Глава 3. Добрые люди
Маты были старые, тяжёлые. Приходилось волочить их по полу, чтобы закинуть потом поверх других таких же – потёртых, потрескавшихся и засаленных – сложенных невысокой стопкой в углу спортивного зала.
– Всё! – радостно выдохнул Кирилл и упал на кучу матов лицом вниз, раскинув руки так, словно собирался её обнять.
С Бергером Алексей начал заниматься, когда тот был ещё школьником. Это был самый нерадивый из всех учеников Пака. Даже старушки работали с большим энтузиазмом, чем Кирилл Бергер. Мальчишка откровенно тяготился навязанной ему старшими физической активностью, зато любил поговорить, и так ловко умел уболтать любого, что Алексей и сам не замечал, как втягивался в беседу, и спохватывался только тогда, когда время, отпущенное им на тренировку, заканчивалось.
Если бы вместе с Кириллом на занятия не начал ходить его одноклассник – мрачный и злой парень по имени Роман – Алексею было бы попросту неудобно брать за потраченное впустую время положенную плату. Роман был циничен, хладнокровен и абсолютно не сентиментален. Он пресекал любые попытки Бергера отвлечься от тренировки и сам занимался до седьмого пота. Во многом благодаря его усилиям из тщедушного ботаника за пару лет регулярных упражнений получился, пусть не атлет, но физический развитый индивид.
Потом у ребят был выпускной класс, за ним первый курс института – занятия прекратились. Алексей уже позабыл забавного протеже доктора Панарина, который в своё время и сосватал ему Кирилла, как Бергер объявился вновь – теперь один.
Пак его не узнал. Он ожидал увидеть перед собой прежнего хрупкого и смазливого мальчика, а на встречу явился крепкий красивый парень. Кирилл стал выше ростом и шире в плечах, и больше не был тем трогательным ребёнком, к которому Пак успел привыкнуть.
Но больше всего внешность Бергера изменили очки – в тоненькой оправе, стильные такие очочки – в них он снова стал выглядеть типичным ботаником, а мог бы – завидным женихом. Впрочем, когда он улыбался, сверкая ослепительно белыми зубами, быть красивым ему не мешало ничто. А смеялся Кирилл часто – шутил и по-прежнему много болтал.
– Вместе до метро? – Бергер выжидательно замер на пороге раздевалки, расстёгивая ворот пропитанного потом помятого синего ифу с золотым драконом на груди.
– Конечно, – вежливо кивнул Алексей, машинально поправляя небрежно закреплённые на стойке шесты. – Нам, как всегда, по пути.
***
Оказывается, пока они занимались, прошёл дождь. Или даже целый ливень – неизвестно когда начался и уже закончился. Улица преобразилась – её словно покрыли лаком. Мокрые бордюры светящимся пунктиром пропадали в ночной темноте, чёрные, как смола, змеились по тротуарам ручьи, глянцевые лужи холодно сверкали жёлтым искусственным светом. Кругом журчало, плескалось, лилось и капало: по жестяным подоконниками – звонко, по водосточным трубам – гулко, по асфальту – змеиным шорохом. Свежо, прохладно.
Бергер дрожит, выразительно стучит зубами, прыгает через лужи, но оступается постоянно и заразительно смеётся над своей неловкостью.
Чем ближе к метро, тем больше народу. Бергер хватается то за куртку, то за руку Алексея, чтобы не потеряться. Электрический свет, повторённый множеством отражений, шарканье сотен ног и стук многочисленных каблуков по мокрому асфальту, с воем проносящиеся мимо машины, чужие плечи, спины, локти – и в этой толпе островок. Несколько человек стоят у колонны перед входом в метрополитен.
Алексей замедлил шаг, а его сердце и вовсе пропустило пару ударов. Среди знакомых каратистов стоял Мастер. Неважно, что он был теперь в ветровке и джинсах, неважно, что улыбался и панибратски хлопал парней по плечам – это был он. Алексей не мог ошибиться.
– Здравствуйте. – Ещё сдержаннее, чем обычно.
Пожать каждому руку, сдерживая внутреннюю дрожь. Почтительно поклониться незнакомцу.
– Ли Хын Кын, – радостно сообщил один из приятелей. – Приехал на конгресс по проблемам восточной медицины. Сегодня в корейском центре познакомились.
– Алексей.
– Ли.
Странное ощущение. Как будто прикасаешься к камню – гладкому мёртвому мрамору. Алексею никогда не доводилось пожимать настолько бесстрастную – иначе не скажешь – руку. У него у самого ладонь едва не искрила, когда их с Ли руки соприкоснулись. Тот усмехнулся, глядя Алексею прямо в глаза.
Алексей растерялся. Не знал, что дальше говорить, что делать. Вспомнил, что не представил Бергера. Обернулся к Кириллу, открыл было рот, чтобы произнести очередную банальную фразу, и замер – Бергера не было.
– Где Вы остановились? – поспешно спросил Алексей, чтобы заполнить неловкую паузу.
– Пока нигде, – насмешливо ответил Ли.
– Могу я пригласить Вас к себе? – Пак сам не знал, что говорит, но почему-то был уверен, что произносит сейчас единственно верные слова.
– Буду очень тебе благодарен.
Каратисты с видимым облегчением сразу принялись прощаться:
– Опаздываем. На тренировку. – Они зашагали весёлой шумной компанией к спортивному центру.
А Алексей остался, наконец, один на один с Ли Хын Кыном – своим таинственным Учителем. В последнем он больше не сомневался.