Новый год стремительно приближался, но ощущение праздника ничуть не витало в воздухе. То ли этому способствовал финансовый кризис, то ли безвозвратно изменившаяся погода, но, как в популярной шутке, новогоднее настроение было таким, что хоть на гирлянде вешайся.
Несколько лет назад, в такой же беспробудно, неизбывно дождливый, промозглый и мрачный, но все-таки ноябрьский день, они уже встречались в том же месте, в то же время, и, кажется, на ней было то же самое пальто. Или нет. Привычки фиксировать подобные детали у нее никогда не было, и, признаться, она по этому поводу не переживала. Куда важнее зафиксировать глаза, лица и настроение. Имеет ли значение прическа, цвет ногтей, одежда?
Память назойливо подсказывала, что десять с лишним лет назад она одевалась в шубу или дубленку, нос щипало от мороза и пронизывающего ветра, а под ногами, облаченными в нелогичные сапоги на высоком каблуке, скрипел снег. Липкий, слабый, не особенно приятный, но все-таки снег. А сейчас за всю зиму уже который год не возникает надобности в шубе.
Зато с хорошими разговорами все по-прежнему. Как и с плохими историями.
Когда они виделись в прошлый раз, она рассказывала об увольнении с работы, которое могло показаться кому угодно чуть ли не страшным, но они оба смеялись. Потому что его именно в тот период схожим образом убрали с должности мечты, к которой он стремился не один год.
Им всегда было хорошо смеяться вместе - то друг над другом, то над обстоятельствами.
Сейчас она выпьет еще один бокал нефильтрованного пива и скажет любимую фразу.
- Это потому что мы - потерянное поколение, Дэн. Старая идеология рухнула, новую не построили. Родители хотели сделать нас Людьми с большой буквы, которые создадут Иное, Лучшее общество, а вышло черте что.
Он согласится и продолжит мысль тем, что все их сверстники живут примерно одинаково, являясь чокнутыми, помешанными, неизлечимыми индивидуалистами, испытывающими страшное одиночество среди других людей, но не способными это одиночество нарушить. Лишь у единиц есть семьи, остальные до умопомрачения зациклены на реализации в карьере и хобби, но год за годом ощущение времени, утекающего сквозь пальцы, становится все тяжелее.
- Наш поезд уже вот-вот доедет до тридцати, Крис. Ты понимаешь? Тридцать. А что по сути у нас есть? - задумается он. - Амбиции, какие-то достижения, чередующиеся с провалами, и, конечно, полная неразбериха в личной жизни, а то и ее отсутствие. И не верится, что все впереди. Что же у нас есть?
- Мозги, - фыркнет она и добавит, что пора покурить.
Крис всегда курила много, кошмарно много. В юности Дэну казалось, что она стремится и в этом конкурировать с ним, но со временем он понял: дело в другом. Дело в ней, только в ней самой, в ее постоянной "своей волне", которую практически никому не удавалось поймать. Ей никогда особенно и не было нужно, чтобы волну ловили. Порой она сама обрушивала весь свой напор на тех, кого выбирала по одной ей ведомой воле, и люди опрокидывались и бились на ее гребне, пока не тонули. Или пока она не выталкивала их на берег как можно дальше от себя.
Она, как всегда, заметит его задумчивость и попросит рассказать о личной жизни, зная, что этот вопрос занимает его больше прочих. Он смутится и скажет:
- Мне как-то неловко с тобой это обсуждать.
Она сделает такой славный, панибратский жест и заметит, что уж с кем, с кем, а а с ней у него неловкости быть не может априори. Крис любит все эти заумные словечки, и его это когда-то очень веселило. Когда-то в старшей школе.
Дэн расскажет ей все, в деталях и подробностях, и она выслушает, как самый лучший друг. Наверно, она и правда могла бы быть его лучшим другом. Они всегда прекрасно понимали друг друга, говорили на одном языке и радовались своему общению.
Но сколь бы долгий дружеский период ни отводила им жизнь, все постоянно рушилось о ее плавные, широкие бедра.
Какой-то умник однажды сказал, что женщины с широкими бедрами созданы для любви. Он просто не был знаком с Крис.
Когда они еще немного выпьют, начнется неизбежное подобие флирта. Дэн спросит, помнит ли она ванну и все эти вечера в его или ее квартире с гитарой, разговорами, сигаретами, выпивкой, смехом, ее вытянутыми стройными ногами и хитрыми ямочками на его щеках.
- Я помню все, - ответит она, и в глазах заиграет знакомое обаятельное обещание, за которым, как он хорошо знает, на самом деле ничего не стоит.
Они продолжат болтать по душам, и Дэн поделится самым важным. Все его друзья стали отцами, и он тоже хочет иметь семью, жену и ребенка. Крис закатит глаза, посмотрит на него с удивлением и неизменно добавит:
- Боже, что с тобой! Дети! О нет, это точно не ко мне, нет и нет!
А он, хитро усмехнувшись, напомнит:
- Да конечно, а кто хотел родить от меня троих, кто замуж за меня мечтал, генетические портреты детей просчитывал?
