто глупое, пробовал прыгать с одного уровня бытия на другой, но это не помогало. Поэтому образ эмобоя пришлось оставить. Горевал он исключительно из-за того, что ему отказала леди Аластриэль. Он посылал к ней своего слугу, одного из Жидунцов, с предложением руки и сердца, но увы, она была жестока и не приняла ухаживания могущественного чародея. Это ранило Шита’ара, но он не смирился с таким положением дел, и решил, через некоторое время, если он установит дерьмократию во всей вселенной, то тогда уже никто не сможет ему отказать.
Скоро он нападет на Мензоберранзан, он сделал опрометчиво дав силу говна императрице, он надеялся, что Приана не устоит против соблазн дерьма, ну откуда ему было знать, что она волевой дроу и сможет подчинить себе разлагающееся изнутри общество. Рыба гниет с голову, надо было разлагать знать, матрон, а не сосредотачивать всю силу в одних руках, нельзя было отдавать Приане секреты дерьма, но откуда он мог знать, что та окажется такой сильной и морально устойчивой, что сможет противостоять говну и используя его в своих целях.
Единственным надеждой Шита’ара был порождение говна наследный принц Мензоберранзана Кал. Кал был редкой гнидой, и это могло сыграть на руку Шита’ару. Если эта гнида придет к власти в Мензоберранзане и станет императором дроу, а затем
и объединенного мира, тогда он бросит забытые королевства к ногам дерьмодемона. Рано или поздно Кал, конечно, все равно займет пост императора, Приана не вечна, но дроу живут очень долго, но что жизнь смертного, пусть и очень долгая в сравнении с жизнью демона, бессмертного говна, только вот править миром и завалить мир говном Шита’ару хотелось уже сегодня.
Еще Шита’ара беспокоило громогласное заявление паучьей королевы, о том, что она оторвет ему голову. Лос была в ярости от того, что Шита’ар сделал с её паствой. Лос обещала неестественным образом надругаться над Шита’аром если поймает его. Как доложили дерьмодемону разведывательные батальоны Жидунцов, Лос в сопровождении армии говномертвых двигается на Мензоберранзан. она даже не подозревает, что убитые от говна хоть и воскрешены руками её коллеги Кьярансалли, но по первому требованию Шита’ара станут выполнять только его приказы. Говно от говна движется только к говну. В армии Лос самый опасный это драколич, порождение рук некромантии Кьярансалли, Он не был убит говном поэтому говна в нем не было и как следствие слушаться Шита’ара он не будет, дракон, судя по всему, тварь очень крупная и может запросто уничтожить армию мертвяков, и тогда Жидунцы останутся один на один с отборными частями Прианы Первой. Кто мог знать, что Приана будет такой дальновидной властительницей. Оставалось только одна надежда - Кал.
Принц воровал. Как это было не прискорбно. Воровал он у своих же соплеменников, воровал не что-нибудь, а говнооружие. Имея медаль героя, он пользовался служебным положением и проник в арсенал. Там, оглушив дозорных, он укатил одну из малых говнобомб "малыш". Хотя, наверное, слово «украл» для этого процесса подходили лишь с большой натяжкой. Говнобомба "Малыш", хоть и имела такое звучное название, была совсем не маленькая, и весила порядка пятиста фунтов. Принц сначала пытался приспособить её на плече, но так и не смог оторвать от поддерживающего лафета. Тогда он при помощи рычагов кинул её на пол, каменный и холодный. Принц рисковал. Бомба упала на гранит с глухим ударом и как будто застыла в молчаливой готовности. Нельзя сказать, что принц не испугался, он думал, что сейчас явится стража и начнет его систематически избивать, но стража не явилась. Еще он был уверен, что бомба рванет, и тогда уже сдетонирует весь арсенал, а это вообще очень плохо, но ничего не рвануло и, как это ни странно, никто не явился. Бомба лежала на ровной гранитной плите и покачивалась из стороны в сторону. "Тяжелая!" - подумал принц и стал её катить. Качению бомба поддавалась с наибольшим успехом, нежели переноске. Переноске принцем она вообще не поддавалась. Катил принц её долго, по длинному коридору, с исписанными матерными словами стенами, самим же принцем. Собственно, имея живой, не чем не обремененный ум, принц находил выходы своей креативности в настенной, подъездно-коридорной живописи. Некоторые дерьмократы, называли этот вид живописи граффити, но на самом деле это было не что иное, как порча муниципального имущества. За что Вак Лак неоднократно пытался побить Кала, но тот так искусно портил стены, что Ваку просто надоело его колотить.
Самым сложным в миссии принца было транспортировать бомбу из здания, все-таки большая хреновина, и при транспортировки из арсенала невольно привлекала внимание, а Эпен’сил почему-то на отрез отказался помогать принцу в похищении, а еще сказал, что он непременно сдаст его Приане, чтобы принц не занимался хреновиной, а готовился к боевым действия против полчищ Лос. Готовится принц не хотел, напротив, он пошел на дело в этот же день, чтобы дуэргар не успел его сдать. Нельзя сказать, что он не понимал, что в случае провала его ждет очень много не хорошего. Тяжелая болванка бомбы катилась натужено, с металлическим скрежетом, принц заметно злился, на звук могли сбежаться охранники. Да и надо было поторапливаться, потому, как оглушенный им сотрудник службы безопасности мог очухаться и вызвать подмогу. Коридор заканчивался, упираясь в просторный холл арсенала, в холле находилось, по крайней мере, десяток военнослужащих строчной службы элитного охранного подразделения. Это были бойцы подразделения "Бетта". Как бороться с отмороженными головорезами принц не знал, в плане разработанным им не было места спецназу. Точнее, он не учитывался. Такое внезапное появление препятствий могло очень плачевно кончиться для наследного принца, ему могли сильно разбить лицо и предъявить обвинения в государственной измене. Это ни как не входило в планы принца по завоеванию мира. В его планы входило создание коммунистической партии трудовых резервов Мензоберранзана, создание комсомольской ячейки и пионерии. Именно о пионерии мечтал принц, он живо представлял как толпы пионеров, подвязав красные галстуки, с кровавым подбоем, ровными пятерками шагают за ним, скандируя хвалебные дифирамбы вождю народов Калу. От предвкушения принц даже пустил слюну, она озорным потоком скатывалась прямо на подворотничок, который, от крепкого недельного пота, приобрел серо-зеленый цвет, это была плесень и грязь, а вот не мытой головой принца можно было смазывать сковородки для блинов. Зато никакая зараза не брала принца, пенициллин из воротничка препятствовал этому. Эйфория от мечтаний длилась не долго, принц совершенно отчетливо осознал, что его сейчас начнут бить. Он потуже натянул пидорку поверх паука, который совершенно отказывался отпускать голову наследника престола, с голиафом он не расставался еще с тюремного заключения, и еще неистовее заработал ногами, толкая увесистую боеголовку. Бомба набирала скорость и на полном ходу влетела в холл.
Бойцы отряда "Бетта" вышедшие на шум, увидели странную картину, на них со звонким криком, неслось существо, в военной форме манипульного, с пидоркой на голове, с проковырянными глазницами прямо в шапке, ковырял глазницы принц как для себя так и для паука, это было страшное зрелище, многоглазое чудовище вселяло ужас, перед собой нарушитель спокойствия катил что-то огромное, отряд "Бетта" не успел среагировать, как большинство собравшихся было покалечено говнобомбой. Принц пиннал бомбу все сильнее и сильнее и с веселым звоном высадил железные двери арсенала, что был объединен со зданием минобороны. Дверь не просто слетела с петель, косяк был безнадежно высажен и раскололся на запчасти. Некоторые оставшиеся в живых бойцы отряда "Бетта" попытались задержать наследного принца, и неистово крича, хотели его жестоко избить, но это было очень сложно сделать с раздавленными ногами и яйцами. Принц, конечно, был идиот полнейший, но догадался загодя поставить к воротам арсенала говнолет, который он, не так давно, украл у Вак Лака. Госномера принц даже не удосужился, не то что заменить, даже открутить старые. Катящаяся бомба подпрыгнула на кочке и в аккурат вписалась прямо в говнолет, только не в грузовой отсек, а в пассажирский. Помяв кабину и, собственно, приведя её в полную негодность. Принц вскочил верхом на бомбу и нервно задергал рычаги. Говнолет пыхтя поднялся в воздух, оставляя клубы вонючего, едкого выхлопа.
