До и после смерти друга. 5

Станислав Бук
Продолжение. Предыдущая глава http://proza.ru/2015/12/08/2052


5.

Я прочёл моим женщинам – жене и дочери – предыдущую главу.  Они выразили недовольство. Когда я их записывал, они, предавшись столь тяжёлым воспоминаниям, про диктофон забыли. А сейчас, спохватившись, «на камеру» говорили бы более гладко. Ну, уж нет: это будут уже не воспоминания, а интерпретация воспоминаний «на публику», да с фантазией – в этом плане моя дочура пошла в папу.
И я продолжаю обрабатывать аудиозапись, отбрасывая междометия, повторы и разделяя их речь в местах, когда они говорили одновременно. Истина дороже, а читатель… пусть читатель меня простит за то, что я забираю несколько минут его жизни ради памяти о погибшем в Афганистане Лёше Клюеве. Я писал о нём, как о друге. Он был другом не столько моим, сколько другом моей семьи. Чтобы понять, как такое возможно, расскажу немного об обстановке того года, когда я подслушал его откровения в день рождения моего сына Романа.

В СССР 1979 год был годом мирного времени. Таких очередей и дефицита продовольствия, какие сейчас постоянно муссируются в российских СМИ относительно советского времени, практически не было. Очереди были разве что к пивным бочкам, особенно в летнее время.
Пиво не разбавляли, на это просто не было времени – бочку с завода привозили и открывали в присутствии заждавшейся очереди. А вот недолив был узаконен. Если в Москве и Ленинграде бокал пива стоил двадцать две копейки, то в Ташкенте – двадцать. Но если придёшь за пивом с трёхлитровой банкой, придётся заплатить по двадцать пять копеек, а то и по тридцать. И если ты пришёл без галстука, продавец тебе охотно объяснит:
- Я заплатил за это пиво на заводе… не спрашивай сколько. А ежели я не заплати – дождались бы вы пива!
Армия в Средней Азии жила в общем-то, весело. На шашлыки, чебуреки, национальные узбекские самсу и манты, да под пиво, а то и под водочку, да с получки – хватало… а потом… у кого-то были заначки – обычное дело, иные «стреляли» у жён… но не у своих, у соседских.
Ассортимент колбас и сыров тоже был достаточен, хотя, скажем, сырокопчёная колбаса была не каждому по карману.
Неспокойно было за нашей южной границей. В Афганистане после победы апрельской революции шла борьба за власть. Появилась вооружённая оппозиция. Армия разбежалась; из двадцати четырёх дивизий у правительства ДРА осталось шесть, и оно молило СССР о военной помощи.
В Иране после вооружённого восстания и падения шахского режима в феврале 1979 года новая исламская власть начала с массовых репрессий, чисток в армии и в многочисленном корпусе жандармов, за которым закрепилась функция погранвойск. Граница с Ираном стала неспокойной. Бывшие сотрудники шахской охранки САВАК бежали, кто куда мог добраться, в том числе и через границу с СССР. Какие-то люди на границе жгли костры, что-то выкрикивали. КСИР (корпус стражей исламской революции) не только внедрял в армию и к жандармам своих комиссаров, но и  формировал пехотные и танковые дивизии по примеру дивизий СС в фашистской Германии. «Партия аллаха», подконтрольная самому аятолле Хомейни, которого теперь возвели в ранг имама (потомка пророка), проводила показательные погромы и экзекуции, начала исламскую «культурную революцию». Первыми на «перевоспитание» отправлялись профессора вузов и школьные учителя.
Хомейни назвал внешних врагов Ирана: враг номер один – США; враг номер два – Китай; враг номер три – СССР.
Так как советское правительство остро нуждалось в информации о событиях в соседней стране, моя манёвренная разведгруппа, едва вернувшись с иранской границы, снова бросалась туда же с аналогичной задачей. И теперь нас интересовали уже не столько вооружённые силы соседнего государства, сколько  СМИ Ирана да разговоры по телефону, как должностных лиц, так и простых граждан. Будучи на границе, мы не выключали телевизор, настроенный на иранские каналы. Для этого я приспособил табельную антенну от военной радиостанции. В чисто человеческом плане при шахе иранское телевидение нас привлекало больше: по ночам демонстрировались американские сериалы. Но известий, сводок новостей почти не было… разве что о поездках шаха по стране. После революции на экране сутками что-то бормотали бородачи в чалмах, но зато появились ленты новостей. А фильмы – иранские да индийские мелодрамы.
Советское телевидение до туркменских субтропиков у берегов Каспия не доставало. Мы включали телевизор, едва вернувшись в родные кельи.
Не очень-то радовало нас отечественное телевидение. Литературное чтение книг Брежнева на Центральном телевидении и Всесоюзном радио велось народным артистом СССР Вячеславом Тихоновым, полюбившемся народу после сериала «Семнадцать мгновений весны». Летом 1979 года Тихонов на экране выразительно читает вслух «Целину».
Но целина достаёт нас и кроме Тихонова.
 
В воинских частях ТуркВО солдаты чистят гуталином шины транспортных машин, белой краской рисуют обода, тёмной свежей зеленью красят кузова, на которых большими буквами-цифрами через трафареты белым цветом выводят номера машин. И вот, наконец, момент истины – выстроены машины для похода на целинные земли. Залюбуешься: как новенькие, ну прямо с заводского конвейера.
Старшими машин поедут запасные водители и сержанты срочной службы, командирами – ответственные офицеры. По директиве на целину должны направляться лучшие, наиболее ответственные,  дисциплинированные офицеры.
Летом 1979 года Лёша Клюев уехал командиром такой колонны. Осенью он вернулся с медалью «За освоение целинных земель».
Вообще-то, насколько помнится, для получения такой медали гражданским лицам следовало пробыть на целинных землях более двух лет. Но вот офицеры награждались, для них родина медалей не жалела.
Мои женщины об этой командировке Алексея не упоминают. Скорее всего, его отъезд мог быть и не замечен ими, так как Лёша постоянно «пропадал» то на строительстве штаба ТУРКВО, то в отпуске или ещё где…
Нет его, так нет, а появится у нас – есть и повод к застолью.
Летом и осенью 1979 года я с Лёшей виделся редко – когда совпадали просветы между нашими, такими разными командировками. Лёша не был какой-то выдающейся личностью. Но он был ярким, активным, остроумным, полным жизни!
Он и остался одним из нас.

Как молоды мы были!

     Продолжение http://www.proza.ru/2015/12/19/271