Она ответит что-то вроде "Ты бы еще девятый класс вспомнил", а потом задумается и помолчит с таким внимательным взглядом, словно просвечивает его рентгеном.
Дэн знает, она вспоминает, как - страшно подумать - десять лет назад он честно сказал ей, почему не может с ней встречаться. Он тогда подобрал неправильные слова, и она оскорбилась настолько, что исчезла из его жизни на полгода, а потом вступила в отношения с одним из его лучших друзей. Им было хорошо, пока ей не надоело. Кажется, она ушла к другому. Когда они с Дэном виделись в период тех, долгих ее отношений, Крис казалась счастливой и даже утверждала, что нашла то, что ей нужно.
А сам Дэн при этом вспоминал, как раз за разом гладил ее бедра, подходя со спины, а она курила одну сигарету за другой, глядя в окно, и ни разу не затушила окурок на середине.
И каждый раз обязательно шел дождь.
Вот и сейчас, выслушав все перипетии и неудачи, приведшие Дэна к разрыву с Кэт, она кивала, давала верные, столь нужные ему комментарии, и взгляд при этом был совершенно спокойным, ровным.
Последний раз он мог вызвать в ее взгляде вспышку негодования, ревности или хотя бы азарта слишком давно.
- Ты изменилась, - обязательно скажет он. - Стала такой... нормальной. Адекватной. С тобой так здорово.
Он подождет ответа и промолчит о том, что скучает именно по той опасно непредсказуемой, яростной, отчаянной и вулканической девчонке, которая несколько лет подряд исправно выносила ему мозг огромным количеством смс-сообщений и хотела быть с ним. Или думала, что этого хотела.
А Крис меж тем примет эстафету повествования о личном, фыркая и подергивая плечом.
- В нынешнем возрасте творится какая-то ерунда, Дэн. Вспомни юность. Пределом мечтаний была женщина, с которой можно умно, интеллектуально, насыщенно провести время и заняться феерическим сексом, а после этого она не будет ныть, как ей было прекрасно, как хочется еще, не станет оставаться на ночь, не будет звонить и писать, а просто пойдет и продолжит жить своей жизнью. Как умный, здравомыслящий человек, ценящий свое и чужое время. И когда понадобится снова, можно будет созвониться, причем она вряд ли позвонит первой, ибо делом занята и полна адеквата. Разве не мечта?
Конечно, мечта. Мечта его молодости. Столь же необходимая, как снег зимой.
- А сейчас, - продолжает она, - оказывается, что так не годится. Представь себе, Дэн, они хотят, чтобы им звонили. Чтобы периодически выносили мозг. Хотят, чтобы написывали безумное количество смс о том, как все было феерично, чтобы упрашивали о новой встрече. И самое удивительное - хотят серьезных отношений и даже обижаются на схему "а теперь будь добр идти к себе домой, дело сделано, и спасибо". Ну скажи мне честно, ты же согласен, что это странно?
Он скажет ей, что согласен, потому что она на любой другой ответ только рассмеется и не поверит. А еще потому что эту схему они создавали вместе, много лет назад. Вот только из них двоих поверила в нее до самой крошечной клеточки своего существа только Крис.
Дэн думает, что вот сейчас их вечер вполне мог бы закончиться сексом, как и лет пять-семь назад, и это наверняка было бы феерично, но какой в этом смысл, если Крис потом действительно не позвонит. И, что самое правдивое, не будет ждать его звонка, не будет задаваться вопросом, значит ли это хоть что-то, и точно не будет ни на что обижаться. А когда он предложит повторить действо, скажет, что ей некогда. Будет настаивать - искренне сообщит, что интересуется кем-то другим или уже спит с ним. Так, кажется, они и прекратили общение совсем надолго упомянутые семь лет назад.
Крис улавливает его настроение, очень понимающе усмехается и опять предлагает покурить, не забыв спросить:
- Ну что, как я выгляжу? Нравится, не так ли?
Этот вопрос она задает всегда, потому что не забыла, как в школе он неостроумно шутил насчет этих самых бедер, не дававших ему покоя. Крис вообще ничего не забывает.
Разговор неизбежно возвращается к работе, обучению, финансам и планам - ее глаза горят, она начинает говорить много и взахлеб, пепел сигареты осыпается быстрее, чем Крис успевает затягиваться. Наверняка точно так же выглядит и он, пытливые умы, с детства ориентированные на успех, взращенные лучшими семьями и преподавателями, видимо, не способны по-настоящему жить чем-то другим. Это их болезнь, страсть, лекарство, отрава и единственный полноценный оргазм - как ни крути. Они говорят так увлеченно, что, как всегда, забывают о принадлежности к разным полам - в этот момент ни широкие бедра Крис, ни ее красивое лицо с огромными глазами и чувственными губами, достойное обложки журнала, не помогают признать в ней женщину. Она партнер и игрок, сильный, амбициозный, равный, идущий напролом во имя интересов любимого дела. Такая же, как сам Дэн. Это всегда привлекало их друг к другу, но он искренне благодарил судьбу, что вместе работать им не довелось - и надеялся, что не доведется. Сполна хватило учебы.