Принц ликовал, его бестолковое ограбление арсенала прошло гладко, он даже не вступил в прямой контакт с охраной, он молодец. Калина причмокнул от удовольствия, говнолет пыхтел, надрываясь под тяжестью бомбы, принц направил его прямо в здание казармы, припарковавшись в крышу отхожего места, он пробил её навылет и упал прямо в на пол. Удар был достаточно сильный, и принц ненадолго потерял сознание, но очнувшись быстро сориентировался и сбросил боеголовку с говнолета прямо в выгребную яму сортира, где она скоропостижно и затонула. Довольный проделанной работой, принц попытался поднять говнолет в воздух. Механизм выброса газов был поврежден и двигатель работал неустойчиво, но принц все равно поднялся из разрушенного туалета казармы и поспешил припарковаться на прежнем месте, как будто так и было, и, оставив раскуроченный говнолет Вак Лака, ретировался в неизвестном направлении. Точнее в очень даже известном, он пошел вырезать свистульки.
Щегол проснулся в томных и сладострастных объятьях Бере Яги, её крепкие руки нежно обнимали его. В этот момент он был счастлив. Тепло женского тела и шелк каштановых волос, разбросанных небрежно по подушки, ровное дыхание Яги, действовали успокаивающе на мага, в этот миг ему казалось, что все будет хорошо и он будет счастлив. Только по мере того, как просыпался мозг, в голову приходили странные мысли о том, что он еще не сделал и что ему предстоит сделать. Будущее не сулило ничего хорошего, кроме верной гибели. Пойти против олигархической тирании в одиночку было самоубийством. Правда, нет ничего невозможного, он не собирается созывать совет, и уничтожать их всех вместе, он убьет их всех поодиночке и начнет с короля Мефрилл Халла. Маг нежно отодвинул, руки Бере Яги, она что-то промычала не членораздельное. Маг быстро и бесшумно оделся и, сделав несколько магических пасов открыл портал к фонтану небесных сил. Там недолго думая, используя мощь источника, Щегол взвел десятка два заклятий и, сосредоточившись, стал выслеживать в информационном пси поле короля. Короля он засек сразу же, и, немедленно, телепортировался к нему, предусмотрительно использовав заклятье невидимости, еще он использовал охранные заклятья, чтобы сбить с толку тех кто следит за телепортацией.
Король Мефрилл Халла Пенек путем обмана и интриг захватил власть у династии Боевых Топоров, и теперь нескончаемыми налогами душил народ дворфов, при нем расцвела олигархическая тирания социума, богатеи богатели еще больше, и в итоге Мефрилл Халл вступил в международный торговый клуб, комитет клуба все как один были дианетиками и проповедовали учение Рональда Хабарда и идеи золотого миллиона. Суть идеи заключалась в том, что народу в Забытых Королевствах расплодилось очень много, на всех ресурса не хватит, поэтому должно остаться только миллион жителей, среди них представители всех расс, даже кобольды, еще нужен миллион рабов, чтобы обслуживать миллион господ, и допускается существование третьего миллиона, как резерва, но это не обязательно. Все остальные должны скоропостижно умереть, от наркотиков, войн, алкоголя и дерьма, все остальное население избыточное . Естественно олигархи дворфов выбили для себя место в этом золотом миллионе. Тоесть, вообщем-то, триста пятьдесят семей из всех расс и их родственники собирались присвоить себе все достояние забытых королевств. Простые жители должны были сдохнуть, просто сдохнуть, олигархам не хватало места и поэтому портной из Невервинтера, трактирщик из Лускана, убийца из Калимпорта - все они должны сдохнуть, потому что они едят, гадят, функционируют как биологические существа, потребляя ресурс, который нужен каким-нибудь Рокфеллерам, или Могранам. Потому-то они и поддерживают дерьмократию, им нужно дерьмо, чтобы мир потонул в нем, а они, считая себя избранниками богов, спасутся неведомым образом. Это фашистская доктрина совершенно не нравилась Щеглу, так нельзя, он еще до своего путешествия в Мензоберранзан отчетливо понимал все опасность дианетики и непременно хотел разрушить планы короля. Пенек был магу чрезвычайно неприятен. Это была тупая, жирная тварь, которая никогда не держала в своих коротеньких, пухлых пальцах ни топор, ни кирку, ни жезл мага, а только и делала, что воровала и давала в рост, что по сути одно и тоже. Да, собственно, он даже был не торговец. Пенек выходил из рода ростовщиков, самой подлой и беспринципной касты. Щегол давно имел жгучее желание раздавить эту тварь, не делал этого он только потому, что дел было много, да и не было со стороны Пенька особого прессинга. Судя по всему, прознав, что первосвященник потерялся в подземье, Пенек решил взять карт-бланш и нанести первый удар. Он развалил общество гномов. Мало того, он еще и надругался над ценностями дворфов. Кара для таких предателей только одна - смерть. Пенек предал не только дворфов, он предал все хорошее, он предал покон, он предал совет, и он должен умереть.
Туша Пенька восседала на троне и безобразно поглощала пищу. Короткими, толстыми сардельчатыми пальцами, эта пародия на короля, хватала огромные куски мяса и хлеба и заталкивала их в себя, почти не пережевывая, затем запивала это обильно питьем, поглощая вино прямо ковшиком. Крепкий, вонючий портвейн, тонкими струями скатывался по лицу, затекая за шиворот, на одежду, и на пол. Одна из причин, по которой дворфы ненавидели Пенька, он брил бороду, где это видано, чтобы дворф брил бороду, для гнома это бесчестие, безбородый гном это нонсенс. Вообщем-то, если бы не страх бомбардировок говном Мефрилл Халл, эту свиноподобную заразу уже давно бы зарезали боевые топоры, но на данном временном промежутке, боевые топоры тупо спивались на дальних кордонах, женщины дворфы занимались проституцией, расслоение общества достигло апогея. Низы не могли сопротивляться верхам, а верхам нужны были рабы. Только в новой системе раб должен был сам добывать себе еду и одежду. Должен сам был найти себе кров. Собственно, ничего особо не изменилось, разве только приобрело не явные, но от того еще более мерзкие очертания, тут действовала разработанная предательскими антиобщественными институтами бесструктурная форма управления. Лож и обман, подмена понятий и фальсификация незыблемых основ покона, стала новым веянием эпохи. Указывая на белое стали говорить черное, указывая на черное - белое и все видели эти непотребства, но почему-то ничего не делали. Толи все разом стали умственно отсталым быдлом, плевавшим на покон, оскверняющим святыни, и уничтожающими сами себя, толи все намного серьезнее и страшнее, общество сделали таким целенаправленно, планы эти вынашивались врагами мира, приобретали очертания заговора в так называемых институтах социальных технологий, и тому подобных. Вороги просто сыпались в мир как из рога изобилие, всякие тайные объединения, такие как общество «Хер Бала Лайф» - "Хочешь охуеть, спроси меня как!" или совсем бессовестные дианетики вместе с мудаком Роном Хабардом, уж не говоря о субкультурах и всякого рода экстримисских течений. Псевдо магическая наука учения Карлоса Кастанеды, пришедшие из восточных гор учение покорности «Цинь – Гунь», какие-то секты, заговоры в заговорах, что совсем не укладывалось в голове Щегла. Хлынувшее, как по щучьему веленью, в Мефрилл Халл дерьмо вместе с дерьмократией забило глаза и уши некогда вольному, непокорному народу дворфов. Появились особо страшные направления оккультистов, готы и вампиры, мудаки. Готы верили в Ктулху, одевались во все черное, как женоподобные последователи Локки, стали брить бороды и головы, носить тоннели в ушах и кольца на яйцах. Они верили, что их повелитель Ктулху лежит на дне океана и когда он проснется... собственно адепты и сами не знали что будет, когда он проснется. Еще, особо поразили Щегла, вампиры, это не те вампиры, которые сосут кровь и бояться белого света, это другие, те которые пьют красное вино, одеты как готы, но не верят в Ктулху, а эмо, еще были эмо, эти просто всегда плачут, также одеты в черное, и хотят покончить жизнь самоубийством, они очень эмоциональны, очень чувствительны, одним словом - не хотят работать, прикрываясь красивыми словами о том, какие они охуенные, какие чувствительные, ранимые, эмоции переполняют их. Все эти псевдо культуры не должны существовать, это тупиковые ветви развития, и Щегол их уничтожит, вместе с королем и его приспешниками. Всех этих метросексуалов и откровенных гомосексуалистов.
Щегол сбросил заклятье невидимости, он приготовил страшные заклинания, которые лишали жизни на первых слогах кровавой мантры. Он восстал во весь рост и прямо зашагал, с гордо вскинутой головой к Пеньку. Пенек, сперва, не понял, что происходит и, взглянув на него круглыми, ничего не выражающими, коровьими обожратыми и пропитыми глазами и немного удивился.
