У самой восточной окраины Европы, меж двух морей, на солнечной стороне, в ниспосланной на землю благодати, по соседству, прижавшись бочком друг к другу, жили-были две небольшие общины.
Никому не было доподлинно известно, когда они здесь появились и откуда пришли. Местечковые манускрипты, коими потрясали аксакалы с обеих сторон, полны были домыслов, мифов и фантасмагорий, а истина, как всегда, надёжно скрывалась за паутиной времени.
Каждая община считала своих, и только своих предков исконными обитателями данной территории. Даже слово научное отыскали - автохтон. Кто из них был первым автохтоном, у кого автохтона было больше, - этому придавалось огромное значение. Немало копий было сломано в очных дуэлях, немало чернил истрачено, чтоб вымарать доводы оппонентов заочно, а споры, как не утихали, так и не утихают по сей день.
Поскольку граница между общинами была условной, то иногда возникали конфликты. Бывали не только словесные, но и кулачные, - а не щиплет ли чужая скотина нашу травку, вытаптывая пастбище на святой земле, доставшейся нам от предков. Кому принадлежит пограничный ручей, и сколько раз в день может быть использован каждой из сторон, чтобы не нарушать автохтонного равновесия.
Как тут не повздорить... Вопросы были нешуточные, они постоянно отравляли добрососедство. Со временем, правда, как-то притиралось, жизнь налаживалось, противоречия сглаживались; не сказать, чтобы отношения перерастали в дружбу, но видимость сохранялась.
Так и жили, ни шатко ни валко...
По обе стороны границы земля была населена преимущественно людьми. Красивыми и коренастыми мужчинами - с одной стороны, и такими же красивыми, но кряжистыми - с другой. Хоть росточка они были невысокого, но намерения имели весьма серьёзные. Мужские особи региона всегда отличались большим желанием высоко взлететь и замахнуться на большое и светлое. Поэтому были очень гордыми.
Среди людей, и тут, и там, встречались женщины, стройные как кипарис в молодости. С возрастом, по мере нарастания телесной плоти, девушки превращались в дам с пышными формами, налитыми грудями, низкими тазами - словом, фигурами, похожими на октябрьскую тыкву в Хэллоуин.
В массе своей женскую часть представляли черноокие и чернобровые брюнетки. Они были недурны собой, а некоторые просто обворожительны, но наши, живущие по эту сторону межи, тоже черноокие брюнетки, были более привлекательны и отличались значительно большей скромностью и домовитостью.
И дети, хоть и рождались похожими на соседских: непоседливыми, глазастыми, броскими, иногда очень даже красивыми, но всё равно те были значительно хуже этих.
И старухи их были морщинисты и согбенны, стары и ворчливы, не в пример нашим. Наши были стройней и намного моложе.
Охотились соседи на одних и тех же зверей, подстреливали одних и тех же пернатых, ловили одних и тех же водоплавающих. Прежде, из водных обитателей отбирали к употреблению только чешуйчатых, пока не изведали вкуса осетровых рыб и не осознали, что зря ограничивают себя. Особенно нравилась автохтоннам чёрная икра, она на время даже сближала народы. Каждый год в период нереста сильно сближала. Позже вкусы разделились: западные стали отдавать предпочтение севрюжьей икре, зернистой, а восточные склонялись к осетровой, паюсной - в ней белковый килограмм был потяжелее, да и маржи содержалось побольше.
Пекли в общинах схожие на вид хлеба: пышные, хрустящие, румяные лепёшки, испечённые в закрытом овальном тендире, и тонкие, раскатанные скалкой лаваши, матово мучной белизны, с коричневыми обожжёнными веснушками от раскалённого саджа. Вроде хлеба как хлеба, что тут можно добавить, противопоставить, но не всё так просто, как вам кажется: свои хлеба всегда были свежими и поджаристыми, а у них почему-то всегда бледными, сыроватыми или наоборот - подгорелыми.
