Nil Admirari
(лат. - Ничему не следует удивляться)
Где-то в тонкой материи Вселенной обретается душа рядового ополченца Тимофеева Алексея Ивановича, погибшего в ноябре 1941 года под Москвой.
В земной жизни Алексей был единственным и любимым сыном в семье, где папа, Иван Андреевич Тимофеев, работал после окончания Института красной профессуры ответственным сотрудником в Наркомате обороны. С революционных времен он был дружен с наркомом, награжден двумя орденами Боевого Красного знамени за борьбу с басмачами… Мама, Мария Алексеевна, как тогда говорили – «из бывших», будучи по образованию врачом, посвятила жизнь своим горячо любимым мужчинам и занималась домом. Любовь отца и матери была какой-то неземной, они страдали, разлучаясь, когда отец уходил на работу, не говоря уже о его бесчисленных командировках и ночных совещаниях, общепринятых в те времена. Алексей учился в МГУ на истфаке. Беззаботная жизнь закончилось поздним летним вечером 1939 года, когда отца увезли неизвестно куда и, как оказалось, навсегда… Убитая горем мама ходила лично к наркому, тот обещал разобраться, но то ли забыл, а, скорее всего, побоялся вступиться за своего старого товарища. В итоге, семья его больше никогда не увидела и ничего о нем не знала. Отдать должное «другу дома», ни маму, ни Алексея не тронули и оставили в покое… Леша окончил Университет, и был распределен в Ленинку в отдел рукописей. Здесь он познакомился с Наташей, которая работала методистом в одном из читальных залов, и через полгода они поженились. Вообще-то, с детства он хотел быть летчиком, как все мальчишки того времени, но несмотря на то, что с детства активно занимался спортом, его подвело зрение, и о небе пришлось забыть. По той же причине его не призвали на действительную службу в армию.
Весть о начале войны застал их на даче у бабушки в Томилине, куда они приехали провести воскресный день с Наташей, которая была уже на шестом месяце беременности. Верующая бабуля надела на любимого внука серебряный крестик, но Леша, как убежденный атеист, незаметно засунул его за икону.
В понедельник он уже был в военкомате, но его сразу «забраковали» - тогда еще не было недостатка в здоровых мужиках, «очкарики» были резервом второй или третьей очереди.
31 июля, после выхода Указа Верховного главнокомандующего о формировании московского ополчения, Леше отказывать уже не стали - враг стремительно рвался к Москве, и каждый, кто хоть как то мог держать оружие, был нужен на фронте.
5 августа в колоне таких же ополченцев он двинулся в сторону станции Крюково, где их подразделение влилось в 16ю армию генерала Рокоссовского. На окраине деревни Штыково бойцы ополчения строили оборонительные укрепления и занимались начальной военной подготовкой. Лешу в связи с проблемным зрением поставили вторым номером в расчет противотанкового ружья. Первым номером был неунывающий жизнерадостный сержант Валера, уже успевший повоевать с финнами. В перерывах между рытьем окопов Валера потихоньку учил Лешу стрелять из своего чудо оружия.
Час Икс настал для них 30 ноября, когда к позициям прорвались танки генерала фон Бока. Это был в их короткой жизни первый и последний бой. Валера даже не успел выстрелить, он был сразу убит пулеметной очередью. Пули роями летали и в ту и другую стороны, не давая поднять головы. Леша подполз к своему первому номеру, взял из остывающих рук ружье и, поправив залепленные грязью очки, как мог, прицелившись в идущий прямо на него немецкий танк, нажал на курок. Каким-то чудом он попал танку в гусеницу, и тот закрутился вокруг своей оси… В этот момент шальная пуля попала ему прямо в сердце, пробив при этом его с Наташей фотографию и справку, которую ему выдали вместо паспорта, как временный документ. То и другое мгновенно окрасились кровью, сразу сделав его безвестным защитником Москвы.
И только 5 декабря, когда наши перешли в наступление, тела Леши и Валеры были похоронены здесь же в братской могиле. Много позже их останки перенесли в мемориальную могилу на 41 километре Ленинградского шоссе.
