- Мальчик! - для убедительности доктор продемонстрировал Юле мужское "достоинство", подняв новорождённого над её лицом. Новоявленная мамочка прослезилась от умиления.
***
Встречать нового члена семьи кроме отца приехали Тамара Васильевна и Катерина. Валерий заметно нервничал и теребил букет цветов, пока фельдшер его не отобрала:
- Привёз букет, а дарить будешь веник? - постаралась разрядить обстановку.
Время тянулось, как очередь за дефицитом. Наконец в приёмную вышла торжественная процессия. Доктор передал Валерию голубой кулёк:
- Держите наследника! Три двести, пятьдесят сантиметров. Стандартный ребёнок! Плачет мало, какает много, что положительно его характеризует, - пошутил с улыбкой: - Думали, до выписки подгузников не хватит, дважды пеленали, вот и опоздали.
***
За неполную неделю природа изменилась до неузнаваемости. Юля сидела на заднем сиденье автомобиля, бережно прижимая ребёнка, и наслаждалась увиденным. По обочинам дороги буйно цвели сады. Казалось, что облака опустились с неба на кроны деревьев, окутав их белоснежными кружевными покрывалами. Абрикосовые силуэты оделись в пышные розовые кринолины. На полях озорной ветер гонял зелёные волны, играя белыми гребешками цветоносов.
***
- Плачет?
- Молока хватает?
- Ты так похудела! Есть надо хорошо, за двоих! - женщины засыпали Юлю вопросами.
- Не плачет, только кряхтит, кушает с удовольствием, потерянный при родах вес набрал, - с удовольствием отчитывалась Юля.
***
Во дворе молодую семью и гостей встречала бабка Ивановна. Она принарядилась в белый платок и белый фартук и выглядела важной и праздничной:- Мальца не показывай, глаз у меня нехороший! - предупредила Юлю издалека. - В детской всё готово, стол я в беседке накрыла, - она обняла молодую мамашу. - Осунулась, бледная, ничаво, главное все здоровы! Иди, дитёнка устраивай, а я гостей рассажу.
***
Дениска крепко спал после беспокойного переезда. Валерий управлялся со скотиной. Юля с Ивановной прибрали после застолья и сели пить чай.
- Спасибо, Надежда Ивановна, за встречу и помощь. Я бы не справилась. Таких вкусностей наготовили, - она с удовольствием жевала пирог с капустой. - Вон сколько еды осталось, нам на неделю хватит!
- Вот и питайтесь на здоровье! Я, ежели чего, приду, сподмогну, - довольная бабка шумно прихлёбывала из блюдца. - Тихо-то как, будто и младенца в хате нет, - то ли спросила, то ли удивилась. - Мой Федька орал день и ночь напролёт до восьми месяцев. Не знала, что делать, хоть в петлю лезь! Два раза придушить его хотела в беспамятстве. Потом, как очнулась, чуть с ума не сошла от страха! Все нервы вытрепал! В детстве фулюган фулюганом был, а вырос, так вовсе, бандитом стал, - утёрла концом платка сухие глаза и продолжила: - Мальцу твёрдая рука нужна, чтоб не забаловал! Отец ему нужон, матери не справиться! Мать - она жалобливая, добротой воспитывает, а мальчонке твёрдость нужна! Обещала я тебе про Федьку рассказать, слушай, не побрезгуй: - Муж мой после рождения Феди быстро загулял, ушёл в соседний район, там двоих детишек прижил, про нас забыл. Сына подымала, как могла. Чтобы сытый, да обутый был. Сладеньким баловала: конфетками, пряниками. Только, как подрос, ему папиросы да вино подавай! Деньги из дома таскал, ночевать не приходил, по бабам взрослым шалавился. Первый раз за драку посадили, второй - за кражу денег с почты. А потом, пошло-поехало, тюрьма - дом родной. Выйдет, месяц-два, и опять на нары. Я передачки по расписанию возила, свиданья у начальства выпрашивала. В последний раз освободился, ужо тридцать четыре годика стукнуло. Сказал, что завязал. Первый раз обещание дал. На работу шохвером на самосвал устроился, женился, всё, как у людей. Пить бросил. Колхоз ему избу выделил, хозяйство выправил, жёнка понесла. Токмо, не справился Федя с нормальной жизнью, силёнок не хватило, сорвался. Раз, другой! А на седьмое ноября и вовсе в запой ушёл: неделю со стаканом не расставался, озверел от самогонки, бесы из него выпрыгивать стали, один другого злобнее. Сначала скотину всю перерезал, опосля на соседа с ножом бросился. Жинка евойная терпела и молчала, сколько могла, а за соседа заступилась, - по щекам старой женщины потекли слёзы. - Её-то он и пырнул, прямо в живот!
Юля не выдержала, обняла Ивановну и заплакала:- Страсти-то какие, Надежда Ивановна! Выжили жена Федина и ребёнок?
Бабка пошамкала беззубым ртом, утёрла лицо и тихо продолжила:
- Ребёночка Федька в утробе зарезал, Надежду - тёзку мою, врачи спасли. Инвалидкой она осталась, умом тронулась: полено в пелёнку заворачивала и нянчила, соску толкала, колыбельные пела. Лет через пять в озере утопилась. Из воды вытащили, а она полено из рук так и не выпустила, к груди прижимала, - Ивановна замолчала и отвернулась. – Вот тогда я хотела сына своего проклясть! - женский голос окреп и зазвенел. - А, как узнала, что ему расстрел назначили, слегла замертво, пошевелиться не могла, не пила, не ела, не говорила. - Ему по ходатайству смертную казнь на двадцать пять или двадцать шесть лет поменяли, не помню уже. Только тогда я подняться смогла, отпустило маленько. Осталось четыре года, если дождусь, в глаза загляну, может совесть на дне осталась?!
- За что, Надежда Ивановна, такие страдания людям выпадают? И сыну Вашему, и невестке, и Вам? - Юля зябко пожала плечами, несмотря на тепло и солнечную погоду. - Тяжёлое испытание!
- За грехи наши земные! Видать, неправедно я жила, плохо сына воспитывала. Вот меня Господь и покарал! - бабка перекрестилась, поправила косынку и начала собирать со стола. - Рассказала, раз обещала. Ты близко к сердцу не принимай, но из головы не выбрасывай! Глядишь, пригодится! Тебе тоже мальчишку ростить! Ты отцом не бросайся, отец, он в воспитании не последнюю роль играет!
***
Младенец открыл глаза и закряхтел. Юля подошла к колыбельке и осторожно взяла сына на руки:
- Сынуля, проснулся? Кушать пора!
Аккуратно перепеленала сына в сухую пелёнку и приложила к груди. Ребёнок с удовольствием зачмокал, жмурясь от удовольствия. Крохотная ладошка освободилась от материи и сжалась в кулачок, как будто испугалась незнакомого мира. На глаза молодой матери навернулись слёзы, она наклонила голову и нежно поцеловала маленькую ручку.