- Ты кто? - не понял Пенек.
- А это имеет значение? - ответил вопросом на вопрос Щегол.
- Я должен что-то написать на твоей могильной плите, хотя тебе она не понадобиться, ты умрешь бесславно. Я вспомнил тебя, ты Щегол!
- Ишь ты, какой проницательный! - ответил маг с напускным удивлением.
- Да ждали мы тебя! - невесело заметил Пенек, - бабы тебя погубили, сдали! Бере Яга и твоя домработница. У нас уже готовы твои фото с козлом!
- Да какой нахрен вонючий козел, вы что тут совсем охерели что ли? - не выдержал маг.
- Вы юноша козла совершенно напрасно вонючим ругаете, он конечно попахивает...
- Так, ладно все, ты умрешь! - перебил его Щегол и вскинув руки только собирался прочитать заклятье остановки сердца, как вдруг сотни молний впились в его тело и мощнейшим ударом оттеснили к соседней стене и пригвоздили в холодному камню.
- Это ты умрешь! - заметил Пенек.
Щегол только теперь понял, что совершил ошибку, весь его порыв был ошибкой, все его действия с первой минут ошибка. Кто-то специально инициировал его поход на Мензоберранзан, чтобы устроить в Мефрилл Халле такое. Все становилось на свои места. Статуи что стояли неподвижно вспыхнули огнем, толстый слой свинца стекал и отваливался кусками прямо на пол, как струпья с прокаженного. Пред ним предстал Дикой, нельзя сказать, чтобы Щегол очень удивился, тихий маг совета, без претензий, с личиной старого мудрого волшебника, которому чужды страсти, старый черт, так провел Щегла, да и вообще всех. Это та злобная фашистская тварь из комитета триста отчетливо понимала что делает. Его коллеги, двое магов, которых Щегол не видел раньше, тоже, как злобные ящерицы, тираннозавры, способные с самого рождения пожирать мясо, пожирать всех вокруг и себе подобных, вылуплялись из статуй, сбрасывая расплавленный свинец, как змея сбрасывает кожу. Вот почему Щегол их не почувствовал, они спрятались в свинце. Коварные. Щегол попытался пошевелиться, но тут же сотни молний снова впились в него и неистовой болью тиранили бренное тело. Одежда на маге начала местами загораться. Маг замер, молнии отступили, на миг в голове прояснилось.
- А это ты, Дикой, - начал Щегол, - не ожидал.
- Ты много еще чего не смог бы ожидать! - констатировал тот.
- Но почему, что тебе не хватало власти? - удивился маг.
- Мне всего хватает, что для меня совет, если я один из тайных, я в не системы, я над системой, я тот, кого вы называете богами, даже не богами, мы над богами, мы креаторы, мы определяем, когда тому или иному богу надо уйти!
- Вы там совсем, что ли охуели уже! - поинтересовался Щегол.
- Ты слишком много совал нос в чужие дела! - констатировал Дикой, - жить тебе не суждено, ты должен умереть. Сжечь его! - отрапортовал Дикой. Двое его подручных немедленно стали творить магические пасы, Щегол задергался, электрические разряды как капканы сдерживали его порывы вырваться, маг шептал контр заклятья но тщетно. Маги Дикого, скрестили руки на груди и стали читать первый Абакар Алибабаха. Щегол содрогнулся, они не просто хотят го убить, они хотят испепелить его душу.
- Гады! - взревел маг.
По контурам силуэтов магов пробежали кровавые языки пламени. "Все кончено!" - подумал Щегол, но что-то вдруг изменилось. Вместо всеиспепеляющего вихря адского пламени до мага донеслись хрип и предсмертные крики. Со стороны спины обоих магов воткнулись острые топоры и с оглушительным скрежетом раздробленных костей и лопнувших внутренностей вырвались из груди, маги упали на пол, заклятье испепеления души сорвалось с рук, но не имея достаточного ускорения занялось прямо на магах, уже мертвые они сгорели яркой вспышкой. Темные силуэты подхватили короля Пенька и оглушили его. Щегол почувствовал на миг, что его больше ничего не держит и одним мощным рывком достиг Дикого, парящего над залой. Острый кинжал впился в грудь Тайного мага, Щегол повернул его в страшной, смертельной ране, и с оглушительным ревом, как дикий зверь, убивший врага, отпрянул, выдернув лезвие. Кровь алым потоком брызнула, с силой обдав Щегла с головы до ног.
- Не может быть я же бессмертный! - еще не веря собственной смерти, проговорил Дикой.
- Даже на старуху бывает! - проговорил Щегол, он сам был немного в шоке от случившегося.
- Что бывает! - удивился Дикой.
- Что бывает, что уже бывает, а ты уже мертв, - отрезал тот.
- Я не могу умереть, - ответил Дикой, зажимая смертельную рану в груди, - на любом уровне Аббиса тайные найду меня и дадут мне новое тело.
- Этого не случиться! - ответил подошедший к умирающему Пердыш. Это они с Жиндосом спасли Щегла от неминуемой гибели, одетые в черные балахоны, с раскрашенными лицами в черное и белое, маги выглядели страшно комично.
- Точно, нам твоя душа нужна здесь! - отозвался Жиндос, - иди сюда! - и маг выставил перед Диким алмазную подвеску, грани восхитительного алмаза переливались сотнями искорок, Дикой почувствовал что его что-то тянет, он умирал, но чувствовал, что не уходит в Аббис, ему не пробиться, надо, но не пробиться, как можно куда-то идти когда тут такая красота. Его душа влилась в алмаз. Жиндос прочитал заклятье вечного
заключения, привязав душу Дикого в камень, теперь камень его тело, и только со смертью камня она сможет освободиться, а как известно алмаз уничтожить почти что невозможно. Даже если его распились, то тогда душа мага разделиться на части, но не обретет свободы, и не соберется в единую, до того, когда самая последняя молекула алмаза не прекратит свое существование.
- Все кончено! - отозвался Пердыш.
- Как вы меня нашли? - удивился Щегол.
- Ты так шерстил пси поле, что не заметить эти волны цунами в пси излучения мог только ленивый, да и откуда это у тебя, ведь все знают, что первосвященник не очень сильный пси маг, - немного удивился Пердыш.
- Это от избытка чувств, иногда в абсолютно неспособном обособленном индивидууме просыпаются сверх способности и разгорается искра богов, почему это происходит никто не знает, даже первосвященник. - Щегол грустно улыбнулся, - Вы вовремя, но как объяснить это, вы же никогда недолюбливали меня? - удивился он.
- Это дело такое! - улыбнулся Жиндос. - Ты прав, а они нет, вот и все! За тобой правда, и это хорошо! - согласился он. - Ты не для себя пошел сюда, тебя вели страдания и унижения твоего народа, потому мы и прошли за тобой. Мы видели, что твориться в Мефрилл Халле, и хотели помочь.
- Так, а что с этим делать будем? - поинтересовался Пердыш, указывая на Пенька.
- В расход гниду! - отрекомендовал Жиндос.
- Стоит ли, он пешка, - проговорил Щегол.
- Стоит, - ответил Жиндос, - отвечать за содеянное должен каждый, пешка он или король, а с короля двойной спрос. Когда ошибется портной, он портит ткань, за нее отвечает деньгами, когда кондитер, либо стряпчий, ответственность несет со всей строгостью, иногда даже лицом, был у меня один повар, сука, любитель и почитатель Шри Ауробиндо и Сёко Ассахары, кормил меня каким-то говном, пришлось разбить ему нос. Вот. Когда ошибается солдат, он платит за ошибку своей жизнью, если ошибется полководец, он платит не только своей жизнью, но и сотнями своих солдат. Персональная ответственность полководца несравненно выше, чем солдата. Ему и почестей больше и всех благ, ответственность короля несравнимо выше ответственности полководца, король отвечает за народ, стало быть, если он ошибся...
- Да не хрена он не ошибся! - констатировал Пердыш обнажив острый кинжал, - эта гнида предала свой народ целенаправленно, потому что его хозяева пообещали ему сладкую жизнь, кончать надо гада!
Подскочив к Пеньку, Пердыш растолкал его, король, придя в себя, тупо уставился на мага. Перебирая жирными ножками, он отпрянул от Пердыша, заметя кинжал, с рубиновой ручкой.
