Это было не так давно, чтобы не помнить, но уже почти нет в живых тех, кто мог бы сказать:- Я участник этих событий!
Огромная империя, ослабленная навязанной союзниками войной изнемогала от внутренних противоречий и амбициозных политиков, столкнувших ее в омут гражданской войны.
Уже отгремели и растворились две революции. Безвластие и хаос охватили огромную страну или точнее, осколки того, что от нее осталось.
В этой части державы, о которой идет речь, все проходило бурно и напыщенно. Одна власть свергала другую, а в основном процветал бандитизм и анархия.
Буря всеобщего революционного настроения не обошла своим крылом родовую усадьбу отставного полковника Императорской Армии Алексея Юрьевича Ростоцкого, ушедшего в отставку по ранению и потере левой руки на полях Первой мировой. И наверное - все было бы, как и у всех, если бы не его жена - обаятельная умница, урожденная княжна Воронцова Елена Юрьевна - дама знатная и образованная, имевшая глубокие познания в научной медицине и положительный опыт в лечении больных людей народными и нетрадиционными методами. Поэтому, к ним в усадьбу за помощью стекался разношерстный люд со всех окрестных сел и поселений. А слава о ее чудотворных способностях витала из уст в уста по всей уставшей от горя губернии. Это, конечно, вызывало раздражение у полковника, привыкшего быть в центре внимания, повелевать судьбами подчиненных ему офицеров и солдат. Но терпеливая и властная, спокойная и рассудительная женщина смогла осадить и успокоить мужа. И он, поставленный ею на место, занялся хозяйством, которое, нужно сказать процветало, несмотря на гражданскую войну и разруху. Крестьяне, проживавшие на территории поместья, работали на полях с удовольствием и бунтов не чинили, благодаря стараниям хозяйки, которая простых людей никогда не обижала, а всемерно заботилась о них и их детях.
Казалось, все было прекрасно и удивительно! Этакий оазис счастливой жизни в отдельно взятой точке земли! Однако, все это благоденствие не давало покоя соседке Ростоцких баронессе Софье Фон Гольдсберг - даме авантюрной, завистливой и алчной. Природа одарила ее красотой. Рыжая черноокая красавица была злопамятной и мстительной, но при этом очень умной и расчетливой. По округе судачили, что баронесса отличается крайней жестокостью и вообще знается с нечистой силою. По слухам, она - черная вдова и все ее мужья, а их у нее было, что на пальцах не счесть, умирали лютой смертью при загадочных обстоятельствах. Сплетничали, что она садистка и давно ввела на своей территории жесточайший режим - угнетала и наказывала людей за малейшие провинности и даже, шептались, для удовольствия. Темная личность! Но никто не мог достоверно сказать, кто она на самом деле и откуда ее привез в свое имение ныне покойный муж ее, отставной чиновник первой гильдии барон Генрих Фон Гольдсберг - бывший хозяин этих земель.
Ходили так же упорные слухи, что она положила глаз на полковника Ростоцкого, так сказать - по соседски и уже давно. Даже уверяли, что их видели наедине во время конных прогулок у речки Базавлук и не только...
В это не спокойное время Софья отличилась тем, что сколотила боевой отряд из всякого разношерстного отребья, вооружила его до зубов и как фурия металась по Никопольскому уезду, то там - то здесь, грабя и убивая местных жителей или проезжающих, ищущих спасения в Крыму, людей.
На фоне всех этих событий тихая жизнь быстро наскучила полковнику и он, как-то связавшись с однополчанами подался, конечно не без скандала с женой, в Белую гвардию, но был перехвачен по дороге отрядом Софьи. Тут то все и началось!
- Софья Степановна, там офицерьё золото-погонное... Один в чине полковника. Скачут, похоже, в сторону Марьянского хутора. Брать живьем будем или так - порубаем? - с криком подлетел на взмыленном коне лютый, кривой на один глаз дядька по прозвищу "Упырь".
- Полковника брать живьем! Сама хочу его посмотреть, а потом может и расстреляю... По коням! Савка! К пулемету!Понеслись! Мать вашу..!
И сотня поглотив ее команду, вынеслась на перехват белых офицеров.
Сопротивление было коротким. Жить хотелось всем. Алексей узнал ее сразу. Когда-то холодная, надменная снаружи и дерзкий пламень внутри, эта рыжая бестия уже давно снилась ему по ночам. Сброшенный с коня, обезоруженный, весь в придорожной пыли и грязи, он представлял собой жалкое зрелище. И судя по отпечатку насмешки на ее лице, он мгновенно понял, что она упивается степенью его падения. Это зацепило полковника до глубины души. Несмотря на отсутствие левой руки до локтя, Алексей проворно выхватил револьвер у одного из Софьиных разбойничков и со словами:
- Прощайте, товарищи! - расстрелял в упор троих своих однополчан. Это шокировало всех! Мужики нервно задергали затворами винтовок, а одноглазый Упырь уже хотел всадить ему пулю в лоб.
- Отставить. - тихо выдавила из себя Софья - Теперь, ты мой! Назад дороги нет.
Алексей молча поднял с земли и отряхнул фуражку, посмотрел на нее, ухмыльнулся и бросил на горку трупов бывших сотоварищей. Затем, с остервенением сорвал золотые погоны с шинели, уронил их зачем-то на землю и начал топтать, пританцовывая. Все, окаменев наблюдали за его действиями, очевидно понимая, на сколько рухнул мир этого человека, когда-то успешного, имевшего все в этой жизни: дом, семью, детей, благосостояние, положение в обществе, звание, награды и любимую службу. И теперь все это в одночасье рухнуло и осталось в прошлой жизни... все осталось... в прошлой жизни...
Ему вернули его оружие, но он не взял. Бросил отнятый револьвер хозяину и побрел, как древний старец к тачанке с низко опущенной головой, волоча за собой свинцом налитые ноги. Софья подала ему руку. Он ухватился за нее, как утопающий за соломинку, и она буквально втянула это аморфное, обессиленное, теряющее сознание тело на место подле себя и скомандовала:
- Хома, трогай!
Сотня послушно подалась вихрем за своей атаманшей на недавно захваченный хутор Давыдов брод.
Давыдов брод - место гиблое! За ним давно ходила слава сосредоточия нечистой силы на этой земле. Правда то или врут люди одному Богу известно или черту, если хотите. Но именно к этому месту судьба привела наших героев. В народе ходила легенда, что на краю хутора, в лощине, когда-то жила панночка из тех, что описывал незабвенный Николай Васильевич. Откуда она взялась здесь никто уже толком не знает. Только молва ходила, что дочка она местного пана, чьим именем назван брод на старой чумацкой дороге через речку Ингулец. А еще сказывают, что много зла она принесла жившим тут людям и собрала здесь всю нечистую силу, какая есть на белом свете. Может правда то, а может и нет! Кто знает?
Ехали степью достаточно долго. Вечерело. Осенняя прохлада уже давала о себе знать. Им еще пришлось сделать крюк, объезжая поселение господ Орловых. Там местные пролетарии и беглые дезертиры разных мастей учинили революционный бунт. Они под эту лавочку зверски расправились с помещиками не глядя на то, что в доме на тот момент проживали только дети и старики. Потом все разграбили и подожгли усадьбу. По слухам, атаманил там бывший местный околодочный Семен Кандыба. Силен был, зверюга и крепок, к тому же походил внешне на породистого хряка. За что поимел прозвище Кабан. Еще при царе-батюшке, находясь на службе и при исполнении, снискал себе дурную славу поборами местного населения. Часто не брезговал мародерством, взяточничеством и расправами над арестантами в кутузке. Людишек своих он вооружил не плохо. Имел три тачанки с максимами и даже две пушки, реквизированные из господских складов. Сказывали, лютовал по округе неистово! По здравому размышлению, а чего еще можно было бы ожидать от такого, с позволения сказать, человека? Поэтому Софье не хотелось в сей момент ввязываться с ним в бой. Не то было у нее настроение. Хотелось тепла, покоя и разобраться в мыслях и планах на будущее. Таким образом, приблизившись со стороны правобережной степи, они выкатились на шлях около Белой горки, как раз к тому месту, где находился старый погост, а перед ним остатки разрушенной церкви, поросшие мхом и бурьяном, и огромный придорожный камень. Здесь Софья приказала остановиться. С этого места была видна вся балка, как на ладони; хуторок на левом берегу в лощине и шинок у моста через реку, еще немного выше по течению - развалины старой усадьбы. Софья сошла с тачанки и подошла к камню, увидела надпись и , пытаясь ее прочесть, потерла его поверхность рукой. Острая боль пронзила ее ладонь да так, что она вскрикнула.
- Что с вами? - дернулся к ней Упырь.
- Руку, как огнем обожгло! - пожаловалась Софья - Какой-то странный камень!
- Могила тут бывшего хозяина здешних мест. - вещал Упырь - Лютой смертью сгинул,говорят.
- Да - не знала. А что там в усадьбе его?
- Та камни одни на огромной куче, ни окон, ни дверей - так, один мусор!
- Ты что - там был?
- Заезжал третьего дня, когда хутор прихватили. Ничего там хорошего нет. Так что - не извольте беспокоиться!
- Хочу сама все посмотреть! - настаивала она - Гляди, дым над развалинами поднимается.
- Так то может курай горит. Небось, местные подпалили. - возразил озябший дядька. Ему уже давно хотелось добраться до шинка и согреться с дороги.
- Ты погоняй с людьми на хутор, а я все же поеду посмотрю, что там и как.
- А может, потом? Завтра...
- Нет - сейчас! - рявкнула Софья - Тянет меня туда, зовет что-то, только не пойму что...
- Ну, как знаете, Софья Степановна! Поехали, хлопцы!
Отряд бойко тронулся в направлении шинка, стоящего на берегу реки у моста. Перед мостом дорога расходилась на две ветви. Одна вела к заброшенной усадьбе, а другая - мимо шинка к мосту на ту сторону реки и далее к левобережному хутору. Отряд остановился у шинка, тачанка с Софьей и полковником в сопровождении двух конных вояк повернула по направлению к усадьбе. На середине пути их догнал одноглазый дядька на своем бешеном взмыленном коне.
- Что, Упырь? Неймется? - подковырнула его Софья.
- Мало ли что, Софья Степановна... Я потом себе не прощу, ежели что...
- Какой заботливый! Мягко стелешь. - ответила она и рассмеялась таким смехом, что дрожь прошла по телу у сопровождавших ее мужиков.
Вскоре подъехали к развалинам ограды. Здесь были когда-то южные ворота. Подойдя к ним лошади вдруг заупрямились и дальше не пошли. Они испуганно храпели и пятились. Процессия остановилась.
- Надо же, нас пытаются запугать! - рявкнула Софья и на всякий случай достала из кобуры свой маузер. Затем она сошла с тачанки и направилась к дому пешком, а за ней потянулась вся ее немногочисленная рать. Только полковник и ездовой с тачанки остались на месте. Первый прибывал в прострации, а второй присматривал за лошадьми и за первым, чтоб тот не окочурился, не дай... не доведи... или не застрелился, чего доброго, с дуру.
Через какое-то время Софья сотоварищи подошли вплотную к дому. Удивление настигло всех. Дом, хоть и полуразрушенный, имел достаточно пристойный и ухоженный вид. Основательно их добило то, что входные двери отворились и оттуда выползла на свет божий горбатая старуха ужасающего вида и не дожидаясь заговорила скрипучим мерзким голосом:
- Долго же я вас ждала, ясновельможная панночка! С прибытием в отчий дом!
Опешившая Софья не сразу поняла суть происходящего, но придя в себя выпалила:
- Ты что, старуха, белены объелась? Какая я тебе панночка? Какой отчий дом? Ты откуда знать меня можешь, ведьма ты старая? - и, обращаясь к Упырю, изрекла - Дядька, я там кузницу видела. Ты возьми эту хитрую бестию за горб да подвесь за ноги над горном и разожги огонь. Поджарим ее живьем! Может чего хорошего расскажет.
- Она, моя голубка! Хозяйка моя ненаглядная! - бубнила старуха, прижимаясь к земле под огромной лапой Упыря. В этот момент из дверей вылетел со щенячьим визгом огромный черно-белый пес и бросился Софье под ноги, ласкаясь и подпрыгивая. Софья почувствовала в нем что-то родное и близкое. На ум сразу же пришло имя Вельзевул.
- Вельзевул, сидеть - рядом - к ноге! - скомандовала она. Пес послушно выполнил команды, не переставая радоваться ее присутствию.
- Постой, дядька! Отпусти ее. Похоже, старуха не врет. Это моя собака. Я точно это знаю. Не даром меня так тянуло сюда. Веди нас в дом , бабуля! Я хочу все знать. Понимаешь меня?
- Как не понять, ясновельможная! Все поведаю! Я ж вас родимую принимала на свет Божий от матушки вашей! Царствие ей небесное!
- А я ее не помню...
- Да откуда ж вам... Она померла при родах в страшных муках. Да вы проходите в дом, гости дорогие! В доме хорошо, тепло и сухо. Что тут на холоде стоять.
Пес первым вбежал в открытую дверь. Софья, прежде чем войти, махнула рукой ездовому, чтобы тот подъехал от ворот усадьбы к крыльцу.
- Упырь, занесите полковника в дом, а то он уже околел небось. - распорядилась Софья и рассмеялась своим демоническим смехом. Да так, что мужики содрогнулись и ощутили холод где-то там - внутри себя.
- Она... родимая! - прошептала себе под нос старуха и пошла за ней в дом.
Софья прошла в прихожую. Здесь было чисто и уютно и как-то по-деревенски просто. Она проскользнула дальше, на кухню-столовую.
- Как тут мило! - подумала она - Не хватает многочисленной челяди ...все равно - мило, очень мило.
- Пойдемте за мной, я покажу вам комнату вашей матушки. Теперь она ваша! - отозвалась подоспевшая старуха.
Она повела Софью по коридору на другую сторону дома. У последней двери в конце прохода она остановилась, пошарила в карманах, достала ключи, поковырялась в них и, найдя нужный, открыла замок. Софья толкнула дверь. Та со скрипом отворилась. Зрелище было не забываемое! В огромной комнате находилось все, что нужно для шикарной жизни молодой амбициозной женщины.
- Вот это да! Какой вкус! Как все изыскано! - не смогла сдержать восхищения Софья - Похоже, моя матушка знала себе цену!
- Да уж, она была особенной! - поддакнула старуха.
На стенах висели картины с портретами мужчин и женщин.
- Кто этот старик? - ткнула пальцем Софья в портрет пожилого мужчины.
- Это дедушка ваш Давыд Павлович Хрусталев-Козельский, основатель и хозяин поместья. Ирод окаянный - нас с вашей матушкой чуть не погубил. Чудом спаслись. Благодаря вашему Богу. Защитил нас! Она на сносях была. Вас рожать собралась, а он войну с ней затеял - ирод!
- А это кто? - перебила повитуху Софья - Черные густые волосы, а какие глаза...такие большие и карие!
- Это ваша бабушка. - заскрипела старуха - Золотой была человек, любила меня и защищала. А вот ваша матушка!
- Надо же - одно лицо! - удивилась Софья - Только моя матушка на картине моложе. А это кто? Такой молодой и бравый!
- Это ваш отец, названый брат вашей матушки Катерины байстрюк Степан. Любили они друг друга больше жизни. Дед ваш - ирод зарубил его, когда дочь свою убить хотел.
- Теперь понятно, в кого я такая рыжая уродилась! - в очередной раз перебила ее Софья.
Из кухни донесся голос Упыря:
- Куда его, Софья Степановна? Он на ногах не стоит, похоже умом тронулся, бормочет несуразицу. Никак не поймет, где он и что с ним.
- Давайте его в комнату папеньки вашего поселим. Там и камин растоплен и удобства есть для мужиков. - вставила свои пять копеек старуха - И дверца вот, рядом с вашей.
- Мужики, тащите полковника сюда! - отозвалась Софья и старуха тут же проворно зазвенела ключами.
Мужики, кряхтя и охая волокли невменяемого полковника по коридору, подхватив под руки и держа за ноги.
- Тяжелый гад, а с виду не скажешь. - бубнил себе под нос один из несущих.
- Тащи, Хома живей, та не урони, а то, не ровен час зашибешь белую кость! - пошутил Упырь.
- Та бес ему в ребро! Надо было расстрелять его и делу конец и не мучились бы сейчас!
- Гляди у меня, Хома! - вмешалась Софья - Договоришься! Не посмотрю, что ты знатный пулеметчик, сама шкуру спущу! Легче, мужики, легче!
Мужики наконец-то втащили Алексея в комнату и усадили в кресло подле камина. Тот совсем обмяк и не подавал признаков жизни.
- Ладно, дядька. Благодарю за все... Езжайте на хутор и отдохните, но дозоры все же выставь. Соседи не надежные у нас. И за хлопцами присмотри по отечески, чтоб не напились до одури. Да и лошадей отсюда забери, чтоб ничего не выдавало, что здесь кто-то есть.
