Владимир Голдин
Глава 12. Экспроприации Лбова – 1.
Решительные действия полиции против грабителей, потеря трети состава из приезжих питерцев заставила задуматься организаторов экспроприаций. Первое, что они сделали, это сменили место своей дислокации. С реки Толстой вся группа перекочевала в Пермь за деревню Сухановку, где долго оставалась без дела, более двух месяцев.
В это время в ряды шайки вступили: «Немец», «Медведь», «Латыш Карл», «Техник Кунгурский», «Апостол», «Максим» из Надеждинского завода, его брат «Уралец», Алексей Смехов – «Оборотень» и другие.
В качестве разминки перед серьезным нападением члены разбойной группы провели ограбление бакалейной лавки в Мотовилихе.
25 апреля экспроприаторы отправилась на дело в село Троицкое. Но прежде чем войти в Троицкое заглянули в деревню Рудакову. Уже здесь отдельные члены банды меняют тактику действий. Они отказываются от прямых грубых угроз и переходят к определенным театрализованным методам для усыпления бдительности своих жертв.
Усыпление бдительности начинают с полицейского урядника. Один из участников нападения прикинулся нищим, одетым в рваную грязную одежду вошел в квартиру и спросил урядника. Ему ответили, что урядник ушел по вызову пристава в село Троицкое. Через два-три часа в квартире урядника вновь появился незнакомый человек, прилично одетый и спросил у домашних урядника:
- Правда ли, что у урядника есть в продаже готовый сруб.
Получив отрицательный ответ, посетитель покинул дом и отправился в село Троицкое, где также провел разведку. В доме Петра Куфонина один из нищих просил подаяние, другой искал кузнечной работы. Куфонин направил его к кузнецу Павлу Яковлеву, куда «нищие» и отправились. Таким образом, была произведена разведка о наличии в округе представителя власти и настроение местных жителей.
Перед рассветом 26 апреля местные жители деревни Рудаковой обнаружили два старых пиджака, в которые были одеты разведчики, и лодку, которая была накануне привязана со стороны деревни Рудаковой, а утром оказалась на противоположном берегу реки Сылвы.
26 апреля около девяти часов утра в селе Троицком появилось семь человек вооруженных ружьями, револьверами и топорами . Среди них был Лбов.
Вооруженные люди шли по центральной улице совершенно открыто, миновали церковь и подошли к винной лавке. Вошли в неё четыре человека через заднее крыльцо, потребовали от продавца выдать казенные деньги. Напуганная жена сидельца неожиданным появлением вооруженных людей с раннего утра, выбила раму и выпрыгнула на улицу.
Муж женщины заявил грабителям, что денег нет, что они были сданы накануне сборщику. Хотя книга учета, которую грабители потребовали к проверке, не подтвердила слова сидельца, они не смогли найти спрятанные деньги в сумме одной тысячи рублей. В кассе нападавшие люди обнаружили всего 78 рублей и 29 копеек.
После этого пришельцы начали громить топором винную посуду, разбили посуды на 435 рублей и 64,5 копейки.
Лбов руководил всей этой операцией, со слов свидетелей кричал сидельцу:
- Давай нам вина. Крестьяне хочут пить.
После ограбления вся компания пошла в направлении деревни Буланка, а затем скрылась по дороге в направлении Мотовилихи.
При следственном эксперименте свидетели в последующем в одном из «нищих» признали Гресса.
Через пару недель группа налетчиков, окрыленная тем, что последняя экспроприация закончилась мирно, без стрельбы и человеческих жертв, и огорченная мизерной долей захваченных денег отправилась на очередной разбой.
Как показывал на следствии Николай Романов, группа в целях конспирации собиралась по одному в условленном месте. Он, Романов должен был подойти 10 мая вечером, часов в шесть–семь на место № 11 по железной дороге, в пяти-шести километрах от Мотовилихи. В условленном месте его встретил «Ворон», отвел его в лес. В лесу уже были Лбов, «Барсук», «Гром», всего тринадцать человек.
Затем пошли по дороге в направлении деревни Залесной, шли пешком и только ночью, днем отдыхали в лесу. 10 мая зашли в деревню Залесную, где пили молоко и брагу. Не доходя завода Палазны, группа свернула в лес, в сторону Хохловки, подошла к реке Кама.
На лодке, которая находилась на берегу, переправились на противоположный берег и только тут всей группе объявили цели и задачи данного похода: ограбление конторы смотрителя Хохловской дачи и сельской винной лавки. Первоначально лесопилку Баженина не предполагалось грабить.