- Все, собака, конец тебе! - Пердыш не был воином, и не знал, что перед тем как убить злодея необходимо говорить высокопарные, воодушевляющие изобличающие злодея речи, при этом давая ему шанс подхватить оружие, и сделать выпад, ранить хорошего, долго торжествовать над телом поверженного героя, а потом, чтобы герой, а он ведь герой, поднялся и, напрягая все физические и духовные силы, уничтожил вероломного злодея. Увы, Пердыш был всего лишь магом, его не учили благородству смелого воина, все знания, которыми он обладал, он почерпнул из книг. Поэтому он воткнул острый как бритва кинжал в пузо Пенька и пропорол им его вдоль всего тела, алая масса кишок вывалилась на пол прямо сквозь разрезанную одежду. Чтобы жертва не мучилась Пердыш вонзил кинжал по рукоять прямо в сердце, Пенек подергался, но не долго, и застыл, уже навсегда.
- Вот и ладушки! - сообщил Жиндос.
- Это не правильно, - отозвался Щегол, - это попытка государственного переворота, путч!
- Это не попытка! - ответил Пердыш, - Попытки называется по-другому, это и есть государственный переворот, революция.
- Что же мы наделали! - озадаченно прошептал Щегол.
- Мы вернем власть в Мефрилл Халле Боевым Топором! - Законным властителям города Дворфов. - Гордо ответил Жиндос.
- А они еще остались? - удивился Щегол.
- Да! - констатировал Пердыш.
- Так, и чтобы дворфы все немедленно вернулись в Мефрилл Халл. - резко сказал Щегол. – Я, пользуясь правом первого голоса, как первосвященник отменяю манифест о бомбардировках, пусть дворфы возвращаются на родину, пусть снова добывают руду, и вышлите гонца к дроу, нам нужны дипломатические отношения.
- Хорошо, повелитель! - Ответил Жиндос.
- Я не узурпатор, - парировал Щегол, - я не искал власти, это она нашла меня, как только мы восстановим династию на тоне, я оставлю бразды правления и стану исполнять, снова, обязанности только первосвященника, об этом тоже скажите народу.
Щегол еще долго стоял около убитого Пенька, кишки закончили пузыриться, а из раны в груди вытекла вся кровь. Он все делает правильно, он освобождает Мефрилл Халл от власти алчных олигархов, которые привели к падению ни одну империю, которые обворовывали свой народ, говоря, что они это делают по праву сильного. Одно дело просто пользоваться народом во время потрясений, а другое самим создавать эти потрясения для того, чтобы пользоваться народом, это разные вещи и разная степень вины. Щегол вернет все на круги своя. Он просто должен это сделать.
Лос была несказанно озадачена случившимся, город свирфов был в одночасье завален говном и сожжен ядовитыми испарениями метана и сероводорода, которые, смешиваясь с воздухом, самовоспламенялись и выжигали все на материальном уровне, искажая и уничтожая страшным огнем весь астрал. Были завалены говном все подступы к Мензоберранзану, копать придется очень долго, сама Лос, по всей видимости, уцелела чисто случайно, если бы темный пантеон решил устроить лагерь в городе свирфов погибли бы все, это очевидно. Интуиция не подвела Лос, она сделала передвижной лагерь внутри мертвого говнодракона. Кьярансалли превратила силой некромантии Крылатого Сукомяка в драколича. Чудовище питалось энергией космоса и было почти не уязвимо, ну если только какому-нибудь герою не придет в голову мысль убить злобную тварь. Говнодраколича убить было почти что невозможно, но среди героев встречаются особо талантливые, которым море по колено. Лос напряженно думала, Ей необходимо срочно было что-то предпринять, рыть говно ей не хотелось, а, судя по разведывательным данным лазутчиков, рыть придется не одну лигу тоннелей, а на подступах в Мензоберранзан говна будет еще больше. Паучья королева сидела на импровизированном кресле, выполненном из драука Пистона. Злобная тварь выпятило волосато-лохматое брюшко для сиденья, а головогрудь, предоставило под спинку и щупальцы сложило так, чтобы походило на поручни кресла, и Лос было на что опереться. Резиденция темноного пантеона пришлось устроить в полом туловище страшного чудовища, пока оно покоилось в одном из тоннелей окруженное говнонежитью. Нежить очищала тоннели в направлении на город Мензоберранзан. Лос почувствовала, как чудовище дернулось, зашипело и страшно лязгнуло зубами. Потянуло горелым говном. По пищеводу зашуршали легкие бесшумные сапоги. Как могла понять Лос, внутрь ставки темного пантеона вошел Ваэрон. Король воров считал себя бесшумным и молниеносным, но Лос всегда безошибочно определяла поступь его ног, но он продолжал выкидывать фокусы и, желая развеселить паучью королеву, нередко подкрадывался к ней. Шаги стали приближаться и, наконец, Ваэрон вошел в помещение. Он еле слышно схоронился в темном углу и стал двигаться в сторону Лос. Паучья королева встала с кресла, выдернула заколку из пышной копны, иссиня-черных волос, прошипела заклятье и метнула заколку в темноту. Пролетев красной вспышкой, заколка по замысловатой дуге промелькнула с невероятной скоростью и воткнулась в одно из торчащих ребер говнодраколича. Ваэрон нерешительно застыл на месте, его плащ-накидка был приколот к внутренностям дракона. Личина спала с головы Ваэрона открыв перекошенное ужасом лицо. Он явно не ожидал такого поворота событий. Немного постояв с удивленным лицом, он подхватил личину, водрузил её на место и выдернул светящуюся красным светом заколку, освобождая свое корзно.
- Но вечно ты не разберешься, а сразу драться! - проговорил он.
- Когда ты прекратишь эти идиотские подкрадывания? - возмутилась Лос.
- Я, я просто шучу! - парировал Ваэрон.
- Ты что клоун? - вспыхнула Лос.
- Ладно, ладно, я по делу! - оправдался вор.
- Ну, проходи, - ответила Лос, приглашая к круглому столу, установленного посерди помещения. Она повела рукой и заколка рывком освободилась от рук Ваэрона медленно поплыла к ней и, собрав растрепавшуюся прядь волос, воткнулась на прежнее место.
- Ты очень гостеприимна! - заметил Ваэрон.
- Хватит придуряться, - отозвалась паучья королева.
- Я только чтобы развеселить тебя.
Ваэрон спустился по изогнутым белесым ребрам и устремился к креслу Лос. Паучья королева наблюдала за этим процессом. Ваэрон удобно расположился в кресле. Лос улыбалась. Над воровским богом вспыхнули красные глаза драука. Драук спихнул его со своего брюшка, тот ловко подскочил на ноги. Полу паук, полу дроу шипя, отполз в темный угол и там затаился.
- Я рад, что мне рады! - хмыкнул Ваэрон.
- Не огорчай моего драука! - ответила Лос.
- Я и не сном, ни духом! - согласился он, умело взгромоздись на стол и запрокинув ноги по-турецки.
- Ладно, говори что хотел, ты ведь не просто так сюда приперся.
- Думой тяжелой я опечален! - иронично заметил Ваэрон, отряхивая штанину, которая было густо измазана говном. Говно крошилось и падало на стол, собственно, на который Лос клала руки.
- Ты совсем уже охуел! - проговорила Лос, порывшись под столом, она протянула Ваэрону тряпку и горсть хлорки, - у нас кто срет, тот и моет!
Ваэрон хотел было сначала ругаться, но потом одумался, смахнул тряпкой говно и протянул ветошь Лос.
- Выбрось! - сообщила она. - Давай ближе к делу.
- А я тут подумал! - сообщил Ваэрон, - Если все подступы к Мензоберранзану завалены говном, как дроу контактируют с внешним миром?
- А кто тебе сказал, что они контактируют? - удивилась Лос.
- Приана ведет активную внешнюю политику, особенно с людьми! Да и пищу с водой они откуда-то должны получать, Мензоберранзан город миллионщик, они едят и гадят, если у них не будет выхода на поверхность, они утонут в своем говне.
- Не знаю как на счет их, а вот мы в говне по уши, говно во всех тоннелях на подступах к городу дроу, нам не пробраться туда, не нанести удар наскоком, рыть придется долго. А как только мы отроемся, на нас нападут отборные части Прианы, наших поляжет много.
- Когда это великой Лос говно стало своим! – удивился Ваэрон, чтобы подколоть паучью королеву.
- Не нервируй меня, загрызу! – сообщила Лос, показав ряд белых острых зубов. В уголку блеснул глазами драук, ощетинившись и зашипев.
- Так вот я и говорю, у них есть проход на поверхность.
- Да не смеши меня! - проговорила Лос, откуда у них проход, мы под толщью породы, мы ниже мефрилл Халла, над нами лиги грунта и базальта, а там Сабрин, прорыть туда ход невозможно! - ответила Лос.
