В вентиляционной трубе на все лады завывала вьюга.
Георгий Макарович подошел к окну. Белая пелена застилала обзор. Она выписывала за окном картины крупными мазками, пытаясь ворваться в комнату, где батареи и так еле теплились. Черти что ли затеяли бой мешками с мукой? «Домового ли хоронят, Ведьму ль замуж выдают» промелькнуло в голове. Не включить ли телевизор, может покажут какое-нибудь заморское лето и в комнате станет теплее?
Георгий Макарович накинул на плечи плед, сел в кресло и потянулся за пультом управления.
Включились новости. Прозвучала последняя фраза диктора: «...соседка, которая помогала актеру в последнее время и имела ключи от его квартиры обнаружила его на полу и вызвала скорую. Народный артист Советского Союза, не приходя в сознание...»
Георгий Макарович потянулся за телефонной книжкой. Полистал, нашел нужный номер и вычеркнул его.
Навсегда!
Таких номеров становится все больше.
Он с трудом поднялся, подошел к шкафу, за стеклом которого стояли фотографии. Взял фото друга, о котором только что услышал, поднес к губам. Ни слов нужных не было, ни слез. Он прошел на кухню. Открыл холодильник. Где-то там должна была сохраниться с незапамятных времен бутылка с остатками водки. Жидкости немножко на самом донышке, но и этого хватит, чтобы помянуть старого друга.
Георгий Макарович налил в рюмку водки, посыпал корку хлеба солью, подсел к столу.
-Вот и ты меня оставил, - начал он свой мысленный диалог, глядя на фото ушедшего друга. -
А мне никто не сообщил о твоей кончине. Видимо, давно вычеркнули и мой номер из списка живых. Пусть земля тебе будет пухом. Давай-ка заглянем в старую подшивку. Здесь статейки критиков и шелкоперов про нас с тобой. Вот тут мы начинали. Ничего не умели, но подавали надежды. А после этого спектакля мы проснулись знаменитыми. Помнишь, как нас девушки доставали? Вот эта так достала, что тебе пришлось стать честным мужчиной. А эта — увела меня после спектакля. Аж на сорок пять лет. Наверное вы с ней там теперь встретитесь. Передай привет. Скажи, что и я не заставлю долго ждать себя. А за этот спектакль нам с тобой дали по Заслуженному. Честно тебе скажу, я до сих пор во сне играю в некоторых постановках. А иногда чувствую запах нашего театра. Помнишь, я ставил спектакль с тобой. Я подошел близко к рампе, а ты там разбушевался и поднял столб пыли. Я тогда чихал раз двадцать. Вот этот запах я и чувствую. А как нам дали Народного? Вначале тебе. Ты тогда так нос задрал! Мы еще пособачились и целую неделю не общались. Помнишь, старый козел? Потом ты засовестился и пришел просить прощения. Тогда оказалось, что какая-то шмакодявка что-то напутала с бумагами и мне это звание присвоили вдогонку. А вот и разгромная статья критика, вернее критикессы, которая не была на спектакле, а ославила нас со слов своей парикмахерши, которая, как оказалось, тоже не была на спектакле, но зато причесывала жену нашего с тобой коллеги. Он так рассчитывал на роль в этой пьесе, а ему не досталось. А как ты радовался, когда нас приглашали на разные встречи. Ты все твердил, что мы так всем нужны, все хотят нас видеть и слушать. Я не мог убедить тебя, что на самом деле мы никому не нужны. Мы нужны, пока как-то воздействуем на эмоции. Ну, теперь ты убедился, что я был прав. Вот ты ушел, и только несколько слов о тебе с перечислением заслуг затерялись в просторах эфира. Так же не нужны мы и нашей стране. Сколько валюты в свое время мы привозили в страну! И с каждого доллара по десять центов чиновнику из министерства, давшего нам добро на выезд за рубеж. И все это с помощью киловатного кипятильника, «завтрака туриста», бычков в томате, палки копченой колбасы да пакетиков с сухим супом. И какую пенсию получили? То ли за заслуги, то ли по заслугам...
Весь остаток ночи Георгий Макарович беседовал со своим другом. Ему было комфортно разговаривать с ним: друг ни разу не возразил и не перебил его беспорядочную болтовню. Он жаловался на свое одиночество, говорил, что никого не хочет нагружать своими проблемами, а так хотелось, чтобы кто-нибудь вмешался в его замшелую жизнь. Даже эта чертова безносая тетка потеряла его адрес.
-Ну, ладно, чертушка, - сказал Георгий Макарович. - Заболтался я тут с тобой, а мне пора.
Уже магазин открылся. Там есть одна дамочка в мясном отделе, так я обещал ей с утра подвалить.
Георгий Макарович подошел к прилавку.
-Валюша, вы мне обещали косточек для собачки.
-Сейчас, сейчас, - сказала Валюша и обратилась к напарнице. - Подкинь ему мяса кусок. Никакой собаки у него нет. Его пенсии только и хватает что на собачьи косточки.