- А вы как же тут, без охраны? - всполошился Упырь.
- Ступай! За нас не беспокойся. Мы тут похоже под надежной охраной. Прискачешь завтра к обеду. Решим, что делать дальше. - уверила его Софья.
Упырь, понятное дело, не поверил ей, но все же подчинился. Забрал с собой хлопцев и подался на хутор.
- Ну вот, теперь можно заняться вашим полковником. - отозвалась старуха - Я тут питье ему приготовила. Надо его напоить лечебным варевом и ему полегчает.
- Неси...Я сама его напою. - вымолвила Софья, приблизившись к Алексею.
Он сидел в кресле возле камина с откинутой на бок головой и открытым ртом. Его тело казалось бездыханным. Старуха поднесла чашку с питьем. От теплой жидкости пахло какой-то знакомой вонючей смесью трав с не перебиваемым запахом сельского самогона. Софью от этого запаха чуть не стошнило, но она все же попыталась напоить этим варевом Алексея, вливая его порциями в открытый рот. Алексей дернулся и закашлялся, выплевывая все на пол. Потом, не понимая что с ним, водил выпученными глазами то на Софью, то на бабку.
- Пей, вражья сила! - рявкнула Софья в приказном тоне - А то помрешь, не ровен час. Ты мне нужен живой! Пей, шельма! Пей, сказала!
Алексей смотрел на нее непонимающим взглядом невменяемого человека, но все же стал пить маленькими глотками не морщась и не понимая, что пьет. Ощущения от вкуса этого пойла можно было увидеть на Софьином лице. Ее явно тошнило от этого запаха и зрелища, но слава Богу, Алексей наконец-то допил варево и тихо уснул.
- Все, отошел ко сну, сердешный! - заключила старуха - Теперь проспит до самого выздоровления.
- И сколько будет спать?
- А всех по разному прибивает. Кого на день, а кого и на неделю.
- Обрадовала! - огорчилась Софья.
- А вы не спешите, ясновельможная. - успокаивала ее старуха - Все идет своим чередом. Вы скоро все поймете. Может чайку с дороги или чего по крепче? - не унималась старуха - И покушать бы не мешало. Пойдем на кухню. Я вас угощать стану и поговорить можно спокойно. Вельзевул, пойди посторожи у входной двери.
- Ты права, бабуля! Есть особо не хочу, но чаю с малиновым вареньем и сухариками попила бы. - согласилась Софья.
Они устроились за большим кухонным столом. Пузатый медный самовар, предусмотрительно раздутый старухой, кипел во всю, издавая булькающие звуки. Старуха разложила на столе свой не хитрый сидор и поставила фарфоровые чашки в блюдцах на английский манер с серебряными ложечками и розетками под варенье. Затем достала из шкафчика глиняный облитой бочонок с малиновым вареньем. Наконец-то Софья почувствовала, что в доме жарко, сняла с себя верхнюю одежду и переобулась в домашние вязаные чуни, заботливо поднесенные старухой.
- Как здесь славно и спокойно! - подумала она - Уютно и по-домашнему тихо, только ходики тикают на стене - тик - так...
Они долго пили чай вприкуску с малиновым вареньем, заедая сухариками обсыпанными маком, болтали по-женски о всякой ерунде, пытаясь узнать друг друга получше. Старуха поведала Софье историю ее семьи, конечно со своей колокольни. В подробностях рассказала о коварстве ее деда. О том, как они спаслись, как она родилась и, как их Бог забрал Софью к себе еще в начале прошлого века и вернул тридцать лет назад тем же младенцем, как научил ее - повитуху, куда и в какую семью определить малютку и указал, когда ждать взрослой женщиной обратно домой. Софья все это слушала и не перебивала. Софье казалось, что ей, как в детстве рассказывают сказки на ночь. Ей было в первый раз в жизни так тепло и уютно на душе, так тихо и покойно. Но в какой-то момент она как будь-то очнулась ото сна.
- Ты что хочешь сказать, бабуля? Тебе больше двухсот лет от роду, а мне за сто?- переспросила Софья.
- Получается, что так! - утвердительно изрекла старуха.
- Ты совсем выжила из ума, бабуля! - с сарказмом в голосе заметила Софья. - По тебе дом для умалишенных плачет. - и рассмеялась своим убийственным смехом. От которого, казалось задрожал весь дом.
- Не верите, ясновельможная? Убедитесь сами! Если готовы, то я отведу вас к вашему Богу и вы все поймете. - не унималась старуха.
- Ты знаешь, бабуля! Я не верю ни в Бога, ни в Черта, а только уповаю на самою себя. А ты сама то в этого Бога веришь?
- Я, всего лишь верная служанка любимых дочерей вашего Бога. Я рождена чтобы оберегать вас и служить столько - сколько предписано... Ну что, пойдем? Это не далеко, в подвале этого дома.
- Да-а! Так близко? Ну веди, бабуля! Надеюсь, нам там ничего не угрожает? Нет? Тогда свой любимый маузер брать не буду. - пошутила Софья.
Они вышли из-за стола и пошли по коридору к подвальной лестнице, подсвечивая себе путь ночной лампой "Летучая мышь". Через какое-то время они благополучно спустились в подвал. Это было пустое помещение без окон, похожее на темницу. Спускаясь по крутым ступеням винтовой лестницы, Софья спросила с недоверием:
- Ты куда меня привела, бабуля? В холодную, что ли..?
- Спускайтесь, ясновельможная, вниз - не бойтесь, а я за вами. - ответила невозмутимо старуха.
Как только Софья прошла на середину комнаты, стены вдруг засветились мягким голубоватым огнем. Софья вздрогнула и огляделась. Стены и потолок помещения источали свет. В углу под лестницей стоял старый потрепанный стул, зияя дырами в оббивке с торчащей из них овечьей шерстью. На запыленном полу четко просматривался равнобедренный треугольник с кругом в средине и песьей мордой в центре круга. Старуха медленно сползала со ступеней лестницы. За ней путался пес, подталкивая ее сзади носом.
- И что это за чертовщина? - выругалась огорченная увиденным Софья.
Старуха, очутившись внизу, грузно плюхнулась на стул, пытаясь отдышаться. Собака, скуля ласково вылизывала ее лицо. Старуха не сопротивлялась, только слабо отмахивалась от него носовым платком.
- Ну, будет тебе, Вельзевул! Будет...я почти отдышалась. Тяжко мне уже. Пора омолаживаться. - пропищала старуха и мерзко захихикала. Потом добавила:
- Вы не бойтесь, это электричество.
- Да знаю я! Уже видела в столице, только не такое и свечи были другие. И что теперь? - с долей разочарования в голосе спросила Софья.
- А вы фигурку на стене ручкой своей потрите и станьте в центр круга. Не бойтесь, все само собой будет. Вельзевул, иди с хозяйкой, так положено...
Собака послушно подошла к Софье и села в круг. Оставалось только потереть фигурку торчащую из стены в виде песьей морды.
- Ладно, будь по твоему! Обратной дороги нет. Попробую потереть, только отдам старухе эту дурацкую лампу. - подумала она. Потом сунув старухе коптящую лампу, решительно подошла к фигурке, потерла покатый собачий лоб и вернулась в круг. С этого момента все начало меняться в комнате. Стены стали зыбкими, заколыхались и стали пропадать, как мираж, вместе со старухой, коптящей вонючей лампой и стулом, на котором она сидела. Все как-то закружилось вихрем вокруг них, а через время стали проступать новые видения в форме огромного зала с высоченными фигурами воинов с песьими головами и алтаря с фигурой невиданного зверя с распростертыми крыльями...
- Какой яркий сон и реальный, наверно...бред какой-то... - отстранено подумала она.
Когда Софья с собакой растворились в искрящемся тумане и комната опустела, старуха привычно откинулась на старом, проверенном временем, удобном стуле с чувством выполненного долга и захрапела на все лады в ожидании возвращения своей обновленной хозяйки.
Сколько прошло времени, трудно сказать. Старуха проснулась от острого запаха псины и поняла по пульсирующему свету в помещении, что они возвращаются. Посреди комнаты стали вырисовываться зыбкие тени. Потихоньку они превратились в человека и собаку. Это была несомненно Софья, но уже не та, что раньше. Ни тени сомнения ни грамма сожаления - прямое воплощение вселенского зла и пес, снова одетый в колючую броню! Софья надменная и холодная, прошла мимо старухи, высокомерно бросив на ходу ей флакон с какой-то жидкостью, подхватила чадящую лампу со ступени лестницы и приказным тоном изрекла:
- Вставай, старая карга! Это тебе! Похоже, ты знаешь, что с этим делать! Нечего рассиживаться. У меня много не законченных дел!
За ней, гремя железными когтями о каменный пол, прошел пес. Старуха ловко поймала заветный флакон, по-чмокала от удовольствия беззубым ртом, с трудом встала со стула и поковыляла за ними, опираясь на клюку. Наверху Софья поставила старухе первоочередные задачи. Затем вошла в комнату Алексея и закрыла за собой дверь на ключ. Алексей находился в кресле спящим в той же позе, в которой она его оставила накануне. Камин почти догорел. Софья потеребила угли кочергой и подкинула дров. Огонь вспыхнул с новой силой. Софья сбросила с себя всю одежду. Обнаженной она выглядела, как греческая богиня, сверкая своей бесстыжей красотой. Она подошла к Алексею и рывком за одежду выдернула его из кресла и бросила на постель. Алексей упал спиной на перину. Она села на него верхом и начала с остервенением раздевать, целуя его лицо и грудь, отираясь о него всем телом, как кошка. От этого он очнулся. Похоже, заниматься с ней любовью у него не было ни желания ни сил.
- Прости меня Сонюшка! Давай, ни сейчас ни сегодня! Я не могу! Прости... - взмолился полковник.
- Не сопротивляйся! Молчи! Я сделаю все сама... - шептала она ему на ухо.
Софья взяла его силой, грубо и безжалостно. Казалось, она готова была утопить его в агонии любовных утех. Он задыхался и в конце концов потерял сознание...
Дремлющая на кухне старуха содрогнулась от страшного крика дикой необузданной женской страсти.
- Наконец-то свершилось! - обрадовалась она и открыв флакон, выпила с огромным удовольствием его содержимое.
К обеду следующего дня, как было условлено, тачанка стояла у крыльца дома, а Упырь топтался на пороге, переминаясь с ноги на ногу, не решался дернуть шнурок звонка. Софья сама открыла ему дверь.
- Чего мнешься? Заходи. Открыто. - бросила она ему и пошла внутрь. Упырь снял папаху и вошел за ней. Он любил ее давно и безответно, понимая, что он ей не ровня, но ничего с этим поделать не мог. Любовь зла...
На кухне пахло свежеприготовленной едой. Шипел пузатый самовар. Софья одевалась, собираясь куда-то ехать. Он посмотрел на нее свежим взглядом и по-настоящему испугался. Не за нее - нет. Он испугался ее! Его охватил такой животный страх, что руки начали дрожать и он не знал куда их деть.
- Что с тобой, Упырь? Никак перебрал вчера? - с насмешкой спросила она.
- Есть немножко, Софья Степановна. - слукавил Упырь.
- Слушай, дядька. Старуха приболела и слегла. Я тут отъеду не на долго. Друзей навестить надо. Ты посиди здесь, покарауль дом и Алексея. Он спит в беспамятстве. Думаю, скоро не проснется, но ты побудь... Поешь вот...чего-нибудь, если хочешь.
- Благодарствую, Софья Степановна. Людишек возьмете для охраны?
- Нет. Только тачанку и ездового.
У него, конечно, было много вопросов к ней, но он не решился их задать. Душа еще трепетала от страха. Срамно сказать, здоровенный мужичина, прошедший Крым и Рим и Медные трубы, испугался слабенькой молоденькой барыньки, как младенец полуночной тени. Он с ужасом заметил, что она вышла из дому, не взяв с собой даже свой любимый маузер.
- Странно это...не к добру... - отметил он для себя и только.
Софья с порога прыгнула в тачанку и скомандовала:
- Трогай, Хома!
- Куда едем, Софья Степановна? - не оборачиваясь спросил ездовой.
- Погоняй в имение Орловых да побыстрей!
- С ветерком, значит? Но, окаянные! Чего пристыли? - отозвался Хома.
Доехали быстро. Когда-то шикарное поместье выглядело убого и запущено. Хозяйский дворец сгорел почти дотла и зиял обгоревшими дырами окон первого этажа, как обглоданный череп пустыми глазницами. Правда, уцелели два гостевых дома, все хозяйственные постройки и главное - добротные конюшни со всем элитным поголовьем знаменитых русских верховых лошадей. Здесь содержался табун Орлово-ростопчинской породы. Сказывают, что выводили этих лошадей под седло для самой Екатерины Великой.
- Однако, кто-то решил хорошо поживиться за хозяйский счет. - отметила для себя Софья.
У кованных ворот в усадьбу их остановили часовые.
- Стой! Куда прешь? - орал по виду старшой из охраны.
Софья встала на площадке тачанки во весь рост и тихим голосом сказала, глядя старшому прямо в глаза:
- Я, соседка ваша, Софья Хрусталева. Приехала к атаману на рандеву.
Старшой после ее слов затрясся весь, покраснел, приказал пропустить гостью и еще долго причитал, глядя в след уезжающей по аллее тачанке:
- Доложить бы надо! Доложить бы...
Атаман со свитой занимал большой дом для почетных гостей, а все его вечно пьяное воинство бесчинствовало в малом гостевом доме. В это время у атамана Семена Кандыбы по этикету проходил обед и питие дорогих заморских вин из реквизированных господских подвалов. Он восседал во главе старинного дубового стола в шикарном кресле в зале для приемов высоко поставленных гостей. От него по сторонам сидели его приближенные, пили и ели вместе с ним на дорогой фарфоровой посуде, изгаляясь над фамильным серебром графов Орловых. По прихоти новоиспеченного пана им готовили господские повара, а прислуживали две няньки и хозяйская внучка двенадцати лет отроду, а ее сестрица четырех лет в это время сидела за роялем и пела им песенки для услады и удовольствия. Пан атаман не убил их, а взял в наложницы. Грозился продать или выменять, а то, когда подрастут, жениться на обеих. А что такого? Революция, анархия - теперь все можно!
Софья медленно подъехала к парадному крыльцу. Двое часовых, передернув затворы винтовок, дуэтом задали ей один и тот же вопрос:
- Кто такая? Оружие есть? С чем пожаловала?
Софья искренне расхохоталась своим демоническим смехом и приказала тихим голосом, но тоном не терпящим возражения:
- Ну-ка, служивые доложите обо мне своему подсвинку и живо, а то я рассержусь.
Часовые, как по команде развернулись лицом к лицу и будь-то слепые, врезались друг в друга. От этого тона в ее голосе даже Хома дернулся с облучка выполнять приказание хозяйки.
- Хома, сидеть! А вы, козлы чего встали? Пошли, куда послала! Быстро! - тихо, но властно направила их Софья.
Одуревшие от столкновения, часовые еще какое-то время ломились в открытую дверь, мешая пройти один другому, чем опять рассмешили Софью. Этот не простой смех насторожил атамана. Тот подошел к большим витражным окнам и взглянул на приезжих.
- Тьфу, что за такая? А-ну, хлопцы тащите барыньку сюда. Поиграем с ней! Вот потеха будет! Она гарная! - заключил пан Кандыба под одобрительный гомон сотоварищей.
Тут в зал вломились обалдевшие от страха часовые с разбитыми мордами и опять дуэтом:
- Пан атаман, панночка приехали и ждут вас на дворе и чтобы вы вышли сейчас же, а не то, крепко может рассердиться и кровь вам пустить! Да! Да...может! Эта может! - бубнили они, убеждая больше не атамана, а друг друга. Несомненно, это крайне расстроило уважаемого всеми присутствующими пана атамана Кандыбу. Глядя на ухмыляющиеся рожи приближенных, он вскипел, грязно выругался и полетел на двор разбираться с Софьей.
Она выглядела спокойной, сидя на диванчике тачанки, дымила ароматной папироской, коротая время в ожидании. Озверевший пан атаман выскочил на крыльцо в сопровождении свиты с поднятой на голо саблей.
- Ты кто такая? Ты, шлюха трамвайная! Ты смеешь мне угрожать? Да я тебя зарублю, как тварь подзаборную! - орал он, кинувшись на нее.
Софья вскочила с места. Мгновения ока из рукава ее овечьей кацавейки вылетела длинная тонкая черная змейка и обвилась вокруг толстой короткой шеи атамана Кандыбы и также быстро вернулась обратно. Он будь-то окаменел на бегу с высоко занесенной саблей в руке. Глаза его вылезли из орбит и язык вывалился наружу. Голова медленно отделилась от туловища и упала под ноги в лужу его собственной мочи. На шее дымился обожженный срез. Крови не было и сразу же пополз резкий запах жаренного мяса, смешанный с запахом дерьма. Голова в луже казалась живой. Глаза бешено двигались, а рот силился что-то сказать. Все свидетели происходящего невольно замерли в глубоком шоке.