- А как хобби? - спросит он и тут же пожалеет о произнесенных словах.
Он знает, как идут дела со всем, что она творит для души. Знает, что она не любит об этом говорить и вмиг превращается в совсем юную девочку с большими глазами, поджатой губой и румянцем на щеках. Дэн не может отказать себе в удовольствии убедиться, что та Крис, которую он впервые увидел много лет назад, еще существует.
Он никогда не понимал, почему эту грань своей души она предпочитала прятать как можно дальше. Почему обо всем, что ей по-настоящему дорого и близко, она говорить либо стеснялась, либо начинала подчеркнуто пренебрегать этим, отмахиваться, принижать и высмеивать.
- Помнишь, почему у нас все кончилось? - вдруг безо всякой связи спросит Крис.
Дэн промолчит, пытаясь понять, что именно она подразумевает, потому что ее быстрая мысль часто перескакивает с одного на другое, особенно под влиянием алкоголя.
- Я про тот, первый разрыв, после которого уже никогда не всплывала тема чувств. Так вот, все кончилось, потому что я не сдержалась и высказала тебе вслух, в лицо, в глаза все, что к тебе испытывала, - продолжит она, не дождавшись ответа. - Когда отпускаешь наружу сокровенное, доверяешь другому, выплескиваешь истинное... внутри что-то умирает. Слова, смс, текст - не так. А глаза... Ты тогда ответил не то, что было нужно, и все ушло моментально, опустошив меня.
- О да, это Крис, ей подавай все и сразу, - Дэн смеется и закуривает. - Прими же, гений в юбке, что люди не идеальны. Они теряются. Им нужно время, чтобы найтись с ответом, чтобы элементарно переварить услышанное. А ты решаешь вопрос в секунды и навсегда. И тебе уже ничего не нужно. Эх ты, роковая женщина. Не бывает так просто. Ты даже шанса на ошибку не даешь. Вспомни, я довольно быстро передумал, и месяца тишины не прошло, но ты уже все решила.
- Скука, - резюмирует Крис и закатывает глаза. - Отстой. Все вопросы надо решать в максимально короткие сроки и не тратить ни свое, ни чужое время.
- Нет, какая же ты все-таки стала классная! - подмигнет Дэн и приобнимет ее за плечи. Крис обнимет в ответ, и любому прохожему покажется, что в этом будет что-то личное, даже интимное.
Они вернутся в бар и проведут в разговорах еще несколько часов. Вспомнят всех общих знакомых, миллион историй из прошлого, поделятся схожими для людей потерянного поколения проблемами, порожденными диким сочетанием рационального индивидуализма и потребностью в искренних эмоциях, сидеть в которых при этом нет ни желания, ни времени, ни, по всей видимости, сил.
Дэн обязательно посетует на сложности во взаимодействии с людьми, когда нет повода, причины, необходимости по бизнесу, общего хобби, а Крис согласится, что худшее существующее на свете явление - это корпоративы, ведь там нужно общаться неформально, не на рабочие темы, а о чем тогда, и главное, зачем - непонятно.
- Согласись, если я прочитала книгу или посмотрела фильм, это мое дело, так? Люди ее наверняка не читали, а значит, обсудить с ними впечатления не выйдет. А навязывать им или, еще хуже, сюжет рассказывать - смысл? - возмутится она.
- Ага, а часами мусолить политику - еще больший бред. Или сериалы! Я их вообще не смотрю, не смотрел и не планирую, некогда мне! - подхватит Дэн.
- Да ладно, а как же "Друзья"?
- Ты бы еще "Странствия Геракла" вспомнила... Хотя тебе проще, можешь обсудить домашних животных.
- Зачем мне обсуждать домашних животных с посторонними? - она тут же воспримет вопрос в штыки и ощетинится. - Что, тебе принципиально, какой корм я покупаю и за какую сумму? Хочешь поговорить об этом? Я, честно говоря, сумму и не запоминаю. Надо, значит, надо, выделю в плане расходов и приобрету в любом случае...
- Ну да, это все равно, что я бы начал с тобой детально обсуждать свои велопробеги! Едва ли тебе нужны все эти подробности, правда?
Они смеются и отводят душу в разговоре, двое людей, разделивших вместе почти пятнадцать лет параллельно-совместной жизни, в которой каждый идет своей дорогой до тех пор, пока их индивидуалистическое эго не захочет чего-то настоящего, лишь им двоим ведомого с незапамятных времен. Тогда их пути вновь пересекутся на часы - чтоб потом разойтись на годы.
- Я была очень рада тебя видеть, Дэн, - обязательно скажет Крис, обнимая его на прощание.
- Созвонимся как-нибудь, здорово посидели, - согласится Дэн и чмокнет ее в щеку.
Она уйдет к себе в парадную, а он отправится прочь по дождливой улице, чтобы вновь вернуться когда-нибудь в ноябре или декабре.
И может быть, там, в далеком будущем, в это время года вновь будет идти снег.
2015 г.