Белое движение
Начинали движение Белое почти что святые,
а заканчивали – почти подлецы.
Я погоны носил на плечах золотые,
надеялся Бог нам поможет и святые отцы.
Ведь Спаса лик был на наших знамёнах,
под ним в штыковые атаки ходили.
В тифозном бреду и ледовых походах
в победу мы верили и этим лишь жили.
Ни расстрел сатанистами всей царской семьи,
ни грызня меж вождями за кресло Верховного,
не сбили с единственного в то время пути,
не лишили нас смысла духовного.
Пусть крестьянская Русь пошла супротив,
ей потом это больно аукнется.
Взяли верх горлопаны из пьяниц-растриг,
жаль не знает, во что это выльется.
Воевал с комиссарами, но не против Отчизны
и не стану пускать себе пулю в висок,
по погибшим друзьям справим горькую тризну,
знаю точно, со временем отдам я должок.
И над башней Кремля стяг взовьется трехцветный,
колокольные звоны наполнят страну.
Настанет тот день, самый чистый и светлый,
больше жизни тебя я Россия люблю.
Белогвардейский романс
За кормой корабля след струится змеиный,
вот и берег растаял в синеватой дали,
значит кончено всё, расстаёмся с Россией,
виноват пред тобою, если можешь прости.
У нас было поместье в Курской губернии,
соловьиная роща, с кувшинками пруд,
я приехал домой отдохнуть по ранению,
а застал пепелище и растерзанный труп.
Схоронил сам отца, где сестра я не знаю,
говорят повезло, удалось ей спастись,
только с пор тех далеких никого не жалею,
кто попал мне на мушку, тех несут хоронить.
Кое-как я пробрался к генералу Корнилову,
совершил вместе с армией Ледовый поход,
а союзнички наши только волынили
и пришлось мне уехать на Дальний Восток.
Здесь кусочек последний был Свободной России,
продержался недолго и пришлось уходить,
только промысел божий и явленье Мессии
нас могло бы спасти или как то помочь.
Ну, а тут в эмиграции будет несладко,
нас ждет Тубабао, лихорадка болот,
но всё это лучше, чем пуля в затылок
или быть заключенным в колымский острог.
Белый Харбин (романс)
В маньжурских болотах был город построен,
проспекты широкие, главы церквей,
на звоне малиновом воздух настоян,
казалось нет места привычней, милей.
И вроде бы мимо прошли революции,
мундиры на улицах, дамы в манто,
да только Война и беженцы хлынули
и жизнь замелькала, как кадры в кино.
А тут словно гром среди ясного неба,
генерала Хорвата закатилась звезда
и нет больше Родины, флага, но Вера,
нам выжить тогда помогла.
Герой Порт-Артура на кладбище сторож,
а бравый поручик – грузчик в порту,
и стали врагами, даже тот, кто был дорог
терпели мы голод, забвенье, нужду.
Затем сорок пятый, пришли победители,
арест, эшелоны – привет Колыма,
а те кто остался, шпионы- вредители
и как искупление – встречай целина.
И вот больше русским здесь духом не пахнет,
на храме последнем пудовый замок,
в угаре бензиновом березонька чахнет,
почему же нас, русских, преследует рок.
Последний осколок погибшей империи,
основанный русскими Белый Харбин,
для нас ты живешь, но в другом измерении,
пополнив собою череду Атлантид.
Лейтенанты Цусимы
Ах какие бураны бесновались в ту зиму,
наметая заструги по невскому льду,
в декабре выпускались лейтенанты Цусимы,
присягая Отчизне себе на беду.
На них форма морская, черная с золотом,
вечности траур и вечный парад,
да оказалась для многих лишь саваном,
прямо под рубкой взорвется снаряд.
Через несколько лет вам придется платить
за деньки золотые по полному счету
и шептать как молитву - "Кингстоны открыть",
или кровью истечь в обгорелом отсеке.
А пока производство и крики "Ура",
по бокалам разлито шампанское,
они выпуска ждали как невесты венца,
да судьба приготовила страшное.
Порт-Артура купель, рев балтийских штормов,
вас язычники строем поведут на Голгофу,
рестораны, балы, запах женских духов,
эх, побольше успеть к отведенному сроку.