- Это тебе за неуважение к даме. - тихо сказала Софья, обращаясь к еще живой голове пана атамана, а потом к остальным присутствующим - Господа, надеюсь всем все понятно? Через часок сюда приедет мой человек и примет у вас все имущество по описи. Бежать не советую да и некуда. Я оставлю здесь моего любимого друга. Он за вами присмотрит. Вельзевул, поздоровайся с господами.
Из рундука под облучком вылез огромный бронированный пес и рявкнул гулким басовитым голосом. Она мило улыбнулась, наблюдая неподдельный ужас в их глазах.
- Так вот, господа - продолжила она - С анархией покончено. Вы поступаете на службу в мой образцовый полк. Порядок и дисциплина - вот что вас спасет. Кто не снами, тот против нас. Надеюсь, вы правильно меня поняли и больше бесполезных жертв не будет. Я с вами не прощаюсь, господа. Вельзевул, охраняй тут всех. Жди Упыря. Он скоро будет здесь. Назад придешь с ним. До встречи. Хома, трогай!
Софья присела на диван. В этой истинно женской одежде и особенно, в шляпке с широкими полями с вуалью на глазах, дымящейся папироской в длинном дорогом мундштуке зажатом двумя пальчиками левой руки, она была великолепна! Настолько, что ни у кого не осталось сомнения, кто в доме хозяйка. Они все сняли головные уборы, нагнули головы в почтительном поклоне и проводили ее, как настоящую владычицу мира и своих грешных душ.
Тачанка, ведомая парой вороных лошадей, чинно выехала из ворот усадьбы и направилась по дороге к дому, ускоряя бег. Погода одарила их солнечным теплом.
- Езжай по тише. - сказала Софья ездовому и зажмурилась от удовольствия и яркого солнечного света. Она, окунувшись в комфортную дрему, радовалась не земному блаженству, наслаждаясь теплом и запахами степи.
Алексей проснулся от нестерпимого жара, обжигавшего его лицо. Он инстинктивно прикрыл глаза ладонью правой руки, пытаясь осмотреться. Предвечернее солнце ярко светило ему в глаза через большое окно с убранными шторами. Комната показалась ему совершенно чужой и не знакомой.
- Где это я? - подумал он - Ничего не помню.
Через открытую дверь доносились запахи вкусной еды и характерно шипел вскипевший самовар. Кто-то шумно возился на кухне. Алексей попытался встать с мягкой перины на широкой, почти квадратной кровати. Это было не очень удобно сделать однорукому человеку, но каково было его удивление, когда он сделал это без особого труда. Правда, то что он увидел на месте обезображенной ранением культи, поразило его еще больше. Это был протез его левой руки из неизвестного современной науке металлу подобного материала , в точности повторяющий его здоровую руку по всем визуальным параметрам, только, по ощущениям, на много сильнее. Он не крепился на культе, а как будь-то врос в нее. Алексей чувствовал искусственные пальцы, как свои собственные и ощущал ими момент прикосновения к предметам.
- Забавно... - подумал он - Кто же тот мастер, что сделал такое совершенство!?
Он ткнул указательным пальцем в деревянный сундучок на прикроватной тумбочке и пробил его насквозь, при этом почувствовав глухую боль. Затем - выдернул обратно, но повреждений на пальце не обнаружил. Да и боль сразу же утихла. Радость захлестнула его с головой. Он вскочил на ноги и стал быстро одеваться, не скрывая удовольствия от того, что был теперь полноценным человеком и не просто... Одно ощущение все же смущало его. Появилось чувство, что это приспособление каким-то образом влияет на его психику и потихоньку пытается подчинить его разум какой-то внешней силе - мягко и не навязчиво. Но Алексей, прибывая в эйфории от своей полноценности, напрочь выбросил эти мысли из головы.
Человек, возившийся на кухне притих, похоже услышал шум, доносившийся из комнаты Алексея. Послышались уверенные шаги по коридору и в дверях появился здоровенный одноглазый мужик и с неподдельным удивлением в единственном глазу молча уставился на него.
- Ты кто, служивый? Какими судьбами здесь? - от неожиданности спросил полковник. Он силился, но никак не мог вспомнить, что с ним случилось после встречи с бандой на дороге. Память, как отрезало. Но моментами - только она... и всякие не понятные сны - один ужасней другого. Глядя на удивленного мужика, Алексей догадался, что этот дядька сам не может себе представить, что здесь происходит и откуда эти изменения.
- Ваша благородь! - с ноткой презрения выдавил из себя Упырь - Пройдем-те на кухню. Вам поесть надо. Скоро Софья Степановна прибудут и объяснят вам, что тут и как.
- Ладно, есаул. - судя по форменной одежде, сориентировался полковник - Веди, показывай, что здесь и как.
Они молча прошли на кухню. Еда, уже приготовленная Упырем, стояла на обеденном столе и очень вкусно пахла. Алексей подошел к рукомойнику и вымыл руки. Да-а и протез, как свою собственную руку! Это показалось ему забавным и он рассмеялся, тщательно вытирая их вышитым рушныком. Упырь молча, но с неподдельным интересом, наблюдал за происходящим. Что думал он по этому поводу, одному Богу известно, но на суровом лице дядьки ясно прочитывалось презрительное отношение к подопечному. Алексей присел за стол и с жадностью накинулся на еду и питье, демонстративно не приглашая дядьку отобедать вместе с ним. Это очень не понравилось Упырю, но он не стал обострять и так натянутые между ними отношения.
За приоткрытым окном послышался шелест подъезжающей тачанки и гулкий голос ездового:
- Стоять, черноносые! Прибыли, Софья Степановна!
Софья очнулась от дремы, вальяжно сошла с тачанки и вошла в дом.
- Картина маслом... - процитировала она кого-то из умных, глядя на ситуацию - С возвращением тебя, мой дорогой! Как твое самочувствие?
Не дождавшись ответа от Алексея, с жадностью уплетавшего еду, она обратилась к Упырю:
- Дядька, возьми людей в помощь и поезжай в усадьбу Орловых. Прими у местных все хозяйство под опись. Я там договорилась с ними и пса оставила, чтоб не разбежались. Пополнение из людишек примешь по всей форме. Ну, в общем ты все сам поймешь, когда туда приедешь. Да и возьми еды для ездового. У него маковой росинки с утра не было.
- Как скажите, Софья Степановна! - согласился Упырь.
Он быстро собрал в узелок еду, прихватил бутыль с самогоном и вышел из комнаты во двор. Там он отдал гостинцы ездовому, вскочил на своего коня и они подались на хутор за хлопцами, чтобы отправиться выполнять указание Софьи по поводу усадьбы Орловых.
Алексей наконец-то насытился едой и собирался запить ее самогоном. Софья, сняв верхнюю одежду, достала из комода пузырек с жидкостью розового цвета и поставила его на стол перед Алексеем.
- На, выпей! Тебе станет легче и память вернется.
- А мне и так не плохо. Вот, уже наелся, а теперь хочу напиться.
Он взял бутыль правой рукой и по привычке открыл пробку зубами. Потом, налил в стакан самогона до краев и, вспомнив про новую руку, охватил стакан металлическими пальцами.
- Не смей! - грозно процедила сквозь зубы Софья - Делай то, что я тебе говорю!
Он на зло ей поднял стакан и поднес ко рту, но выпить не успел. Стакан со звоном разлетелся в его руке. Протез сжал стакан и раздавил его пальцами, сам по себе, без участия полковника, окатив его вонючим пойлом с головы до ног. В этот момент Алексей ясно почувствовал, что уже сам себе не принадлежит. Им управляет какая-то сила, от которой зависит вся его будущая жизнь и что он, уже не он, а чья-то марионетка, которую дергает за веревочки невидимый кукольник. Он оцепенел. Слезы потекли из его глаз. Он отчетливо понял, что становится живым мертвецом и его собственное "Я" больше не существует. Левая рука сама по себе взяла пузырек с жидкостью и поднесла ко рту. Он обреченно ухмыльнулся, вытащил зубами пробку и выпил залпом его содержимое. Софья с удовольствием и интересом наблюдала за процессом перевоплощения. Через какое-то время перед ней сидел уже не Алексей, а ее суженый, отец ее будущих детей и ее Бог, поселившийся в теле этого заносчивого слизняка. Возлюбленный встал из-за стола, властным движением подхватил ее на руки и понес в свою комнату, чтобы со всей своей божественной силою отдаться любовным утехам с ней - своей покорной избранницей.
Упырь, не мешкая, собрал на хуторе с десяток верных ему людей и опрометью поскакал с ними в усадьбу Орловых. Там удивлению его не было придела. У ворот в усадьбу его встретили, как родного - учтиво и с почтением. Далее, сопроводили до гостевого дома. Перед ним на майдане уже построились в четыре шеренги, как на параде, человек сто разношерстных вояк при полном обмундировании. На пороге дома возлежал пес, пристально наблюдая за подопечными. Упырь аж сглотнул от этого зрелища. Перед крыльцом, как памятник, все еще стоял на своих ногах бывший пан атаман с саблей наголо и собственной головой под ногами. От строя вояк отделился их командир в форме офицера Императорской Армии, но без погон и строевым шагом приблизился к дядьке, отдал честь и отрапортовал по уставу. Упырь выслушал его, восседая на коне, по концу отдал честь, спешился и принял командование на себя. Далее, он отдал указания своим людям по поводу осмотра и описи ценностей, оружия и других нужных вещей, а сам с командиром отряда прошел в дом. Офицер, постоянно забегая вперед, подобострастно и сбивчиво рассказывал обо всем и сразу, пытаясь вручить уже готовые описи имущества господ Орловых. По его словам, законно реквизированного у сатрапов. В зале для приемов, куда они вошли, находились две господские девочки и оставшаяся прислуга. Упырь наконец-то забрал у офицера бумаги и приказал ему замолчать. Тот с перепугу побагровел и покрылся испариной. К тому же его подвели ноги и он плюхнулся в кресло возле камина и никак не мог с него встать. Упырь свирепым взглядом прекратил его страдания. Это конечно надо было видеть! Угрюмое покрытое шрамами бородатое лицо да еще смотрящее свирепо одним выпученным глазом. Убийственный дуплет! Тот затих и мало помалу успокоился. Дядька уже по доброму подошел к испуганным девочкам и осведомился, не натворила ли эта солдатня с ними чего такого. Пожилая нянька, прикрывавшая грудью своих любимых подопечных, пожаловалась Упырю на произвол и издевательства, но слава Богу, до чего такого дело не дошло. Упырь, понимая что рано или поздно с детьми что-нибудь да случится, решил им помочь выбраться из этого ада. Он позвал верного ему человека из бывших сослуживцев по Первой мировой.
- Петро. - сказал дядька ему на ухо - Ступай запряги лошадей в коляску. Я там видел у конюшен не сильно броскую. Сейчас же свези девчонок и эту тетку на хутор Пятихатки, что за Тернами у Желтой речки. Помнишь?
- Как не помнить. Там, кажись ваши родственники живут? - отозвался Петро.
- Ну, да! Так вот, езжай к ним. Только осторожно! Не нарвись на кого чужого. Там найдешь старого скорняка Потапа Евсеевича Помазанного. Он дядька мой родной. Они с теткой - женой его Ефросиньей живут на краю хутора возле речки. Детей у них нет. Умерли от тифа. Знаю - будут рады девочкам и няньке. Они люди хорошие, добрые - приютят. Езжай с Богом, Петро. А вы, разлюбезные собирайтесь в дорогу, только быстро, не мешкая, берите все самое необходимое и денег возьмите в золоте и бумаге. Берите сколько нужно, я разрешаю.
Нянька ударилась в слезы и ну - целовать ему руки. Упырь грубо осадил ее и пригрозил, что может передумать. Та сразу же спохватилась, забрала девочек и побежала собираться, а довольный собой дядька продолжил осмотр и прием материальной части поместья. Через какое-то время Петро доложил ему, что они готовы в дорогу. Дядька все придирчиво проверил сам. Осмотрел, как одеты, что взяли и сколько. В конце концов, после не значительных замечаний и исправлений ошибок, допущенных при сборах, он отпустил их в дорогу, перекрестив их в след.
Хлопоты по учету и просмотру имущества в поместье продолжались до утра следующего дня. Но только к обеду все удалось систематизировать, складировать под замок и занести в учетные книги. Упырь в душе радовался результатам своей работы.
- Но, обрадуется ли она? - одна эта мысль не давала ему покоя.
К трем часам по полудню прибыла Софья в сопровождении полковника и основной части своего отряда. Ознакомившись с результатами работы проведенной командой Упыря она осталась довольна и даже похвалила их за старание, сняв тем самым камень с души дядьки. По приезду Алексей, ни во что не вникая, сразу же направился в конюшни с племенными жеребцами. Там он выбрал самого норовистого, высокого ростом и почти квадратной фактуры шестилетнего жеребца вороной масти по кличке Армавир. Он оседлал его и одел на него сбрую странного вида, чем-то напоминающую ту, что была на собаке. Вывел его из денника, вскочил в седло и въехал верхом в манеж. Конь всячески пытался сбросить седока с себя, но безуспешно. Алексей сидел на нем цепко, как пришитый. В конце концов, жеребец запенился, устал и сдался на милость победителя. Полковник сошел с коня и с безразличием к животному отбросил поводья конюхам. Он был доволен собой. Теперь он мог позволить себе многое...
Софью, напротив, интересовало все. Особенно тщательно она осмотрела пополнение и их вооружение. Потом, назначила новых командиров из преданных ей проверенных в боях людей. В конце дня она основательно занялась организацией постоя своего полка в усадьбе. Софья тщательно позаботилась о надлежащем содержании разношерстного воинства и о поддержании в их рядах строгой армейской дисциплины. По ходу, возражений и дезертиров не случилось. Что ее очень обрадовало. Это то, чего она и добивалась по сути. С сего дня Софья обладала хорошо организованным, вооруженным до зубов воинским подразделением способным на решение любых поставленных перед ним задач.
Пока нашими героями судьба крутила, как дурень торбой, в усадьбе Ростоцких все было тихо, мирно и спокойно. Жизнь шла своим чередом. Правда, губерния страдала от тифа, но до них это лихо пока не докатилось. Ходили упорные слухи, что некий революционер - анархист Нестор Иванович Махно поднял крестьянский бунт в своем родном уездном городишке Гуляйполе, взбудоражив всю округу от Покровки до Никополя. Его разношерстное войско состояло в основном из местных крестьян, закаленных в битвах Первой мировой и было не плохо вооружено и организовано. Да и числом тянуло на целую революционно-повстанческую армию. Поговаривали, что Махно умело воспользовался слабостью и инертностью местных властей и захватил, почти без боя, губернский город Екатеринослав, но вскоре потерял его, уступив частям Белой армии под командованием генерала Деникина. Белогвардейцы тоже не долго хозяйничали в этих местах. К городу подошла 14-я кавалерийская дивизия Красной Армии под командованием Маслакова, но сходу взять город не смогла. В это время на станции Долгинцево уездного городка Кривой Рог стоял на парах без дела хорошо вооруженный бронепоезд под командованием матроса анархиста Железняка. На его мобилизацию в ряды Красной Армии выехал лично легендарный командир большевик Александр Пархоменко. Он убеждением, силой воли и конечно особыми личными качествами ( здоров был мужик и кулак имел с хорошую кувалду )призвал анархистов на службу трудовому народу. В самый ответственный момент он поддержал наступление дивизии на город огнем с мобилизованного бронепоезда, что и сыграло решающую роль в сражении и позволило освободить Екатеринослав от белогвардейцев. В ходе этих ожесточенных боев в красноармейских частях было много убитых и раненных. Дивизия шла с боями на соединение с разрозненными частями 1-й конной Армии. Обозы и переполненный госпиталь на марше снижали маневренность войск, тем самым ухудшая их боеспособность. Поэтому командованием было принято решение расквартировать их в усадьбе Ростоцких, тем более, что докторов не хватало, а тут сам Бог велел. Кругом шныряли разъезды махновцев, но к счастью в эту усадьбу не совались. Елена Юрьевна лично встречала гостей и как заправский командующий, быстро решала все возникающие вопросы и проблемы. Весь хозяйский трехэтажный дом был переоборудован в настоящий госпиталь. Ездовые вместе с местными мужиками стали плотниками, собирая в помещениях деревянные кровати, крестьянки делали импровизированные матрацы, набивая мешки соломой. В общем дело спорилось. Один из флигелей дома Елена отдала под операционную и разместила в нем медперсонал. Сама же с детьми и кузиной переехала во второй флигель. всех остальных разместили в хозяйственных постройках и в прилегающей деревне. При госпитале для защиты и охранения был оставлен эскадрон красноармейцев, пара тачанок с максимами и два орудия с артиллерийскими расчетами. Все мало помалу утряслось и пошло своим чередом. Елена принимала активное участие в лечении больных и раненых, приобщала к тяжелой работе медсестер своих дочерей: Людмилу - двенадцати лет и Марию - десяти лет. Девочки поили и кормили лежачих раненых, а еще пели им и читали стихи. Ее трехлетний сын Феденька постоянно цеплялся за подол платья, пытаясь шествовать за ней повсюду. В общем было не скучно. Периодически выздоравливающие бойцы возвращались в строй, а на их место поступали новые раненные или больные. Елене со всем справляться помогал командир отряда охранения бывший штабс-капитан Императорской Армии Владимир Андреевич Мельник, человек интеллигентный и образованный, по натуре добрый и отзывчивый. Он принял революцию и осознанно встал на сторону большевиков в Гражданской войне, хоть сам был выходцем из дворянского сословия. Вскоре среди раненных оказался брат его жены Ростислав Быканов - бывший ротмистр, артиллерист, умница, осознано перешедший из Белой гвардии в Красную Армию.