- А если прорыли, если сумели, тогда что? Тогда нам не взять город дроу, не найдя этот проход, они постоянно будут заваливать наши отрытые каналы говном, и продолжаться это будет вечно.
- Нам нужен портал прямо в город дроу! - отрезала Лос.
- Как мы его создадим, не зная координат? - удивился Ваэрон.
- Придется кому-то прокопаться в город дроу и вызнать их! - сухо заметила Лос.
- Ну и кто это будет! - не сразу понял Ваэрон.
- Ну не я же! - резонно заметила Лос. - Я всего лишь хрупкая женщина, тем более я покровительствую паукам, неужто не найдется достойного мужа, который проникнет через завалы говна в Мензоберранзан и поможет нам в создании портала.
- Ну, я даже не знаю! - удивленно заметил Ваэрон.
- Зато я очень хорошо знаю, нет, я просто уверена, - сказала Лос, - это будешь ты, ты вор, твой конек бесшумные проникновения, шпионаж и диверсии.
- Какие нахрен версии, - сообщил Ваэрон, заметно изменившись в лице, - там тонны говна как я пробьюсь через них?
- Крылатый Сукамяк пророет тоннель сквозь говно к воротам города, Ворота явно заблокированы очень хорошо, но в город дроу ведет много путей!
- Все они в говне! - заметил Ваэрон.
- Возьмешь лопату, и покопаешь! - заметила Лос.
- Чтобы я копал говно, сестра, это уже чересчур!
- Вот и еще один мудло называет меня сестрой, хотя мы даже не родственники, ну может быть дальние, работать не желаешь, так вот, это тебе будет приказ, не поручение или просьба, а именно приказ, мы должны прорваться в Мензоберранзан, говнодраколич должен положить одним своим дыханием смерти половину армии дроу, а потом мы ударим со всех сторон.
- Тогда имеет смысл не мне идти за координатами в город, а Сальветарму, а я бы поискал пути сообщения Мензоберранзана с поверхностью.
- Ну, мне вообщем-то все равно кто из вас будет в говне копаться, я не покину Крылатый Сукамяк до самого Мензоберранзана. Как только твой посланник Сальветарм доберется до города дроу и проникнет туда, можно считать пол дела сделано, он задаст нам координаты и мы сотворим портал прямо в город дроу, и я, наконец, покараю эту выскочку Приану Первую.
Дерьмодемон Шита'ар угрюмо обходил свое войско дерьма. Дерьмо было кругом, а воинов, к сожалению, не было совершенно ни каких. Ельцы Жидунцы, отличные гниды, но воины никакие. Созданные Шита’аром, они были новейшей динамо-машиной, за день они могли стрельнуть пачку сигарет, бутылку пива, и безвозмездно занять сумму до ста медных монет, а вот воевать они не умели напрочь. Это не просто раздражало дерьмодемона, но и приводило его в полное замешательство. Как воевать с таким говном, одно радует, что их много. Только одним числом не победить закаленную в боях армию Прианы Первой. Только она стоит на его пути завоевания мира, Приана использует говно в своих целях, не давая говну контролировать себя, не давая Шита’ару выбраться из глубин Аббиса. Даже, наверное, не из глубин, а из выгребных ям глубин Аббиса. Если бросить эту стотысячную армию Жидунцов на Мензоберранзан, очень многие погибнут и Шита’ар останется без армии. Хотя потеря армии это не потеря идеи дерьмократии, Жидунцы плодятся очень быстро, но тогда он снова будет отброшен на несколько лет назад и вынужден будет начинать все сначала. В то время, как враги его окрепнут и победить их совсем не станет никакой возможности.
Воины Жидунцы стояли не стройными рядами, помахивая крылышками, издавая ужасающие звуки и свесив пузо на колени. В руках каждого была секира выполненная из отборных сортов дерьма. Оно не просто ранило жертву, но и заносило инфекцию в рану, так, что столбняк был обеспечен в любом случае. Злобные твари хоть и были отменными гнидами, но никакими воинами, а Шита’ару сейчас очень нужны отменные воины и совершенно не нужны ни какие гниды. Положение сложилось безвыходное. Говно, которое должно было разрушать все сущее, в руках Прианы Первой почему-то созидало. Созидало по-гнидски, но созидало. Говно должно было разрушить весь Фаэрун и подготовить плацдармы для прихода его, великого дерьмодемона, дерьмо должно было поднять его на невероятную высоту, должно было сделать Шита’ара повелителем мира – тцезаром, высшим властелином, но не сделало. Увы не сделало, а наоборот, все пошло по-другому, какому-то неописуемому сценарию. Империя Прианы набирала мощь, она становилась повелительницей всего подземья, обойдя пантеон темных богов. Это мучило говно. Шита’ар был в шоке.
- Здарве желаем! - фальцетом пробурчали Жидунцы, Шита’ара ажно передернуло от нестройного, неслаженного хора злобных тварей.
- Да, этим я мир не завоюю! - ошарашено просипел Шита’ар себе под нос.
- Шита’ар! Шита’ар! - донесся с задних рядов крик одного из Жидунцов.
- Что еще? - злобно выругался дерьмодемон.
- Шита’ар, там тебя по всему Аббису ищут! - отрапортовал подбежавший, запыхавшийся Жидунец, нервно теребя толстое брюхо, живот мешал ему передвигаться, не только бегать, но даже и ходить.
- Кто меня ищет? - удивился Шита’ар.
- Женщина! - констатировал Жидунец.
- Какая нахрен женщина? - недоверчиво переспросил дерьмодемон.
- С сиськами! - ответил Жидунец.
- С сиськами это хорошо! - хмыкнул дерьмодемон, - Они сначала с сиськами, а потом с алиментами!
- Эта такая высокая, длинноухая! - отрезал Жидунец.
- Эльфийка что ли? - поинтересовался Шита’ар.
- Да хрен его знает, какая там эльфийка, но она говорит, как найдет тебя, обязательно рыло разобьет, ну и крушит все на своем пути, двух теннар’ри убила, головы отрезала и того, на пояс привязала, и злая такая.
Мурашки пробежали по спине Шита’ара, да такие крупные, с толстую жабу. Скорее всего, его ищет Лос. Скорее всего, она хочет отмстить за говно которое он принес в мир живых, нет, убить, конечно, говно нельзя, но вот сделать с ним всякие гнусности можно. Шита’ар ни когда не пошел бы в открытую против Лос, слишком уж могущественная была паучья королева. Он живо представлял, как она пытает его, правда, пытать говно себе дороже и даже смешно, но все-таки.
Шита’ар, конечно, мог отправить кучу Жидунцов, но в случае с Лос это был процесс бессмысленный, потому как Лос очень страшное существо. Сквозь пелену тумана нижнего подуровня выгребной ямы Аббиса, Шита’ар шагнул на верхний слой этого страшного мира. Кишащий теннар’ри и демонами, сейчас Аббис был пуст, как будто пламя опустошающей войны уничтожило все живое не оставив даже пепла. Это было очень страшно, по всей видимости, Лос нещадно истребила вех тварей населявших эту прослойку бытия. Кругом не было ни души, только издалека, будто из угла огромной комнаты с высокими голыми стенами, доносился звук. Так могли цокать только острые шпильки сапог Лос. Шита’ар ужаснулся, если паучья королева действительно решила нанести ему вред, то она не остановиться ни перед чем, единственно, возможно она не захочет лезть в говно, но на грех и грабли стреляют.
Цокающие каблучки неумолимо приближались, из тумана астрального уровня вынырнул точеный силуэт женщины. Шита’ара затрясло еще сильнее, он уже представлял как тонкий каблук Лос впивается ему в пах и разбивает в кровь увесистые яйца.
Силуэт приближался, воображение рисовала Шита’ару немыслимые картины пыток, ужасные сцены насилия, но вдруг женщина покинула туман, перед ним материализовалась сама красота. От изумления Дерьмодемон переменился в цвете, его удивила красота существа представшего пред ним. Высокая, стройная, подтянутая лунная эльфийка, с копной кудрявых золотых волос, толстыми прядями спадавшими на плечи сзади, а по бокам сколотые диадемой. Светлое серебристое платье на ней немного помятое, как нельзя идеально подчеркивала её полную грудь, а разрез с боку оголял её бедра, стройные, с удивительно белой кожей. Такой кожи нет ни у кого в Аббисе. Шита’ар даже не обратил внимание на окровавленные псиные головы теннар’ри висевшие на поясе прекрасной незнакомки, так он был поражен её красотой, правда, было что-то странное в глазах юной эльфийка, что-то недоброе, огонек тревоги обжег сердце Шита’ара.
- Кто ты юное создание? - удивился он.
