Красный петух

Лина Галиан
        Заводиловы строили дом. Лёшка категорически был против покупки квартиры. Он хотел именно свой дом. После рождения второго ребёнка они с женой долго спорили, как им употребить материнский капитал. Именно, употребить. Это было Лёшкино выражение. Катя говорила, что лучше оставить эти деньги и потом их потратить на обучение детей. Лёшка только посмеялся.

        Пока дети вырастут, наше государство те деньги обесценит. Или прикарманит. С нашим государством не забалуешь, оно уже не один раз доказало народу, что с ним, то есть с государством, ухо нужно держать востро.
 Только зазевайся и останешься ни с чем. Плавали, знаем. В конце концов, Катя сдалась. Мужу она доверяла и верила. Пусть Лёшка строит дом. Тем более, что у Лёшки руки откуда надо растут.

     И дом начали возводить. Заводилов с самого раннего утра  топтался на участке, бегал домой, чтобы перекусить и снова на стройку. Дом строили из бруса. Хороший брус, на пятнадцать, легко ложился и скоро сруб приятно ласкал взор своей желтизной. Лёшка не сводил глаз со своего детища. Ясное дело, что строил он дом не один.

     Брус пятиметровый, в одиночку его не поднимешь. Нашлись помощники. Лёшка сговорился с Мальцевым Сашкой, тот тоже загорелся идеей иметь свой дом. Решили, что на следующий год будут строить дом Мальцевым. И пара человек помогала строить, их Заводилов нашёл по объявлению в газете. Главное, что все непьющие, потому дело продвигалось быстро. Был один недостаток во всём этом действе.

     В сутках было всего двадцать четыре часа. И немаловажный фактор-организм требовал отдыха. Когда сруб подвели под крышу, у Лёшки словно второе дыхание открылось. Он и бы и спал рядом с этим домом. Или что-то строил ещё, но ночью было темно. И спать, зараза, хотелось. Соседи любовались домом. И радовались такой красоте, что будет рядом.

        Лёшка всем показывал картинку своего дома. Сверху дом будет обшит сайдингом, крыша из металлочерепицы. Не дом, а сказка! Катя всем рассказывала, как на следующий год она вокруг дома насадит цветов, а Лёша беседку построит.
Не радовался успехам соседей только Петька Патрашёв.
    Он поглядывал из своего окна на ненавистный дом, который будет мозолить глаза своей красотой прямо напротив его жилья.Петька жил в небольшой квартире вдвоём с матерью. В молодости та сильно пила и ей было не до мальчишки, тот ходил вечно голодным и оборванным. Мамаше до сына не было никакого дела.

    Каждого нового своего собутыльника она представляла соседям, как мужа, а Петьке велела звать его отцом. Потом мать заболела. Так заболела, что пить ей уже было не в радость. Зато радовался Петька, он ухаживал за матерью, делал по дому всю работу, а когда сам стал взрослым, пошёл работать. Мать получала пенсию по инвалидности.

     Петьке тоже хотелось жить красиво, но это была несбыточная мечта. Он носил вещи, которые ему отдавали соседи. Тот же Лёшка в прошлую зиму отдал Петьке свою дублёнку. Вполне приличная вещь. Петька красовался тогда весь вечер в ней перед зеркалом, но на душе всё равно скребли кошки. Почему, кому-то всё, а ему только обноски?

     Лёха купил себе шубу. Точнее, Лёшкина тёща ездила в Китай и привезла дочке и зятю по шубе норковой. Ладно, Катька в шубе ходит. Но, Лёха! Он же мужик! И в шубе! Как баба! В глубине души, Петька тоже бы не отказался в такой шубе рассекать, но...ему и ношеная дублёнка, как подарок. Душила Петьку жаба. Лёха строит дом, шуба у него норковая. И ещё, машина у Заводиловых есть!

    Блин! А Петька...Ложился парень спать и мечтал, что найдёт когда-нибудь большой пакет с деньгами. Или сумку инкассаторскую! Кто-нибудь ограбит, например, инкассаторов, а сумку потеряет. Петька мысленно распоряжался деньгами. Он бы тоже построил дом. Хотя, нет. Ну его на фиг, строить. Он готовый дом купит. Потому что денег у него будет много.