А пока душа Алексея Тимофеева, совершившего свой маленький подвиг, отделилась от тела и медленно поднималась над землей, перепаханной взрывами и перемешанной с ранним снегом. Он видел себя, лежавшего в обнимку с противотанковым ружьем, Валеру, лежавшего навзничь с открытыми в удивлении голубыми глазами, устремленными в голубую высь подмосковного неба, горевший немецкий танк, который он «разул» одним выстрелом и добитый нашими артиллеристами. Его душа поднималась туда, где времени уже не будет, а будет вечный покой и Царствие Небесное, она наслаждалась тишиной и свободой. За праведную смерть Господь благословил его свободно перемещаться во Вселенной и наслаждаться покоем. Время шло на Земле, а для души Алексея его уже не было. Там в бесконечном пространстве он встретил родителей, их души летели, слившись воедино, как это было в земной жизни. Пролетая мимо, его душа почувствовала, что они узнали его и были рады этой встрече. Затем они полетели дальше в бескрайнюю Вселенную… И вот однажды он почувствовал, что его останки кто-то потревожил, и потом их перенесли в другое место. Он узнал это место рядом с Кремлевской стеной. Через какое-то время душа Леши опустилась на Землю, и он почувствовал, что это его прах лежит под красивой мраморной плитой, на которой лежала бронзовая звезда, из которой вырывался огонь. На плите золотом сияла надпись «Могила неизвестного солдата», а вокруг стояло много людей, к могиле возлагали венки, которых было уже огромное количество. Это было 8-го мая 1967 года – в день открытия мемориала. Душе хотелось крикнуть, что это его, Леши Тимофеева, останки лежат под тяжелой мраморной плитой, но она понимала, что ее никто не услышит, и принимала почести от имени всех тех сотен тысяч без вести пропавших на той страшной войне воинов. Потом был парад, и он парил над строем военных, чеканящих шаг по брусчатке Красной площади. Он увидел мощную неизвестную ему военную технику, почувствовал радостную атмосферу Праздника.
С тех пор Душа Тимофеева Алексея Ивановича каждый год 9 мая опускалась на Землю, чтобы незримо участвовать в Параде, посвященном Великой Победе. В очередной раз, спустившись с Небес на Землю в день празднования семидесятилетия Победы, Алексей почувствовал необычно торжественную праздничную атмосферу, на Красной площади он увидел грандиозный парад, сквозь его бессмертную душу пролетели похожие на сказочных птиц краснозвездные самолеты. Сидящие на трибунах аплодировали грозной технике… и вдруг наступила торжественная тишина… Душа Алексея поднялась выше и то, что она увидела, было поразительно. По Тверской шел бесконечный поток людей от Белорусского вокзала, огибал Исторический музей и вливался на Красную площадь. В руках они держали плакаты, на которых были наклеены фотографии родных, не вернувшихся или воевавших на той проклятой и Великой войне. Лица людей были просветленно сосредоточенными. Это было шествие Бессмертного полка, на которое участники вышли не по разнарядке, а по зову памяти… И вдруг он увидел лицо немолодой уже женщины, удивительно похожей на его Наташу. Рядом с ней шел молодой человек. Она несла плакат, на котором он увидел свою довоенную фотографию и подпись под ней: «Тимофеев Алексей Иванович 1916- ». Далее следовал пробел. Это означало, что он пропал без вести, а когда и где - было известно только Богу. К фотографии был прикреплен маленький серебряный крестик, которым когда то его благословила бабушка. Это были его внучка и правнук. Душа солдата возликовала, ведь его помнили, чтили память о нем. Он любовался лицами своих потомков. Вера, так звали внучку Алексея Ивановича, вдруг почувствовала, что плакат стал немного тяжелее. Она посмотрела вверх и увидела, что на его верхней кромке сидел маленький воробушек. Она удивилась, что эта храбрая птаха смогла появиться здесь - в каменном коридоре Тверской, где почти бесшумно катилось людское море, несшее фотографии фронтовиков. Так он сидел, а она несла плакат осторожно, чтобы не спугнуть пичугу до самого Васильевского спуска. И вдруг из уголка глаза на фотографии выкатилась слеза. Вера вдруг ощутила, что теплая капля попала ей на руку, в которой она несла фотографию, и сразу высохла. Она посмотрела вверх - небо было абсолютно чистым, и на нем не было ни единого облачка, ярко светило солнце. И в тот же миг воробушек взлетел и мгновенно растворился в небе.
Душа Алексея Ивановича Тимофеева улетала на небеса и плакала от счастья. Его помнили на земле, а значит, он не был без вести пропавшим, так как память о нем жила в сердцах его потомков. От одной мысли, что он видел своих таких далеких и в то же время близких до боли родных людей, душа раба Божия Алексея наполнялась теплом. А вокруг простиралась бескрайняя Вселенная с миллиардами сияющих звезд, а окружающая его звенящая тишина была совершенной музыкой КОСМОСА.