- Я ищу демона Шита’ара! - отозвалась она ангельским голосом, таким прекрасным, который может быть только у небожителей.
- Я и есть он, - отозвался демон, подходя поближе к эльфийке, это была не Лос, что несказанно порадовала Шита’ара. - Я великий Шита’ар.
- Очень хорошо, проговорила незнакомка, поправив декольте на чуть разорванном платье.
- О, что с вами, вас никто не обидел? – участливо спросил Шита’ар.
- Как вам сказать, - отозвалась она, - вообщем - то обидел.
- Кто этот негодяй? - удивился Шита’ар.
- Он действительно порядочная сволота! - констатировала она.
- О, я как благородный рыцарь могу вам помочь, что сделать для вас? - отозвался дерьмодемон, - я могу все.
- Говорите все? - удивилась она.
- Все что хотите! - расплывшись в слащавой улыбке, проговорил Шита’ар.
Игривой походкой эльфийка подошла к Шита’ару в плотную, прикоснувшись к нему своим телом, едва, едва, чуть заметно, но этого хватило, чтобы Шита’ара передернуло, как будто он и впрямь увидел Лос, элегантно она опустила руки ему на шею.
- А можно подержаться за ваше левое яйцо! - спросила она.
Шита’ар от неожиданного предложения чуть было не проглотил язык, прокашлявшись, он напустил на себя умиротворенный вид и предложил:
- Почему нет, конечно, можете, и не только за левое яйцо, - недолго думая, он вывалил свое хозяйство из засаленных, плохо пахнущих штанов. - Вот! - с гордостью ответил он.
- Очень хорошо! - страстным голосом проговорила эльфийка, ухватив Шита’ара именно за левое яйцо, - какое оно у вас! - удивилась она.
- Да я такой! - с гордостью выпалил Шита’ар.
- А можно мне подержаться за ваше правое яйцо? - сладкоголосо спросила лунная эльфийка.
- Естественно! - немного в нос ответил Шита’ар.
- Прелестно, - отрапортовала она, ухватив второй рукой за другое яйцо.
- Ну как? - заметил Шита’ар.
- А вот как! - согласилась эльфийка, не добро сверкнув зелеными глазами, страшно изменившись в лице, да боли сжав цепкие пальцы.
Шита’ар выпучил глаза, приобретя округлую форму, они полезли из орбит, на одном глазу лопнул сосуд, как будто у него начинался коньюктивит. Шита’ар готов был закричать, но сдавленный крик погас в горле, едва родившись, он опустился на колени, пытаясь высвободить яйца от свирепой хватки юной эльфийки, которая уже не казалось такой юной и такой чистой, как вначале их встречи. Он тянул её руки с яйцами в одну сторону, она в другую, да еще и страшно сжимала их. В глазах Шита’ара потемнело, он почувствовал, как теряет сознание, но яйца все рано тянули вниз и сжимали как тески.
- Значит, сволота, возжелал моего юного тела! - отозвалась эльфийка, Шита’ар ничего не мог ей ответить, а только нервно шевелил губами. – Значит, захотел Леди Аластриэль в наложницы, а? - Эльфийка с силой рванула его яйца на себя, от подобных манипуляций Шита’ара трясло, а изо рта пошла пена. - Я тебе сейчас яйца оторву, злое чудовище.
Шита’ар провалился в темноту. Перед ним мелькал силуэт эльфийки, он приближался и удалялся, как вдруг цепкие руки ухватили его и плотно прижали к ней. Дерьмодемон понял что грезит. Милое лицо мучительницы исказилось звериным оскалом, лицо вытянулось до собачей морды теннар’ри, оголившиеся клыки ужасающе сверкнули в тусклом свете. Суккуб, понял Шита’ар, это, сука, куб, тоесть кубец, полный!
- Проснись, гнида! - донеслось до него сквозь призму коматоза.
Шита’ар лежал опрокинувшись навзничь, островок гранита весел в пространстве Аббиса конусообразной каплей шириной не больше нескольких локтей, на нем лежал он, а над ним возвышалась эльфийка, надавив каблуком сапога ему на живот, каблук был острый и больно кололся. С пояса эльфийки, ужасной гримасой смерти, смотрели на него отрубленные собачьи головы теннар’ри. Он невольно посмотрел на свои яйца, приподняв голову, к счастью, они были на месте, правда сильно деформировались и посинели, но они были на месте и это радовало.
- Леди Аластриэль! - проговорил Шита’ар, глядя на эльфийку.
- Надо же, гнида, узнал таки, - ответила она.
- Да, не трогай больше мои яйца, я чуть не подох от твоих выкрутасов, ты решила принять предложение несравненного Шита’ара.
- Не беси меня, - ответила та, - иначе я тебе твои яйца просто оторву, за ненадобностью, - и, для пущей убедительности, она поставила каблук на его яйца. - Доходчиво я излагаю твою дальнейшую судьбу кастрата.
- Что ты хочешь? - прямо задал вопрос Шита’ар.
- Я хочу отомстить! - констатировала она.
- Не убивай меня, оторви только яйца! - взмолился Шита’ар.
- Это мысль! - согласилась Аластриэль и начала медленно давить каблуком Шита’ару на причинное место.
- Я все понял! - снова завопил Шита’ар. - Чем я могу быть тебе полезен.
- Вот это уже разговор делового человека! Как ты уже понял, говно, отомстить я хочу не только тебе, сволочь, а тому, кто затеял процесс дерьмократизации общества, кто вывел говно из выгребных ям, кто сам говно. Я хочу отмстить первому говномагу всех забытых королевств, Иорику. Эта падла должна сдохнуть.
- Чем я могу тебе помочь, - взмолился Шита’ар, наблюдая за тем, как поигрывает каблук Аластриэль на его яйцах.
- У тебя есть армия клонов! - констатировала Аластриэль.
- Да какие клоны это же клоуны, они ничерта не могут, даже тебя не смогли в постель... ай... - острая шпилька больно кольнула яйца, Шита’ар сильно изменился в цвете и замолк.
- Так вот, твоя ватага клоунов нужна мне! - констатировала Аластриэль.
- Конечно, конечно! - согласился Шита’ар, - только как ты заставишь этих Жидунцов работать, эти тупые твари не только работать не хотят, но еще и не умеют.
- Я превращу их в святых мстителей! - гордо заявила Аластриэль.
Шита’ар непроизвольно улыбнулся, улыбка на его лице расплылась от уха до уха, такого идиотизма он не ожидал даже от госпожи Серебряной Луны.
- Я что-то смешное сказала? - поинтересовалась эльфийка, сильнее надавив на яйца.
- Да... что... ты, - пролепетал Шита’ар, - ничего смешного, Я просто не знаю как ты сможешь превратить этих тварей в святых мстителей, по-моему эта ветвь развития для них закрыта.
- Тогда превратим в паладинов, моя светлая магия может это сделать.
Шита’ар не знал, что и сказать, отрицать возможность такого превращения, он немного опасался, в его сознании еще теплилась надежда спасти не только свою жизнь, но и свои яйца, надо было как-то тактично намекнуть разгневанной эльфийки, что Жидунцы, особенно Чубогорбые, могут быть только Чубогорбыми Жидунцами и ни чем больше.
- Хорошо, давай попробуем! - я помогу тебе, а теперь убери ногу с моих яиц! - взмолился Жидунец.
- Я еще немного тебя помучаю! - согласилась Аластриэль, сдавив со всей силы на мошонку дерьмодемона. Шита’ар закряхтел и стал извиваться всем телом, как уж на сковородке, немного погодя боль ушла и дерьмодемон понял, что его отпустили.
Аластриэль сделала несколько коротких пасов и они вместе с Шита’аром оказались у стройных рядов Жидунцов, которые в отсутствие старшего перестали быть рядами, да и вообще можно сказать перестали быть, толпы злобных вонючих тварей разбрелись по всему этому уровню бытия и жрали чесночную колбасу. Жидунцы очень любили её. Заметив своего предводителя, они стали поспешно кучковаться, не выстраиваться рядами, а именно кучковаться. Шита’ар удивленно посмотрел на эльфийку.
- Откуда ты знаешь про существование этого уровня бытия, и как ты смогла....
- Не беси меня! - отозвалась она, - Где может быть говно кроме как не в выгребной яме.
Аластриэль расправила руки, для пущей убедительности своих слов создала иллюминацию вокруг себя из тугих стволов электрических дуг, пустила молнии по рукам.
- Ей, злобные твари! - крикнула она, - а ну, стой прямо иначе я вас зажарю, отродье говна.
Жидунцы от такого заявления плотнее прижались один к другому. Аластриэль прошептала заклинание и Шита’ар поднялся в воздух.