Однажды Владимир попросил Елену помочь шурину. Его мучили после контузии страшные мигрени. Елена своими методами подлечила Ростислава и он пошел на поправку. Таким образом они сблизились и стали часто проводить время вместе за разговорами и питием чаю с баранками и медом. Для этого в имении существовала чайная беседка.
- Странное название у этого места, не находите Леночка? - однажды спросил Ростислав - Баба-могила, как-то жутковато от этого. Вы здесь родились?
- Нет, Ростислав Михайлович, я за это место замуж вышла. - отшутилась Елена - Родилась я южнее, в Херсонской губернии. Там наше родовое поместье на берегу Днепра. Место хорошее хлебосольное, там плавни красивые, деревья высокие, зелени много, рыба, дичь - красота да и только.
- Там вас Ростоцкий и нашел - в раю вашем? - пытался шутить Ростислав.
- Нет! Все было не так и не здесь. Мы как-то с мамам поехали погостить к родственникам в Петроград. Там, кузина моя - Лидочка познакомила нас с Алексеем на балу у губернатора. В то время Алексей в адъютантах лейб-гвардии ходил. Молодой, бравый такой и танцевал превосходно.
- Ну-да! Помню... "и в воздух чепчики бросали"! - с грустью и болью в голосе ответил Быканов.
- Ой, а я кажется вашу Лидочку знаю. Меня с ней Люсинька моя знакомила. Они вместе учились в Смольном. - вмешался в разговор Владимир, тем самым разредив ситуацию - Я кажется ее здесь в имении недавно видел. Она с вами, Леночка? Ростик, хочешь я вас познакомлю, при случае, если позволите, Леночка?
- Да, она несколько месяцев тому приехала из разоренного Петрограда, рассказывала - голодно там - чудом спаслась. Она, кстати, не замужем. Милая и скромная девушка, правда напугана сильно и затворницей стала, было в монастырь собралась. Так я отговорила. Ни к чему ей это и время уже не то, чтоб по монастырям прятаться. - задумчиво сказала Елена. Потом встрепенулась и весело добавила:
- А что, может вы и правы, Володенька! Давайте познакомим ротмистра! Может что-нибудь хорошее и получится. А - Ростислав Михайлович? Как вы? Готовы знакомиться?
Быканов от неожиданного поворота событий смутился и покраснел.
- Ну, право, Ростик! Чего ты смущаешься? - настаивал Владимир.
В конце концов Ростислав уступил насмешникам и согласился. Они дружно расхохотались и разошлись по своим делам.
Елена пошла к себе посмотреть, как дети. Феденька никак не хотел засыпать после обеда - капризничал, чем изводил и так замученную Лидочку. Девочки на балкончике читали сказки Пушкина. Она махнула им рукой и вошла в дверь флигеля. В маленькой, но уютной столовой, на стене висела картина. На ней вся семья: она с Алексеем под руку и дети. Их запечатлел художник Коровин, когда они вместе отдыхали на водах. Елена всегда смотрела на нее, проходя мимо. Это навевало ей приятные воспоминания о прошлой жизни. В этот раз сердце сжалось у нее в груди. Она подошла ближе. Краски на фигуре Алексея потемнели и растрескались, как будь-то их жгли огнем, а в остальном картина была целой и невредимой. Мысль о том, что его уже нет среди живых пронзила ее мозг. Она поняла это душой, но рассудок отказывался в это верить.
- Леночка, ну помоги же мне наконец! Феденька опять капризничает, замучил меня совсем. - окликнула ее Лидочка из детской.
- Иду, милая! - с грустью в голосе отозвалась Елена. Она еще раз взглянула на картину, вытерла слезы салфеткой и пошла в детскую.
Вечером, когда все улеглись, Елена вышла к пруду. Она всегда так поступала, когда хотела привести свои мысли и чувства в соответствие. Внизу у воды на каменной площадке была установлена большая очень удобная скамья с навесом от дождя и ветра. Она спустилась к воде по каменной лестнице и увидела, что ее укромное место занято. На скамье сидел Ростислав Михайлович и курил папиросу, вглядываясь в водную гладь.
- Добрый вечер, Ростислав Михайлович! Коротаете вечер в гордом одиночестве?
От неожиданности он вскочил и как-то по детски засуетился, как будь-то его поймали на горячем. Елена поняла, что смутила его.
- Вы, уж простите меня ради Бога! Никак не думала, что здесь кого-нибудь встречу. Обычно тут никого не бывает по вечерам. - пыталась оправдаться Елена.
- Нет, это вы меня простите! Я кажется нечаянно вторгся в чужие пенаты. Простите великодушно - не знал! Разрешите откланяться, мадам?
- Не разрешаю! - ответила она и расхохоталась - Раз вы уже здесь, то составьте компанию даме и займите приятной беседой, а не бегите с поля боя...
- Как прикажите, Елена Юрьевна. - согласился Быканов.
- Ну вот, это уже по мужски. Присядем? - предложила она.
- Согласен - давайте присядем. Да - кстати, вы так и не ответили на мой вопрос по поводу истории этого места. - напомнил ей Ростислав.
Они удобно устроились на скамье так, чтобы приятно было общаться не стесняя друг друга.
- Люди рассказывают - начала Елена - Что это место особенное. Мы одно время жили с Алексеем по месту его службы. Я там сильно заболела и даже чуть не умерла. Меня привезли сюда без надежды на выздоровление, но произошло чудо. Как видите, я жива и здорова, родила здесь троих детей. Мне легко и привольно в этих местах, а вот Алексею тут никогда не нравилось. Его покойные родители рассказывали, что мужа в детстве что-то сильно напугало с той стороны плотины у грота. С тех пор он всегда боялся находиться у воды в одиночестве.
Они не на долго замолчали, любуясь гладью пруда в сумерках.
- Первым здесь поселился какой-то высокородный польский шляхтич. - продолжила Елена - Кажется из Потоцких - толком не знаю. Развернулся он с размахом - сами видите. Все здесь и этот великолепный пруд - его рук дело. Такое странное название это место получило из-за каменного изваяния на большом кургане. Вы, когда по дороге через брод ехали, должны были его видеть.
- Это ниже по течению, на круче, где погост? Там еще внизу, почти у реки колодец и из него вода сама по себе через верх течет, а брод по огромной каменной плите проходит. И водопад там не большой с брода скатывается. - уточнил Ростислав.
- Да - это там. - подтвердила Елена - Я часто слышала от людей, что ночью на этой каменной бабе большущая сова сидит. Говорят, что она добрый хранитель этих мест. Так вот, этот шляхтич здесь плотиной реку перекрыл и мудреные шлюзы поставил. А внизу, с той стороны дамбы устроен великолепный грот. В нем помещена мраморная фигура обнаженной девушки в человеческий рост, может нимфы лесной или еще кого, точно уже никто не знает. По ней вода в перелив стекает водопадом. Очень красиво, особенно весной. Необыкновенное и милое место, советую посмотреть. Дворец этот он же построил и все помещения в скале на той стороне. В общем получилась очень добротная и уютная усадьба.
- Помилуйте, а как же она Ростоцким досталась? - спросил Быканов.
- О, это целая история и без мистики здесь не обошлось. - опять отшутилась Елена.
Они снова не надолго замолчали, очевидно переваривая сказанное и услышанное.
- Свежо, я замерзла да и поздно уже. - поёжившись и выдержав паузу, сказала она - Расскажу окончание истории как-нибудь в следующий раз.
Быканов вскочил и подал ей руку.
- Я провожу вас, Елена Юрьевна? - спросил Ростислав и, получив одобрительный ответ кивком головы, продолжил - Вы правы, холодом потянуло от воды. Пора собираться.
Они поднялись по каменной лестнице на плотину к дому. Он проводил ее до крыльца флигеля и на прощание поцеловал ей руку и как в былые времена, щелкнув каблуками сапог, произнес:
- Доброй ночи, Елена Юрьевна, спасибо за прекрасный вечер! Честь имею!
Он взял под козырек, чем рассмешил ее на прощание, развернулся через левое плечо и по привычке отошел строевым шагом. Потом остановился, понял, что ситуация комична, махнул ей рукой и пошел к себе. Она же отметила для себя, что ей уже давно никто не целовал руку - приятное и забытое ощущение.
День выдался достаточно теплым и солнечным. Владимир Мельник упросил шурина подучить артиллеристов из расчетов вверенных ему орудий. Так сказать - провести не большие учения по всей форме, но без стрельб. Ростислава уже готовили к выписке из госпиталя, поэтому он согласился, понимая, что другой возможности помочь у него не будет. С утра он построил людей, объяснил им доходчиво цель и задачи учений, потом выбрал наиболее выгодные для обороны объекта позиции и установил с расчетами на них два, имеющихся в наличии, орудия. Эти учения привлекли внимание всех обитателей поместья. Даже лежачие раненные пытались посмотреть на это действо из окон дома. Дети и Лидочка тоже высыпали на балкон, восхищаясь слаженными действиями артиллеристов. Услышав их восторженные голоса, на балкон вышла и Елена Юрьевна.
- А он - хорош! - восторгалась Лидочка - Несомненно, хорош!
- Ты о ком, Лидочка? - пытаясь понять, что происходит спросила Елена.
- Да вот же он - такой бравый и усики у него такие милые! - не прекращала восторгаться Лидочка.
- А, ты о ротмистре Быканове? - с притворным безразличием спросила Елена.
- Ты его знаешь, Леночка? А он - душка! Ты обязательно должна нас познакомить! - не унималась восторженная Лидочка.
- Ну, хорошо! - уступила Елена - Его зовут, Ростиславом Михайловичем. Если ты так хочешь, я познакомлю вас за чаем, после обеда в беседке.
Лидочка от радости захлопала в ладоши и запрыгала, как ребенок. Это обрадовало Елену. Она уже давно не видела кузину такой счастливой.
К обеду учения закончились и все разошлись по своим делам. После обеда Елена пригласила Владимира и Ростислава в беседку на чай. Там уже хозяйничали Лидочка и дети. Елена на правах хозяйки представила мужчинам свою кузину. Потом они пили чай с баранками и медом, весело смеясь и рассказывая веселые истории из прошлой жизни. Погода радовала и вся компания собралась прогуляться к гроту. Они спустились вниз по каменной лестнице на площадку перед ним. Грот был выстроен в классической манере в форме арки из дикого камня и гармонично вписывался в массивное тело плотины. Из него вытекала вода, спускаясь с толстой плиты черного лабрадорита небольшим водопадом. В этом месте ширина водной глади была искусственно сужена до пяти метров с двумя каменными площадками по обеим сторонам реки, закованной в гранит. На площадках были установлены мраморные скамьи с меловыми бюстами нимф по сторонам. С высоких стен сложенных из дикого камня, обрамляющих русло реки, свисали длинные плети дикого винограда. Здесь было достаточно глубоко. Глубина искусственного водоёма и проточная вода привлекали сюда много рыбы. Её можно было ловить на удочку, сидя на скамьях. Идеальное место для отдыха! Внутрь грота вели каменные дорожки с обеих площадок, замыкая внутри него полукруг.
Они всей веселой компанией вошли внутрь. Перед ними возникла чаша в виде цветка лотоса. Она же служила перилами и защитой от падающей воды. Внутри чаши стояла мраморная фигура обнаженной девушки не земной красоты. Откуда-то сверху ее омывал поток воды пронизанный солнечным светом. От этого казалось, что она вся полыхает белым мягким огнем. От этой красоты нельзя было оторвать глаз. Они долго стояли и смотрели на нее, как завороженные.
- Мама, я писать хочу! - захныкал Феденька, дергая Елену за подол.
Все, выйдя из оцепенения, весело рассмеялись. Грот ответил им громким эхом.
- Пойдем, милый. - позвала сына Елена, взяв его за руку и веселая компания двинулась к выходу на площадку перед гротом. После того, как ребенка сводили за кустик жасмина, росшего в овальной клумбе под каменной стеной, тут же - на площадке, они присели на скамью у воды.
- Надеюсь теперь-то, вы расскажите нам до конца историю этого удивительного поместья? - с юморком в голосе спросил Ростислав у Елены.
- На самом деле, это не веселая история. - с грустью в голосе ответила она - Тот помещик строил все, что вы видите на этой земле, для своей жены. Рассказывают, любил ее больше жизни. Она родила ему желанную дочь, но умерла при родах. Он похоронил ее в том кургане, что возле брода. Потом, долго горевал и оплакивал жену, а дочь была единственным его утешением и отрадой. Так прошли годы. Дочь выросла и стала молодой красивой умной девушкой, опорой во всех его делах и начинаниях. Радовала старика бесконечно. От женихов отбоя не было, но она всем отказывала.
- Похоже, не встретила достойного. - вмешалась Лидочка.
- Может быть... - с тоской в голосе ответила Елена - Девушка эта славилась талантом врачевания, особенным умом, милосердием и добротой. Это то, что многие называют колдовством. Но местные жители, как ни странно звучит, ее за это любили и уважали, а постаревший отец боготворил. Она часто ходила на могилу матери и ухаживала за высаженными там цветами. Это были мальвы. Они до сих пор растут там. Воду для полива цветов она брала не из реки, а из старого колодца. По местному - криница с журавлем, называется. Однажды, один из отвергнутых ею женихов подстерег ее у колодца, надругался над ней и живой еще сбросил внутрь. Ее долго искали, но так и не нашли, а с тех самых пор вода из криницы пошла через верх - сама собой и так до сих пор и течет. Люди думают, что это ее слезы. Отец ее вскоре умер от тоски и горя, а бесхозная усадьба отошла государству. Ростоцким же она досталась после войны с Наполеоном. Дед Алексея получил ее в дар за заслуги перед Отечеством от Александра первого - самолично. И еще одно! Болтают, что молодые мужчины попавшие на брод ночью часто гибли странной смертью - тонули в старом колодце. Местный люд думает, что это месть девушки за поругание. В народе ее прозвали Мальвой.
- Грустная история! - вытирая слезы отозвалась Лидочка.
Все замолчали на какое-то время, думая каждый о своем.
- А вы, тоже обладаете мистическими способностями? - прервав тягостное молчание, спросил Ростислав, обращаясь к Елене - Не отпирайтесь! Я их на себе испытал.
- Есть немножко, но магия, это не мой конек. - сказав это Елена встала, подошла к клумбе, отломила красивую розочку и положила на выступ у выхода из грота. Темное отверстие на мгновение засветилось приятным глазу голубоватым светом. Елена грустно улыбнулась и начала читать стихи:
- ... В гроте прячется девушка,
Что зажигает рассвет.
Смотрит ласково, ласково,
Улыбаясь в ответ...
- Это ваши стихи, Елена Юрьевна? - спросил восхищенный Владимир.
- Нет. Поэт, который их напишет родится в конце пятидесятых и он будет вашим внуком, Владимир.
- Ты нас намерено пугаешь, Леночка? - взбудоражилась впечатлительная Лидочка.
- Нет, милая Лидочка. Я конечно же пошутила. - с притворной скромностью и лукавой улыбкой ответила она - Ну, а если серьезно, то этот дар перешел ко мне от отца. Он унаследовал от своей матушки способность предвидения и многое предсказал достаточно точно. В моих девочках этого нет. А вот Феденька подает большие надежды. Он уже, не смотря на столь юный возраст, кое-что умеет. А что касается врачевания, так это только по женской линии. Мужчинам в нашем роду к сожалению это не дано.
- И что, Елена Юрьевна, вы можете предсказать нам будущее? - спросил с надеждой воодушевленный Владимир.
- Как хорошо здесь сегодня! Последнее тепло. - как-то отстранено заметила Елена - Со следующей недели сильно похолодает и пойдут дожди. Вас обоих вызовут в штаб. В дивизию назначат другого командующего, но вы его знаете. Смелый, талантливый и главное, справедливый человек. Ростислав, вы получите новое назначение. Оно вас не разочарует. Зима будет очень снежной и холодной, но тихой и не страшной. Здесь, по крайней мере...
Слушая ее мужчины притихли и как-то не естественно напряглись. Опять на какое-то время все замолчали, переваривая услышанное.
