На днях я не могла Маринку собрать на кружок. Сначала она долго не укладывалась на тихий час, а когда уснула крепким сном, пора уже было вставать. И тут как назло включился у нее режим «зависания», когда она и пальцем не пошевелит без четкой команды и ничего не сделает без моего вмешательства. Все это ничегонеделание сопровождалось коронным выражением лица: «ну и что ты мне сделаешь?». Я начала раскладывать вещи, в которые необходимо было ее одеть. Бац! А кофты нет. Новой. Только накануне надели первый раз (как раз на танцы, когда она самовольно убежала из дома). И нет кофты. Я перерыла все: комод, шкаф, на кровати посмотрела, под подушкой, в вещах сына, в стирке. Нет и все.
- Куда дела?
- Не знаю, - хлопала Марина невинными глазами. Напротив, во мне с каждой минутой росла уверенность, что девочка ее куда-то специально засунула. Я предполагала, что так она отомстила за наказание (танцев-то я ее лишила), но девочка уперлась и не признавалась. А я ну никак не могла найти даже в самых неожиданных местах, а разбираться что к чему, как назло, не было времени. Сначала думала: ну и ладно, тогда не пойдем и на рисование тоже. Потом вспомнила, что у сына Школа мяча, которую он очень любил. Не хотелось и его наказывать заодно. В общем, за десять минут до начала кружка, я, отчаявшись найти кофту, спросила:
- Другой одежды нет, все постирано. В чем пойдешь? В майке и колготках?
К моему удивлению Марина как нив чем ни бывало начала натягивать на майку куртку, а колготки засовывать в сапоги. Специально она меня дразнила или вправду ей было все равно в чем идти – не знаю, некогда было анализировать. Хотя стоит отметить, что полное отсутствие чувств стыда и неловкости весьма характерно для «системных» детей. Но тогда я еще к этому не привыкла и с таким положением вещей не смирилась.
- Нет, так ты не пойдешь. Мне стыдно будет с девочкой в таком виде вместе идти по улице! Надевай вот это.
После неудачной апелляции к чувству собственного достоинства, мне на помощь пришел метод естественных последствий: спрятала хорошую кофту – надевай то, что осталось. Поэтому вместе с красивым джинсовым комбинезоном я достала из шкафа растянутый свитер. Кстати сказать, свитер в такое состояние привела сама же Марина, еще в первый месяц проживания дома, теперь она в нем обычно гуляла на улице. Пока Марина одевалась, я мигом собрала обоих малышей. Дочка тем временем уже надевала куртку. Одним взглядом оценив ее внешний вид, я пришла в замешательство. Свитер был надет шиворот навыворот, а комбинезон - задом наперед. И это девочка, которая способна за считанные минуты в полной темноте вывернуть и надеть вещи правильно. А здесь ведь видела, что застежки у комбинезона на спине, но мучилась и застегивала. Как хоть дотянулась-то?
Всплеснув руками, я сначала рванулась ее переодевать, но тогда и спешить уже не было смысла, к тому же по ее наигранно старательному виду было понятно, что все это было сделано умышленно с ее стороны. Зачем мне исправлять то, что девочка сделала сознательно? Ей полезно сталкиваться с последствиями своих поступков. Меня все еще не покидала уверенность в том, что ей должно быть стыдно выглядеть так нелепо и глупо.
- Марина, ты хочешь на Сказки на песке?
- ДА!
- Так вот, твое занятие уже началось. Если ты хочешь попасть туда хотя бы с опозданием, то сейчас придется бежать бегом, ты поняла?
- Да!
– Ты побежишь?
- Да!
Конечно же истерика началась через минуту быстрого шага. Марина никогда не позволяла задавать быстрый темп, хотя, как правило, именно по ее вине нам приходилось это делать. Так что я схватила девочку за руку и потащила за собой. Она рыдала всю дорогу. Добравшись до холла, я протянула ей сменную обувь и бросила взгляд на часы – прошло уже 10 минут от занятия.
- Марина, занятие уже идет. Так что обувайся быстрее и беги на третий этаж. Ты помнишь, где проходят Сказки на песке? Сама найдешь дорогу?
- Да.
Обычно педагог-психолог спускался в холл и забирал девочку, но теперь нас, разумеется, никто внизу не ждал. Сама же я, запыхавшаяся, со всеми детьми и в верхней одежде (к тому же в слинге как всегда сидела малышка), подняться была не в состоянии. Пришлось отправить Марину одну. Мне же еще надо было успеть переодеть сына на Школу мяча.
- Постучись и извинись – поняла?
- Да.
- Сама справишься?
- Да.
Марина тем временем ооооочень неспешно переобувалась, будто была уверена, что без нее занятие точно не начнется. Разумеется, ее никто не ждал. По идее, девочку вообще не должны были пускать в кабинет, потому что сказкатерапия – это цельное занятие, туда в середину не вклинишься. Но я решила, что дочке стоит попробовать. Марина очень любила Сказки на песке, они влияли на нее благотворно, и обычно девочка так увлекалась, что даже не хотела уходить после занятия. В любом случае, сложившаяся ситуация могла стать для Марины хорошим жизненным уроком, сталкивающим ее с последствиями своих поступков.
