Ещё и ста лет не прошло...
Осень 1920 года. Белогвардейский Крым. На подступах к Сивашу войска Фрунзе.
В Севастополе очередной корпоративчик. Из-за стола встает барон Врангель. Поднимая бокал с вином, Петр Николаевич обращается к собравшимся:
-Господа! У нас очень много денег. Их совсем много.
Барон чуть склоняет голову к сидящему рядом гражданскому лицу. Тот, как бы продолжает прерванный разговор:
-Печатные станки работают в три смены. Качество ассигнаций отменное. Очередная эмиссия поможет вовремя завершить аграрную реформу.
-Спасибо, Александр Васильевич, -Врангель вновь склоняет голову и обращаясь к собравшимся, завершает:
-Всем двойную премию!
Зал взрывается бурными аплодисментами. Напротив неистово хлопает в ладоши совсем безусый то ли гимназист, то ли юнкер. Щеки его рдеют здоровым румянцем.
-За единую и неделимую Россию, -кричит молодой человек.
Маленький оркестрик играет "Боже, Царя храни".
Предзимье. Счастливчики покидают Крым. В эскадре, что принимает людей, выделяется линкор "Георгий Победоносец". Его ватерлиния исчезла в темной воде родного Черного моря. Большинство эвакуированных взяли с собой отнюдь не премию. В их поясах зашиты маленькие империалы.
По притихшим улицам стылый ветер несет свеженькие ассигнации с четырьмя нулями. Одна из них накрывает аккуратное пятнышко на лбу лежащего то ли гимназиста, то ли юнкера. Бумага впитывает ещё не запекшуюся кровь.
Холодной зимой двадцатого-двадцать первого ассигнациями стали топить буржуйки и даже котельные. Хватило почти до весны.
Недолго простаивали и было притихшие печатные станки. И до сих пор. Вечный закон Грешема-Коперника для всех и маленькие империалы для избранных. Совсем немного.
А прошло-то всего менее ста лет. У нас много денег. Их совсем много. Ну, нереально.