- Господа, что же вы приуныли?! - вскрикнула Лидочка звонким голосом - Она же пошутила! Леночка, ну скажи им... Господа, стало прохладно! Пойдемте в беседку. Пора пить чай!
Они в очередной раз рассмеялись разноголосым хором и направились в беседку пить чай с вкусными медовыми ватрушками.
Со следующей недели, как и предсказывала Елена, зарядили обложные холодные дожди. Жизнь в поместье потекла скучно и однообразно. Иногда ее скрашивали посиделки за чаем, что очень радовало Лидочку и детей. У кузины был особый интерес к ротмистру Быканову, а детям нравилось слушать веселые рассказы взрослых о прошлой жизни. К концу недели пришел очередной обоз с раненными. С ним передали депешу из штаба дивизии. В ней предписывалось явиться командирам Мельнику и Быканову в штаб для получения дальнейших инструкций и попутно на сборы командиров частей по случаю представления нового командующего. Пользуясь моментом, главный военврач дивизионного госпиталя Арсений Львович Лазарев составил подробный отчет о проделанной работе в вверенном ему подразделении, который намеревался передать с командирами в штаб. На сборы ушел целый день. В телеги загрузили провизию для боевых армейских частей, провели выписку и обмундирование вылеченных бойцов, вооружили их винтовками и уже готовы были тронуться в обратный путь. Попрощаться с обозными, не смотря на мерзкую погоду, высыпали почти все жители. Елена тоже вышла попрощаться. Лидочка с Быкановым мило шептались, улыбаясь друг другу под козырьком на пороге флигеля, а военврач Лазарев, стоя под дождем, о чем-то настоятельно просил Владимира Мельника, передавая через него бумаги.
- Вы обязательно попросите их об этом, голубчик! Это нам очень нужно для работы! - увещевал он Владимира, протирая лацканом халата залитые дождем пенсне.
- Хорошо, милый доктор, обязательно попрошу. Вы не мокните, а то простудитесь!
- Не волнуйтесь, голубчик. Я в своей жизни и не такое повидал. А, Леночка! Вы мне как раз и нужны! Мне с вами нужно посоветоваться по поводу новых больных. Вы зайдете ко мне в корпус?
- Да, обязательно, милый доктор! Проводим обоз и зайду. А вы, право, спрячьтесь под козырек, не нужно мокнуть. Вы и так устали и не досыпаете... - ответила ему Елена.
- Слушаюсь и повинуюсь, наша разлюбезная Леночка! - согласился намокший доктор и спрятался под козырек дома.
Владимир, увидев Елену, не дал ей спуститься по ступеням под дождь. Сам взбежал к ней, отдав честь, хотел что-то сказать, но она опередила его, подавая руку для прощального поцелуя:
- Я не ведьма, Володенька! Я - врачеватель и немножко колдунья, как любая женщина.
- Вы еще и мысли читаете... - обескуражено вымолвил он.
- И не только, Володька! - вмешался в разговор Ростислав - Ну-с, будем прощаться, Елена Юрьевна? Прощайте и не поминайте лихом, коли что...
Они по очереди поцеловали ей руку, отдали честь и пошли в дождь за тронувшимся в путь обозом, по дороге подхватив с коновязи своих оседланных лошадей.
Обе женщины какое-то время стояли на пороге флигеля и махали платочками им в след. Лидочка молча утирала слезы, а Елена задумчиво произнесла:
- Они скоро вернуться. Не плачь, Лидочка! Все будет хорошо и прекрасно. - потом встрепенулась, поцеловала ее в висок и утешая повела в дом.
Штаб 14-ой кавалерийской дивизии располагался в здании железнодорожного вокзала пригородной узловой станции у деревни Долгинцево Криворожского уезда. От усадьбы до этой станции около восьмидесяти километров пути по размытым дождями полевым дорогам. Обоз с провиантом и пополнением, ведомый двумя красными командирами, дошел до цели к обеду третьего дня невредимым. Во время следования они столкнулись несколько раз с конными разъездами махновцев, но те, не вступая в бой, ретировались, встретив хорошо вооруженный отряд красноармейцев. Поэтому переход обошелся без потерь и особых трудностей. По прибытию в расположение основных частей дивизии Владимир, передав документы в штаб, направился с обозом к продовольственным складам сдавать провизию, а Ростислав с отрядом выздоровевших красноармейцев поступил в распоряжение комиссара по вопросам пополнения боевых частей. Им обоим, после выполнения поставленных задач было предписано явиться в штаб для личной встречи с новым командующим.
К девятнадцати часам они оба стояли в ожидании перед дверью в кабинет командующего. Через какое-то время из дверей кабинета вышел взмыленный начальник продовольственной части, обтирая испарину со лба и лысины носовым платком.
- Похоже ему досталось... - одновременно подумали они.
- Проходите, товарищи. Вас приглашают на аудиенцию. - пробегая мимо, бросил он на ходу.
Командиры переглянулись, скорчив друг другу рожицы, как озорные мальчишки. Потом, поправив на себе амуницию и обмундирование, открыли дверь и вошли. Там они стали во фронт и по привычке подняли руки, чтобы отдать честь. У окна, к ним спиной, стоял высокий дюжий мужчина в простонародной вышитой рубашке, заправленной в армейские галифе с опущенными вниз офицерскими подтяжками, хрустя добротными хорошо начищенными яловыми сапогами и пристально наблюдал за чем-то на привокзальной площади. Щелчок каблуков заставил его оторваться от наблюдений и повернуться к ним. Он взглянул на вошедших мужчин изучающим взглядом, поиграл усищами и расплылся в доброжелательной улыбке.
- А, товарищи командиры! Вы уже здесь? - весело спросил он.
Это был легендарный Александр Яковлевич Пархоменко собственной персоной. Он отошел от окна к столу и заметил:
- Понимаю, товарищи! Сила многолетней привычки.
Бывшие офицеры сразу поняли на что он намекает и опустили руки, встав по стойке смирно.
- Я, сам - люблю армейскую дисциплину и войсковое соблюдение субординации - продолжил командующий - Но не люблю чинопочитания и лизоблюдства. - закончил он и посмотрел в документы разложенные на письменном столе.
Владимир, воспользовавшись паузой, попытался доложить командующему по всей форме, но тот, взглянув на него в упор, строго сказал:
- Не трудитесь, Владимир Андреевич. Я уже обо всем информирован. Вы лучше снимите шинели, товарищи. Здесь жарковато. Давайте присядем за стол, чайку попьем и пообщаемся о деле в неформальной обстановке. Ростислав Михайлович, будьте добры, позовите ординарца. Ростислав открыл дверь и махнул рукой подскочившему со стула дежурному красноармейцу. Тот сразу появился в дверном проеме.
- Прохор - голубчик организуйте нам пожалуйста горячего чаю с сахаром и чего-нибудь перекусить, а то товарищи командиры с дороги и похоже сегодня еще ничего не ели.
- Сейчас соберем, Александр Яковлевич. - согласился ординарец и закрыл за собой дверь.
- Ну что, товарищи? Пока он бегает, давайте поговорим о деле. - начал разговор Пархоменко, взяв в руки доклад доктора - Тут наш уважаемый военврач хорошо отзывается о месторасположении госпиталя и с особым теплом о хозяйке поместья Елене Юрьевне Ростоцкой. Что скажите? Это так?
- Это так! - подтвердил Ростислав отчет доктора - Имел удовольствие на себе испытать ее врачебные способности!
- И только? - с ироничной улыбкой пошутил командующий.
Ростислав густо покраснел и умолк.
- Да вы не тушуйтесь, Ростислав Михайлович! Ваше дело молодое! - и продолжил уже серьезно - Дело вот в чем, товарищи. Мне тут разведка доложила, что в Херсонской и Николаевской губерниях орудует многочисленная хорошо вооруженная и организованная банда некой Софьи Хрусталевой. Не слышали о такой даме?
Командиры подтвердили, что ничего о ней не знают.
- Не мудрено, о ней толком никто ничего не знает, но суть не в этом, а в том, что командует ее войском, по словам недавно взятых в плен махновцев, бывший полковник Императорской Армии Алексей Ростоцкий. Двое из них служили у него в полку и хорошо его знают. Они уверяли, что у него адский вороной конь и сам он, как демон носится на нем и превращается на поле боя в человека с песьей башкой. Мы. грешным делом подумали, что они умом повредились от беспробудного пьянства. Но тут, недавно разведчики перехватили письмо от Врангеля к Деникину. В нем сообщалось, что элитный офицерский пехотный полк из армии генерала Хлудова был полностью истреблен под городком Каланчак горсткой бандитов неизвестным доселе оружием, которое превратило даже пушки на батарее в лужи расплавленного метала. Выживших офицеров не осталось, но местные, кто видел, рассказывали, что на поле боя зверствовал один человек на странно убранном вороном коне, сам закованный в броню, а вместо головы у него была песья башка и держал он в железной руке страшное оружие, похожее на огромный обрез охотничьего ружья. Чертовщина какая-то! Носиться по полю под пулеметами и снарядами и не получить ни одной раны... Не верю. Что-то тут не так! Да... Так о чем это я? А.. - он опять поймал мысль - А ведь он - муж нашей уважаемой Елены Юрьевны. Вот такие пироги с котятами, товарищи!
- По поводу Алексея Ростоцкого ничего достоверно сказать не можем. Со слов его жены, он подался в Белую гвардию к Врангелю и больше она вестей от него или кого другого о нем - не получала. А что касается ее самой, то она всегда по доброму относилась к простым людям и помогала им, чем могла! - вступился за Елену Владимир - все кругом разграблено и разбито, а у нее в усадьбе нет и люди ее слушаются и во всем поддерживают. Настоящая коммуна!
- Здесь, я с вами могу согласиться, товарищи. Гражданская война многих родных людей развела и сделала врагами. А что уж говорить о чужих? Боюсь я, что наш полковник решит навестить родные пенаты, устроит там бойню подобную каланчакской и учинит разорение в своем поместье. А нам это сейчас, как нож по горлу. И так махновцы покоя не дают, клюют - то там, то здесь - исподтишка. В общем дело обстоит так. Конечно, мало верится в демонические силы. Нынче в моде театралы и психические атаки. Но вот оружие такой силы и защита у него и у его коня... может от французов или англичан? На худой конец от немцев в подарок, а там - чем Черт не шутит... Мы тут посовещались с товарищами и решили на всякий случай усилить охрану госпиталя и пометья в целом. Оттуда вы регулярно присылаете продовольствие. А это нам крайне необходимо. Владимир Андреевич, под ваше начало поступает еще один эскадрон красноармейцев, а вы - Ростислав Михайлович примите под свое командование артиллерийскую батарею из шести орудий. К имеющимся двум получите еще четыре. Теперь далее. Доктор просит английскую машину, что вырабатывает электричество, для нужд госпиталя. Она правда паровая и громоздкая, но думаю - вы с этим справитесь. Я ознакомился с вашим личным делом, Ростислав Михайлович. Вы по образованию военный инженер, кажется?
- Да, вы правы, товарищ командующий. - подтвердил Ростислав - У меня инженерное образование. Думаю, разберемся.
- Ну вот и прекрасно! Оборудование получите на складах у товарища Лавского. Да вы, наверно, его видели? Он вышел от меня перед вашим приходом.
- Так точно, товарищ командующий. - подтвердил Владимир.
В дверь постучали. Пархоменко разрешил войти. Дверь со скрипом распахнулась и двое красноармейцев в сопровождении ординарца внесли в кабинет горячий чай и кое-что поесть.
- Спасибо, товарищи! Поставьте пожалуйста на стол. - попросил Александр Яковлевич. Когда красноармейцы вышли, он обратился к командирам:
- Теперь, давайте попьем чайку и вы перекусите, чем Бог послал, а далее отдыхать. Вам на первом этаже выделили место для ночлега, а утром соберетесь и в обратный путь.
Они еще пару часов обсуждали детали за ужином и чаем, а потом распрощались и разошлись отдыхать.
На утро следующего дня обоз, после тщательных сборов, двинулся в обратный путь. Продвигались медленно и осторожно. Дороги размыло. Тяжело груженные подводы то и дело застревали. К исходу второго дня пути они подошли к хутору Марьнский. Как раз к тому месту, где дорога расходилась на два направления: одно вело в Херсонскую губернию, а второе - в нужную им сторону - Никополя. Опасаясь вражеских разъездов, движение обоза остановили и выслали конную группу в разведку. Владимир и Ростислав возглавили её лично. Быстро надвигались сумерки, усугубляемые вечерним туманом. Их небольшой отряд выскочил на перекресток дорог и остановился у верстового камня. Здесь было тихо и безлюдно. Чуть в стороне, ближе к днепровским плавням, раскинулось большое поселение. Был слышен лай дворовых собак и кое-где мерцали одинокие огоньки на крестьянских подворьях. В воздухе пахло дымком и конским навозом.
- Похоже, все спокойно. - предположил Ростислав.
- Да, похоже, что так. - отозвался Владимир - Плохо, что в бинокль ничего толком не видно. Туман - видимость метров двести - триста.
- Что с твоей кобылой? Она не стоит на месте. - заметил Ростислав.
- Видимо, загуляла гнедая. - отшутился Владимир - Ну что, Ростик? Будем двигаться дальше?
- Пожалуй - да. Нужно до полуночи проскочить опасные места и успеть уйти на полевые дороги. Там в лесочке и заночуем. Павленко, Ступак - скачите к обозу. Пусть выдвигаются. Мозговой, бери троих и езжай вперед к мосту через Каменку. Разведай, как там, а если что не так - пришлешь бойца предупредить.
- Будет сделано. - отозвался Мозговой.
Отряд разделился и красноармейцы поспешили выполнять приказ. На перекрестке осталось пятеро всадников. Когда все снова стихло, со стороны херсонского направления в гулком вечернем воздухе послышался четкий топот конских копыт.
- Кто-то скачет. Давай съедем в лесок и спрячемся за деревьями. - предложил Владимир.
- Похоже, всадник один и скачет как-то тяжело. Ты прав! Давай скроемся в засаду и подождем. Вперед, вон за те деревья. - приказал Ростислав.
Они двинулись к обочине. Вдруг, кобыла под Владимиром взыграла и начала пятиться. Трое красноармейцев уже съехали с дороги и укрылись за деревьями, а Ростислав вернулся к Владимиру. В этот самый момент из тумана показалась фигура всадника странного вида. Он выехал из серой мглы и остановился, прислушиваясь к звукам и озираясь по сторонам. Кобыла под Владимиром забеспокоилась, задрала хвост и попятилась в сторону незнакомого всадника. Владимир попытался успокоить ее, но тщетно. Она встала на дыбы и громко заржала. Хорошо, что вовремя подоспевший Ростислав успел ухватить ее за поводья и подставить ей своего коня. После чего она притихла. Конь под незнакомцем встрепенулся и ответил ей зычным призывным ржанием. Всадник насторожился, осадил коня и уставился в их сторону, пытаясь понять, кто встал на его пути. Его силуэт сильно напоминал средневекового рыцаря да и конь был ему под стать. На голове у незнакомца угадывалось что-то похожее на шлем в виде песьей башки со стоячими ушами. Особенно странно выглядели места для глаз. Они светились красными огоньками. Жутковатое зрелище, особенно в тумане! Владимир достал из кобуры маузер, намереваясь выстрелить в него. Ростислав молча остановил его рукой, но кто-то из красноармейцев не выдержал и со страху пальнул в незнакомца из винтовки. Пуля попала в плечо, отметившись красной светящейся точкой, но потом рикошетом отлетела куда-то в сторону. Конь под всадником дико заржал и поднялся на дыбы. В этот момент от них отделился огненный шар размером с пушечное ядро и полетел в сторону деревьев у обочины, а за ним и второй. Двойной столб испепеляющего огня охватил место засады, сжигая троих бойцов вместе с лошадьми в мгновение ока.
Они стояли молча и не двигаясь на хорошо освещенном перекрестке, рассматривая друг друга на расстоянии и не предпринимая никаких враждебных действий. Вдалеке послышался шум приближающегося обоза. Демонический всадник зашевелился, поднял коня на свечу, картинно постоял перед офицерами и скрылся в туман так же неожиданно, как и появился.
- Что это было? - испуганным голосом отозвался Владимир.
- Исчадие ада! - задумчиво заметил Ростислав, глядя на догорающие останки своих людей - Н-да, шутки в сторону. Все это реально и не смешно... оружие это за гранью нашего понимания...
- Алеше Толстому надо будет рассказать. Он любит всякое такое... - ответил Владимир - Как я им всем завидую! Они сейчас на даче в Феодосии. Солнце, море... Как это все далеко! Как там моя Люсинька без меня поживает?
- Не ной, Володька! Не до того сейчас! Товарищи! Надо продвигаться быстрее! - обратился Ростислав к передовой группе охранения обоза - Не безопасно здесь! Есть угроза нападения!
Обоз у них на глазах, не останавливаясь, проследовал по дороге на Никополь.
