Специалист с большой Буквы

Иван Цуприков
Судьба этого человека не отличается от многих пионеров газовой промышленности, осваивающих газоконденсатные месторождения в Западной Сибири, строивших и потом эксплуатирующих магистральные газопроводы и компрессорные станции. Иван Иванович Цюрка начал свой трудовой путь в «Игримгазе», в тот период, когда «пошел» на Урал первый пунгинский газ, потом Пахромской. Нелегкая жизнь сложилась у этого человека, буквально каждый день из 37 лет работы был наполнен различными стрессовыми ситуациями. Но мысль о том, что без этого не обойтись, возвращала его в русло деятельности…


Миллионер
По-разному называли Цюрку: кто-то жестким, кто-то добрым руководителем, кто-то начальником «Игримгаза», а кто-то директором совхоза, даже миллионером. На что еще обратил внимание, генеральный директор «Тюментрансгаза» Григорий Николаевич Поляков на селекторных совещаниях никогда с ним не говорил на повышенных тонах: «Иван Иванович, сена на зиму заготовили для скота?» или «Иван Иванович, когда отремонтируете теплосети на такой-то улице?» или «А оборудование для подстанции получили?». Даже за Игримский учебный центр «Тюментрансгаза» Цюрка отвечал.
И вот наконец-то удалось мне выехать в 1995 году в командировку в п. Игрим. Это самый большой поселок в Березовском районе, в котором проживает более 12 тысяч человек. В нем работает несколько детских садов, школ, здесь же находится крупное градообразующее предприятие «Приобьтрубопроводстрой»... Но, несмотря на это, всю обузу по содержанию Игрима нес на себе «Игримгаз» с его руководителем Цюркой.
Познакомился я с Иваном Ивановичем в электроцехе «Игримгаза», где шел ремонт дизельного двигателя. Людям, собравшимся вокруг него, было не до меня, что-то обсуждали, замеряли, считали, спорили. Обратился к тому, кто стоял ближе ко мне: не подскажет ли, где можно найти Цюрку. Все тут же замолчали. Мужчина с удивлением посмотрел на меня, потом по сторонам и пожал плечами, мол, нет его здесь. Потом заглянул в агрегат, снова жмет плечами, и там его нет. И только после этого, поняв, что я его действительно не знаю, представился и руку пожал. Вот смеху было.
Где только в тот день мы не побывали с Цюркой! И в детских садах и школах, их готовили к открытию учебного сезона, и в совхозе, и в учебном центре, и на ОРСовсих овощных складах, и на водозаборе, и на канализационно-очистных сооружениях. К вечеру ног не чувствовал. Пришли к нему в кабинет, Цюрка ждал звонка от генерального директора «Тюментрансгаза». Возникла проблема: зима затянулась, вода с пойм рек не сходила до середины июля, в результате чего трава не поднялась, сена для скота на зиму не заготовили. А у него в совхозе не 10-20 коров, а более тысячи… Нужно срочно договор подписать на заготовку сена на юге Тюменской области.
- Вот такие вот дела, а мне еще говорили, что вы миллионер, - обратился я к Цюрке.
Он улыбнулся в ответ и спросил:
- А разве не так? Вы только посмотрите, какой у нас огромный совхоз. 1100 голов рогатого скота, около 1000 голов свиней, кур не меньше, есть рыбоучасток, пойменные поля. А поселок: эксплуатируем десятки километров инженерных сетей, котельные, ВОСы и КОСы, школы, детские сады, жилые дома, вывозим мусор, делаем уборку поселка. И на все это уходят миллионные затраты. (Для справки. В начале 90-х годов строительство 100-кв жилого дома в Югорске с внутренней отделкой квартир стоило около одного миллиона рублей. Авт.)
- А еще называют пожарным.
- Согласен, согласен, - разулыбался Цюрка. – Верно. Наш поселок состоит из деревянных домов, и когда зимой температура опускается ниже 30 градусов мороза, то согреваешься не от печки, а от дрожи, что люди в квартирах сейчас начнут включать обогреватели, и в этот момент где-то обязательно произойдет короткое замыкание и загорится дом, - развел руки Цюрка. – Вот и получается, что зимой, как на пороховой бочке сидишь… Тушим.
