В лесу родилась Ёлочка.
Роды были трудные. Попробуйте-ка родить этакое колючее существо, или хотя бы снести яйцо в виде шишки, сами поймете каково это.
Детство Ёлочки было трудным. В лесу она росла. Жили они с мамой Елью и сестричками в самой чащобе, где всегда сумрачно и страшно. Кругом бурелом, не побегаешь, зато попрыгаешь вволю через пни, сваленные ветки и целые деревья. Страшные голодные звери рыщут, и лесорубы с пилами.
Вот из-за такой жизни Ёлочка зимой и летом стройная, зелёная была. Даже диеты никакие не требовались.
Больше всего любили они с сестричками зиму. Кругом становилось бело и светло. Мама Ель приглашала к ней няню. Няня Метель ей пела песенку: "Спи, Ёлочка, бай-бай!", а нянин муж Мороз снежком укутывал: "Смотри, не замерзай!"
И всё же было жутко холодно. Так холодно, что веточки Елочки превращались в лапы страшных чудищ. В тишине, когда только снег поскрипывал и искрился под лапами зверей, "трусишка зайка серенький под елочкой скакал. Порою волк, сердитый волк, рысцою пробегал". И поэтому зайчишка трясся мелкой дрожью, стараясь спрятаться под Ёлочкой. Он так трясся, что с еловых лап с шумом падали снежные снегопады, отпугивая волков и прочих медведей.
Через Тихий белый лес проходит дорога, укатанная санями, утоптанная копытами. Вот прислушайтесь:
Снег, да снег кругом, путь далек лежит, "снег по лесу частому под полозом скрипит; лошадка мохноногая торопится, бежит". Страшно лошадке, кругом волки бродят голодные, с огромными острыми зубищами. Колокольчик у неё позванивает: "Дзинь, дзинь. Дин, дин-дон". Вечерний звон, вечерний звон.
"Везёт лошадка дровеньки". Похрапывает от страха, косит глазом по сторонам, "а в дровнях мужичок". Да нету на него надёжи. Его-ж самого могут слопать вместе с косточками. Шапку вон только собачью выплюнут, по причине запаху собачьего, которого серые на дух не переносят.
Мужичок-то и сам трясётся, однако корысть ему глаза застит. Планы он вынашивает: сгубить Ёлочку, а и продать её в город людишкам неразумным, на потеху им. А на бумажки, что деньгами называются и из других ёлочек сделаны, купить себе новый тулуп из медвежьей шкуры, и шапку из убиенного бобра.
И видит мужичок нашу стройную красавицу край дороги, в серебристо-белом наряде. Достаёт злобный упырь из-за кушака топор и "хак!" - рубанул "он нашу ёлочку под самый корешок".
Задрожала Ёлочка, потекла по живой коре слеза прозрачная. А мужик снова - "Хак!" Наклонилась Ёлочка, смертная дрожь прошла по всем веточкам, по каждой иголочке. Её голос, на треск похожий, пронизанный смертным страхом, пронёсся по лесу. Закачалась Ёлочка и рухнула на своих сестричек, приминая их в снежные сугробы, прямо под ноги своей матери.
Где-то завыли испуганные волки, засвистел ветер в ветвях, испуганная стая ворон с карканьем взмыла в воздух.
Схватил мужик умирающую Ёлочку грубыми лапищами за ствол, поволок её по снегу, швырнул в дровни, только лошадка шарахнулась и всхрапнула.
Продал мужик умирающую Ёлочку задёшево. И на собачью доху денег-то не хватило, не то, что на бобровую шапку. Купил тогда мужик водки, выпил её в одиночестве, да где-то под кустом и свалился пьяный. Заснул.
И снится ему, что умирающую Ёлочку дети нарядили игрушками.
"И вот она, нарядная, на праздник к ним пришла и много, много радости детишкам принесла". Радовались они, что получат подарки, что нарядятся волками и зайцами и будут плясать под плачущей прозрачными слезами Ёлочкой и петь про неё песенку:
В лесу родилась елочка
В лесу она росла...
А перед Ёлочкой промелькнёт вся её жизнь. И уснёт-умрёт Елочка под радостные песни детворы.