От автора.
Написанное ниже, полно ненависти, грязи, нетерпимости и мата. Читайте на свой страх и риск.
I
Вот их не двое, как когда-то,
И привкус желчи не прошел.
И, вроде, так же молодое
И неспокойное как море,
Выносливое как осел
По венам нагнетает кровь, пустое.
И проклинать, и забывать,
Из сновидений прогонять,
Кусать за локти, тихо злиться —
Все это стало утомлять.
Шальная мысль: «А не напиться ль?», —
Все чаще посещает мозг.
И с этой мыслью смириться
Как не отнять добычу львицы,
Не перейти сгоревший мост.
Герой брадой густой зарос.
II
Он, как и прежде, любит кофе,
По вечерам чего поддать,
В той старой черной теплой кофте
Гусей гонять, а после спать.
Весной и осенью чудачить,
За версты обходить кресты,
Чем толще поп, тем он богаче,
Да по такому плаха плачет:
На веру положивший болт
Он кэш считает, сука, скачет.
То в черной рясе чисто зло.
Мы, право дело, отвлеклись,
Весна и осень, больше осень,
Шалав замерших берегись.
Прохожий бомж на водку просит,
Его полвека жизнь поносит
И то и дело ***сосят,
А может быть и в морду бьют.
Те, кто удачнее, женились
И знают много про уют,
Те, кто от горюшка не спились,
Чью хату обошла беда,
И тем, кому лишь пони снились,
Те, что сбиваются в стада.
Так все же осень...
Пора соплей и школоты,
Студентов — богомерзких ****ей,
Позашивать бы им их рты.
Еще не люди, но не дети,
И не в цене у них сердца,
Что не достойные и трети
Скупой какашки праотца.
Все это кажется далеким,
И, как разминка, пачка легких,
А после в хлам, в дрова ужраться,
За прошлым, мать его, гоняться,
Вытаскивать из тела иглы,
Те, что с любовью сам вгонял.
Он так ни в жизни не орал,
И, проклиная все на свете,
Но громче всех — тот самый день,
Когда имел просчет поверить
Паскуде, топчащую тень
Его, ее и вместе взятых,
И тех снегов узор помятый,
Победу глупую вкусил —
Ее руки он попросил.
III
Недолго хор спевал псалмы,
Недолго женихались псы,
И вот фортуна отвернулась
Себе чаечка заварить,
Как наш герой, наивный малый,
Успел себя в нее влюбить.
«Все идеально», — вторил он, —
«Божественна со всех сторон».
И, как прекрасная Елена,
Пленила дурня пелена
(А ведь в постели то полено).
Все ж преклонял пред ней колено,
Цветы и прочее по списку
К ногам паскуды по прописке
Сносил и, не жалея сил,
Мразоту на руках носил.
А вот и перечень вещей:
То, что в яйце хранил Кащей,
От злых и добрых глаз скрывая,
То, что сытней борщей и щей,
Внимал словам ее, кивая,
То, что сильней любый клещей,
То, что предал огню Владимир,
По сути же дарил весь мир,
Тот, что вокруг нее построил
И бастионом оградил
И от дождей, и от туманов,
И от парней, и от обманов,
Молчал, испытывал нужду,
Молился словно на звезду
И образ воспевал в стихах,
И каждый день сильнее чах.
«Все заебись», — в глазах виднелось. —
«Вы все тупые, я умен!»
Но как-то сказка побледнела,
Как будто сдох хамелеон.
IV
Ну, хватит прошлого уже,
Перенесемся на сейчас.
Приличный времени запас
Из паренька сваял скотину.
Герой стал борз, чутка тупее,
Конечно, груб, конечно, злее,
Плевать на звезды, на луну
И на законную жену,
С которой пару лет в разводе.
Никак не может развестись,
Как будто все перевелись,
Кто может гвозди забивать.
Ему тупому не понять:
Жена не хочет отпускать.
Но нет детей и сисек нет,
Невкусный стряпает обед,
Да и женились просто так...
Милее дома стал кабак.
Работает, потом в гараж,
Водителем лет 10 стаж,
С друзьями вспомнить о былом,
О том, как чувствовал орлом
Себя с той девушкой пустой,
Что отличалась красотой.
В ее глазах виднелась вечность,
Но оказалось — просто гной.
V
Она одна и не одна,
Палас истоптан мужиками,
Какой-то сын ее с бровями,
Что Брежнев курит в стороне.
Все изменилось, все во тьме.
За место принца — чмо на троне,
И ниже плинтуса на дне
Виднелась проданная честь,
И всех грехов ее не счесть.
Пооблетела штукатурка,
Местами порванная куртка,
Сквозняк на кухне, между ног,
А жизнь сбежала за порог.
Та жизнь, которую хотела
С тем парнем провести в постели,
С тем верным, нищим музыкантом,
Что обладал большим талантом,
Огромным сердцем и душой.
Ей часто повторял: «Я твой».
И с ним одним не расставаться
И, как сейчас, не продаваться,
Все чаще занижая прайс,
Ведь мандавошки пляшут вальс.
VI
Все по местам расставит жизнь,
По полочкам, шкафам — заслуги.
Хвостом вертеть — не труд писать,
Несложно к небесам взлетать,
Когда вниманием постылым
Облита с ног до головы.
И комплименты, бля, подкаты
И от хачей, и от пархатых,
Богатых, бедных и тупых,
И от чертей, и от святых.
Как снегопад зимой грядущей
Все будет падать день за днем
К ногам младой ****ины пьющей.
Ей думать некогда о нем.
И все же по местам расставит
И по головушке погладит
Судьба, и нет ее мудрее,
И чище нет, и нет светлее.
VII
И вот герой, поддав неплохо,
По городу гулял в ночи,
И, у окна встав одиноко,
Увидел красные огни.
В дверь постучал, «Почем?» — спросил.
Цена устроила, конечно,
И вот они в делах сердечных.
Он пьян и грязен, бородат,
Она же просто, просто ****ь.
И тут сердца остановились
И время замерло, сдавилось,
На полшестого болт повис,
Кошмар в глазах, в ушах лишь свист.
Да как же милая? Что стало
С твоим лицом, с твоим теплом?
Каким же ****ым путем
Ты шла все эти десять лет?
И кто посмел оставить след
На нежной девичьей щеке?
От прежней девушки — скелет.
VIII
Герой шмотье в момент одел,
Он как покойник побледнел
И пулей вылетел в окно,
Попутно наступив в говно.
Бежит, боится оглянуться,
Коленочки его трясутся,
Рот пересох и слезы льются.
«Да как же так, ****ь, как же так?
Что за ****ец, бля, что за мрак?»
Домой и в ванную, помылся,
Еще на раз потом побрился,
В кровать залез под одеяло.
«Со мной ведь всякое бывало,» —
Он повторял все вновь и вновь. —
«И что же с ней такое стало?»
И мысли разные летят —
«И монобровное дитя
Откуда только появилось?»
Такое в страшных снах не снилось,
В бреду горячки не являлось
И в горле ком застыл как кость.
IX
Она одна, но лишь до завтра,
И кто там будет все равно.
Всплакнет тихонечко и вспомнит
Того, кто выпрыгнул в окно...