До поздней ночи в кабинет Цюрки приходили «гости». Каждую принесенную ими бумагу он внимательно изучал, потом что-то с этим человеком друг другу доказывали, спорили, объяснялись, в конце концов, документ с исправлениями или без них подписывался. А на его место ложился новый лист, и начиналось все заново…
Полвторого ночи с ним расстались. Перед ответом на последний вопрос: часто ли он так задерживается на работе, Цюрка задумался:
- Нет, нет, знаю, что так долго задерживаться на работе нельзя. Все нужно успевать делать в рабочее время. Но беда в том, что не успеваем. Ведь многие люди сегодня ко мне приходили вечером не потому, что меня не было в кабинете, я весь день где-то бегал, кого-то контролировал, кого-то искал, что-то обсуждал, доказывал. А потому что и у этих людей такая же работа, как и у меня: все нужно успеть. Управление-то маленькое, а забот сами видите сколько. А по сену так и не договорился с Поляковым. У него еще больше забот, чем у меня. До сих пор его телефон занят.

«Ссылка» по своему желанию
Как узнал чуть позже, жить на работе, это стиль жизни Цюрки. А начал формироваться он у него с февраля 1968 года, когда молодой специалист после окончания учебы в Ивано-Франковском институте нефти и газа прибыл в «Игримгаз» и устроился работать оператором по добыче газа на Пунгинском газоконденсатном месторождении.
- Мое желание работать на Севере домашние восприняли тяжело, - вспоминает Иван Иванович, - отъезд с Западной Украины на Север у нас сравнивался со ссылкой. Ладно бы я плохо учился в вузе, тогда понятно, а то – отличник. Мог бы остаться на Украине и работать, к примеру, на Олесском газоконденсатном месторождении, рядом с домом. Но хотел заработать, а потом через три года вернуться домой, дом построить, семью завести… Тем более шаг уже сделан, в институте получил направление, и отправился в Западную Сибирь в знаменитое в те времена газодобывающее предприятие «Игримгаз». Гордился!
А что такое Западная Сибирь, я узнал сразу же, как добрался до поселка Комсомольский. Встретил меня мороз ниже сорока градусов, поселок леспромхозовский, маленький, состоит из небольших деревянных домиков и общежитий. Газотранспортная система в то время еще не получила своего развития. Северо-Уральское управление магистрального газопровода размещалось в нескольких квартирах. В то время только начал эксплуатироваться газопровод Игрим-Серов.
Добирался до Игрима на перекладных. Спасибо отцу, что привязал к моему чемодану валенки с полушубком. Единственное, за что ругал себя: по дороге выкинул ватные брюки.
Поселок Светлый был только на бумаге. На Пунгинском газопромысловом участке работала буровая. Рядом - вагончики для жилья. В коллективе меня приняли хорошо, а на следующий день прошел первое испытание: потек насос. Занимался его ремонтом вместе со своим начальником Иваном Спиридоновичем Никоненко.
Это прекрасный человек, инженер и наставник. С ним по жизни меня еще не раз сводила судьба. Когда Никоненко возглавил объединение "Уренгойгаздобыча", то несколько раз звал меня работать к себе, но я находил причину, чтобы отказаться. Но об этом как-нибудь потом расскажу, - улыбнулся Иван Иванович, - нет охоты душу бередить. Хотя считаю, что и здесь в «Газпром трансгаз Югорске» я прошел очень интересную жизнь. И ничем она не отличалась от судеб тысяч других ребят, которые тоже приехали сюда на Север.
А что говорить, мы были романтиками и материалистами, ставили перед собой цели и добивались их. Нам нравилось умываться в снегу, нам нравился суп из консервов, и вода из снега, сок березовый, и трудовые победы. А последние были каждый день.
Пунгинское месторождение было еще очень молодым, введено в разработку в 1965 году с пластовым давлением 18,46 МПа и начальным запасом 60 млрд. кубометров газа. Ценился каждый куб добытого газа. Мы понимали его цену – это сырье для электростанций, это топливо для котельных и металлургических заводов, метан - это важное вещество для химической промышленности. И если происходила какая-то поломка на промысле агрегата, насоса, или загидрачивалась труба, поднималась вся отдыхающая смена и ремонтировала объект. 

Газодобытчик
Через два месяца Цюрку перевели в отдел комплектации управления «Игримгаз».
