Есть многое на свете, друг Горенций,
Что и не снилось нашим мурдецам.
(У. Шах-Зопир)
В далёком-далёком будущем, а именно в двух тысячном году от рождения Иисуса, где-то далеко-далеко в сибирской тайге раскинулось село именуемое Большая Москва. В двадцати девяти километрах от него есть совсем маленькая деревенька Гросс-Егерсдорф, где и живёт скромный герой сего повествования Гросспердель Миттель. Лет ему много, а сколько никто и не помнит, все документы сгорели во время пожара, а данные в гроссгуткомпутере уничтожил страшный вирус, а все, кто помнили, когда родился Старый Миттель, вдруг напрочь это забыли. Вроде бы в день принятия какой-то Конституции, но что это за день и что за Конституция, никто не знает. А гуглить, это надо в Большую Москву ехать, да челом бить сидящему за гроссгуткомпутером. Не до того гросс-егерсдорфцам, работ по хозяйству было много – коровы, свиньи, овцы, куре, утки… Так и живёт Старый Миттель Старым Миттелем, и этого ему было вполне достаточно.
Старый Миттель открыл глаза, за окном было пасмурно и серо. Часы показывали 10:00, обычно это было очень поздно, но иногда очень рано. А сегодня ни то, ни сё. Старый Миттель стал представлять, что может хорошего произойти с ним сегодня. Он пойдёт в магазин и найдёт на дороге чемодан с деньгами. К нему в гости из Большой Москвы приедет Кудариф-Али и они в волю наговорятся. Он съест оставленный с вчерашнего дня пирожок с капустой, а может у него сегодня восстанет, и он сделает себе приятно. Но нигде ничего не встало, и Старый Миттель решил встать сам, чтоб съесть пирожок с капустой. Прежде чем сесть за стол завтракать, Старый Миттель посетил туалет и ванную комнату, которые были разделены. «Туалет – это для туалетного, а ванная – это для ванны», - поговаривал Старый Миттель и не мог понять тех, кто объединял эти разные учреждения в одной комнате.
Уже за завтраком Старый Миттель вспомнил, что у него со вчерашнего дня завёлся старый компьютер, привезённый вчера внуком Кударив-Бали. И в нём есть интернет, чтоб общаться с Кутари-Али. Особенностью Кутари-Али было таковым, что его имя в зависимости, от погодных условий, времени суток, и курса на нефть, менялось. Он мог всю неделю ходить Кударифом-Али, а потом за минуту сменить имя три раза, это было не очень удобно, но все к этому привыкли, кто знал Камари-Шали, да и он сам. Его намного больше начинало беспокоить, когда имя долго не менялось. Старый Миттель вытер крошки со стола и пошёл заводить «шайтан-машину» - компьютер. Написав, другу коротенькое пробное сообщение, Старый Миттель вдруг понял, что может узнать, когда у него день рождения. Поисковик мгновенно выдал результат, именно сегодня и был День Конституции. «Ох, - вздохнул Старый Миттель, - мне же надо гостей будет созывать».
Круг гостей был невелик, Кударив-Шаби не поедет из-за неважного здоровья, хотя пригласить его всё же будет нужно, вдруг он сможет приехать, мышь Буханка, таракан Митрофан, комар Дракулус, домовой, хоть они с ним и поссорились, да соседка Нюра. Сложнее было выбрать меню. Старый Миттель написал в письме одному автору: «Спасибо Вам, за Ваши книги, они помогают мне жить, и даже отклонили меня от мыслей о самоубийстве. Творческих Вам успехов, чтоб Вы написали ещё много хороших книг». Старый Миттель, нажал кнопку и отправил сообщение. «Ну вот я и выполнил свой долг», - подумал он. Выключив компьютер, Старый Миттель раскрыл французское окно и выпрыгнул из комнаты вон, троекратно перекрестившись. Через минуту Старый Миттель, открыв дверь вошёл в избу. «Вот, Иуда, забыл, что на первом этаже живу», - весь он был в снегу. Старый Миттель закрыл французское окно и плюхнувшись на старый диван, стал придумывать меню для дня рожденья.
Все уже были навеселе. Кубари-Али и правда не смог приехать. Домовой с соседкой Нюрой, выделывали что-то похожее на танец под мелодию какого-то старенького танго. Мышь Буханка спорили с тараканом Митрофаном о перипетиях большой политики. А Старый Миттель смотрел на картину Верещагина «Апофеоз войны». «Вот, - пищал под ухом комар Дракулус, - какое карматабельное полотно. И помимо всего, в этой картине скрыта тайна»!
- Какая тайна? - удивился Старый Миттель.
- Этого я ещё не знаю, - отвечал Дракулус, - но в таких картинах, как правило, скрываются зашифрованные послания. И тот, кто знает много, обязательно это послание увидит.