- Ну что, Володька? Вроде здесь проскочили... - заключил Ростислав - Будем двигаться дальше. Людей жалко. Даже похоронить нечего. Все выгорело дотла. Этот огонь - страшная сила. Н-да! Задачка не простая, но кажется решать придется. Догоняй, Володька!
Ростислав, пришпорив коня, сорвался с места и поскакал в след обозу. Мельник. чуть отстав, поспешив за ним. По дороге ему не давала покоя одна глупая мысль:
- О чем это он? Странно и удивительно, что нас не сожгли... Надо будет обязательно рассказать Алешке.
Утро выдалось солнечным и относительно теплым. Они подъехали к усадьбе со стороны брода. Большая каменная баба венчала когда-то высокий, а теперь оплывший курган. На округлой каменной голове восседала неестественно большая ушастая сова, отвернувшись от восходящего солнца, хлопала огромными круглыми глазищами, глядя на продвигающийся по дороге обоз. Внизу, у самого брода, чернел обветшалым срубом старый колодец. Вода из него все так же текла сама собой и сливалась на переходе в реку. С этого места усадьба выглядела сказочным замком, пленяя путника своей красотой.
- Вот мы и на месте! Добрались наконец-то! - с облегчением заметил Ростислав.
- Смотри, Ростик! Нас кажется встречают! - веселым голосом отозвался Владимир.
- Ты о ком, Володька?
- Посмотри на сову. Она с нас глаз не сводит. Смотри, танцует на камне! Наверно, радуется. Так смешно...
- Ну, ты фантазер, Володька! Где только моя сестрица нашла такого болтуна?
- В Феодосии, у моря, серьезный ты наш! - со смехом напомнил Владимир.
Благополучному прибытию отряда обрадовались все. Доктор, как всегда, суетился возле доставленных обозом раненных и больных бойцов. Лидочка ни на шаг не отходила от Быканова, занятого разгрузкой и складированием материальной части с обоза. А Елена Юрьевна с Владимиром взялись за устройство и расселение прибывшего пополнения людей и лошадей. В конце дня решили устроить вечеринку по случаю прибытия с небольшим концертом для раненых и праздничным ужином. Все получилось скромно, но весело и по домашнему мило. По окончанию празднования по дороге к себе Ростислав поинтересовался у Владимира:
- Надеюсь, ты ей ничего не сказал о муже?
- Думаю, она и без того все поняла и знает об этом больше, чем мы с тобой. - ответил, огорченный вопросом Владимир - Ты забыл, что она все предвидит да еще и мысли читает. Видел, какая она грустная сидела за ужином. Такое ощущение, что она где-то далеко - не с нами и улыбалась искренне только своим детям. Надо бы с ней поговорить об этом.
- Надо бы. Но думаю - не стоит. - задумчиво заметил Ростислав - От судьбы не уйдешь. Пусть все будет так, как должно быть.
- Успокоил! Фаталист чертов! - возмутился обеспокоенный Владимир.
- Ладно, прости! Будем надеяться на лучшее. А теперь, пойдем отсыпаться!
В поместье вся жизнь потихоньку перешла в привычное русло. Английскую машину установили в большом каменном сарае и к Новогодним праздникам в операционной у доктора загорелась первая лампочка. Как и предсказывала Елена, зима выдалась снежной и холодной. Это обеспечило временное затишье на фронтах Гражданской войны. Иногда до них доходили слухи о мелких стычках или одиноких грабежах на дорогах, а в целом все было мирно и спокойно. В редкие дни хорошей безветренной погоды командиры проводили специальные учения бойцов с учетом приобретенного недавно опыта, конечно без фанатизма, но и без поблажек. Красноармейцы с пониманием относились к такого рода тренировкам. У всех в памяти отпечаталось увиденное на перекрестке, но об этом старались не вспоминать и прилежно обучались военному искусству. Никому не хотелось оказаться на месте тех сгоревших заживо бойцов.
У Быканова с Лидочкой завязалась теплая дружеская связь, переросшая в дальнейшем в любовь. Свадьбу сыграли после Крещения. Скромно и в узком кругу. И как сказал доктор в своей поздравительной речи:
- Пара получилась милая и особенная! Детей у них будет много и они обязательно должны быть талантливыми!
Весна пришла с опозданием на месяц, но с наступлением тепла снега сошли быстро, превратившись в грязные бурные потоки воды. Уровень реки поднялся очень высоко, но подтопления не случилось. Дамба имела специальные шлюзы для экстренного спуска воды по подземным обводным каналам. Вода, сбрасываемая по этим водоводам, приводила в движение мельницу и разного рода хозяйственную технику, а кузнец Иван Трофимов, местный Левша, приспособил к одному из них английскую генераторную машину, обеспечив усадьбу и приусадебную деревеньку бесперебойным экономичным электричеством. Крестьяне начали готовиться к полевым работам. Военные занялись организацией эффективной обороны всего поместья и защитой прилегающих к нему земель.
Перекусив в трактире, Упырь направился на доклад в усадьбу к Софье. Утром к нему на левобережный хутор прискакал посыльный от батьки Махно с депешей. Батька приглашал атаманшу Софью Хрусталеву под свои знамена союзницей, чтобы совместно выступить в военной компании против белых и красных. Упырь давно не был в усадьбе. Все мотался за полковником по губерниям, участвуя в его боевых вылазках. Честно говоря, такая военно-полевая жизнь ему порядком надоела. Тем более, что Алексей или то, во что он превратился, Упырю совершенно не нравилось и представлялось враждебным и чужеродным. Поэтому, особой привязанности или каких-либо теплых чувств, Упырь к командующему не испытывал, скорее готов был всадить ему пулю в затылок, но чувства и привязанность к Софье пока останавливали его. Так, не заметно для себя, гоняя в голове всякие мысли, он подъехал к крыльцу полуразрушенного дома. На пороге лежала бронированная собака, а дверь в дом была приоткрыта. Он спешился и привязал лошадь к коновязи. Пес икнул, поднялся и посторонился, дав ему возможность пройти в дом. Упырь осторожно проскользнул мимо пса внутрь. На кухне копошилась какая-то не знакомая молодуха.
- А, это ты, голубчик? Прискакал - ни свет ни заря! Добрым людям и отдохнуть не дашь. - запричитала знакомым скрипучим голосом тетка.
- Ты кто? Экономка новая? - спросил прищурившись Упырь.
- Я..? - усмехнулась тетка, сверкнув черным глазом - Повитуха ясновельможной панночки - я. Забыл голубь, что она на сносях, сердешная!
- Тебя не знаю, а голос твой мне кажется знакомым. Чертовщина какая-то! - с сомнением в голосе заключил Упырь.
- А ты не гадай, друг сердешный, а лучше забери узел из дому и людям своим раздай хлам этот. Хозяйке не нужен, а людишкам твоим как раз сгодится.
Упырь понял, что он сейчас не ко двору.
- Мне б депешу передать Софье Степановне. - с надеждой снова начал Упырь.
- А, ты, оставь мне ее и ступай себе! Надо будет - позовут тебя, коли что... - не унималась повитуха.
- Что тут у вас? - вмешалась в разговор, подошедшая на кухню, Софья.
- Ну вот, разбудил голубку мою, ирод проклятый! - запричитала раздосадованная повитуха.
- Хватит тебе, старая, причитать, я уже давно поднялась. Чего у тебя, Упырь?
Он стоял потрясенный увиденным. От прежней Софьи не осталось и следа, поэтому он не сразу ответил на ее вопрос.
- Что стоишь, как засватанный? Беременной бабы не видел? - с кривой бесовской ухмылкой заметила Софья.
- Депешу вам передали от батьки Махно. - нашелся обескураженный Упырь - Утром их вестовой привез.
Она подплыла к нему, вертя огромным брюхом и вызывая всем своим видом какое-то не мыслимое отвращение и первобытный страх. Взяв у него пакет, Софья разорвала его и начала читать письмо.
- Вот, хитрая лиса! Зовет в Никополь на переговоры. Союз с нами заключить хочет. - комментировала по ходу чтения она - Наслышан о наших подвигах. Ладно, поедем мы к тебе, Нестор Махно! Поглядим, что ты за птица такая! Упырь, готовь людей! Завтра утром выступаем. А сейчас - ступай прочь, мне собраться надо... Не каждый день в свет выезжаем! - с одышкой закончила разговор Софья.
Упырь схватил приготовленный повитухой узел в охапку и выскочил вон из дома, тихомолком крестясь по дороге и шепча молитвы. Там он махом вскочил в седло вместе с узлом и поскакал на хутор, как заяц, убегающий от борзой. Опомнился он от пережитого только тогда, когда оказался в хате, которую занимал, посреди горницы перед иконой Божьей матери, неистово крестясь и бубня в голос молитву " Отче наш ".
- Что это? Не по божески... Чертово племя! Спаси и сохрани Господи мою душу! - мысли совести мучили его голову.
Укоряя себя в глупости и нерешительности он ходил из угла в угол пока не успокоился.
- Ладно, пока так, а там посмотрим... От них так просто не уйдешь. Повод надо. Страшно! Лютой смертью изведут и душу... - уже трезво рассудил он - Интересно, что эта ведьма выбросила из хаты? Большой узел и тяжелый! Как это я его таскал и не надорвался! Видать здорово струхнул! Со страху и не заметил...
Он подошел к торбе и развязал узлы на концах внушительного покрывала. В нем было много всяких старых вещей, курительных трубок, рыцарские латы, два тесака, старинная сабля и еще много всякой всячины. Упырь взял в руки саблю и вытащил из ножен. На потемневшем без ухода клинке еще прочитывалась чеканная надпись в серебряной пайке " Зло будет повержено тобой ", а на другой стороне " Владей лишь доброю рукой ". Он долго и тщательно рассматривал понравившиеся ему оружие.
- Ей века три - не меньше! - прикинул Упырь - Надо бы привести эту сабельку в порядок. Хороша и главное - до души! - воскликнул он, взмахнув ею со свистом. Скинув все с покрывала в сундук, он принялся с особым удовольствием вычищать и смазывать дарованное ему проведением великолепное оружие.
Утром Упырь проснулся, как в бреду. Ночью он плохо спал. Снились всякие кошмары. Его и теперь не отпускало какое-то внутреннее беспокойство. Солнце только всходило над степью. Он вышел из хаты на двор и умылся возле криницы из ведра. Утренняя прохлада и ледяная вода освежили и взбодрили его. Когда он вернулся в дом, старуха хозяйка, у которой он определился на постой, уже стряпала ему завтрак.
- Доброго здоровья, бабуля! - поздоровался с ней Упырь - Я сегодня съеду от вас.
- На долго, Проша? - спросила бабка, вытирая слезы концами косынки - Не уж-то насовсем?
- Что-то муторно мне... На душе будь-то камень какой. Вы вещи мои и сундук себе оставьте, если что со мной. - пожаловался Урюк - И вот, письмецо моим отправьте по возможности.
- Я тут тебе еды в дорогу собрала. - заливаясь слезами ответила старушка. - Ты присядь, поешь, а то уж есаул твой бежит ко двору и покушать толком не даст.
Есаул доложил обстановку. Упырь, выслушав, дал ему последние указания по подготовке похода на Никополь и тот побежал их исполнять. Упырь между тем тщательно собирался в дорогу. Старую саблю он любовно завернул в ткань и приторочил к седлу.
- Ну вот, пожалуй и все. - подумал он и сказал вслух - Прощайте, бабуля! Благодарствую за доброту вашу и заботу! Бог даст, может когда и свидимся.
Упырь обнял и поцеловал в щеку плачущую по нему старушку, дал ей денег на прожитие, вскочил на коня и подался к трактиру,где его уже ждали сослуживцы готовые к дальнему походу.
К тому времени, как воинство наконец-то собралось в колонну из двух сот пятидесяти верховых, четырех тачанок с пулеметами и пары повозок с продуктами и боеприпасами, из усадьбы прибыли Софья с повитухой на дорогой комфортной коляске, запряженной четверкой серых орловских лошадей. Их сопровождал, погрязший в собственном высокомерии, полковник, восседавший на своем не менее заносчивом коне. Они благородно, как на параде, проехали вдоль вставшей во фронт колонны с осмотром. Софья осталась довольна увиденным и отдала приказ о начале движения. Полковник невозмутимо встал во главе отряда и манежным галопом поскакал вперед. Колонна, набирая ход, двинулась по дороге за ним. Коляска с Софьей влилась в марш между двумя тачанками, примерно на средине колонны. Погода радовала и благоприятствовала походу. Оживающая степь кружила голову запахами ранних цветов и утешала слух звуками переливов птичьих голосов. Засидевшаяся в поместье Софья откинулась на мягкий диван коляски, наслаждаясь всем этим великолепием, как в детстве, когда тебя везут куда-то далеко, далеко и не надо ни о чем думать и беспокоиться. Легкий утренний ветерок мягко сдувал пыль из под копыт скачущих впереди лошадей, принося свежесть и утреннюю прохладу. Чуть впереди, вне строя, на уровне первой тачанки на своем диковатом коне скакал хмурый, полный противоречивых мыслей и дум Упырь. Это привлекло ее внимание.
- Что это с ним? - подумалось ей - Он сегодня даже не подошел поздороваться. Не замышляет ли чего? Может к батьке решил переметнуться?
Она протянула вперед руку и он зашатался в седле, как маятник, держась за горло и мучаясь от удавления. Так Софья держала его на поводке, пока его лошадь не поравнялась с коляской и только тогда, она милостиво отпустила хватку, убрав змейку обратно в рукав. Упырь наконец-то смог вдохнуть полной грудью. Слезы текли ручьем с его единственного глаза и носа, мешая ему видеть и понимать, что происходит. От невозможности дышать, в его сознании началась паника. Он уже было попрощался с жизнью, когда удавка слетела с его шеи. Пока он рукавом пытался вытереть слезы и сопли с лица, Софья весело потешалась над ним, смеясь своим демоническим смехом.
- Что это с тобой, милый друг? Никак опять пил всю ночь на пролет, а теперь похмельем страдаешь? - издевалась она - На вот - кваску попей! Глядишь и полегчает! Старая, дай ему бутыль. Пусть здоровье поправит.
- Благодарствуем, Софья Степановна! - нашелся Упырь, уже отошедший от последствий удушения - Не надо. У меня вот есть лечебная медовуха. Что-то горло перехватило. Видать приболел ненароком.
Это еще больше рассмешило ее. И она довольная своей выходкой, милостиво произнесла:
- Ну ладно, милый друг, как знаешь! Только не забывай кому служишь! Ступай! Утомилась я... насмешил, окаянный!
Он тихомолком перекрестился, пришпорил и без того рвущегося вперед коня, дернул с места в галоп и унесся подальше от нее в голову колонны.
Дурная слава спешила впереди них. Никто не посмел преградить им дорогу или встретиться на пути. Завидев их из далека путники съезжали с дороги и прятались в лесках, пропуская их вперед или пережидая пока они проедут, чтобы двинуться в противоположном направлении дальше. Конные разъезды махновцев держались на почтительном расстоянии от них, сопровождая в пути по территории контролируемой повстанческой армией. Так они беспрепятственно добрались до уездного городка Никополь, в котором должен был пройти съезд сторонников революционно-освободительного движения под предводительством батьки Махно.
Они въехали в городок утром. Полковник возглавлял шествие, пугая своим видом зевак и случайных прохожих. Загулявшие озверелые батьковы вояки, выползавшие на свет божий после пьяной ночи грабежей и разгула из кабаков, ночных интимных заведений и домов униженных обывателей, мгновенно трезвели и расползались по щелям, как тараканы при виде такой армии, от одного вида которой бросало в дрожь и страх накидывал удавку на горло. Таким образом, продвигаясь по городку, они подъехали в центр, к зданию уездного законодательного собрания, в котором расположился штаб революционно-повстанческой армии. Здание было обнесено баррикадой из мешков с песком и укреплено пулеметными точками. Ствол "Максима"торчал даже из чердачного окошка, сиротливо зиявшего на крыше здания. Выйдя на площадь, колонна остановилась. В прозрачной тишине раннего утра был слышен только клацающий звук винтовочных затворов. Из середины колонны выехала коляска с Софьей и направилась к подъездной площадке перед зданием. Из дверей особняка на встречу к ней вышел достаточно высокий одутловатый увесистый человек странноватого вида, одетый в кожаную жилетку поверх рубахи с вышивкой, которая в свою очередь была не заправлена в кожаные галифе и к тому же на босу ногу, но в широкополой черной шляпе. С боку у него болтался на сыромятном шнурке привязанный на бант маузер с прикладом. С другого бока, свисая ниже колен, болталась неухоженная сабля, отсчитывая по мере его продвижения по крыльцу вниз, число гранитных ступеней.
- Надо же! Какой колоритный персонаж! - с иронией в голосе изрекла, рассматривающая его Софья.
- Я - Лёва Задов! Со мной шутить... - успел сказать незнакомец и поперхнулся, вылупив глаза и вывалив язык наружу.