- Это направление было не по моему профилю, но и отказываться от этой должности не стал, - рассказывает Иван Иванович. - Я занимался комплектацией двух промыслов - Игримского и Пахромского месторождений. Наизусть знал все оборудование, ездил в Москву, защищал заявки.
Потом попробовал рискнуть, обратился к руководству «Игримгаза» с просьбой перевести меня на строительство Пахромского месторождения и оставить для дальнейшей его эксплуатации. Заявление директором было подписано, и я в должности старшего мастера остался работать там.
Тяжело было? Наверное, да. Но мы были молоды, и нам любые трудности были нипочем. На всю жизнь запомнились слова моего коллеги, старшего инженера Игоря Васильевича Харченко. Как-то после очередной бессонной ночи, которую мы провели на ремонте газопровода, я спросил его, мол, когда же будем нормально спать? А он посмотрел, и так с улыбкой отвечает: «На погост нам еще рано торопиться, ведь жизнь только начинается». Вот с тех пор, под этим девизом и живу.
Через год Цюрку перевели начальником Пахромского промысла.
- Промысел представлял собой насыпной остров. С одной стороны река, с другой - ее протока и болото. Все скважины находились друг от друга в радиусе 6 км тоже в воде. На острове - цех по подготовке и переработке газа, жилые помещения, электростанция, котельная, столовая и маленький магазинчик, - вспоминает Цюрка. - Весной и осенью при сильных дождях вода заполняла остров, передвигались по мостикам и на лодках. На скважины добирались тоже на лодках или на автомобиле амфибии. Ходила у нас по этому поводу такая поговорка: Игрим не Рим, а Пахрома не Венеция.
На промысле газ очищался от воды, от газового конденсата и механических примесей. Из-под земли он шел с высоким давлением – 150 атмосфер, и за счет сепараторов мы снижали его давление до 55 атмосфер, и он по трубе длиною в 65 километров уходил на компрессорную станцию, находившуюся в поселке Белый Яр, где закачивался в магистральный газопровод Надым-Пунга.
- И все работа, работа и работа! Не до праздников было?
- О-о, без этого не обходилось. У нас была сильная комсомольская организация, партийная. Концерты проводили, в которых участвовали наши звезды эстрады: юмористы, танцоры, певцы, музыканты. Спорт тоже занимал важное место. Играли в волейбол, хоккей, перетягивали канаты, поднимали гири и штанги, кстати, сделанные своими руками. Скучать некогда было. Коллектив очень дружный был.
Если нужно было после смены оперативно выполнить какую-то работу, то все поднимались и шли. И никто из них не отлынивал,  не просил у меня за это отгулов, оплаты за сверхурочные часы. Все были патриотами и ответственными людьми. И еще добавлю, энтузиастами.
- Попадали в сложные ситуации?
- Все было. Вот одна из них. На Пахроме ранняя зима была, снегом все замело, а нужно было проверить состояние охранных кранов. Один из них сильно размыло, образовался котлован, который был присыпан снегом. Приближаясь к нему, провалился в снег и головой об вентиль ударился, разорвал сильно кожу на лице. Фельдшер говорит - зашивать надо, а ему нечем это сделать. Наложила большой кусок ваты на рану, хорошо был вертолет. Прилетел в Игрим, в больнице сам главврач Валерий Алексеевич Каданцев мне зашивал рану, а моя жена ему помогала. Чтобы не кричать, я пел песни.
И вот еще один случай запомнился. На вертолете МИ-1 полетел на газопровод: замерял на крановых узлах давление. И вот к одному крановому узлу подхожу, там тоже повторилась такая же ситуация как на охранном кране, строители его засыпали, оставили яму. Она водой наполнилась, сверху образовалась корка льда. Туда шагаю и проваливаюсь по шею. Сверху лед и толстый слой снега. Пытаюсь выбраться из этой траншеи, а не могу. А вертолет от меня в метрах пятидесяти стоит, винты крутятся, и пилот не слышит моих криков. До дна ногами не достаю, мороз сильный, хриплю уже, силы уходят. Ну, думаю, все, так и закончилась моя жизнь.
Летчик догадался, что со мной что-то произошло, вовремя прибежал и спас. Я весь мокрый, он снимает на вертолете щиток, открывает отсек двигателя и я туда ноги сую.  Каданцев об этом узнал, приказал, чтобы меня сначала привезли к нему, дал таблетку, напоил крепким чаем, утром все нормально было.