- Да, какое здесь послание? - махнул рукой Старый Миттель, - пирамида из черепов и всё.
- Ну, точно, - запищал комар, - пирамиды, значит Египет, а город – это старая столица, Мемфис.
- Ну да, или Фивы, или Бубастис, или Александрия, - рассмеялся Старый Миттель, - все они в разное время были столицами Египта. Чем чепуху пороть, выпей-ка томатного соку.
- А «Кровавую Мери» сделаешь? – пропищал комар.
- Легко, - и Старый Миттель взялся за изготовление коктейля. Пьяный Шампур Двереки, сидя на полу у камина напевал: ю-кот ми гёт- и…тек энэ писес оф-ю… вэт найт ю тэк флайт… кони детсайт аут ту ду-у-у...
В три часа ночи, Старый Миттель завёл «шайтан-машину», зашёл в интернет, и нашёл там картину Верещагина: «Я должен разгадать, эту тайну»… Старый Миттель уснул за компьютерным столом и во сне ему приснилась гора черепов, один из них смеялся. Сначала чуть заметно, потом громче, потом ещё громче, потом так громко, что земля во сне задрожала. Причём с самого начала стало ясно, что череп не просто смеётся, а смеётся древнеегипетским смехом. Спроси у Старого Миттеля, чем древнеегипетский смех отличается от обычного или египетского, он бы ни за что не ответил, но всё же не задумываясь, дал ему именно такую оценку. Над черепом пролетела ворона и сбросила на череп свою «бомбочку». Череп тут же перестал смеяться и разразился трёхэтажным матом, причём таким родным, русским, что Старый Миттель, восхищаясь руганными его оборотами, простил выходку со смехом, стараясь запомнить каждое слово, чтоб потом использовать в общении с соотечественниками.
Кто-то толкнул Старого Миттеля в плечо. Сонный, с трудом открыв глаза, он поднял голову и увидел соседку Нюру, жившую на втором этаже его избы, неподдающейся никакому описанию. Именно изба не подавалась описанию, про неё можно было сказать лишь, что она была деревянная, на первом этаже с французскими окнами, и раздельными туалетом и ванной. Совсем иначе дело обстояло с Нюрой, которая очень хорошо поддавалась описанию. Она была на десять лет моложе Старого Миттеля, в два раза полнее его, и в десятки раз рассудительней, а её доброта позволяла, ей уживаться со странностями Старого Миттеля.
- Чего опять бормочешь-то? Нечто снова ерунда всякая снится?
- Да, Нюра Ивановна, - к Нюре Старый Миттель всегда обращался по имени-отчеству, хотя все понимали, что он её старше, а вчера даже выяснили насколько, - такие страсти, что и пересказывать не возьмусь.
Старый Миттель выключил «шайтан-машину» и поплёлся умываться. После завтрака, произошло непредвиденное событие, кто-то постучал в дверь. Первым делом все устремили взоры на большой календарь, ибо была среда – «ни туда, ни сюда», а по средам в дверь их избы никто не стучал уже много лет. Нет, правда, среда и вот он стук повторяется. Старый Миттель шепчет: Иду, Иду, открываю, - чтоб за дверью продолжали стучать, пока он медленно идёт к двери, чтоб потом получше это запомнить, чтоб потом быть увереннее, что не показалось. Старый Миттель со скрипом открыл дверь, за нею стоял человек одетый в чёрный костюм, чёрную рубаху, чёрные носки, чёрные лакированные ботинки, и чёрные очки. «У него поди и трусы чёрные, если надеты», - подумал Старый Миттель.
- Самые чёрные, но с белой звёздочкой на самом интересном месте, - ответил человек в чёрном, продолжая стучать, - я мыслей не читаю, элементарная статистика, проводимая отделом моральной и иной поддержки. А стучу так долго, потому что среда всё же, «ни туда, ни сюда». Хотелось бы на завтра перенести, но дело очень срочное.
Наконец, человек в чёрном перестал стучать своим кулачищем в дверь и вошёл.
- Ну, напустил холоду, - подумала Нюра.
- А за холод, извините, верно надо было войти, а потом отбить положенное по лимиту среды. Но дело, прежде всего… Я представляю Мощную Секретно-Загадочную Государственную контору, которая сменила Немощную Секретно-Загадочную Государственную контору, из которой вы все автоматически перевелись без письменного и устно-официального уведомления. Можете называть меня Никифор Пантелеймонович, так и на визитке моей указано, - и он протянул визитку, на ней было написано: «Никифор Пантелеймонович. МСЗГК». – Вчера в нашем учреждении стало известно, что вы взялись отгадывать тайну великого шедевра русского мастера живописи Верещагина – «Апофеоз войны». К нашему большому стыду, мы никогда прежде не думали, что именно в этой картине может скрываться некое послание. Слишком заняты всякими Атлантидами, Шамбалами и чашами Грааля. Но вполне, допустимо, что ключ, скрытый в картине, поможет всё это найти, по крайней мере, это наш ещё один дополнительный шанс. Поэтому мы надеемся на вашу дополнительную помощь. Вот, возьмите, пожалуйста, этот блокнот и ручку и записывайте туда всё, что относиться к «Апофеозу войны», - и «Никифор Пантелеймонович» протянул чёрный блокнотик, и чёрную ручку, откланялся, извинился за вторжение в среду и ушёл.