- Вы хотите обидеть даму, милейший? - спросила обиженным голосом Софья, выпустив наружу свой безотказный аргумент.
Лёва, отчаянно жестикулируя руками и пританцовывая ногами, всеми фибрами души начал показывать ей, что он просит прощения и вообще - он же свой и очень воспитанный джентльмен.
- Ну, так то лучше, милейший! А то, я грешным делом подумала, что нас здесь не ждали. - процедила сквозь зубы властным голосом Софья и рассмеялась своим демоническим смехом, глядя на обалдевших от ужаса и страха махновских вояк. Лёва Задов - начальник штаба повстанческой армии, действительно был самой эксцентричной фигурой в окружении батьки Махно. Разгульный образ жизни, шутовство и вместе с этим мощный пытливый ум стяжали ему легендарную славу и свои дивиденды. После нелепого конфуза и замешательства связанного с удушением, он таки пришел в себя и, рассыпая комплименты, как охапки цветов "незабываемой и самой обаятельной женщине на свете", в конце концов присел к ней в коляску и взялся проводить ее до шикарного, реквизированного им же для себя, дома купца Кабанова, в коем и определил на постой столь уважаемую особу.
Съезд открыли к обеду следующего дня в местном драматическом театре. За час до открытия туда начали съезжаться аферисты, идейные бандиты всех мастей, прикрывающиеся анархистскими, эсеровскими и аграрными лозунгами, а также профессиональные жонглеры всякого рода революционными идеями с присущим им пафосом, как в старые добрые времена дворяне съезжались на бал-маскарад к уездному предводителю дворянства. Софья тоже подъехала к парадному входу на своей коляске в сопровождении полковника и повитухи. Не смотря на дорогое убранство, выглядела она не лучшим образом, но это ее не смущало, а даже бодрило и подстегивало. Ей льстило то, что эти людишки боялись ее, как огня, а потому вынуждены были подобострастно перед ней преклоняться. Она вошла в зал, как королевская особа и расположилась в левой ложе для почетных гостей. Софье она понравилась своим убранством и уютом, а главное - никто из присутствующих не посмел оспаривать у нее это место. На сцене был оборудован президиум, рядом с ним была установлена трибуна и развешена дюжина всяких лозунгов в духе воинствующего анархизма. Софья с интересом рассматривала участников этого водевиля. В какой-то момент ее внимание привлек неординарный человек, вошедший в правую ложу, более скромную, чем у нее, но тоже предназначенную для уважаемых гостей. Он подошел к барьеру и с любопытством взглянул в зал. Их глаза встретились. Он галантно поздоровался с ней поклоном головы. Она тоже кивнула ему в ответ. Он артистично присел в кресло, свет в зале погас, шум сразу же стих и действо началось. Водевиль покатился по своему сценарию, задуманному и воплощенному этим джентльменом. Этот элегантный, в хорошем английском твидовом костюме человек был Нестор Иванович Махно - умный и дальновидный политик, хороший стратег и не плохой военачальник, а также - идейный вдохновитель и главный режиссер этого "всенародного" собрания. Чуть позади от него присел, уже известный Софье, Лёва Задов. Ей было видно, что они общаются между собой, иногда бросая в ее сторону мимолетные косые взгляды и не только они, казалось - все в зале, в президиуме и даже выступающие на сцене ораторы не сводили с нее своих глаз и это ощущение столь пристального внимания веселило ее и забавляло.
Нестор Иванович терял терпение. Уже с полчаса его друг и соратник Лёва Задов, сидя у него за спиной, тихо нашептывал ему массу своих и чужих доводов, по какой причине они должны конкретно разобраться с сидящей напротив дамой и ее странным войском. Тем более, что перевес сил на стороне их многочисленной и не слабо вооруженной революционно-повстанческой армии.
- Уймись, Лёва! Ты не понимаешь с чем мы имеем дело! Мы с тобой гуляем по этим степям за идею. Все - даже немцы и те гуляют за идею! А это - сама смерть ходит по земле, Лёва! Посмотри, с какой она милой улыбкой парит над всеми нами. Это зло, Лёва - такое зло... - прошептав эти слова Задову он украдкой взглянул на Софью. Она смотрела на них в упор с победоносным видом, мило улыбаясь. От этого взгляда у него дрожь пробежала по всему телу.
- Мы сейчас подпишем с ней договор о нерушимом союзе, Лёва, и дадим ей все, чего она хочет. Иначе гореть нам в аду, Лёва, раньше времени, а я еще пожить хочу и славно погулять по нашей с тобой земле. - сказав это, батька улыбнулся Софье и, жестикулируя рукой, показал ей о намерении встретиться с ней внизу с глазу на глаз в кабинете для переговоров. Она поняла его жесты, встала с кресла и направилась к парадному выходу из зала.
Нестор Иванович встретил ее внизу в фойе, подав ей руку, как галантный кавалер, когда она чинно спускалась по парадной лестнице. Она приняла его приглашение и он под руку повел ее в кабинет. Они больше часа провели с ней, что называется - за закрытыми дверями - в переговорах на интересующие их темы, потом подписали совместно принятые документы и он также галантно, как и встретил, проводил ее до входа в театр. Там, на крыльце, когда они прощались, он рискнул попросить ее об одной услуге:
- Мадам, вы не могли бы оказать мне одну не большую услугу?
- Почему, нет... Просите! - благосклонно согласилась она.
- Мы с вами договорились о нерушимости границ, контролируемых нами территорий. Но, тем не менее, я хочу попросить вас помочь мне разобраться с одной занозой, сидящей глубоко, извините за грубость, в моей заднице. Это усадьба вашего главнокомандующего полковника Ростоцкого. В ней, у меня под боком, окопался госпиталь господ большевиков и потакает им в этом супруга вашего полковника. По необъяснимым для меня причинам, мои люди упорно отказываются силой решить эту проблему. Надеюсь, что ваши люди не будут столь сентиментальны, как мои?
- Х-м! Я уже начала думать, что вы не решитесь попросить у меня помощи в этом вопросе и мне придется нарушить взятые на себя обязательства по поводу границ, но вы все таки решились. Похвально! Конечно, я помогу вам и вытащу эту занозу из вашей милой задницы! - с иронией в голосе ответила она.
Он на прощание поцеловал ей ручку и с благодарной улыбкой посадил ее в подъехавшую к выходу коляску. Она снисходительно улыбнулась ему в ответ и, рассмеявшись своим демоническим смехом, укатила восвояси собираться в обратный путь.
Ранним утром следующего дня они покидали этот маленький уездный городок. Проезжая мимо штаба повстанческой армии батьки Махно, Софья обратила свое внимание на окна третьего этажа. Он стоял в проеме окна своего кабинета, отодвинув штору, и смотрел на нее.
- А он - душка! - подумала она и рассмеялась, помахав ему платочком на прощание.
- Вот оно какое - ледяное дыхание самой смерти! - подумал он, глядя на нее из окна, поежился от внутреннего душевного холода, грустно улыбнулся в ответ, помахав ей рукой.
Примерно через три часа не быстрого хода ее колонна подтянулась к каменному мосту через речку Бузулук. Перед ним вправо уходила дорога ведущая к усадьбе Ростоцких. Софья, остановив движение, подъехала к полковнику вплотную.
- Дорогой, ты сейчас возьмешь с собой отряд в двести сабель и разберешься с господами большевиками, захватившими твою вотчину. Ах, да и женушку свою не забудь с детишками. Она, небось, уже давно нашла тебе достойную замену.
Полковник молча, отстранено и холодно, с безразличием в остекленевших глазах, посмотрел на нее и кивнул в знак согласия головой в ответ, потом, отрывисто приказав вестовому повернуть на дорогу к усадьбе, поскакал туда первым, даже не попрощавшись с Софьей.
- Ступай, ступай, милый друг! Ты мне больше не нужен! Ты сделал свое дело. Теперь ты должен умереть, но я надеюсь, что ты еще сослужишь мне на прощание последнюю службу. - тихо, вдогонку ему, прошипела ухмыляющаяся Софья.
В итоге с ней осталось около пятидесяти всадников во главе с Упырем. Он подъехал близко к коляске в ожидании ее приказа:
- А, это ты, неверный пёс? - обратилась она к Упырю - Как это я о тебе забыла. Ты, что там приторочил у седла? Дедову саблю? Старьевщик глупый, на - держи! Тут его пистолеты и заряды к ним!
Она достала из рундука сумку с оружием и бросила ему.
- Ступай с Алексеем, ирод! Ты мне больше не нужен! Моли своего Бога, чтоб я не пожалела, что сейчас оставляю тебе твою никчемную жизнь! Ступай с моих глаз! Пошел вон, мерзкая рожа!
- Как скажите, Софья Степановна! Бог вам судья! - выдавил из себя, похолодевший от страха, Упырь. Он, схватив на лету брошенную ему сумку, пришпорил коня и рванул вдогонку уходящей колонны.
Софья долго молча смотрела им вслед, потом с грустной улыбкой приказала ездовому:
- Хома, трогай! Едем домой, рожать пора...
Погода радовала солнцем и теплом. Деревья цвели разноцветной радугой. В воздухе носились запахи - один приятней другого. Елена решила прогуляться с детьми и кузиной к гроту. Посидеть там на лавочках и понежиться под ласковыми лучами теплого весеннего солнышка. Они уже стали спускаться по каменной лестнице, как вдруг у Елены закружилась голова. Пошатнувшись, она чуть было не упала со ступеней вниз. В последнюю минуту Лидочка успела поймать ее за локоть.
- Что с тобой, душечка? Тебе дурно? - спросив, она помогла Елене присесть на ступени лестницы.
- Ничего страшного. Не беспокойся, со мной такое бывает. - успокаивала кузину Елена - Сейчас посижу немного и все пройдет.
- Может тебе солнышко в голову напекло? Надо бы доктора позвать! - взволновано щебетала Лидочка.
- Доктор - умница, но мне не помощник, Лидочка! - отрезала Елена - Ты лучше позови Ростислава с Владимиром. Это сейчас важнее.
Впечатлительная Лидочка своим женским чутьем поняла, что Елена знает о чем-то таком, что угрожает им всем неминуемой гибелью. Чтобы это достоверно понять, ей достаточно было перехватить взгляд отчаяния и страха, брошенный Еленой на своих детей. Лидочка тут же подхватилась и помчалась разыскивать занятых службой командиров. Вскоре, она уже мчалась обратно в сопровождении взволнованных мужчин.
- Что случилось, милейшая Елена Юрьевна? - начал первым Ростислав, присев рядом с ней на ступени - Вы бледны и кажетесь крайне взволнованной.
- Вы правы, нам всем есть о чем беспокоиться. Завтра утром на нас нападут. И мы вероятно погибнем...все. Странно, так мило вокруг и покойно, казалось - так будет продолжаться вечность. - с грустью ответила она.
- Да вы не отчаивайтесь, Елена Юрьевна! Мы завтра зададим им перца! Правда, Ростик? - с оптимизмом вмешался в разговор Владимир.
- Завтра придет тот человек, о ком мы с вами думаем? - спросил Ростислав у Елены без обиняков.
- Это уже не человек - это страшное зло. Вам его не победить, даже силой вашего оружия. Здесь другой подход нужен. - прямо ответила она.
- Я вас понимаю. Видел на что он способен, но хоть сдержать мы их сможем?
- Его войско вы уничтожите, а его нет. - обреченно ответила Елена.
- И что же вы прикажите нам делать? - спросил огорченный бессилием Ростислав.
- Сражаться и надеяться на его превосходительство - случай. Другого не дано. Можете мне поверить - я это точно знаю! - мило улыбнувшись, заключила Елена.
Они молча поднялись и пошли к дому. Через полчаса вся усадьба и прилегающие к ней окрестности кипели от скопления людей, как пузатый самовар. Все усиленно готовились к обороне согласно уже давно разработанного Ростиславом плана оборонительных действий.
Солнце, оживляя степь, всходило у них за спиной. Отряд полковника без предосторожностей подъехал к кургану на рассвете. Вдали, в лучах восходящего солнца просыпалось и оживало ото сна миловидное ухоженное поместье.
Упырь обратил внимание на огромную сову на камне и подъехал поближе, чтобы рассмотреть ее. Сова на его глазах превратилась в очень красивую прозрачную девушку с венком из цветов на голове. Она загадочно улыбалась ему и манила куда-то за собой. Он опешил от такого неожиданного видения и даже закрыл свой единственный глаз, чтобы понять - наяву это с ним происходит или он еще спит в седле. Когда он вновь посмотрел на нее, то девушка уже изменилась внешне и стала очень походить на его собственную дочь, погибшую от рук бандитов пару лет назад. Он тогда не смог ее защитить, перевес сил был не на его стороне. Они его самого чуть не забили до смерти. Он чудом выжил, лишившись глаза и единственной любимой дочери. Упырь неосознанно потянул свою руку к приведению, наклоняясь в седле. В этот момент полковник резко развернул коня на месте и вынул из чехла свое оружие, пытаясь пальнуть в привидение его дочери, чем мгновенно распалил ненависть к себе и так давно тлеющую в душе этого огрубевшего и озлобившегося человека. Упырь, стараясь опередить, выстрелил прямо от правого плеча своего коня, не доставая из чехла, на свой страх и риск, из древнего пистолета - одного из той пары, что ему отбросила Софья. Странный заряд, выпущенный почти в упор, с грохотом и свистом влетел в то место, за которое полковник держал протезом свое оружие. Его ударом откинуло через голову коня в сторону и огненный шар полетел по направлению к приусадебной деревне и угодил в третью хату от края со стороны речки, выжигая ее дотла. Полковник невозмутимо вложил оружие в чехол, притороченный к левому плечу коня, толкнул его шпорами и, подскочив вплотную к Упырю, выдернул его из седла, ухватив за горло протезом. Упырь, теряя сознание, забился в конвульсиях, как повешенный. Полковник, удерживая на весу тело, неестественным голосом отдал указания по захвату поместья своим воякам, а затем понесся на коне галопом вниз по дороге к броду. Поравнявшись с колодцем, он с остервенением бросил обвисшее тело Упыря прямо, в извергающее воду, жерло колодца. С силой пущенное тело, выплескивая воду, вошло в него солдатиком целиком и полностью и больше не показалось на поверхности, исчезнув в темной холодной глубине.
Запыхавшаяся Лидочка в панике вбежала в дверь флигеля. На кухне тихонько сидели одетые дети и испуганно смотрели на взъерошенную тётю.
- Где мама? - взвизгнула Лидочка - Что с ней?
Они молча показали ей на дверь маминой спальни. Лидочка прожогом рванула туда. А когда открыла дверь, то остолбенела от увиденного. Елена сидела за туалетным столиком перед зеркалом с зажженными свечами в двух подсвечниках висячих на нем по обеим бокам, вся растрепанная, простоволосая в рубахе с накинутым на плечи пеньюаром. Лицо ее было искажено судорогами и истекало обильным потом. Руки дрожали, царапая ногтями столешницу. Она с огромным усилием воли открыла глаза и в косом повороте головы взглянула на кузину.
- Не сейчас, Лидочка! Не до тебя мне! Я знаю, что началось. Забирай детей и спрячьтесь где-нибудь вместе и не высовывайтесь. Я вас найду! Береги детей! А теперь ступай! - с огромным усилием произнося слова попросила Елена.
Обалдевшая от произошедшего Лидочка, с открытым ртом, так и не произнеся ни слова, захлопнула за собой дверь, забрала детей и побежала прятаться в каменный сенной сарай, что был вырублен основателем в скалистом склоне балки рядом с флигелем.
Упырь ничего не ощущал и не мог понять, где он находится. Вокруг было темно, холодно и сыро. Он воспринимал себя в подвешенном состоянии, как муха в сахарном сиропе. К тому же он не дышал, сердце в груди не билось, но боли он не чувствовал и пошевелить не мог ни руками не ногами, сколько не старался. Лихорадочно работал только мозг и он указывал, что тело находится в воде. Упырь силился понять - жив он еще или уже мертв. Наверно, скорее мертв, но рассудок указывал на обратное. И тут перед ним зажглась яркая точка потихоньку превращающаяся в яркий белый круг. В нем он увидел лицо дочери. Она звала его за собой, протягивая к нему руки. Он попытался сделать тоже самое, но у него не получилось. И все же он сделал над собой волевое усилие и ухватился за ее светящиеся ладони своей огрубевшей рукой и она потянула его за собой к свету. Он помогал ей всеми частями своего безжизненного тела и понемногу у него это стало получаться и их движение ускорилось. В конце концов он за ней, выскочив из холодной тьмы на теплый свет, упал на площадку из камня, как мокрая тряпка, выброшенная из ведра с водой.