Не раз участвовал и в тушении пожаров. На Игримском месторождении был такой случай. На промысле насыпной грунт осел, и между бетонным полом и грунтом образовалась пустота, куда при ремонтах попадал конденсат. Он пропитывал песок. При проведении сварочных работ конденсат загорелся. Все разбежались, пожарный тоже, я остался один. Огнетушителем пламя было не достать, и тогда я раскатал все пожарные рукава, которые были, направил стволы вниз, открыл вентили и начал заполнять пустоты водой.
Картина была такая: цех работает, скважины шумят, давление 120 атмосфер, а из всех щелей из-под пола валит густой дым. И никого нет вокруг. Словом, тот пожар мне удалось локализовать самому, а когда он прекратился, тут же появился пожарный. Хорошо, что все так закончилось. Только потом я все осмыслил, и пришло понимание, что был на пороховой бочке…
- Пролетели три года, и домой на Украину так и не вернулись.
- Да всегда что-то останавливало от этого. Вроде и время подходит, съездишь домой, погреешься под теплым украинским солнышком, а через 4-5 дней уже места себе не находишь, нужно возвращаться домой, это значит в Игрим. А вдруг там без меня что-то будет не так.
В 1977 году меня перевели в «Игримгаз» заместителем начальника управления, потом – начальником Игримского ЛПУ МГ. Игримские месторождения к тому времени истощились, закрывались. В «Тюментрансгазе», который получал из них газ и транспортировал его по трубопроводу на Урал, шло огромное строительство новых газопроводов, компрессорных станций. Через них транспортировался газ из Медвежьего и Уренгойского месторождений. Пунгинское месторождение перевели в разряд подземного хранения газа.
Управление по добыче и транспорту газа «Игримгаз», до этого подчинявшийся «Тюменьгазпрому», был передан в «Тюментрансгаз». В наше ведение вошли строящиеся в Хулимсунте три компрессорный цеха, потом преобразованных в Сосьвинское ЛПУ. На меня были возложены задачи по их приемке, наладке оборудования, запорной арматуры и развитию жилого вахтового поселка, и дальнейшей эксплуатации. Кадры для работы в ЛПУ набирались в поселке Игрим. Также мы выполняли роль заказчика по строительству газопровода Пунга-Вуктыл-Ухта и компрессорных станций в Сосьве и Приполярной.
А Игримский промысел и Пахрому пришлось ликвидировать. Так получилось, что в свое время принимал участие в их строительстве, а потом - в их демонтаже, культивации земель и передаче их государству.
В Березово остался мини-промысел – две скважины, газораспределительная станция. Они тоже были в моем хозяйстве, потом их передали Пунгинскому ЛПУ. Этот промысел и сейчас работает, снабжает газом поселок Березово.

Начальник региона
- Компрессорные станции, газопроводы. Ответственность возрастала.
- Нет, правильнее сказать, ответственность оставалась та же, только объемы работ возрастали, - поправил меня Иван Иванович. – Нужно было везде побывать, все проконтролировать, своевременно решить возникающие вопросы, которые касались и строительства компрессорных станций с газопроводами, их эксплуатации, создания условий для проживания персонала. Чтобы своевременно в поселки доставлялись продукты питания, чтобы без сбоев работали столовые, котельные, инженерные сети, здравпункты. Плюс в Игриме нам передали всю социальную базу, совхоз.
Этим подсобным хозяйством и коммунальными делами иногда приходилось больше заниматься, чем производственными делами. Мясо, молоко, овощи шли в филиалы «Тюментрансгаза». Для Севера раньше это были дефицитные продукты. Хлопотное дело, но важное. Пока все подготовишь к зиме компрессорные станции, поселки, школы, детские сады, пока не заготовишь корма для скота, птицы, семена для теплиц - в отпуск не пойдешь. Обычно я отдыхал в декабре.
В подчинении у меня было около 2 тысяч человек.
- …Вы участвовали и в создании учебного центра?
- О-о, с ним вообще целая история произошла. Я сталкивался с вечной проблемой по нехватке специалистов. В тот момент не хватало стропальщиков, их нужно было где-то обучить, крановщиков... Я по этому поводу поговорил с заместителем генерального директора Шпигорем Петром Ивановичем, что надо в «Тюментрансгазе» иметь свой учебно-производственный комбинат, что позволит нам повышать квалификацию рабочим. Через две недели после этого разговора Шпигорь мне звонит и говорит: вот ты мне говорил о необходимости создания учебно-производственного комбината, ищи помещение для него.