Прошло время. Сынок уже давно поиграл в мяч, я его снова переодела, а Марина так и не появлялась. Где она? Я не могла понять. Все занятия уже закончились, но ее все не было. Мимо проходил психолог, я спросила, где моя девочка, на что получила ответ:
- Все в порядке, она на рисовании.
И снова нет и нет Марины. Рисование уже давным-давно закончилось, а девочки все не было. Я не паниковала только потому, что деваться ей было некуда, к тому же всех детей педагоги сами лично забирали и отводили родителям. Так что раз художница пока не появлялась, значит, и мне беспокоиться было не о чем. Но я была озадачена не на шутку. В голове вертелись всевозможные объяснения дочкиной задержки. Наверное, она что-то натворила и ее заставили убирать. Или возможно не успела закончить работу, и ей разрешили остаться на занятие следующей группы…Моя фантазия иссякла.
Спустя полтора часа наконец-то моя красавица выбежала ко мне, вслед за ней шла психолог.
- Ей так нравится песочная терапия, что ее сложно оторвать от песка.
- Мне это очень приятно слышать. Так что она после рисования снова к Вам пошла?
- Не снова, а просто пришла ко мне. Марина сегодня почему-то сначала сходила на изо, а потом пришла на Сказки на песке.
- У нее же кружки в другой последовательности!
- Я думала, что Вы сами ее так привели. А после занятия я еще ее пофотографировала для сайта. Она так хорошо позирует. – У меня даже сердце защемило от ревности. Я три месяца гонялась за Мариной с фотоаппаратом и не могла нормально снять. У нее был постоянно высунут язык, она корчила рожи, разевала вот, дергалась, смазывая снимок. А тут позировала…
- Эээээ….А вы случайно не заметили, что она странно одета?
- Заметила, - психолог пожала плечами, - ну уж как есть…
В душе я уже хохотала. Впервые я позволила себе выпустить Марину из дома одетую не как принцесса, чтобы Марина, испытав неловкость за свой внешний вид, училась беречь вещи, не растягивать их, не прятать и не выбрасывать. Но стыдно в итоге было мне, а с дочки «как с гуся вода». Когда психолог ушла, я спросила у Марины:
- Тебе не стыдно за то, как ты выглядишь?
- Не-а. Это ТЕБЕ стыдно!
Тут я вспомнила небрежно брошенную фразу, когда она собралась выходить из дома в куртке поверх майки: «Мне стыдно будет с девочкой в таком виде вместе идти по улице!». Она просто сознательно оправдала мои плохие ожидания относительно своего внешнего вида. Все так просто! А я теперь чувствовала себя глупо.
- Марина, объясни мне, почему ты сначала попала на рисование. Тебя не пустила психолог на песочную терапию?
- Я туда не заходила. Я сразу пошла на рисование.
- Но по расписанию у тебя первое занятие Сказки на песке. И я тебе несколько раз повторила это, куда тебе следует идти.
- На Сказки на песке можно было попасть и после рисования…
Я даже не сразу поняла, откуда такая уверенность. Потом я вспомнила, как две недели назад согласовывала с педагогами расписание, чтобы не было накладок. Действительно после рисования у другой группы тоже была песочная терапия, но там как раз выходила накладка в 10 минут. Поэтому мы от этого варианта отказались. А Марина, которая стояла в стороне и никак в разговоре не участвовала, это хорошо запомнила и сегодня обратила в свою пользу. Честно говоря, я была поражена такому завидному вниманию к деталям. Даже не знаю, что я испытывала больше, шок или восторг от того, что маленькая девочка просчитала наперед возможные варианты развития событий, составила свой собственный план и благополучно избежала всех возможных последствий от своих поступков. Заодно и поставила маму в неловкое положение своим внешним видом.
Сложно поверить, то четырехлетка могла просчитывать несколько шагов вперед и прогнозировать мои поступки, чувства и реакцию. Такие способности, увы, говорят вовсе не об особой одаренности, а о неправильном развитии мозга, вызванном различными видами депривации. Так ребенок с явным отставанием в развитии речи, со скудным словарным запасом, с проблемами в понимании последовательности действий, с серьезными пробелами в математике, анализе, осознании собственного Я имел невероятно высокие способности подстраиваться и адаптироваться к ситуации. Наверное, она все же не просчитывала все ходы заранее, а действовала стихийно, корректируя на ходу план действий, с единственной целью – достичь желаемого результата.
Дети в сиротской системе по-разному переживают депривацию. Некоторые «замораживаются», сильно затормаживают и даже деградируют в развитии, другие находят выход внутренней боли в агрессии и аутоагрессии, третьи, сохранные и их меньшинство, не теряют способности привязываться к взрослым и потому некоторое время могут развиваться гармонично. А есть дети, для которых провокации и манипуляции с раннего детства становятся основными средствами выживания. Их трансформированные инстинкты подсказывают, что ребенок должен позаботиться о себе сам. Нельзя доверять взрослым власть над своей жизнью. Они могут служить лишь средством для достижения определенной цели.
А кофту эту я так и не нашла. Перерыла весь дом. Как в воду канула. Куда она ее дела?