    Да, он купит дом! Двухэтажный. И машину купит. Круче, чем у Заводиловых. Красотку себе в жёны найдёт. Мать в санаторий отправит, она выздоровеет.
Утром Петька вставал со своего продавленного дивана, с тоской шёл на кухню, заваривал из пачки лапшу, давился ею. Во сне он ел икру. Ложками.Потому что наяву он ту икру только в магазине видел.
     Уходил затем на работу. Он тоже работал на стройке. Строили свинарник местному фермеру, тот расширял своё хозяйство. Вот, на хрена тому фермеру столько свиней! У него их и так не считано! Мясо он на базаре продаёт, столовки у него его покупают. Он и рабочим как-то потроха отдавал. Бесплатно.

     Петька смотрел в окно и думал, что было бы здорово, если бы дом у Заводиловых сгорел. Да! Он представил, как будет полыхать солнечно-жёлтый сруб и пламя поднимется до самого неба. Но дом не загорался. Мало того, Лёшка сказал, что на днях привезёт металл, чтобы крышу крыть. И вообще, к зиме семья собиралась в дом переехать. И жаба Петьку душила ещё больше.

    Так душила, что дышать становилось нечем, и воротник казался тесным. Надо было что-то делать. Петькина душа замирала от одной только мысли, ЧТО он собирается сделать. Ведь, если Лёшка узнает, что это он, Петька дом поджёг...Парня передёрнуло. Лёшка Петьку убьёт! Ясен пень, убьёт, и не поморщится. И не пожалеет.

    Но ненавистный дом словно насмехался над Петькой. Поздно ночью Патрашёв вышел во двор. Дом нагло таращился пустыми глазницами окон на Петьку и скалился входом.
 Двери на доме пока не было. Петька всмотрелся. Два окна по бокам, дверь...Точно, как огромное чудовище возвышалось на когда-то бывшей детской площадке.

    И Петька отважился. Он крадучись, пробрался к дому. Внутри  пособирал кое-какой мусор, разложил по всем углам. Поджёг стружку. Весёлой змейкой огонёк накинулся на мусор. Петька торопливо выскользнул из дома и кинулся домой. Его тут не было! Его тут не было! Он ничего не видел, и ничего не знает. Выглянул в окно. Теперь дом ещё больше был похож на чудовище. Проёмы окон светились во тьме. Сухой мусор горел хорошо.
      Проснулась мать.
-Ты чего не спишь?
      Встала и шаркая пошла на кухню. Попила воды и вернулась в комнату. Выглянула в окно.
-Петька, глянь! Кажись, Лёшкин дом горит.
         
     Сын отмахнулся.
-Пусть горит, тебе-то чего.
-Как чего! Ведь, сгорит дом-то! Надо сказать Лёшке.
     Она торопливо начала одеваться. Петька толкнул мать.
-Сиди, уже. Я сам сбегаю.

    Он вышел на улицу. Никуда бежать он не собирался. Но к месту пожара уже спешили соседи, а около дома суетился Лёшка. Он кричал и просил о помощи. Соседи кинулись тушить пожар. Вскоре приехала пожарная машина, но с огнём  справились и без огнеборцев. Петька тоже изобразил бурную деятельность, суетливо размахивал руками и сочувствовал погорельцу.

     Большого урона дому пожар не нанёс. Углы, конечно, обгорели. Лёшка присел на пороге. Он размазывал по лицу слёзы и всхлипывал. Горе его было неподдельным.
 Ему даже в голову не могло прийти, что дом может сгореть. Оказывается, мог бы. Да, Дом бы сгорел и тогда...Лёшка стал хватать ртом воздух, кто-то сунул ему в рот таблетку. Он послушно принял её и поднял голову. Рядом стояла тёща.

    У неё в руках была бутылочка с лекарством, тёща и себе кинула в рот таблетку, это лекарство у неё всегда лежало в кармане халата. На всякий случай. И этот случай представился. На другой день все только и говорили о пожаре. Кто-то посоветовал Лёшке застраховать дом, а то...не дай Бог, дом сгорит, и всё! Пропало имущество! Лёшка послушно кивал.

    Несколько дней Петька вздрагивал от каждого стука. Ему казалось, что все узнают, что это он совершил подлое дело. Постепенно  успокоился, но мысль сжечь дом, не покидала его.Начатое нужно завершить. Это стало, прямо-таки, навязчивой идеей. И он снова решился на такой шаг. Теперь он тщательно к этому подготовился. На заправке купил литр бензина.

    Сказал, что для паяльной лампы, хотя его никто не спрашивал, зачем ему бензин. С вечера его потряхивало, Петька изобразил, что лёг спать, но делал это исключительно, для матери. Как только та засопела, то есть уснула, Петька встал. Тихонько, стараясь не шуметь, вышел из дома. Двинулся не к дому, а совсем в другую сторону.
         