Утром 12 мая несколько человек ходили в Хохловку на разведку, купили там кренделей и водки, а затем всей группой по плотине пруда направились в Хохловку. Восемь человек пошли на квартиру смотрителя Хохловской дачи, остальные двинулись к винной лавке. При этом договорились, что стрелять будут только в случае сопротивления и угрозы личной безопасности.
Как всегда группа была не плохо вооружена, правда разномарочным оружием. В группе насчитывалось десять винтовок, четыре маузера, простые револьверы, два браунинга и пять настоящих бомб.
В квартире смотрителя, угрожая хозяину расстрелом, грабители забрали 238 рублей и 80 копеек, два револьвера, патроны и винтовку со штыком. Один из револьверов оказался собственностью хозяина квартиры, Лбовцы заплатили за него пятнадцать рублей, что выше рыночной стоимости того времени.
При подходе к винной лавке в Хохловке № 36, грабители услышали предупреждающие крики женщин о том, чтобы сиделица закрывала лавку. Напряженные нервы боевика Сиволожского происходящими событиями, криком женщины совсем в его сознании потеряли контроль и он через окно, в тот момент, когда женщина повернулась к стеллажам за бутылкой водки – выстрелил.
Пуля прострелила щеку и поцарапала шею. Этот выстрел вызвал гнев жителей поселка и самих боевиков. Лбов призвал своих компаньонов осудить поступок Николая Сиволожского и расстрелять его на месте на глазах возбужденной публики. Первым в Сиволожского стрелял Лбов. Стреляли в своего товарища и другие участники ограбления. Раненного боевика оставили в дорожной пыли перед домом винной лавки. Медицинскую помощь оказали пострадавшей дочери сиделицы. Романов подавал воду. Гресс обрабатывал и перевязывал рану и делал это вполне профессионально, что засвидетельствовала местный фельдшер.
Лбов успокаивал толпу, оправдываясь тем, что они убили обидчика.
В винной лавке похитили: 681 рубль 49 копеек. Уничтожили обычного вина на сумму – 620 рублей и 20 копеек, спирта на – 705 рублей 58 копеек и разбили посуды на – 182 рубля 91 копейку.
Затем всей группой, в двенадцать человек, через поле, пошли грабить контору лесопилки торгового дома «А. Башенин и Ко», где похитили принадлежащие конторе деньги.
Экспроприация в селе Хохловском внешне прошла вполне успешно, денежный куш был значительный.
Но уже на следующий день, 13 мая вблизи Мотовилихинского завода отрядом драгун были задержаны подозрительные Николай Ромашев и Андрей Корякин. Первый сознался в своем участии в ограблении в селе Хохловка, второй всё отрицал. При аресте Сиволожский, при первом допросе показал, что он стрелял в сиделицу винной лавки № 36, а затем от своих показаний отказался.
Куда же шли награбленные деньги? Нас все архивные источники и воспоминания участников событий уверяют, что деньги шли на приобретение оружия, на дела политические и на личные нужды грабителей. Но ведь должны были существовать определенные рамки расходов упомянутых статей.
В отряде Лбова были представители всех политических партий, существовавших в те годы: большевиков, эсеров, анархистов, беспартийные и даже люди имевшие судимости по уголовным статьям. Поэтому не будет большим искажением действительности, если здесь будет представлен документ Организационного бюро ЦК партии социал-революционеров от 27 октября 1907 года.
Ссылаемся только на пункт, отражающий движение денег добытых путем экспроприации. «Все экспроприированные суммы составляют собственность партии. Местные организации, совершающие экспроприации передают экспроприируемые суммы полностью областному комитету, который вступает в соглашение по вопросу распределения сумм с ЦК.
Экспроприированные суммы до 5 тысяч рублей остаются целиком в области.
Экспроприированные суммы от 5 до 10 тысяч рублей в области остаются до 70%.
От 10 до 30 тысяч рублей в области остаются до 60%.
От 30 до 60 тысяч рублей в области остаются до 50%.
От 60 тысяч рублей и более – в области остается – 30 тысяч рублей, все остальные идут в кассу ЦК. Это расчисление гарантирует определенный минимум средств за областью».
Такая градация деления добытых доходов от экспроприаций давала возможность руководителям боевых отрядов свободно распоряжаться суммами, не достигающими пределов пяти тысяч рублей.