- Ты что творишь, женщина, я старейший из богов, я существую с сотворения мира....
- Заткнись, просто заткнись, мне нужна твоя сила, иначе я не справлюсь.
Аластриэль произносила одно заклинанье за другим, молнии столбами вставали вокруг неё и исчезали в бесконечном пространстве задворок бытия, превратившись в один страшный поток раскаленной плазмы, струи молний изогнулись и, по замысловатой траектории, ударили во всех Жидунцов одновременно, и несколько секунд с остервенением били в злобных тварей. В воздухе отвратительно пахло паленой, давно не мытой шерстью, Жидунцы в ужасе метались по всему подуровню, горелая шерсть, как черный снег на пепелище, она кружилась в воздухе, а молнии все били и били, поток нескончаемого электричества, отыскивая Жидунцов повсюду.
- Ты что делаешь, женщина, - взмолился Шита’ар, - ты их всех убьешь, дура, и у меня не будет армии!
- Зато у меня будет! - взревела Аластриэль, она усилила прессинг, читая заклятье за заклятьем, пока молнии не заполнили все пространство подуровня, это было страшно, раскаленная плазма объяла все вокруг, горело само пространство мироздания, особенно Жидунцы, по странному стечению обстоятельств они горели особенно забавно.
Собственно, Шита’ару и Аластриэль происходящее не причинило вреда, потому как эльфийка пользовала сферу непроницаемости, а Шита’ар был такой гнидой, что молнии просто не могли причинить ему вреда. Когда все стихло, онемевший от ужаса Шита’ар упал к ногам леди Аластриэль. Он был ослеплен вспышками электрических дуг и не сразу пришел в себя. Гордая эльфийка победно возвышалась над дерьмодемоном, Высокая стройная, сильная. Перед ней пятерками выстроились существа, пришедший в себя Шита’ар не поверил своим глазам. Это было войско смерти, войско ада. Даже Невендаар никогда не видел такой страшной оравы убийц. Жидунцы под действием заклятий Аластриэль и силы Шита’ара превратились в говноашашинов. Это были крупные воины с горящими глазами, коричневыми личинами, в каждой руке они держали по говнокинжалу. Пара крыльев за спиной, атавизм Жидунцов, так и остались жалким недоразумением, но поднять говноашашинов в воздух они уже не могли.
- Нихуя себе! - вырвалось у Шита’ара.
- Что это за твоюмать! - удивилась Аластриэль.
- Хрен его знает, что это за говно! - ответил Шита’ар, поближе прижавшись к ногам эльфийки. - Я такой хреномудии никогда не видел.
- Мне нужны были святые мстители, а это что за говно? - удивилась она.
- Уж извини! - согласился Шита’ар, - мы в высших эльфийских школах благородных девиц не обучались, у нас все по рабоче-крестьянски!
- У тебя нет ничего общего ни с рабочими, ни с крестьянами, ты просто говно! - отрезала Аластриэль, - и что мне теперь делать с этой кучей говна.
- Отправь её куда-нибудь, у меня были такие хорошие Жидунцы, нет, тебе понадобились говноашашины.
- Да не нужны мне были говноашашины! - отрезала она, - мне.... - она замолчала, понимая, что беседу продолжать просто бессмысленно! - Что же мне с вами делать.
- Это мои воины! - вдруг взорвался Шита’ар, - я дерьмодемон!
- Вот ты их и поведешь на Мензоберранзан! - констатировала Аластриэль.
- Я, хотя, я все равно хотел....ну, на Мензоберранзан, так на Мензоберранзан. - Согласился Шита’ар.
- На Мензоберранзан!!!! - протяжно грянул строй говноашашинов.
- Где этот чертов Мензоберранзан? - спросила Аластриэль.
- Я покажу! - услужливо ответил Шита’ар, без доли лукавства в голосе.
Лос, свернувшись клубочком в шелковой простыне, изволила опочивать. Ложем ей служили составленные в ряд кресла из волосато-мохнатых драуков. Паучьей королеве приходилось нелегко, после того, как она избавилась от облика паука, она вынуждена была испытывать массу неудобств, связанных в первую очередь со сном. Вполне возможно, что богине не нужен был сон, но отказаться от ежедневного моциона она не считала нужным. Лос ворочалось, заметно злилась и сон не шел. Ну как можно спать на неудобных, совершенно жестких драуках. Сперва, конечно, ничего, даже отдыхаешь, но после все тело затекает, спина болит, поясница ломит с такой силой, что кажется вот - вот она переломится. Особое беспокойство Лос доставляла шея, она почему-то болела сильнее всего. Богиня с наслаждением вспоминала, как она, бывало, заберется под потолок пещеры, сплетет кокон из паутины, нежнее которой нет на свете, и спит в нем не одно столетие, и никто её не беспокоит, даже дуновение ветерка из соседних тоннелей, а теперь, она - чьим именем матери пугали детей, она - которой поклонялись тысячи женщин дроу, она - перед которой трепетали тысячи мужчин дроу, она - наводившая ужас на светлых богов, она - богиня хаоса и безраздельная владычица темного пантеона, она должна ютиться внутри мертвого дракона, драколича, даже не просто драколича а говнодраколича. В утробе этой злобной твари все воняет говном, кругом говно, её армия это говнотрупы. "И все из-за Гекубы! - подумала Лос. - но что мне Гекуба, чтоб о ней рыдать!"
- Твоюмать! - выругалась Лос уже довольно громко, она приняла вертикальное положение, что-то чрезвычайно мешало ей спать. Все шло не по её плану, что-то менялось в мире, и она не могла этого понять.
Что происходило с фаэруном, что твориться в забытых королевствах, почему она, богиня ночи, терзается непонятно чем, в прогнившем насквозь желудке мертвого дракона. Что-то здесь не так. Почему долго нет известий от Ваэрона, где шатается недалекий Сальветарм. У Лос накопилось очень много вопросов, у неё темной богини были вопросы, от такого волосы вставали дыбом по всему телу. Она вскочила на ноги, в груди сильно билось сердце, такого с ней не было очень давно, со времен, когда её звали Араушни.
- Что со мной происходит! - севшим голосом проговорила она.
Ей хотелось бежать, неудержимо рваться вперед, кого-то спасать, но как она могла кого-то спасти, когда она внутри мертвого дракона, который лениво роет говно в обезображенном тоннеле, ведущим в город дроу. Вдруг, Лос почувствовала, что что-то произошло, что-то страшное и непоправимое, что-то случилось. Она напряглась до предела, кожей ощущая колебания ветерка внутри драколича, но эти колебания, скорее всего, просто метеоризм прожорливой твари и ничего более, то, что она чувствовала, лежало за пределом материального мира, что-то произошло в глубине Аббиса. Холодный пот выступил на её висках, неужели там случилось тоже, что и в Сшамате. Она осторожно прощупала астрал, там ничего не происходило. Оставив материальный мир, Лос полностью перешла на другой уровень бытия, там было тихо, все как будто вымерло. Углубившись до Аббиса, Лос прошла все слои мирозданья, но ничего не обнаружила, в глубинах Аббиса, прятались Теннар’ри, явно чего-то опасаясь, он по поведению этих бесов Лос понимала, что они бояться не её, что так напугало теннар’ри, где шарахается повелитель демонов Эррту? Чего могут бояться злобные демоны, кроме своего повелителя, что ужаснуло их до такой степени? Что страшнее Лос? Происходящее тревожило паучью королеву, нигде не было никаких следов потусторонний активности, но что-то все равно случилось, как будто сотни живых существ, одновременно вскрикнув, испытали страшнейшие муки. Пахло разряженным воздухом, озоном и паленой шерстью с чесночной колбасой. Злобно выругавшись, паучья королева раздвоилась, а потом расстроилась, а потом еще и еще, сделав сотни копий себя она отправила каждый свой аватар на поиски чего-нибудь необычного. Искали долго, но ничего не моли найти. Когда Лос окончательно устала, она оставила бестолковые поиски, потому как Аббис был безграничным, и что-нибудь найти тут не могло быть возможным совершенно. Лос материализовалась снова в обосранном желудке драколича. Тревога не проходила.
На счастье Лос, она не соизволила заглянуть в Фикалийбисс, самое дно Аббиса рыться в говне она не любила, но именно там она могла найти леди Аластриэль, которая стала чем-то другим, а еще там была готовая к броску на Мензоберранзан армия клоунов. Клоунов из приисподни, говноклоунов ада.