- Сколько лет нам не стучали по средам, Нюра Ивановна? – спросил несколько подавленный Старый Миттель.
- Три года, слава Богу. Что опять за старое? Напищал, пискун-зараза, - нахмурилась Нюра.
- А я что? Я ничего, - стал оправдываться комар, - я же так, для внутреннего пользования.
- Вперёд, навстречу приключениям, - вскрикнул домовой и уселся в кресло-качалку, - на мою старую жопу, жаждущую покоя и тепла.
- Я подготовлю оборудование, на всякий случай, - сказала мышка Буханка и уползла в свою норку.
- А я тебе помогу, - кинулся вслед за ней таракан Митрофан.
- Кыш-ш-ш, - зашипела на него Буханка, - толку от тебя нуль целых двадцать пять сотых. Кто в прошлый раз затолкал в багаж сетку для волейбола, в которой мы так удачно потом запутались.
Пока ещё трезвый Борщ-Сбруевич, сидя на полу у камина, налил из графина стопочку, выпил и сипло затянул: И-ит бегин ту тэл, роунд миднайт, миднайт…
Старый Миттель пошёл к компьютерному столу и вперив свой проникновенный взор в монитор с «Апофеозом войны», изрёк: Отставить паниковать раньше времени, может и ехать никуда не придётся. И кто включил «шайтан-машину», которую я выключал перед завтраком?
- Кирие элеисон, - проворчал Митрофан и пошёл в свою комнату, слушать музыку в плеере, скорее всего Френка Синатру, но что-то я не уверен.
Старый Миттель и Нюра сидели за компьютерным столом. Старый Миттель в кресло-качалке, а Нюра у него на коленях.
- Алкаш купоросный, - вспомнила как будто о чём-то Нюра.
- Грымза сивушная, - не отрывая взгляда от «Апофеоза войны», ответил Старый Миттель.
- Идиллия, - произнесла Буханка и выползла из своей норы.
Старый Миттель и Нюра были заядлыми спорщиками. Это было очень естественно между ними. Если один говорил «чёрное», другого так и тянуло сказать «белое» и часто тем и оканчивались, и приводило к непримиримым спорам. Так данный обмен любезностями отсылал к спору о том, что есть акварель – живопись или графика. Всё доводы и аргументы были друг другу давно уже приведены и взаимно отвергнуты, в виду неубедительности. И вот уже много лет его обозначало эта пара ругательств «алкаш купоросный – грымза сивушная». «Дура блохастая – пень трухлявый» отсылали к спору о сущности света: волны или частицы. «Козёл – козиха» о том, кто победил в Бородинском сражении. И наконец самый нелепый спор «чумиза – упырь» о том, какую из одинаковых пучков соломы стоило первой съест буриданову ослу, чтоб не помереть от голода, не решившемуся на выбор и подохшему с голода. Вот уж, где были взрыты все возможные пласты пород культурологического, литературного, исторического, религиозного, этнографического и прочего материала за право и за лево. Подвыпив и расхрабрившись, таракан Митрофан частенько поговаривал Буханке, что вот он ужо спросит у этих антагонистов, с какой стороны нужно разбивать скорлупу у яйца, и что ему ответят эти Гулливеры, но только тогда, когда этих Гулливеров рядом не было. Ведь до того, как всё сведётся к «козёл – козиха» уйдёт очень много слов, эмоций и времени.
- Хороши в стекляшку таращиться! Поехали в Египет! – закричал на них, опираясь на мышку, таракан Митрофан.
- В Египет? Зачем? – удивилась Нюра, вставая с коленок Старого Миттеля.
- А правда, - Старый Миттель вытряхнул пепел из курительной трубки, - там на месте и разберёмся.
В этот момент в дверь вполне ожиданно постучали, Старый Миттель плюнул в сторону двери, отчего та распахнулась нараспашку распаханно паханную. Сразу видно, четверг не среда. В комнату вошёл «Никифор Пантелеймонович», закрыл быстро и тихо за собой дверь и, передав билеты в Египет, вышел во французское окно.
- Блокнотик с ручечкой не забудьте взять с собой, - крикнул он откуда-то издалека.