Как ни странно, видимо, по случайному совпадению, соседи ели схожую пищу, имели во многом совпадающую кулинарию. Многие блюда были практически одинаковы по составу продуктов, способам приготовления, даже по названиям. Но те, чужие, умудрялись готовить их значительно хуже. Особенно долму из свежих виноградных листьев. Они до сих пор не умеют правильно выбрать молодую виноградную поросль, неправильно отрезают основание у листочков, неграмотно заворачивают листья. Надо сначала уложить основание листочка, а потом боковые стороны, а они делают всё наоборот. И вообще, они постоянно пересаливают долму.
Историческое прошлое и конфессиональные различия народов зримо проявились не только в восприятии мира и духовной жизни, но даже по отношению к плавающим и ползающим земным тварям, в частности, к хрюкающим. Восточные, придерживаясь предписаний Книги, свинину не ели вообще. Только свиные сосиски, сардельки, буженину, ветчину и окорока. Колбасы позволяли себе только халяльные, удостоверившись, что в фарше нет свинины. В свою очередь, Западные обитатели не любили кялляпачу, считая её вонючей, и предпочитали хаш из говяжьих копыт, вкусный, как райское снадобье, и прозрачный, как слеза ребёнка. Не в пример им, Восточные кялляпачу ели с удовольствием, но и от утреннего хаша, обильно политого винным уксусом с тёртым чесноком, запиваемого ледяным дурманящим напитком, не отказывались.
По вечерам жители обеих общин не прочь были выпить молодое виноградное вино. Как правило, одних и тех же видов. Хотя плантации были разные, но солнце, это беспринципное, бездумное светило, равномерно пронизывало и обогревало обе территории. Одинаково наполняло гроздья янтарным живительным соком, не делая различий между общинами. И созревал виноград примерно в одно и то же время. И те и другие, тщательно раздавливали зрелые сахаристые ягоды, превращая их в мезгу, а потом в сусло. Одинаково шёл процесс брожения сусла и процесс пробуждения вина, а спустя 2-3 месяца разливалось молодое вино во внешне похожие дубовые бочонки, в ожидании дня своего дозревания.
Жители одной из общин пили вино открыто, не таясь окружающих. В другой общине это процесс происходил не в меньших объёмах, но, как бы греховно, в нарушение предписаний. На самом деле, уживчивые обитатели лишь прикидывались, не желая огорчать блюстителей праведной жизни. В свою очередь, охранители Книги, догадываясь о шалостях верующих и зная, что от Него всё равно не скроешься, тоже изрядно пили, но втайне, скрывая это от прихожан.
Одежда, как ничто другое, невольно отражает внутренний мир человека. Не случайно ведь в поговорке сказано - по одежке встречают. Соседи носили внешне схожие одежды, но у наших соседей был очень дурной вкус. Они не понимали, что с чем сочетается, а что с чем нельзя носить, как нужно красиво себя преподносить, поэтому позволяли себе вольности. И драгоценностям не знали меры. Как правило, на свадьбах и других торжествах часто перебирали с золотыми изделиями. Или, например, нацепят бижутерию и форс держат, себя показывают, думают мы не видим, что это не брильянты. За дураков нас, что ли, держат?
Музыка, к сожалению, тоже не способствовала сближению общин. Играли соседи вроде бы на одинаковых или очень похожих инструментах, а музыкальные октавы по обе границы состояли из семи полных тонов и пяти полутонов. С этим приходилось мириться, хотя не всем это нравилось. И пели соседи мелодически близкие песни, да и танцевали в похожей манере. Тональность песен и там и тут, как правило, была минорной, а слова душевные, грустные, слёзные: тоска по дому, по родным местам, разлука с любимой, неразделённая любовь. Казалось бы, эта эмоциональная общность должна была сближать людей. Возможно, так оно и было бы, если бы соседи не присваивали себе наши инструменты, наши мелодии, наши песни, утверждая, что они народные. При этом они умудрялись нас обвинять в том же самом, и это, честное слово, было очень обидно.