Лос испытывала неудобство, напряжение всех физических и моральных сил быстро истощали её, она устала. Вдруг, она обнаружила, что подол её черного, с кровавым подбоем платья приобрел пушистую бахрому, выполненную из окрашенного белого меха среднеазиатского тушканчика, с разовым мелированием.
- Это что за хулиганство такое! - удивилась она. - Так, секундочку... почему я сказал секундочку, я хотела сказать твоюмать, твоюмамочку... да что за херня... ,
Лос принялась безбожно материться, и с каждым словом в её лексиконе появлялись новые слова, с уменьшительно ласкательным суффиксом, которые она не произнесла бы никогда, даже если бы была блондинкой. Тут Лос заметила то её платье приобретает все более и более светлый оттенок, уже и рукава заимели отчетливо заметный белый цвет, и опушились на манжетах среднеазиатским тушканчиком, тоже белым, все с тем же светло-розовым мелированием, а на вороте, раньше довольно строгом и мрачном имевшим острые готические формы, появились забавные разовые сердечки с кошачьей рожицей. Лос ошарашено застыла в полном непонимании происходящего. Её мантия изменилась до неузнаваемости, из черного, до синевы платья, со строгими резкими элементами дизайна, она превратилась в издевательски белое, воздушное, с крашенным тушканчиком, сердечками. Это явно были происки враждебных сил "Hello Kitty". Побагровев от черной злости и неописуемо страшного гнева, Лос взглянула на себя в карманное зеркальце. Леденящий душу ужас прошиб её с ног до головы, её черные, смоляные волосы, чернее вороньего крыла, от корней стали окрашиваться в золотистый цвет и от корней стали завиваться к кудряшки. От ужаса происходящего дыхание паучьей королевы перехватила с такой силой, что она едва не потеряла сознание. Что-то происходит очень страшное, что-то непоправимое, даже уже не происходит, а уже произошло, что-то, что уже нельзя поправить. Лос пулей вскочила со своего импровизированного ложа и рассержено топнула ножкой, от чего ужаснулась еще больше, с чего бы ей топать ножкой, и почему ножкой, а не ногой. Хотя все-таки у не ножка, изящная такая! Лос улыбнулась рассматривая свою белоснежную ногу. Ужас от осознания этого факта побудил её одернуть подол и снова присесть.
- Что это происходит такое? - удивилась Лос. - Что это за хреновина такая, хотя почему хреновина, такая штучка! - Лос мило улыбнулась, но улыбка мгновенно сменилась гримасой ужаса.
Лос поняла что меняется, что-то происходит в тонком мире эманаций вселенной, она становится кем-то другим, или чем-то, и, судя по всему, она становится чем-то светлым. Согласно вселенским законам, если где-то убыло, то наверняка где-то прибыло, если она становиться светлой, то обязательно где-то, кто-то стал темным, это закон сохранения, против него не попрешь. Лос сильно изменилась в лице, что же произошли за потрясения мире, если она властительница темного пантеона стала светлой, какой же должен быть негативный импульс. Лос впала в неистовство, она перевернула стол, опрокинула стулья, она ругалась и материлась, она так колотилась головой о стену, что драколич просто завопил от боли, хотя трупы её и не чувствуют, но чужеродную светлую ауру внутри себя зверюга обнаружила сразу. Лос бесновалась, а драколич стал жрать копаемое им говно, чтобы хоть как-то избавиться от страданий причиняемых ему чужеродной материей в желудке. Говно потоком хлынуло в импровизированный штаб темного пантеона, Хорошо, что драколич был мертв, и имел нескончаемое множество зазоров в желудке, иначе Лос просто бы захлебнулась в говне, оно просто вытекло из драколича. А так, она только искупалась в нем, теперь говно было повсюду. Белоснежная Пушистая мантия паучьей королевы превратилось во что-то очень страшное, побелевшие волосы липким хвостом повисли сзади. Говно отступила так же быстро, как и появилось. Лос была в шоке, такого говна она не ожидала никак, мало того, что она становилась светлой, так еще не успев стать таковой её сразу утопили в говне. Лос обреченно вздохнула, стоит только начать немного становиться лучше, чище, справедливее, тебя сразу же норовят окунуть в помои твои же собственные союзники и товарищи. Это один из законов гнид. Гнида является гнидой до самого конца, и если какая сволота вдруг захочет стать лучше, как полчища своих же гнид норовят сожрать. Не то плохо, что у меня корова сдохла, а то плохо, что у соседа жива. Лос сглотнула комок вязких, дурно пахнущих соплей, и стала обильно обмазывать себя говном, чтобы как-то мимикрировать в этом тяжелом и подлом мире, если кто из темного пантеона увидит её такой, будет очень много вопросов, на которые Лос не будут знать, что ответить. Поэтому, измазавшись с ног до головы, Лос установила опрокинутый стол и стулья и, разложив немного попорченные карты тоннелей, стала вычерчивать циркулем планы местности.
В это время Ваэрон, получив послание от Сальветарма, который вот, вот пророется в Мензоберранзан, поспешил с докладом к владычице. Он прошел мимо копошащегося в говне драколича, кругом было разбросано говно. Входить орально в пасть невменяемого дракона Ваэрон не захотел, пришлось проникать в штаб ректально. Естественна вся дорога короля воров была усеяна далеко не цветами, надо ли говорить что кругом все было в говне. Он прошел по тонкому кишечнику, который тоже был в говне, вошел в желудок драколича. Желудок тоже был в говне, за столом, на которым были разбросаны шматы дерьма, склонившись над военной картой, которая тоже была вся в говне, сидела Лос, от нее странно пахло говном. Ваэрон подскочил к изумленной паучьей королеве, стряхнул говно с со стула и присев рядом заговорчески спросил:
- А где тут можно посрать?
Лицо Лос странно вытянулось, приняв удивленное выражение, она хотела что-то сказать, но даже не знала что. Некоторое время они сидели и смотрели друг на друга, затем Лос злобно выругавшись сообщила Ваэрону много удивительных фактов из жизни его родственников, правда в основном по материнской линии, толи о других у Лос не было достаточной информации, толи она целенаправленно сделала подобный акцент.
- Я тут по делу пришел! - обиделся Ваэрон, - а ты сразу по матери ругаться.
- По делу это хорошо, так какого лешего ты начинаешь разговор с говна.
- Говно случается! - констатировал он.
- Хм! - проурчала Лос, не понимая как расценивать подобное заявление, толи он уже все знает о её новом состоянии, толи просто издевается. - Я говорю, почему ты все время ведешь речь только о говне?
- А что тут такого, срать, говно, говно, срать! - ответил, улыбаясь Ваэрон.
Увесистая ладонь паучьей королевы сильный хлестким ударом прошлась по щеке Ваэрона, тот ошарашено смотрел на Лос.
- Вот, я так и знала, что хороший маникюр отлично смотрится не только на руках женщины, но и на лице мужчины! - констатировала она.
- Я тут сведения принес про Мензоберранзан, а ты сразу по морде, у меня морда не казенная! - совершенно огорчился тот.
- Ладно, говори, а то у меня скоро появятся муси-пуси шапочка и муси-пуси прохаря.
-....- Ваэрон не сразу понял юмор, да можно сказать он его вообще не понял, и немного промолчав, ответил, - Сальветарм сообщил о том, что он с минуты на минуту проберется в Мензоберранзан, и сообщит координаты для джампа, надо готовить армию.
- Это очень хорошо, отозвалась Лос. - Немедленно поднять мою личную гвардию драуков, пришли ко мне Пистона.
- Нет, это тварь не слушается меня, чего доброго он еще откусит мен голову! - сообщил Ваэрон.
- Не откусит, скажи ему Акхгркхы тхаахшар! - порекомендовала Лос.
- Я не запомнил! - искренне сообщил Ваэрон.
- Нечего, не сожрет он тебя, как какой-то драук может сожрать бога, ты бессметный ....- Лос выругалась.
- Новую голову отращивать в материальном мире очень болезненно! - ответил Ваэрон.
- А ты скажи ему чтобы он не голову, а яйца тебе оторвал, все равно без надобности!
- Что? - оскорбился Ваэрон.
- Ладно, не будем ссориться, созови всех на военный совет, как только будут координаты, сразу телепортируем в Мензоберранзан нашу армию! Ура! - заорала Лос.
- Ура! - зачем-то заорал Ваэрон и быстренько убежал от Лос, тем же путем, что и пришел, шутить с Лос, даже болеющей заразной болезнью Hello Kitty все равно опасно, неизвестно что придет в голову паучьей королевы, может она сама станет пауком и откусит голову Ваэрону, ну или яйца. От этой мысли бога воров передернуло и он быстро зашагал в сторону расположения мобильных казарм.
2010