Пока мертвое тело Упыря обтекало лежа на площадке возле грота, а Мальва с помощью Елены вталкивала его душу на место, пытаясь вернуть к жизни - атака началась. Половина войска последовала за полковником к главному въезду в усадьбу, а вторая - начала наступление на вход с левого берега реки. Когда полковник приблизился к повороту на приусадебную деревню, артиллерия под командованием Ростислава открыла огонь по несущейся по дороге кавалерии, отсекая ее от грозного вожака. Не обращая внимание на разрывы снарядов, он с горсткой верховых продолжил движение вперед по дороге, выпустив пару огненных шаров по воротам в усадьбу, за которыми укрывались; два орудия и четыре пулеметные точки, открывшие по ним беглый огонь. В результате этого скоротечного боя, за спиной у полковника осталось трое живых бойцов, скакавших друг за другом в хвосте его лошади, как за щитом. Со стороны обороняющихся в живых не осталось никого. Они все сгорели заживо вместе со взорвавшимся вооружением. С левого фланга дела обстояли куда лучше. Два хорошо укрытых орудия и шесть пулеметных точек, несмотря на носившиеся по полю четыре пулеметные тачанки противника, успешно выбивали многочисленных нападающих одного за другим. На правом фланге из засады выскочили два эскадрона красноармейцев под командованием Владимира и набросились на отсеченную артиллерией сбившуюся в круг конницу врага. Оставалось только уничтожить демонического всадника в песьей головой и его сатанинским оружием.
- И всего то? Такая малость...
Пушки на последнем кордоне были спрятаны слева и справа от дороги в тройных укрытиях. Из каменной стены торчали только короткие концы стволов. Широкую каменную стену подпирали щиты из толстого кованного железа. Все остальное свободное пространство было заложено обильно смоченным водой саманным кирпичом. По мнению Ростислава, такое укрытие давало им возможность произвести с десяток точных выстрелов прямой наводкой прежде, чем их сожгут заживо. Возле каждой из пушек, прямо на брусчатке, расположили по пулеметному гнезду для стрельбы по ногам лошадей и пешему противнику. В обе пушки зарядили по осколочному снаряду. Теперь оставалось только ждать и уповать на Бога и его величество случай.
Наконец-то Елене удалось с помощью своего дара помочь Мальве вернуть душу в тело Упыря. Он начал двигаться и потихоньку осознавать суть происходящее.
Ростислав, глядя в окуляр прицела, уже отчетливо видел несущегося на него противника.
- Ёшь твою медь! У него песья башка вместо головы! Огонь, твою мать! - заорал обалдевший Ростислав.
Выстрел прогремел дуплетом из двух пушек разом. Ростислав припал к окуляру. На них летело два шара. Они подорвали оба снаряда на полпути к всаднику.
- Беглый огонь, товарищи! Беглый огонь! - орал он.
Пушки и пулеметы плевались снарядами и пулями безостановочно, но так же и безрезультатно. Всадник с конем был защищен какой-то не пробиваемой стеной и мчался на них, сжигая все на своем пути. Последний удар огненных шаров пришелся по их укрытию после очередного и последнего выстрела пушек. В этот самый момент, когда Ростислав выпрямился, чтобы стоя принять смертельный удар, кто-то сзади резко потянул его за заплечные ремни портупеи в сторону ниши в скале. Последнее, что он увидел, падая на спину не по своей воле, - это, вышедшую из дверей флигеля Елену - простоволосую,в рубахе с накинутым поверх пеньюаром, бледную, как смерть и шатающуюся из стороны в сторону. Потом - взрыв, удар и безмолвие...
Елена шла, точнее, ползла к своим детям. Она чувствовала их нутром. Они прятались в сенном сарае. Она добралась почти до дверей, когда всадник с песьей башкой перепрыгнул на своем коне через то, что осталось от последней баррикады, стоявшей на его пути.
Они встретились глазами.
- Этот красный свет из его глаз...
Она поняла, что в нем уже не осталось ничего человеческого. Она была слишком слаба, чтобы противостоять ему, но ослабить его защиту, блокируя его связь из источником зла, она еще могла. Эта злобная сущность знала об этом и пыталась противостоять. Елена огромным напряжением воли заставила полковника вложить свое сокрушительное оружие в чехол, пробиваясь к тому - малому, что осталось внутри монстра от ее мужа Алексея. Песиголовец со звериным рыком покрутил башкой, слез с коня и, вынув из ножен саблю, пошатываясь пошел к ней. Она, блокируя связь, сопротивлялась из последних сил, отступая внутрь сарая. Монстр настиг ее внутри, схватив протезом за горло, пытался вытряхнуть из нее жизнь и тем избавить себя от ее воздействия. Девчонки с криком:
- Папа, не надо! Отпусти маму! - бросились к ним из глубины сарая. Но монстр взбесился еще больше. Он почувствовал на себе двойное действие противоборствующей силы и оно усиливалось с каждой минутой. Он со страшным рычанием несколько раз ударил Еленой об одну из деревянных опор, стоящих посреди сарая и, сломав ее телом женщины, отбросил Елену к противоположной стене в копну сена. Но воздействие не прекратилось, а еще больше усилилось. Монстр в бессильной злобе зарубил саблей обеих девочек, но это тоже ничего не дало. И тут он встретился глазами с маленьким мальчиком, забившимся в уголок, как мышка в норку.
- Так вот причина - это его глаза! - мелькало в песьей башке - Его надо уничтожить и я непобедим!
Полковник, круша все на своем пути, пытался добраться до ребенка. Феденька, подобно мышке, юркнул к двери и побежал в сторону лестницы, ведущей к гроту, навстречу другому монстру, подымающемуся по этой лестнице вверх. Упырь тяжелой поступью вышел на мостовую перед домом и встал, как монумент, спрятал за собой мальчишку, испуская голубое свечение своим единственным глазом, как маяк на скале перед штормовым морем. К нему на встречу из сенного сарая уже двигался разъяренный песиголовец.
- Что, ваша благородь, с детишками воюем, а как - ежели со мной? - хриплым загробным голосом произнес Упырь.
Они схлестнулись на саблях. Сталь звенела и искрила от их ударов, но не ломалась и не тупилась. Два монстра яростно пытались уничтожить друг друга, не уступая в совершенстве владения холодным оружием. Мальчик, как мог, помогал своему спасителю, лишая полковника поддержки извне, что даже кровь потекла у него из ушей и носа. Упырь, наконец-то, удачно рубанул Давыдовой саблей протез полковника повыше локтя. Сабля, прорубив его наполовину, застряла в нем концом, как в смоле, обездвижив, но не отрубив насовсем. Монстр, взвыв от боли, дернулся и сломал треть лезвия напополам, оттолкнув Упыря с правой руки эфесом своей сабли в грудь, как кастетом. Упырь отлетел на несколько шагов назад. Это дало ему возможность незаметно вытащить из-за спины, спрятанный на этот случай второй раритетный пистолет. Неожиданный выстрел остановил монстра и тогда Упырь для верности, вложив всю свою дурную силу в удар, рубанул с плеч простреленную в упор башку остатком казацкой сабли.
Они оба свалились ниц, распластавшись на мостовой без признаков жизни. Феденька, вконец обессилев, упал рядом с ними в обморок. Упырь на глазах оплыл, как сугроб, и стал похож на кучу мокрого белья, выброшенного из корзины на пол, а протез полковника стал превращаться в черную жижу вместе с амуницией, надетой на нем. Затем, все это вспыхнуло и выгорело дотла. Оружие полковника само-воспламенилось вместе с конем и он сгорел заживо, не успев и дернуться с места, оставив черный след сажи на мостовой, как и его хозяин.
Бой с бандой понемногу затихал. Бандиты дрались ожесточенно, сопротивляясь до конца, не сдаваясь в плен и не убегая от преследования, пока не погибли все до единого человека.
Владимир, собрав в отряд боеспособных людей, с робкой надеждой на победу двинулся назад в усадьбу. Доктор с персоналом и раненными красноармейцами все это время наблюдали из окон дома за происходящими на их глазах событиями, а по концу, срочно начали разбирать баррикаду из мешков с песком, сложенную на центральном входе в дом, чтобы выйти наружу для оказания медицинской помощи раненным и пострадавшим. Вскоре им это удалось и доктор тут же преступил к выполнению своих прямых обязанностей. К этому времени вернулся с остатками двух эскадронов и Владимир Мельник. Санитарки копошились возле Феденьки, пытаясь привести его в чувства. Доктор с несколькими санитарами пошел извлекать, как ему представлялось, уже давно мертвые тела девочек и их матери из сенного сарая. И самое худшее подтвердилось. Они сразу же наткнулись на два разрубленных трупика, лежащих на полу возле сломленной колонны. Их бережно погрузили на носилки и вынесли из сарая наружу. Потом, после не продолжительных поисков, доктор обнаружил Елену, лежащую недвижимо на левом боку под дальней стеной сарая. Она поначалу, как и предполагал доктор, не подавала признаков жизни, но потом, к его искреннему удивлению, когда ее вынесли на воздух, ожила и открыла глаза. Странновато конечно, но первый вопрос застрявший в голове у ошеломленного доктора был:
- Милый доктор, что с моим сыном?
- С мальчиком все в прядке, только критически обессилен, но это не смертельно! - неожиданно для себя произнес вслух удивленный доктор, остановившись - Странно, губы не шевелятся - одни глаза свидетельствуют, что она жива. Кто-нибудь еще это слышит? - в замешательстве спросил доктор, глядя на откровенное удивление его поведением окружающих людей, явно думающих о нем:
- А не сошел ли доктор с ума от пережитого?
- Что с девочками? Они живы? - опять засело у него в голове.
- Мне очень жаль, милая Леночка! - произнес вслух доктор, снимая с переносицы залитое слезами пенсне. Последнее, что он еще увидел - это ее слеза скатившаяся по бледной щеке.
- Несите ее в операционную! Готовьте к операции. срочно. Я уже бегу... - выдавил из себя огорченный доктор. По пути к дальнему флигелю он подошел к лежащему на мостовой Упырю и бегло осмотрел его.
- Удивительно, батенька, очень удивительно! Множественные механические повреждения шейных позвонков не совместимые с жизнью и в добавок утопление, как минимум... - изрек ошеломленный увиденным доктор, глядя на извлеченный из кармашка халата брегет - Как минимум - пять часов к ряду... Удивительно, мой друг и странно! Но, честь вам и хвала, безымянный, вы наш! Дрались вы, как настоящий лев! За правое дело дрались, да-с! И слава Богу - спасли всех нас от этого зла! Благодарствую вам от всех нас - мертвых и еще живых!
Находясь в раздумье. на сколько мог - быстро, он двинулся дальше, призывая коллег за собой:
- Поспешим, друзья мои! Мертвым мы уже не нужны, а вот живым... Нас ждут великие дела и наша милая Елена Юрьевна! Ее надо незамедлительно спасать! Да-с, матушка, непременно спасать! И не перечьте мне - да-с...только спасать...
Владимир. как-то не привычно для себя, отрешенно наблюдал за всем происходящим со стороны. Его пугала одна только мысль о том, что его шурин, ставший за это время его лучшим другом, сгорел в этом адском огне вместе со своими товарищами. Он ходил, как часовой, от одной расплавленной пушки к другой не в состоянии принять горькую правду произошедшего. Вдруг до его слуха докатился знакомый, но сильно приглушенный, характерный вопль, похоже - еще живой Лидочки. И доносился он из под кучи размельченного обожженного взрывом самана, из которого еще шел пар от испаряющейся воды. Владимир с огромной радостью, призвав товарищей на помощь, бросился первым разгребать руками кучу мокрой теплой глины, смешанной с соломой и конским навозом. Вскоре они откопали контуженых, но еще живых Ростислава и перепуганную на смерть испачканную в грязи Лидочку, спасшую его в последний момент. Хлопцы подняли их на ноги и, отряхнув от грязи, повели в врачам. Так закончился этот день. День победы и великой скорби, потому что завтра им предстояло хоронить своих погибших товарищей и сжигать на погребальном костре тела своих врагов.
К обеду следующего дня все было готово к погребению двух растерзанных девочек и солдат Красной Армии. Безвинно убиенных детей Елены похоронили в скифском кургане среди зацветающих цветов Мальвы, рядом с могилами их бабушки и дедушки, а красноармейцев в братской могиле на высоком склоне над речкой с другой стороны дороги. Софьиных вояк свезли в Мокрую балку, что по соседству, и сожгли на погребальном костре, а останки присыпали землей. Относительно того, что осталось от Упыря, доктор, без объяснимых на то причин, категорически настоял на погребении останков в одном из цветников около грота. Он вообще в последнее время стал не похож на самого себя, часто заговаривался, иногда спорил с самим собой вслух, а Феденьку не отпускал от себя ни на шаг. Окружающие из уважения списывали его странности, на тяжелые переживания пожилого одинокого человека. Поэтому ему благосклонно уступили и похоронили Упыря на том месте, на которое он указал, с армейскими почестями, как безымянного солдата вместе с Давыдовой саблей и старинным пистолетом. Его диковатый конь, не простых кровей, достался Владимиру, как награда за доблесть, вместе со вторым необычным пистолетом и зарядами к нему. В последствии этот конь и старинное оружие не раз спасали жизнь своему новому хозяину и даже выручили его из западни, в которую угодил штаб его дивизии. Тогда от рук махновцев погибли все, в том числе и комдив Пархоменко, а Владимиру повезло - он удачно отстреливался и смог уйти. И не он один, но погнавшиеся за ними махновцы только его одного не смогли догнать. Упырев конь был слишком резвый и равных ему по силе и скорости лошадей у махновцев не оказалось.
Около месяца доктор с огромным усердием боролся за жизнь Елены. Он выиграл битву за ее тело, собрав кучу ее кости и подлатав внутренние органы, но, как сам часто признавался, проиграл битву за ее душу. Она была жива и даже телесно можно сказать здорова, но находилась в беспамятстве и здесь доктор был бессилен. Он не мог сказать достоверно, когда она очнется и придет ли в себя вообще.
Время шло и обстоятельства изменились. Дивизия поменяла район дислокации и госпиталь пришлось срочно эвакуировать. К тому же Ростислав, получив новое назначение, собирался с Лидочкой покинуть их расположение. Под конец доктор, опять удивив всех не понятным поведением, перевез Елену к местной знахарке бабке Евдохе, одиноко жившей за прудом выше по течению реки в маленьком хуторке Каменка и оставил ее там инкогнито. Самым разумным решением в сложившейся на то время ситуации было бы отдать поправившегося от повреждений и переживаний маленького Федю кузине Елены Лидочке с ее мужем Ростиславом или оставить при матери, но доктор упорно не соглашался и держал его при себе. Правда, Лидочка особо и не настаивала. Честно говоря, она побаивалась и недолюбливала Феденьку за его необъяснимый дар. В результате, ребенок остался при госпитале в качестве внука главного военврача. Вскоре под командованием начальника охраны Владимира Мельника госпиталь в полном составе покинул эти благодатные места навсегда.
P.S.
Через какое-то время доктора демобилизовали из армии по болезни. После этого они с Феденькой разыскали в Киеве мать Елены и вместе с ней отправились на хуторок Каменка. Но по дороге, где-то под Одессой, на их экипаж напали махновцы. Они ограбили и зверски убили всех... или почти всех, доподлинно неизвестно.
Ростислав с Лидочкой в последствии поселились в Москве. Он стал известным ученым, а она, как всегда, оставалась при нем.
Владимир Мельник дошел в рядах Красной Армии до полной победы над врагами Советской власти и, уйдя в отставку по ранению, поселился поначалу в Москве, а затем, перед самой Отечественной войной, со своей женой Люсинькой и тремя детьми, в городке Никополь и прожил там всю свою долгую жизнь. Он любил вспоминать эту историю, особенно, когда выпивал лишнего и всегда хвастался тем, что - это он рассказал Алексею Толстому эту странную историю и тот благодаря ему написал свою удивительную фантастику. Правда это или нет - одному Богу известно. Только его пьяные откровения всегда вызывали снисходительную улыбку и недоверие у окружающих, уж больно все было похоже на вымысел и бред подвыпившего пожилого человека.
Спустя много лет, Нестор Иванович Махно, сидя за мемуарами в своем маленьком домике под Парижем, вспоминал перед смертью, что когда-то по результатам сражения под Бабой-могилой, он со своими войсками занял без единого выстрела огромные территории, некогда контролируемые некой Софьей Хрусталевой - пропавшей со своими соратниками без вести незнамо куда. Однако, вскоре он, проезжая со своим начальником штаба Лёвой Задовым по дороге через Давыдов брод, встретил на своем пути знакомую коляску, груженную скарбом с ездовым Софьи и ее повитухой. На руках у повитухи был сверток с младенцем. Их до этого остановили дозорные махновцы для досмотра и проверки документов. Нестор Иванович, встретившись с повитухой глазами, содрогнулся от нахлынувших на него воспоминаний о часто мучивших по ночам кошмарах и тут же распорядился незамедлительно отпустить их на все четыре стороны, и мало того - выдать им сопроводительные документы и охранение из десяти конных для сопровождения их до границ территории, контролируемой его армией.
Что это..? Дань когда-то данному слову или ужас расплаты за договор с самой Смертью? К сожалению, об этом история умалчивает.
23.02.16.