Утренняя заря и закат вечернего солнца казались едиными для всей планеты. Но не в нашем случае. Заря приходила в Восточную общину на пару минут раньше, что было предметом особой гордости. В пику им, жители Западной общины утверждали, что вечернее свидание у них длится дольше, поэтому они и любят искренней. Как ни странно, молодые люди общин влюблялись под одной и той же луной, под её таинственным мерцанием. Злые языки утверждали, что якобы бывали случаи даже женитьбы на чужих. В это верится с трудом, но молва такая ходила. Наверное, это был навет на традиционные семейные устои, проделки провокаторов, желающих осквернить святое чувство семьи и непреложные правила рода.
Так и жили две общины много веков в ожидании манны небесной, проклиная судьбу за то, что она подсунула скверных соседей. Каждая - со своим священным манускриптом и камнем за пазухой.
Вечно так продолжаться не могло, и однажды случилась беда. Воспользовавшись скверной февральской погодой и стелящимся туманом, под покровом ночи одна из общин передвинула межу. Передвинули бы чуть-чуть, может быть, никто и не обратил внимания. Но нет, сдвинули заметно, практически, демонстративно. Утром, когда туман рассеялся, соседи стали возмущаться: "Как вы посмели нарушить границу, немедленно убирайтесь вон с нашей территории!"
- Извините, - сказали соседи, - с чего это вы взяли, что территория ваша. Там живут наши люди, и в нашем манускрипте записано, что это исконно наша территория.
- Ах, так, - сказали обиженные, - тогда мы обратимся к Богу, пусть нас рассудит.
- Ах, так, - сказали обидчики, - и мы обратимся к нашему Богу, пусть нас рассудит.
Боги внимательно изучили все доводы, на то они и боги, они ведь иначе решений не принимают, и вынесли справедливый вердикт: "ПРАВДА НА ВАШЕЙ СТОРОНЕ"
- Вот видите, - вскричали обе общины одновременно, - мы же вам говорили, а вы нам не верили.
- Ах, так, - сказали обиженные, - тогда мы обратимся в ОПО.
ОПО - это такой всемирный форум справедливости - Организация Примирения Общин. К очередному заседанию ОПО была подготовлена обширная многостраничная резолюция, осуждающая плохих соседей. Она состояла из 117 статей прямого действия и 89 уточняющих подпунктов.
В назначенный день собралось 12.345 делегаций, представляющих все народы мира. Заседание открыл г-н Безродно-Бесхатный, Генеральный Секретарь ОПО, но выступить ему так не удалось. Как только он объявил повестку дня, все делегаты бросились к председательствующему и стали требовать слова. Первыми рванули народности хуту и тутси, за ними потянулись курды и греки, румыны и венгры, сербы и албанцы, баски и каталонцы, валлоны и фламандцы. Оказалось, не было ни одной общины, довольной своими соседями.
Увидев такое, ринулся было украинской делегат (ему было, что сказать про своего северного соседа), но его вовремя схватил за рукав сидевший рядом грузин. А усадив, прошептал на ухо: "Ты что, не помнишь, как в прошлый раз мы искали у сообщества защиты, и нам её гарантировали, а чем всё кончилось. Так что подумай, стоит ли так рьяно рваться на трибуну".
Но громче всех, размахивая флагом и фолиантом "Чучхе", орал и горько плакал представитель Северокорейской общины. Делегаты, из сострадания, вынуждены были ему первому предоставить слово. И действительно, он привёл массу фактов, убедительных доказательств и графических схем, наглядно демонстрирующих, что более чудовищных соседей, чем корейцы, живущие к югу от сороковой параллели, в мире нет. Пришлось срочно переделывать резолюцию, оставив содержательную часть неизменной, но вместо Южного Кавказа в текст вписали - "Корейский полуостров". Резолюцию приняли почти единогласно, признав корейцев, самыми плохими соседями в мире.
Вот так всегда: одним всё, а другим ничего. Мы считали, что у нас самые плохие в мире соседи, а оказалось, есть и похуже.
А межа так и осталась нетронутой, теперь, видимо, до следующего конгресса ОПО, который состоится лет через двадцать пять. Придётся потерпеть, но уж тогда все проблемы непременно будут чудесным образом разрешены. Может быть, даже соседей нам поменяют.
P.S. Народ оседает на тех землях, где удалось угнездится.
P.P.S. Кукушки не вьют своих гнезд, они пользуются чужими.