Вот так все и произошло. Я нашел помещение, приспособил его для обучения. Приехала из Тулы на должность директора учкомбината Инесса Ивановна Евтеева, ее Петр Иванович сагитировал. Вот мы с ней и стали обустраивать этот учебный центр. Потом удалось в стройку газопровода Пунга-Вуктыл-Ухта включить учебный комбинат, с общежитием и мастерскими, завод строительных материалов. ЗСМ построили в поселке Комсомольском. 
Так в Игриме и прожил 31 год. Потом в Югорске – 6 лет.
Прошел все ступеньки от оператора, мастера, старшего мастера, начальника промысла до начальника управления.
- Иван Иванович, вам удалось работать вместе с генеральными директорами Яковлевым, Поляковым. Можете поделиться своим мнением о них?
- Прекрасные специалисты.
Первый мой генеральный директор был Евгений Николаевич Яковлев. Его звали между нами дворянином. Высокой касты человек. Я всегда удивлялся его умению с людьми общаться, с улыбкой на устах тебя так воспитает (!), вроде и без обиды, но понимаешь, что это может быть у него последний разговор с тобой. Выполняли все его распоряжения. Если Евгений Николаевич сказал, то расшибешься, но сделаешь.
Мне во многом хотелось быть похожим на Яковлева, он по-отцовски относился к нам. Поляков Григорий Николаевич строгий, серьезный. Мы с ним дружили с тех пор, когда он еще на Пунге был начальником ЛПУ, а я - в Игриме. У него тяжелый характер, но справедливый. Мы с ним до сих пор поддерживаем отношения.

Начальник «Энергогаза»
Потом в «Газпроме» началась реорганизация. Предприятия, не участвующие в основном производстве – сельское хозяйство, детские сады и другие - стали выводиться из его состава.
В 1999 году Цюрка переехал в Югорск и назначен директором «Югорскэнергогаза». Весь поселок – коммуналка, котельная, ВОС, КОС, электроэнергия, инженерные сети перешли в его подчинение.
- Это были самые тяжелые годы в моей работе, - вспоминает Иван Иванович. - Раньше этим управлением, которое находилось в составе «Тюментрансгаза», руководил Евгений Иванович Ершов. Я его сменил, в этот момент «Югорскэнергогаз» стал Обществом с ограниченной ответственностью, с двумя учредителями «Тюментрансгазом» и администрацией г. Югорска. Если раньше у предыдущего руководителя голова не болела о выплате заработной платы своему коллективу – газовая компания ее вовремя выплачивала, то у меня эта проблема стала первостепенной. Все приходилось просчитывать до мелочей, от заказов на приобретение оборудования, запчастей, инструментов, вплоть до заработной платы, которая в несколько раз стала ниже. Вторая проблема, не хватало специалистов, все старались уйти к газовикам. Третья, борьба с «левыми» поставками товаров, не соответствующих нормативным требованиям. И таких проблемных вопросов была нескончаемая череда.
Нужно было создавать технологические карты, закупать спецовки, ремонтировать котельные, инженерные сети, придомовые объекты… Главное, чтобы нервов хватало. И при этом, как ни трудно, нужно было понимать, что за тобою люди. Это и подчиненный персонал, который ты должен защищать в первую очередь в социальном плане, и жильцы города, для них нужно создать нормальные условия проживания. То есть все вовремя ремонтировать, начиная с колодцев, канализации,  водо- и теплопроводов.
Вообще-то я благодарен этому коллективу, с которым мы выстояли, добились положительных результатов в развитии производства.
Через 6 лет, в 2005 году ушел на пенсию. Потом еще год работал в производственном  отделе подземного хранения газа в «Газпром трансгаз Югорске».
Вот так вся жизнь была построена на стрессовых ситуациях: то оборудование на промысловой площадке выйдет из строя, то где-то на трубе давление падает, то что-то горит, что-то разорвалось, то не пришло нужное оборудование, запчасти и так далее. Хочется рвать и метать, не раз брал ручку и писал заявление об уходе с работы, но как говорится, утро вечера мудренее. Встанешь, вздохнешь, и пойдешь на работу с надеждой, что сегодня, завтра будет легче. Без оптимизма не выжить…