- Ну, у меня всё собрано, - сказала Буханка, залезая в свою норку.
- Мы никуда не едем, – спокойной произнёс Старый Миттель.
- Ну отчего же?! – заныл таракан Митрофан.
- Это ловушка, – сказала Нюра и вприпрыжку выбежала из комнаты.
- Ловушка? – переспросил домовой, гладя брюхо комару Дракулусу.
- Именно, ловушка для дураков, - тут Старый Миттель, вскочил с кресла-качалки и вприпрыжку выбежал из комнаты, в поисках Нюры, очень важно, чтобы вставало вовремя. На втором этаже раздался скрип старой кровати, приглушённые стоны, а через полчаса Старый Миттель закутавшись в одно полотенце с Нюрой, прошёл в ванную комнату. Домовой, посмотрел на часы и сказал, ни к кому конкретно не обращаясь: Полчаса в таком возрасте, дай Бог каждому.
Старый Миттель и Нюра сидели в халатах на диване и каждый штопал свои носки.
- А я так надеялся, что мы слетаем в Египет, отдохнём, - сетовал таракан Митрофан, - Потому что не верю, я во все эти загадочно-секретные тайны и поиски всяких Атлантид. Этой ерундой занимаются те, кто носки себе штопать не хочет, вот и выдумывают себе «занятия». Взять ту же Джоконду, сколько помимо неё баб нарисовано в портретах! Так нет, великая тайна, раскрывающая принципы развития Вселенной, в ней одной скрыта! А я так думаю, говно эта Вселенная если всю её тайну можно поместить в кусок старого холста, на котором страшная баба намалевана. И покрасивей видали, слава богу. С этим «Апогеем войны», та же муть!
- Не Апогей, а Апофеоз, - поправила Нюра.
- Какая разница? – фыркнул в сторону таракан.
Старый Миттель покачал головой, ненадолго оторвавшись от своего занятия: Апогей означает «высшая точка», расцвет, большая степень развития, а Апофеоз означает обожествление. Если бы картина называлась «Апогей войны» художник бы изобразил на ней, скорее какой-нибудь сражение.
- Так что, эту пирамиду черепов что ли на ней обожествляют?! – съехидничал Митрофан.
- В точку, - подтвердил Старый Миттель, - в любой стране, есть правители, которым бывает выгодны завоевания, ограбление и порабощение соседей. Как правило, войны, которые они ведут, они прикрывают красивыми словами о благих побуждениях, насаждая среди народа культ войны, а пирамида из черепов – это неизбежный результат этого культа, который не очень заметен за якобы благими намерениями.
- Первоначально, картина называлась «Торжество Тамерлана», - решила продолжить просвещения Митрофана Буханка, - написана в 1871г. Тамерлан это правитель, который сколотил большое государство в Средней Азии, которое быстро распалась, после его смерти, которая наступила во время подготовки к очередной войне. Впрочем в 1871г. её можно было бы назвать с долей иронии «Торжество Наполеона III», который продул в войне с Пруссией. Вот-де довоевался.
Старый Миттель окончил штопать носки: Надо, заметить, Буханочка, что картина обращена не к побеждённым, а к победителям, на раме надпись есть: « Посвящается всем великим завоевателям – прошедшим, настоящим и будущим». Нет, прав был мудрый Лао-Цзы. Когда война окончится победою, следует объявить всеобщий траур, ибо очень многие в ней погибли.
Нюра отложила носки в сторону: А про эту пирамиду черепов на разных сайтах пишут по-разному.
- Не всему же верить, что там написано, - сказала Буханка, - «и снова осень валит Тамерланом, в арабских переулках тишина. За поулстанком или за туманом дОрога непроезжая черта».
- Наверно, не дОрога, а дорОга непроезжая черта? - заметил Старый Миттель.
- Как раз дорОга, не черта, а черна, переулки не арабские, а арбатские, и уж нигде не найдёшь этот «поулстанок», потому что в оригинале «полустанок» - маленькая станция. Полустанция, половина. Вот и ссылайся на интернет. Справочная, конечно, но те ещё справочки попадаются. Я расскажу самую правдивую версию про черепа.
- Ты-то откуда знаешь, правдивая или нет?! – возмутился Дракулус.
- Да потому, что при этом событии находилась. Свечку держала, чтоб не темно было, - и уставившись в потолок, Буханка стала излагать свою версию.
- Стравберри черри эн ден энджел киссин спринг. Май соммервайн из рили мэйд фромови тингс, понимаешь... - напевал, сидя на табурете у камина, президент Соснин. Продолжение следует… ( На самом деле, никакого продолжения не будет ;)
P.S. «И снова осень валит Тамерланом»? Кошмар! Анна Андреевна! Э-эх-х-х…