    Если его кто и увидит, то он около дома даже не был. Петька прошёл до самого переулка, потом через другую улицу зашёл к постройке с тылу. Торопливо, в темноте, плескал бензином на стены. Облился и сам. Чиркнул спичкой. Нужно всё делать быстро. Потом вернуться домой, спрятать облитую бензином одежду и лечь спать. И всё! Он будет спать и ничего о пожаре знать не будет.

           Пламя вспыхнуло и резво начало лизать стены. Петька обрадовался бы такому событию, но вспыхнула и одежда на нём. Загорелись брюки. Петька отчаянно завопил и стал сдирать с себя горевшую одежду.

     Жгло руки, Петька кинулся ниц на землю и стал кататься, чтобы сбить пламя. С трудом ему удалось потушить себя, но ожоги были нешуточные. Послышались крики, Петька стал отползать в сторону. Не нужно, чтобы его видели соседи. Боль была невыносимой и он скулил, проклиная себя в душе за свой поступок. А если ещё и Лёшка его сейчас тут найдёт...
          
    Пожар потушили. Но теперь ущерб от огня был довольно приличным. Сгорел весь угол. Петька лежал в кустах, с трудом сдерживая стоны, ему было видно, как снова приезжала пожарка. Потом приехала скорая помощь. Кого увозила эта самая помощь, Петька не видел, потому что он буквально грыз землю, чтобы не кричать в голос от дикой боли.

    Когда все разошлись, Петька с трудом встал. Сил терпеть боль не было и он торопливо набрал номер скорой помощи. У него он был записан на случай, если будет плохо матери. Петьку увезли в больницу, накололи каким-то лекарством и он уснул. А утром к нему пришёл следователь. И Петька рассказал всю правду. Он и сам не понял, зачем это сделал.

    После ухода следователя, Петька призадумался. Кажется, он всю жизнь себе сегодня перепахал. Или не сегодня? Ой, что будет...Узнает Лёшка и придёт Петьке полный...Завели на Петьку уголовное дело. Следователь пообещал, что светит Петьке срок. И ещё ущерб Патрашёв будет Заводиловым возмещать. Короче, ничего хорошего Петьку не ждёт. Вот только вылечится, и...

    Главное, как в воду глядел. Суд Петьке определил три года колонии. Многовато, конечно, но всё лучше, чем ждать смерти от Лёшкиных рук. Тот конкретно пообещал, что оторвёт Петьке голову. Лёшка-мужик серьёзный, слов на ветер не бросает. Сказал, что оторвёт, значит, оторвёт. Петька решил, что станет он крутым уголовником.
     И всю жизнь будет бороться с богачами. А потом станет, этим, как его...вором в законе! И все его будут бояться и уважать. Даже, Лёшка...В камеру Петька вошёл гоголем, растопырив пальцы. Сейчас он всем покажет, кто есть кто. Сидельцы при виде тщедушного мальца, разулыбались.
      А тот гордо вскинул голову.
-Здорово!
         
     Пожилой мужчина нахмурился.
-Здорово, коли не шутишь. Рассказывай, с чем пожаловал.
     Петька растерялся. Не такого он приёма ожидал. Он переступил с ноги на ногу.
-Чего рассказывать?
-С чем пришёл?
         
    Петька развёл руками.
-У меня ничего нет.
-Вижу. А натворил чего?
    Петька осклабился.
-Я...это...богатею одному дом сжёг. Вот! Нечего, понимаешь ли...
         
     Мужик перебил Патрашёва.
-Ты подробно расскажи.
     По мере того, как Петька расписывал свои подвиги, мужик всё более мрачнел. Примолкли и все в камере.
     Мужик досадливо крякнул.
-Значит, говоришь, богатею дом спалил?
-Ну да.
-А у мужика дети есть?
-Д-да. Двое.
-И работает он?
-Ну да.
-И дом своими руками строил?
-Ага. Как дурак, с утра и до вечера. Чуть не спал в этом доме.
-А ты, значит...
-А я ему...
     Петька хохотнул.
-А я ему петуха подпустил. Красного.
     Мужик встал.
-Ну-ну. А как зовут-то тебя, мил человек?
-Петей...
 
     Хохот в камере был таким, казалось, он заполнил её всю, до отказа, весельем. Петька тоненько хихикнул. Он не понял, его все одобряют, или...К нему подошёл страшного вида, весь в татуировках, лысый. Наступил  на ногу.
-Слышь...а ты удачно зашёл...Петя...